Как уже говорилось, исследуемые автором проблемы оценки идейного наследия сен-симонизма были и остаются областью острых идеологических споров. Не только в обширном историографическом введении, но и по существу рассматриваемых вопросов автор методологически правильно, с марксистско-ленинских позиций трактует тему. Не прикрашивая героев своего исследования, не приуменьшая противоречий и слабостей системы взглядов представителей сен-симонистской школы, Г.С. Кучеренко вполне обоснованно и правильно подчеркивает исторически прогрессивный характер для своего времени идейного движения сен-симонизма.
Диссертация Г.С. Кучеренко написана хорошим литературным языком, чему у нас, к сожалению, не всегда придают должного значения.
Вместе с тем диссертация Г.С. Кучеренко вызывает и некоторые замечания.
Имея в виду развернуть аргументацию в устном выступлении, ограничусь здесь лишь кратким перечислением главных замечаний.
1. В своих оценочных суждениях Г.С. Кучеренко проявляет, на мой взгляд, чрезмерную осторожность или сдержанность при выявлении исторически прогрессивных черт сен-симонизма первой половины XIX века.
2. Сказанное только что находится, как мне думается, в определенной связи с тем, что автор недостаточно принимает во внимание реально существовавшие в ту эпоху конкретно исторические условия, определявшие систему взглядов и практическую деятельность сен-симонистов.
3. В оценках последующей судьбы сен-симонизма в идейных спорах более позднего времени автор не только не исчерпывает вопроса (что от него и трудно требовать), но и дает порою несколько одностороннюю интерпретацию. Например, об использовании сенсимонизма в обосновании социально-католических концепций? А почему, собственно, только социально-католических концепций?
Высказанные замечания не в малой мере не колеблют той общей высокой оценки научных достоинств диссертации Г.С. Кучеренко, которая была дана выше.
В целом диссертация Г.С. Кучеренко представляет собой вполне оригинальное, ценное и нужное научное исследование, посвященное одной из больших тем исторической науки, свидетельствующее о научной зрелости ее автора, по-новому и самостоятельно, на высоком научном уровне решающем тему, по которой давно не затухают научные и политические споры.
Диссертация Г.С. Кучеренко дает ее автору бесспорное право на присуждение ему ученой степени доктора исторических наук. Исследование Г.С. Кучеренко заслуживает, безусловно, опубликования в печати[809].
Доктор исторических наук
профессор А.З. Манфред
15 декабря 1974 г.
Глава IIIПисьма А.З. Манфреда немецкому историку В. Маркову[810]
Известному немецкому историку Вальтеру Маркову (19091993), члену Германской Академии наук с 1961 г., в молодости активному участнику борьбы против фашистской диктатуры, возглавлявшему с 1934 г. антифашистскую группу Сопротивления, было суждено провести 10 лет, с 1935 по 1945 г., в нацистских тюрьмах и лагерях[811]. После войны он работал в ГДР, в Лейпцигском университете, где начиная с 1947 г. долгие годы руководил кафедрой Новой и новейшей истории и одновременно Институтом Всемирной истории и истории культуры. Специалист широкого профиля, он внес свою лепту в изучение с марксистских позиций истории южных славян и международных отношений на Балканах, а также стран Азии, Африки и Латинской Америки[812].
Однако особый авторитет научного сообщества он заслужил благодаря многочисленным исследованиям по истории Французской революции конца XVIII столетия. Именно труды по истории Французской революции принесли В. Маркову мировую известность, а его имя наряду с именами прославленных историков – М. Блока, Л. Февра, А. Матьеза, Ж. Лефевра, Ф. Броделля, А. Собуля – было включено в советские энциклопедии[813].
Широкому признанию творчества В. Маркова в СССР способствовали также его давние и непрерывные научные связи с советскими коллегами, чьи работы он высоко ценил и дружбой с которыми очень дорожил. Как отмечал М. Коссок, «отличительной чертой деятельности В. Маркова как исследователя и публициста с самого начала были широкие научные контакты за пределами ГДР. Это находит особенно яркое выражение в сотрудничестве с советскими историками, прежде всего с группой по изучению истории Франции»[814]. Будучи уже известным ученым, В. Марков с чувством глубокой благодарности вспоминал своих советских коллег: «Среди тех советских историков, кому я в первую очередь обязан своим становлением историка-исследователя, были Е.В. Тарле, Я.М. Захер, А.С. Ерусалимский, М.М. Штранге. Среди них я должен назвать и А.З. Манфреда»[815].
Выделение в этой когорте имени Альберта Захаровича Манфреда (1906–1976) было не случайным. С ним В. Маркова объединяли узы почти 20-летней дружбы и плодотворного научного сотрудничества. По свидетельству В. Маркова, возможность лично познакомиться с A. З. Манфредом предоставилась ему в октябре 1958 г. «в великолепном, но холодном старом помещении Института истории»[816]. С той поры между ними установились теплые, дружеские отношения. Еще задолго до знакомства с А.З. Манфредом В. Марков питал к нему, как к исследователю, глубочайшее уважение. По прошествии лет, вспоминая, как в послевоенный период в ГДР изучалась история Французской революции, он отмечал: «Уже четверть столетия назад целое поколение студентов ГДР познакомилось с историей Великой французской революции именно по переводу книги А.З. Манфреда[817](1952 г.). Специальной марксистско-ленинской литературы у нас тогда было очень мало, а о Французской революции ее практически не было совсем. Семинаров по “Манфреду’à было множество»[818]. А несколько лет спустя, обращаясь к той положительной роли, которую сыграла книга А.З. Манфреда, переведенная на восемь языков, в образовании молодых историков как в ГДР, так и в других странах,
B. Марков подчеркнул ее общеевропейское значение: «В университетах многих социалистических стран работа А.З. Манфреда стала первой книгой для семинарских занятий, при подготовке к экзаменам подрастающего молодого поколения историков Французской революции: почти не встречалось студента, который не использовал бы эту работу, не ориентировался бы на нее»[819]. Несомненно, это обстоятельство и побудило его называть А.З. Манфреда «ученым-интернационалистом»[820].
Высокую оценку В. Марков дал и монографии А.З. Манфреда о Наполеоне: «Самый большой труд Альберта Захаровича “Наполеон Бонапарт’à я считаю лучшей его книгой. Его талант раскрылся здесь полностью, и он сумел в нем диалектически соединить богатство мысли и свой блестящий стиль. Нет сомнения в том, что этот шедевр переживет своего творца. Нелегко найти равный ему даже на международном уровне»[821].
Судя по письму В. Маркова к А.З. Манфреду от 30 марта 1973 г., именно он был инициатором организации перевода на немецкий язык этой книги о Наполеоне: «Что касается Вашего Наполеона, – писал он по-русски, – Издательство Verlag der Wissenschaften (раньше Rütten & Loening) затребовало от меня экспозий (они тоже издавали/издают книгу Тарле), и были очень обрадованы моим предложением немецкого издания»[822]. В 1974–1976 гг. В. Марков постоянно держал своего друга в курсе всех возникавших затруднений при переводе его книги, приложив немало усилий для ускорения ее издания в ГДР[823].
О глубочайшем уважении В. Маркова к научному творчеству A. З. Манфреда красноречиво свидетельствуют также опубликованные им в авторитетнейших европейских научных периодических изданиях рецензии на его книги[824]. Он не только незамедлительно откликнулся на кончину Альберта Захаровича[825], отдавая дань его памяти, но и по предложению В.М. Далина, дважды писал о нем во «Французском ежегоднике»[826]. В. Марков охарактеризовал его как доброго и надежного друга, «с которым всегда можно было посоветоваться». «Я постоянно получал от него творческий импульс, – писал он, – всегда внимательно прислушивался к его предостережениям относительно чересчур поспешных выводов, касающихся сложных проблем, будь то классовый характер якобинской диктатуры или выступления “крайне левых’à в революции, оценка исторической роли Бонапарта или историография 20-х и 30-х годов. Я извлек от всего этого большую пользу для своей работы, и всякий, кто внимательно просмотрит мой “1789-й год”[827] с этой точки зрения, обнаружит это без труда»[828].
Помимо А.З. Манфреда, В. Марков поддерживал тесные научные связи и с другими советскими коллегами, в особенности с В.М. Далиным, регулярно публиковал в ГДР рецензии на их монографии по новой истории Франции, а также на советские научные издания[829]. М. Коссок отмечал: «Он всегда считал важным и необходимым популяризировать с помощью рецензий, комментариев и переводов марксистские работы о Французской революции. Примером этому является немецкое издание работы В.М. Далина о Бабефе»