Играл я не «с утра и до вечера», а и получаса не прошло, как в озерце нашем вода всколебалася. Вынырнул тестюшка, шумно выдохнул с водяными брызгами да и к берегу подгрёб, на камни береговые выбрался. Подышал с минуту, привыкая к воздушному режиму дыхания, то есть к нормальному человеческому. Под водой морены (морской народ) не дышат, а задерживают дыхание на срок, для земного человека невозможный. Уже установлено нашими исследованиями, что когда-то морской народ был практически сухопутным, нет, не совсем, скорее, земноводным, как и все прародители человечества. Только потом то ли ледниками гонимые, то ли поисками более обильной пищи одни пошли в воду, а другие – на сушу. Но вид исходно один.
Громаден был рядом со мной тестюшка – на метра два с половиной вымахал, хотя и я не мал по земным меркам – чуть ниже двух метров. Дочку мне самую мелкую выбрал, под мой рост. Хотя она сама меня выбрала, а батюшке только подсказала – у морского народа женщины выбирают. И мощен он был, как весь морской народ. Во-первых, они в постоянном движении, то есть сила тела – первое дело. Во-вторых, у них толстый слой подкожного жира, чтобы от холода защищаться, особенно в северных холодных водах. А кожа гладкая! Я как Моренушки коснусь пальцем ли, щекой ли – такое блаженство охватывает, что ни словом сказать, ни пером описать! У людей земных такой кожи не бывает. Грубы мы.
– Ну, будьте здравы, детушки, – приветствовал он нас.
Я открыл было рот, чтобы изложить суть дела, да он остановил меня, степенно, почти по слогам, произнеся:
– Я в курсе, следил за разговором вашим в пещере, что вы для нас оборудовали. Заранее предупредили, что важная встреча ожидается, вот я с советниками и наблюдал, да и народу передавали главное без вашей техники. И дочка кое-что передала, и гусли твои много сказали. Пошли к твоим гостям, продолжим разговор.
– Оденься сначала, – напомнила дочь. – Здесь иные порядки.
– Ах да! – согласился морской мой родственник, мало озабоченный своим голым видом, а что заботиться, если все первичные половые детали у них под кожей спрятаны. – Давайте одёжку, хотя морской народ сраму не имет.
Морейна подала ему давно приготовленный, специально для него пошитый почти человеческий костюм. Заставлять его надевать брюки и прочие курточки было бы издевательством, посему было изготовлено царское платно в виде роскошного балахона цвета морской волны в яркий солнечный день, отороченный по воротнику, рукавам и подолу белым соболем да белым отборным жемчугом, который сам «царь» нам и доставил со дна морского. Мы ему разные фасоны предлагали – он сам такой выбрал, равняясь на предшественников. Смотрелся «морской царь» по-царски, хотя не было у морского народа никаких царей за полной ненадобностью, но координационный центр работал, занимаясь регулированием использования подводных угодий и взаимодействия с другими морскими разумными народами типа дельфинов.
Я не сомневался, что гости трапезу закончили и даже слегка отдохнули, собираясь с мыслями, потому пригласил своих морских родственников следовать за мной.
Главы народов, когда мы вошли в трапезную, с интересом наблюдали за ходом гонки, попивая ягодный напиток – гордость наших храмовых кормильцев: и вкусно, и бодрит, и запах изо рта приятный обеспечивает.
Когда они увидели гиганта в царских одеждах, ноги сами принялись распрямляться, поднимая хозяев. Я хорошо понимал коллег: было дело – первые раз десять впечатлялся, потом привык.
– Предлагаю продолжить, – сказал я деловито, сглаживая потрясение, и сам устремился в зал заседаний.
Расселись, как прежде, а новых участников заседания посадили напротив судей.
– Позвольте представить суду свидетелей, – начал я. – Полномочный представитель морского народа при общении с человечеством…
Он легко поднялся, они вообще очень легко передвигались на суше после своей вязкой водной среды, и представился, склонив в поклоне лысую, как у всех представителей его безволосого народа, голову.
– Ящ-щ-щ-р-х-р-х, – отдалённо так это звучало для человеческого слуха на частотах, специально пониженных для человеческого восприятия. Сами они под водой обменивались информацией на ультразвуке, и имена их звучали совсем иначе.
– Ящер, что ли? – переспросил Великий Атлант. – Непохож вроде, видел я морских ящеров. Человек как человек.
– Можно просто Яша, – избавил его от сомнений «царь морской». – В Белом море нет ящеров. Мы люди, только морские.
– Мать-Настоятельница Беловодского храма, наш представитель при общении с морским народом…
– Морейна, – представилась она, тоже поднявшись.
– Так они ж на одно лицо! – воскликнул атлант.
– Дщ-щ… – уносясь в ультразвук, сообщил морской царь и добавил гордо: – Моя.
– Дщерь? – уточнил беловодский глава.
– Дщерь, – подтвердила Морейна. – Батюшке пока трудно регулировать частоты, поэтому я ему немного помогу, если будет нужно.
– Значит, женщины Атлантиды стараются быть похожими на морену?! – удивлённо возмутился атлант. – А мы всё Мать-Настоятельница, Мать-Настоятельница, с величайшим уважением, а она даже и не человек, – он был искренне растерян.
– Вы где учились, Великий Атлант? – спросил хуанди.
Всему миру известно, что во главе Храма Беловодского издревле стоят сын человеческий и дщерь морская как символ нерушимого союза двух ветвей рода человеческого.
– Я был уверен, что это символ, формула речи именно, что издревле, сказка о Садко и всё прочее, чем детишек потчуют… А и не угодно ли тебе, Садко, женитися во синем море, а и на душечке на красной девушке? – процитировал он с усмешкой.
– Вернёмся к делу! – прекратил прения хуанди. – Итак, мы остановились на том, что Беловодский храм решил выяснить, что же происходит с морским народом.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – Мы пригласили представителя морского народа в храм, задали вопрос, и он нам ответил… – Я посмотрел на Ящера, предлагая ему продолжить повествование самоцитатой.
Зашелестело-свистнуло на грани восприятия звука, видимо, «царь морской» переключал частоты, и он басом, чуть ли не уходящим в инфразвук (внутри что-то затрепетало, резонируя), начал речь, тут же резко уйдя из области инфразвука и старательно подбирая слова:
– Ответил я, что морской народ долгое время не обращал внимания на деятельность моллюсков и кораллов, потому что она началась задолго до того, как многие из нас появились в этом море, – уже многие века, а значит, воспринималась как естественная. Когда же пришлось учитывать изменившийся рельеф дна при миграции рыб и морских животных, мы тоже задумались и осознали, что, во-первых, скорость роста коралловых рифов даже за время нашей жизни сильно выросла, во-вторых, это происходит не повсеместно и не случайно, а на строго определённых участках дна. Когда же мы, уже вместе с мудрецами храма, посмотрели на карту дна, которую составляли совместными усилиями, то стало очевидно, что процесс имеет определённую цель и смысл. Вот и вопросы: Первый – кто эту цель поставил? Второй – кто способен поставить цель кораллам?
– А я что говорил! – вскочил Великий Атлант.
– Соблюдайте порядок, уважаемый, – строго осадил его хуанди.
– Мы точно знали, что ни морской народ, ни сухопутный не ставил и не способен был поставить эти цели, – продолжил «царь морской».
– На каком основании вы сделали этот вывод? – спросил хуанди.
– На основании оценки собственных возможностей: мы неспособны управлять поведением кораллов силой своего сознания или иными проявлениями воли. Поскольку мы с вами одного корня, то и вам вряд ли это под силу.
– Можно вопрос? – заёрзал на месте, чуть подпрыгивая, Великий Атлант.
– Пожалуйста, – кивнул судья.
– Зачем управлять мысленными потугами, если можно переместить их с места на место, как мы делаем это с растениями, пересаживая их?
– Кораллы не растения, но идея здравая, – ответил Ящер. – Загвоздка в том, что мы этого не делали.
– Это могли сделать ваши предки! – предположил обвинитель.
– И они этого не делали, информация от поколения к поколению у нас передаётся чётко, – отверг предположение свидетель.
– В море есть и другие виды, – продолжал атлант.
– Разумны только дельфины, у них мы тоже спрашивали. Ответ – нет.
– Ваш вывод? – спросил судья.
– Это естественный процесс, если причислить к естественному бессознательное по причине отсутствия сознания поведение. Это программа жизни организмов при изменении условий жизни. То есть деятельность нашей общей Матери-Земли. Планетарные процессы меняют нечто в условиях жизни моллюсков, и они реагируют на эти изменения определённым образом, а именно миграцией.
– Вы хотите сказать, что моллюски за сотни и тысячи лет предчувствуют изменения климата планеты?! – насмешливо воскликнул атлант.
– Им достаточно изменения условий в данное время в данном месте и наличия более подходящих в другом. Я хочу сказать, что планета точно знает, что с ней будет, – ответил Ящер. – И принимает предупредительные меры. Для неё века, как для нас – секунды, а тысячелетия – минуты. А на час, даже на год вперёд мы предвидеть можем. Раньше не было кораллов, способных жить и размножаться в северных водах. Теперь есть.
– Это лишь бездоказательные предположения, – поморщился обвинитель.
– Прошу не вступать в перепалку! – остановил спор хуанди. – Уважаемый представитель морского народа, у вас есть что добавить?
– Пока нет.
– У вас, Мать-Настоятельница?
– Я полностью подтверждаю, что всё происходило именно так, как изложил представитель морского народа. Он прекрасно справился с человеческой речью, моё участие не потребовалось.
– Уважаемый обвинитель, что вы имеете добавить?
– Очевидно, что замыслы и промыслы планеты для нас тайна даже не за семью, а за семьюдесятью тысячами печатей, и оперировать в суде такими предположениями недопустимо. Во всяком случае, принимать их всерьёз невозможно.
– И что вы предлагаете? – спросил глава Восточного Беловодья.