В творческой жизни В.М. Далина особое место занимала редакторская работа, съедавшая львиную долю времени. В отличие от многих своих коллег, не жалея своего времени и сил, он выполнял эту работу с охотой, получая от этого большое удовольствие. Еще в 1930-х, а затем и в 1960-1980-х гг. он состоял в редакционных коллегиях таких авторитетных изданий, как «Историк-марксист», «Борьба классов», «История второго Интернационала», «Маркс-историк», «История Франции» и др. [297] В 1972–1981 гг. он входил также в редакционную коллегию серии «Памятники исторической мысли», насчитывавшей в годы его нахождения в редколлегии 10 книг, одна из которых была опубликована под его непосредственной редакцией и с его обширным послесловием[298].
Помимо издания сочинений Бабефа, о чем уже было отмечено, В.М. Далин принимал также деятельное участие в подготовке к публикации собрания сочинений Н.М. Лукина и переиздании книг В.П. Волгина[299]. Им было тщательно прочитано и бережно отредактировано более 15 научных монографий по Новой истории Западной Европы[300]; а как много времени он уделял своим аспирантам, да и другим молодым историкам, не уставая по нескольку раз возвращаться к текстам их работ.
Особо следует отметить неоценимый вклад В.М. Далина в издание и редактирование «Французского ежегодника», душой которого, по общей оценке, он был со дня его основания. Став постоянным автором этого авторитетного научного издания, он почти в каждом томе публиковал ценные научные статьи и публикации. Об одной из его публикаций в первом же томе ежегодника[301] Я.М. Захер писал A. З. Манфреду 22 сентября 1959 г.: «“Ежегодник’à мне чрезвычайно понравился – подбор статей очень удачен. Исключительно интересна публикация В.М. Далина»[302].
Сначала как член редакционной коллегии, а затем почти четверть века как заместитель главного редактора, Виктор Моисеевич приложил много сил для сохранения высокого научного уровня этого издания. После безвременной кончины А.З. Манфреда он взял на себя основную тяжесть по подготовке к изданию «Французского ежегодника», тем более что четыре года (1976–1979) наше академическое издание, как это ни парадоксально, не имело главного редактора и выходило за его, как заместителя главного редактора, подписью. После того как на должности главного редактора ежегодника был утвержден, к моему изумлению, В.В. Загладин, я спросил у B. М. Далина, не скрывая своего возмущения, как можно понять такое назначение. Намекая на свой преклонный возраст, он тихим голосом ответил: «Мы сами так захотели. Это перспективное назначение».
Тем не менее ни для кого не было секретом, что и после назначения В.В. Загладина на пост главного редактора основное бремя по редактированию ежегодника возлагалось на плечи В.М. Далина. Как-то в разговоре со мной, учитывая тематику одной моей статьи по истории французской контрреволюции времен первой Директории, что не могло не создавать в те годы дополнительных препон для ее публикации в советских исторических журналах, Г.С. Кучеренко сказал: «Во “Французском ежегоднике’à это возможно, потому что его главным редактором является Загладин, а фактическим Далин».
Я могу свидетельствовать, что это на самом деле было так. В этой связи мне бы хотелось подтвердить тот вывод, к которому пришла хорошо знавшая В.М. Далина С.В. Оболенская в связи с определением того места, которое в его жизни занимало редактирование «Французского ежегодника» после смерти А.З. Манфреда: «В последние годы жизни Виктора Моисеевича Далина не было для него, может быть, более важного дела, чем “Французский ежегодник”»[303]. В этом, несомненно, достаточно точном заключении мне бы очень хотелось опустить слова «может быть».
Более четверти века принимая самое активное участие в редактировании «Французского ежегодника», В.М. Далин приглашал к сотрудничеству таких известнейших зарубежных историков, как Ф. Бродель, А. Собуль, Ж… Годшо, Ж.-Р. Сюратто, Р. Легран, В. Марков[304] и др., в то же время от всей души одобрял и приветствовал публикацию статей молодых исследователей. Он тщательно подбирал материалы для каждого тома, по несколько раз перечитывал намеченные к публикации статьи. О его требовательном отношении к публикуемым материалам свидетельствует одно из его писем А.Р Иоаннисяну, написанном в 1978 г.: «Очень хотелось бы получить от Вас статью к следующему тому Ежегодника за [19]78-ой год. Не хотелось бы, чтобы это издание прекращалось или чтобы снизился его “академический’à характер, на котором настаивал Вячеслав Петрович (это и его слово на первом заседании редколлеги)»[305].
Рассказывая о редакторском мастерстве В.П. Волгина, В.М. Далин отмечал: «Он вносил не только принципиальные изменения, но делал литературную правку, отмечал и исправлял неточности, порядок слов, неудачные выражения, устранял повторения, машинописные погрешности, исправлял даже знаки препинания»[306]. Все это в равной степени применимо и при характеристике самого В.М. Далина как редактора.
При этом нелишне обратить внимание на одно существенное обстоятельство: к В.М. Далину с просьбой отредактировать свои работы обращались и его зарубежные коллеги. Об этом можно судить по свидетельству Р Леграна: «Когда я готовил к изданию свою книгу о Бабефе[307], я посылал ему верстку этой книги – главу за главой, и он возвращал мне ее со своими замечаниями и соображениями»[308].
Основными принципами, которыми руководствовался В.М. Далин на протяжении своей жизни, как он сам отметил во время своего последнего выступления, были трудолюбие, честность и добросовестность[309]. В.М. Далин был человеком исключительного трудолюбия. Даже в последние месяцы жизни, после перенесенного в сентябре 1984 г. инсульта, он рано вставал и сразу же садился за письменный стол, единственным украшением которого был макет Эйфелевой башни, привезенный им когда-то из Парижа. В первой половине дня он обычно писал, а во второй читал книги, газеты, редактировал работы коллег и учеников, отвечал на письма многочисленных корреспондентов. Несмотря на то что писать ему становилось все труднее (последнее письмо, которое я получил от него, было написано уже рукой его сына – М.В. Далина), В.М. Далин был на редкость обязательным и аккуратным корреспондентом. Он отвечал на письма сразу же после их получения вне зависимости от того, кто их прислал – А. Собуль, Ж. Годшо или какой-нибудь начинающий исследователь, которого он и в лицо-то не знал.
В.М. Далин был человеком кристальной честности и порядочности. Честность, по его убеждению, должна была быть conditio sine qua non, без которой немыслима подлинная научно-исследовательская работа. Этому обстоятельству он придавал первостепенное значение, о чем свидетельствуют даже сделанные им дарственные надписи на разных подаренных мне книгах. На третьем томе сочинений Бабефа, например, в 1978 г. он написал: «À mon cher Varoujean, dans l’espoir qu’il travaillera assidûment et qu’il lira immensément comme il le faut pour devenir un véritable et honnKte historien» («Моему дорогому Варужану, в надежде, что он будет работать усидчиво и читать очень много, на должном уровне, чтобы стать настоящим и честным историком»). Надпись же, сделанная в августе 1983 г. на книге «Hommes et idées», гласит: «À mon cher Varoujean, dans l’espoir qu’il deviendra un véritable savant bien honnête et très érudit, en souvenir de deux grands savants qu’il connu, Albert Manfred et Albert Soboul» («Моему дорогому Варужану, в надежде, что он станет настоящим ученым, очень честным и очень эрудированным и на память о двух крупных ученых, которых он знал, – Альберта Манфреда и Альбера Собуля»).
К слову, В.М. Далину было присуще почитание памяти ушедших из жизни друзей и в дарственных надписях на книгах, подаренных им не только мне, но и своим младшим коллегам, о чем упоминал А.В. Гордон[310].
Если, помимо честности, В.М. Далин требовал в науке упорства и добросовестного отношения к выполняемой работе, то в жизни, как верно заметил Н.П. Калмыков, будучи человеком «железной воли»[311], настаивал также на проявлении терпимости и сохранении чувства собственного достоинства. «Заниматься наукой похоже на поднятие на гору», – при необходимости подчеркивал он. К сожалению, я это поздно усвоил. А как-то посоветовав обратиться для публикации одной статьи в редакцию журнала «Новая и новейшая история», он сразу же добавил: «Ничего не надо просить, не надо унижаться».
Так же заботливо Виктор Моисеевич относился и к другим своим ученикам. Неслучайно ныне покойный Д.М. Туган-Барановский, посвятив свою последнюю книгу памяти отца и своего «учителя, доктора исторических наук, специалиста по истории Франции и Европы Виктора Моисеевича Далина», добавил, что к ним он относился «с благоговением»[312].
В.М. Далин был не только весьма заботливым, но и на редкость требовательным научным руководителем. Он полагал, что начинающий исследователь обязан на перекрестках исторической науки выбирать по возможности самый сложный путь. Он очень переживал, что молодые историки почти полностью игнорируют изучение экономической истории. От своих же учеников В.М. Далин требовал тщательного подбора источников, проявления критического к ним отношения, чтения современных зарубежных исторических журналов, знание классической, в особенности французской и русской художественной литературы (сам он очень ценил творчество Л.Н. Толстого), повседневного расширения знаний и исторического диапазона.