Теория о солярных культах, лежащих в основе буддийской мифологии, защищалась также Гендриком Керном. Последний сопоставлял Будду с Солнцем, его противника Девадатту — с Луною, шесть еретических учителей — с планетами и т. д. Методика так называемой «натурмифоло-гии» пользовалась успехом в конце прошлого века.
«Историческая школа» представлена именами Томаса Вильяма Рис-Дэвидса (1843-1922) и Г. Ольденберга. Эти исследователи полагали, что за вычетом явных вымыслов буддийское предание заслуживает доверия. Т. Рис-Дэвидс был служащим гражданской администрации на Ланке. Он знал санскрит, пройдя в студенческие годы курс у А.-Ф. Штенцлера в университете Бреслау, в Анурадхапуре стал заниматься пали под руководством буддийского монаха. Разыскивая и копируя эпиграфические памятники, ученый все более проявлял интерес к буддизму как основе древней культуры острова. Когда в 1873 г. Т. Рис-Дэвидс был вынужден вернуться на родину, он посвятил себя именно этой области науки. В 1877 г. появилась его первая книга о буддизме, а в 1881 г. Т. Рис-Дэвидс основал общество по изучению палийских текстов (Pali Text Society) с целью публикации канона и исследования так называемого «южного буддизма» (тхе-равады или хинаяны). Общество выпускало журнал и серию изданий текстов и переводов. Сам Т. Рис-Дэвидс стал профессором пали и секретарем Королевского Азиатского общества в Лондоне. Вместе с М. В. Фаусбёллем он опубликовал полный корпус джатак в шести томах. Последним предприятием ученого стала подготовка большого словаря пали, остающегося основным лексикографическим пособием до настоящего времени. После смерти Т. Рис-Дэвидса президентом палийского общества стала его супруга Каролина Рис-Дэвидс, также известный буддолог.
Г. Ольденберг сотрудничал с Т. Рис-Дэвидсом в издании и переводе буддийских сутр и книг «Виная-питаки» о правилах монашеского поведения. Основные концепции исследователя изложены в книге «Будда, его жизнь, учение и община». Г. Ольденберг связывал идеи первоначального буддизма с учением упанишад. Он считал достоверной палийскую традицию и полагал, что канон сложился в основном до собора в Вайшали в 380 г. до н. э. Заслугой автора является четкое разграничение по стилю и содержанию ранних и поздних буддийских текстов. По его мнению, первоначальный буддизм содержал скорее этическую проповедь, нежели религиозную доктрину.
Публикация канонических текстов в Европе вызвала большой энтузиазм на Цейлоне (совр. Шри-Ланка) и в буддийских странах Юго-Восточной Азии. На Западе буддологические изыскания имели шумный успех. Книга Т. Рис-Дэвидса «Буддизм. Очерки жизни и учений Гаутамы Будды», например, уже к 1890 г. выдержала 14 изданий. Была переведена она и на русский язык (как и работа Г. Ольденберга). Буддизм вошел в моду. Интерес к нему не был, конечно, чисто научным — возникали нео-будцийские общества, издавались специальные журналы типа «Буддист» для поклонников «Индийского Учителя Жизни». Под именем Ньянатило-ка стал настоятелем буддийского монастыря на Ланке один из известных немецких индологов. Кризис христианства и традиционных ценностей западной цивилизации вызывал жгучий интерес к восточным религиям — будь то буддизм или неоиндуизм. Но одновременно самим индийским учениям давалась модернизаторская трактовка в духе христианства. Даже знаменитую формулу упанишад, утверждавшую единство Космоса и индивида: «То ты еси» (tat tvam asi), П. Дойссен, например, толковал как аналог Нагорной проповеди «Возлюби ближнего своего».
Особого внимания заслуживает деятельность русских буддологов, начиная с Ивана Павловича Минаева (1840-1890). Еще в 50-е годы в России были осуществлены реформы в области образования, которые коснулись и востоковедения. Был основан факультет восточных языков Петербургского университета, который должен был стать современным научным центром. Студенты, показавшие особые успехи, получали возможность длительной стажировки в лучших университетах Германии, Франции, Англии. И. П. Минаев в студенческие годы занимался у китаиста-буд-долога В. П. Васильева и у санскритолога К. А. Коссовича. Затем в течение пяти лет он совершенствовал свои познания в Европе, слушая лекции в Германии, занимаясь в рукописных собраниях Парижа и Лондона.
Первые книги ученого были посвящены изданию буддийского служебника «Пратимокша-сутра» с русским переводом и грамматике языка пали (1860-1870-е годы). Работая с палийскими рукописями, И. П. Минаев особое внимание уделил джатакам — рассказам о перерождениях Будды. Он видел в них прежде всего фольклорные произведения, оказавшие влияние на литературу многих народов мира. По этим источникам им делались попытки описать характер буддийской монашеской общины. Здесь же И. П. Минаев нашел древнейшее свидетельство о торговле Индии с Вавилоном.
Для становления ученого важное значение имели три его путешествия по Индии, Цейлону и Бирме, благодаря которым он составил ценную коллекцию рукописей (ныне хранится в Российской национальной библиотеке). Его впечатления нашли отражение в книге «Очерки Цейлона и Индии». И. П. Минаев активно сотрудничал в журнале Т. Рис-Дэвидса, публикуя неизвестные буддийские тексты. В книге «Старая Индия» он дал блестящий комментарий к «Хожению за три моря» Афанасия Никитина, а незадолго до смерти перевел со старофранцузского «Путешествие Марко Поло». Многочисленные заметки о современной Индии демонстрируют не только его эрудицию, но и замечательную прозорливость оценок.
Основной труд И. П. Минаева — монография «Буддизм. Исследования и материалы» (1887). Одним из важнейших источников для автора послужили только что открытые тогда рельефы ступы в Бхархуте. Сравнивая их сюжеты с изложением легенд в палийской «Типитаке», исследователь пришел к выводу, что ко II в. до н. э. канон еще не сложился в окончательном виде. Тем самым была подвергнута сомнению традиция, согласно которой канонические тексты оформились еще на первых буддийских соборах. Цель самих соборов ученый видел не столько в решении догматических разногласий, сколько в улаживании внутренних распрей по чисто организационным вопросам. Поздняя датировка палийского канона заставляла критически относиться к нему как к записи подлинных слов Будды. Приходилось с большим вниманием относиться к памятникам так называемого «северного буддизма» на санскрите и в переводах на китайский и тибетский языки.
По остро дискутируемому вопросу об историчности самого Будды исследователь придерживался особой точки зрения. Он полагал, что у истоков всякого крупного религиозного движения обычно можно видеть фигуру основателя — Учителя. Если несомненно историческим лицом был Мухаммед, то почему мы должны отрицать историчность Будды? Напротив, в вопросе о возможности установления фактов его подлинной биографии ученый был настроен скептически, да и не считал эту задачу особенно важной. То, с чем реально приходится иметь дело исследователю, — буддийская легенда, и именно в таком качестве она должна подвергаться научному анализу.
И. П. Минаев стал основателем русской буддологической школы, его учениками и преемниками являлись Сергей Федорович Ольденбург (1863-1934) и Федор Ипполитович Щербатской (1866-1942).
Первые работы С. Ольденбурга были посвящены анализу различных версий санскритских сборников сказок и проблеме влияний древнеиндийских сюжетов на литературу Ирана и арабского мира, а также средневековой Европы. Теория Т. Бенфея тогда подвергалась ожесточенной критике со стороны Ж. Бедье, полагавшего, что сходные мотивы у разных народов возникают независимо друг от друга. На обширном материале, в том числе персидских и арабских рукописей, впервые вводимых в научный оборот, русский ученый вырабатывал методику сравнительного анализа, выделяя те критерии, по которым заимствование может быть не только строго доказано, но и объяснено.
С. Ф. Ольденбург в течение четверти века (1904-1929) занимал должность непременного секретаря Академии наук. На этом посту он многое сделал для организации международного сотрудничества по изучению буддизма и культуры Центральной Азии. С 1897 г. под его редакцией выходила серия изданий«Библиотека Буддика», в которой участвовали многие ученые Европы и Азии. Цель ее была отчасти сходна с той задачей, которую ставило перед собой «Общество», основанное Т. Рис-Дэвид-сом, — но по отношению к текстам «северного буддизма». Количество последних значительно больше, чем палийских, и сохранились они на многих языках: санскрите, китайском, тибетском, монгольском, японском, уйгурском, что, естественно, крайне усложняет проблему их изучения — публикации, перевода, интерпретации.
На рубеже XIX-XX вв. накапливалось все больше материала из Восточного Туркестана. Русский консул в Кашгаре Николай Федорович Петровский собирал древности и передавал их для изучения С. Ольденбургу. Последний, в частности, опубликовал фрагмент важнейшего буддийского текста «Дхаммапады» — рукописи, превосходящей по древности любую из сохранившихся в Индии. Материалы экспедиции в этот регион Д. А. Клеменца произвели настоящую сенсацию на Международном конгрессе востоковедов в 1900 г. По решению конгресса был создан Комитет для изучения Средней и Восточной Азии в археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях. Центром этой интернациональной организации стал Русский комитет во главе с тюркологом В. В. Рад-ловым и С. Ф. Ольденбургом.
Ученые из Русского комитета долго не могли получить достаточных средств для финансирования экспедиции в Восточный Туркестан, их коллеги из Западной Европы и Японии оказались значительно удачливее и действовали весьма оперативно. На протяжении 1900-1916 гг. английский исследователь Марк Аурель Стейн (1862-1943) совершил три экспедиции в этот регион. Их результатом явились богатейшие коллекции памятников искусства и письменности, хранящиеся ныне в Дели и в Лондоне. А. Стейн (Штейн) опубликовал серию многотомников об этих путешествиях: «Древний Хотан», «Сериндия», «Внутренняя Азия».
Три немецкие экспедиции в 1902-1907 гг. возглавил