193. Земля же Ассирийская дождем орошается мало, и его достает лишь для прорастания хлебного; поднимается же хлеб и созревает лишь поливкою из реки, но не так, как в Египте, где сама река наводняет нивы, а руками и водочерпными машинами. Ибо вся область вавилонская изрыта каналами, из коих величайший даже судоходен, а ведет он из Евфрата в сторону зимнего солнца к реке Тигру, при которой стоит город Нин. Из всех стран, нам известных, сия имеет почву самую хлебородную; и хотя древесных плодов она даже и зародыша не производит ни смоковниц, ни винограда, ни маслины, но для хлеба так способна, что зерна всякий год приносит сам-двусот, а в счастливейшие годы сам-трисот. Листья у пшеницы и ячменя там имеют по четыре пальца ширины; а что просо и кунжут высотою там бывают с дерево, о том я хоть и знаю, но не упомяну, ведая заподлинно, что кои не бывали в вавилонской земле, те и о плодах сказанному не поверят. Оливного масла там не употребляют, но приготовляют кунжутное. Финиковыми пальмами засажены там все поля, а из них большая часть плодоносна и дает и пищу, и вино, и мед; их выращивают так же, как смоковницы, причем плоды мужских пальм (как зовут их эллины) привязывают к пальмам плодоносным, дабы смоквенная мошка,[68] проникши в плод, привела его в зрелость и не дала отпасть, — смоквенные же мошки гнездятся лишь в плодах мужских пальм, так же как и в диких смоквах.
194. Величайшее же для меня в стране сей диво, после самого города, есть то, о коем я сейчас скажу. Суда у вавилонян, ходящие по реке в Вавилон, круглы и сделаны из кож.[69] Судоходцы, нарубивши ивовых ветвей в Армении, что над Ассирией, делают из них ребра для судна, обтягивают оные снаружи выделанными кожами, служащими вместо дна, ни носа не завостряя, ни кормы не суживая, но все закругляя, как щит; и наполнив сие судно соломою, пускают с товарами на реку, а товар обычный суть бочки с финиковым вином. Управляется судно двумя веслами, коими стоя гребут двое гребцов, один тянущий весло свое к себе, другой толкающий от себя. Суда сии строятся и весьма большие, и малые; величайшие из них возят грузу пять тысяч талантов. Но во всяком судне бывает живой осел, а в больших судах и больше; и вот, приплыв в Вавилон и выложив товары, судоходцы продают остов своего судна и солому, а кожи навьючивают на ослов и гонят их назад в Армению. Ибо против реки плыть нет никакой возможности по причине ее быстроты; для сего и суда делаются не из дерева, а из кож. А пригнавши ослов назад в Армению, строят новые суда тем же образом. Вот каковы у них суда.
195. Одеваются ассирияне следующим образом: с исподу надевают одежду льняную, простирающуюся до пят, на нее — другую, шерстяную, сверху же накидывают белый плащ. Обувь у них местная, похожая на сандалии беотийские. Волосы они отращивают, головы обвязывают митрами и все тело умащают миром. Каждый носит перстень с печатью и рукодельный посох, а на том посохе выделано или яблоко, или роза, или лилия, или орел, или что другое: без таковой приметы посохи у них не в обычае. Таково их обращение с телом.
196. Обычаи же у них вот каковы. Разумнейший из них, по мнению моему, есть тот, который, сказывают, водится и у энетов иллирических.[70] В каждой деревне однажды в год собирали всех девиц, достигших выданья, и выводили их на назначенное место, а вокруг сбиралась толпа мужчин. Глашатай каждую из них выводил на середину и продавал, начиная с красивейшей всех; как она бывала продана за дорогую цену, он возглашал другую, красотою ближайшую к первой, и так далее. Продавались они с тем, чтоб на них жениться. Богатейшие из женихов вавилонских наперерыв один пред другим торговали самых красивейших невест, женихи же из простого народа не искали в невестах пригожества и с деньгами брали и непригожих. Именно, по распродаже всех девиц красивейших глашатай выводил самую безобразнейшую или калеку и возглашал, не пожелает ли кто взять ее за себя с наименьшим при ней приданым; и кто соглашался на наименьшее, тот ее и уводил. Приданые же деньги составлялись от выкупа за пригожих девиц: так красивые пособляли выйти замуж безобразным или калекам. А выдавать свою дочь по желанию своему не дозволялось, и уводить купленную девицу без поруки тоже: надлежало жениху представить поручителей, что он точно женится на ней, и потом лишь уводить ее. Если же не сходились жених с невестою, то закон предписывал взятые деньги возвратить. К сей продаже приходить дозволялось по желанию и из других деревень. Вот каков был превосходнейший сей обычай, но ныне он уже оставлен. А выдумано в недавние времена совсем другое средство, чтобы дочери ассириян не были обижаемы и уводимы на чужую сторону: именно, как после завоевания их пришли они в захудание и разорение, то ныне всякий простолюдин, угнетаемый нуждою, дочерей своих отдает на блуд.
197. Другой мудрый обычай у ассириян следующий. Врачами здесь не пользуются, а кто заболел, тех выносят на площадь, и прохожие, подходя к больному, расспрашивают его о его болезни; и сам ли кто страдал когда подобною или другою видел страждущего оною, всякий, расспросивши, дает наставления, каким кто способом от нее избавился или видел избавившимся другого. А пройти мимо больного никому не позволяется, не спрося, какою он страдает болезнию.
198. Погребение у них полагается в меду, погребальные же плачи близко сходны с египетскими. А совокупясь с женою, вавилонянин всякий раз садится пред зажженным ладаном, и то же в другом месте делает жена его; поутру же омываются оба и не прикасаются ни к какому сосуду прежде, нежели омоются. Сему обычаю следуют и аравитяне.[71]
199. Постыднейший же из обычаев вавилонских есть следующий.[72] Каждая вавилонская женщина однажды в свою жизнь должна воссесть во храме Афродиты для совокупления с чужеземцем. Впрочем, многие женщины, гордясь богатством своим, не хотят с другими смешиваться и для сего ездят в крытых повозках при множестве прислужниц, а пред храмом лишь останавливаются. Большая, однако, часть поступает так: женщины садятся в ограде, посвященной Афродите, повив голову венком из вервия, и одни приходят, другие уходят, а между ними по веревке проведены многие проходы, по которым ходя, чужеземцы выбирают себе женщин. И коль скоро какая женщина там села, то не прежде уже уходит домой, как когда кто-либо из чужеземцев, бросив ей на колена денег, совокупится с нею вне храма. А бросая деньги, должен он сказать: «Призываю о тебе богиню Милитту», Милиттою же у ассириян называется Афродита. Денег же сих сколько бы ни было, отвергнуть их женщина не вправе, ибо деньги сии почитаются священными; но должна идти за первым, кто их бросит, и не презирать никого. Сим совокуплением отдает она священный долг богине, а затем удаляется домой, и с сего времени, сколь бы великие дары кто ни предлагал ей, успеха не получит. Кто из женщин хороши лицом и статью, те возвращаются домой скоро, а кто безобразны, те подолгу дожидаются, пока смогут исполнить обычай, иные даже по три и по четыре года. Подобный сему обычай ведом и в некоторых городах на Кипре.
200. Таковы суть обычаи у вавилонян. А есть между ними три колена, кои ничего больше не едят, кроме рыбы. Поимавши рыбу, сушат ее на солнце, а потом приготовляют следующим образом: кладут в ступу, толкут пестами, просеивают сквозь полотенце, а потом или делают из нее толченики, или пекут, как хлеб.
201. Покоривши Кир и сей народ, вознамерился далее привести под свою державу массагетов. Сей народ, почитаемый великим и мужественным, обитает к востоку солнца за рекою Араксом, супротив исседонов.[73] Некоторые говорят, что массагеты суть народ скифский.
202. Об Араксе же иные говорят, что он более, иные — что менее Истра и что на нем находится много островов, величиною как Лесбос. А на тех островах живут люди, кои летом питаются всякими кореньями, выкапываемыми из земли, плоды же древесные созревшие собирают, сохраняют и кормятся ими зимою. Есть у них и другие деревья, коих плоды употребляют они особенным образом: сошедшись толпою и разведя огонь, садятся около него в кружок и плоды сии бросают в пламя. Обоняя же плод, горящий в огне, они от запаху делаются пьяными точно так, как эллины от вина, и чем больше брошено плодов, тем пьянее, а наконец пускаются плясать и петь. Таков-то, сказывают, образ их жизни. А река Аракс вытекает из гор Матиенских, как и тот Гинд, который Киром разделен на триста шестьдесят каналов; устьев же она имеет сорок, но все они, кроме лишь одного, теряются в болотах и топях, а в тех болотах и топях будто бы живут люди, питающиеся сырою рыбою и вместо одежды употребляющие кожи тюленьи. Одно лишь устье Аракса, не смешиваясь с болотами, течет в Каспийское море.
Каспийское же море существует само собою, не сообщаясь ни с каким другим. Ибо и то море, по коему плавают эллины, и то, что за Геракловыми столбами именуется Атлантическим, и то, которое Чермное, составляют по-настоящему единое море. 203. Каспийское же от него совсем отделено; и в длину оно простирается на пятнадцать дней гребного плавания, в наибольшую же ширину на восемь дней.
От сего моря на запад простирается Кавказ, из всех гор пространнейшая и высочайшая. В том Кавказе народы живут многоразличные, а питаются большею частию от диких плодов. Сказывают, что в лесах сих есть такие деревья, коих листья, истерши и смешав с водою, употребляют для изображения на платье узоров, и узоры те не отмываются, но стареются вместе с тканью, словно были в ней вытканы. А совокупление у тех людей будто бы открытое, как у скотов.
204. Сей Кавказ облегает названное Каспийское море с запада; к востоку же солнца простирается равнина необозримой обширности. Сей-то великой равнины немалую часть занимают те массагеты, на коих Кир весьма желал идти войною. Многие и важные причины побуждали его к сей войне: во-первых, его происхождение, коим почитал он себя превыше человека, во-вторых же, ратное счастие, ибо, куда ни обращал он свое оружие, никакой народ не мог избегнуть его силы.