Иллути настороженно разглядывал вагон – шерсть на его холке стояла дыбом. Кира поежилась, как будто от холода.
– Мне здесь не нравится. Как думаешь, кто тут мог бы жить?
Соль пожал плечами. Вагон и вправду выглядел жутковато – его стены покрывал ровный слой мерцающей паутины, серебристой и липкой. Тут и там по внутренним стенкам вагона с деловитым видом пробегали маленькие шустрые паучки.
– Может, пауки и есть пассажиры? – неуверенно предположила Кира.
Соль с уважением посмотрел на нее:
– Вряд ли. Хотя идея хорошая. Вон, смотри, там большая кровать… И стол… Не могут же эти пауки спать в человеческой кровати? Ерунда какая-то. Ладно, запомним это.
Следующий вагон не был пустым, и ребята вздохнули с облегчением, а сразу вслед за тем – с изумлением.
Все пространство вагона было заполнено изящными бумажными фигурами. Они трепетно подрагивали, медленно перемещаясь по вагону, не касаясь земли, негромко перешептываясь, и, казалось, разглядывали вошедших, хотя на белых плоских лицах не было ни глаз, ни других человеческих черт. Кире невольно вспомнились маски, но эти существа вызывали совсем иные ощущения. По их телам пробегали цепочки букв, мелких и изящных, – бесконечные строчки, выводимые невидимой рукой.
– Здравствуйте! – поздоровался Соль, и фигуры молча закивали в ответ.
– Я о них слышал, – прошептал он Кире. – Это истори – видишь буквы? Каждый из них – это история, которая пишется на его теле. И все, кто существует в этой истории, – это тоже они.
Кира кивнула, хотя, по правде сказать, объяснения Соля показались ей не слишком понятными.
– Пожалуйста, скажите нам, кто живет в соседнем вагоне! – вежливо попросил Соль у ближайшей фигуры. Та качнулась и медленно протянула к ним белую плоскую руку, поднятую ладонью вверх. На белой ладони проступили изящные буквы: «Паучья Ведьма».
– Звучит страшно, – прошептала Кира. – Скажите, пожалуйста, она опасная?
Фигура колыхнулась, а затем по ладони вновь побежали строки: «Будьте осторожны».
– Коротко и ясно, – пробормотала Кира.
– Мы благодарим вас за помощь, – сказал Соль, свирепо зыркнув на нее. – Идем.
Фигуры медленно поклонились им на прощание.
– Они не сказали бы больше, – объяснил Соль, открывая следующую дверь между вагонами. – Странно, что они вообще с нами заговорили, известно, что они не очень общительные.
Следующий вагон заставил Киру восторженно вскрикнуть. Его пол был покрыт мягким травяным ковром, а стены как будто раздвинулись: ребята стояли посреди поляны, залитой теплым солнечным светом, струящимся непонятно откуда. В центре поляны, покачивая огромными цветками, росли десятки одуванчиков высотой в половину Кириного роста. От их цыплячьих пушистых лепестков исходило теплое сияние – и в душе от него сразу просыпалось все самое хорошее.
– Какие они красивые! – прошептала Кира, зачарованно разглядывая цветы. – А где же пассажиры?
– Они и есть пассажиры, – ответил Соль, отчего-то тоже переходя на шепот. – Это огневцы – цветы, начинающие миры. Когда их высаживают на бесплодные земли пустынных миров, они становятся началом новых полей.
– Миры всегда начинаются так? – спросила Кира, вспомнив то, что рассказывал о море как начале всего Колки.
– Конечно, нет, – ответил Соль, словно речь шла о чем-то очевидном. – Миры начинаются по-всякому.
– Мы можем с ними поговорить?
Соль покачал головой:
– Открывающие Двери говорят на всех языках… Вот только огневцы общаются иначе. Это не то, что мы понимаем под языком. Хотя между собой они говорят… Кажется…
– Тогда… – нерешительно прошептала Кира, краснея и чувствуя неожиданную робость. – Можем мы побыть здесь еще немного? Минуточку…
Соль молча кивнул, и, несмотря на спешку, они немного постояли, глядя на мерцание огневцов. Даже Иллути притих, завороженно глядя на цветы, в огненных головках которых таились, ожидая своего часа, маленькие поля, свернувшиеся комочком, как человеческие дети, еще только собирающиеся появиться на свет.
Следующий вагон, несмотря на чешуйчатость, оказался неожиданно обычным внутри. Он был похож на один из вагонов поездов, в которых Кира ездила в Петербург вместе с бабушкой. У приоткрытого окна, нервно постукивая когтем по столу, сидел крупный ящер в костюме-тройке и читал газету. Все остальные в вагоне спали: с верхних полок тут и там свисали когтистые чешуйчатые лапы, и Кире стало не по себе.
– О, ну наконец-то! – раздраженно произнес ящер, заметив их, и отложил газету. – Я уж думал, нам никогда не объяснят эту остановку. Скоро мы уже поедем, скажите на милость?
Его сосед, спящий на верхней полке, заворочался, разбуженный его словами.
– Ага, так к нам соизволили прислать кого-то? Что там стряслось, а?
– Это безобразие! – выкрикнул кто-то третий. – Дадут мне сегодня поспать?
– Бежим, – коротко шепнул Кире Соль и дернул ее за рукав. Иллути семенил за ними, опасливо поглядывая на обитателей вагона.
– Это ящеры-склочники, – объяснил Соль, когда чешуйчатый вагон остался позади. – С ними ни в коем случае нельзя вступать в перепалку, иначе можно весь день ругаться. Смотри, мастера из Оссидира! Здравствуйте! – Соль церемонно поклонился, а вслед за ним и Кира, стараясь сделать это так же изящно.
Даже Иллути склонил голову, видимо, с особым благоговением относясь к землякам Камала.
Впрочем, мастера, все как один темноволосые, одетые в кожу и парчу, не обратили на вошедших никакого внимания: они сосредоточенно рассматривали через сложные устройства вроде биноклей из бронзы и золота распростертое перед ними тело механической куклы и, кажется, даже не заметили, что поезд совершил незапланированную остановку.
– Ну, эти точно никуда не денутся, – шепнул Соль. – Пошли дальше.
Следующий вагон больше всего напоминал барак, но барак чистый, даже по-своему уютный. Грубо сколоченный стол был накрыт скатертью в большую красную и белую клетку, а все койки аккуратно застелены одинаковыми шерстяными покрывалами. Пассажиры, все могучего телосложения и заросшие бородой до самых глаз, видимо, только что сели за обед, состоявший из отбивных и картофеля, щедро политого маслом и пересыпанного веточками укропа.
– Тоже работу по душе ищете, ребята? – приветливо спросил один из них, рыжебородый, сидевший во главе стола. – Тогда айда к нам: у нас как раз две койки освободятся, если Руп и Ганс найдут здесь работенку… А нет, так вагон отрастит новые лежанки!
– Вообще-то мы здесь не за этим, но спасибо! – поблагодарил Соль.
– Пожалуйста, не уходите из этого вагона, – попросила Кира. – Это случайная остановка, здесь работы нет… То есть есть… Но, наверное, вам тут не понравится.
– Ну, дела! – расстроенно пробасил рыжебородый, и его товарищи согласно закивали. – А Руп и Ганс об этом и знать не знали – сразу рванули на улицу!
– Не переживайте, мы их обязательно найдем, – скороговоркой выпалил Соль. – А сейчас, извините, нам пора!
Обитателями вагона, сложенного из подушек, оказались стеклянные люди. Поговорить с ними не удалось: они молча лежали в своих мягких постелях, скрестив прозрачные руки на груди.
– Последний вагон, – заметил Соль, открывая дверь.
В лицо ребятам ударил свет, и они оказались в лесу. Тут и там росли невысокие елочки и дубки, под ногами пружинил мох, подмигивая капельками клюквы и черники. У дальней стены вагона весело журчал ручеек, пели птицы. На плечо к Кире села пестрая бабочка.
– Ничего себе! – восторженно прошептала Кира. – Соль, а где… – Она не закончила фразу, потому что и сама увидела пассажиров, выходивших им навстречу из темной путаницы ветвей.
Это были фавны – кудрявые и веселые, даже несмотря на встревоженный вид. Они были веселыми и встревоженными одновременно. Кира подумала, что, вероятно, они просто не могли не быть веселыми, что бы ни происходило вокруг.
Все фавны были очень румяными, в их кудрях виднелись маленькие аккуратные рожки, а козлиные ноги бесшумно ступали по мху. Тот из них, что шел первым, приветливо улыбнулся ребятам:
– Добрый день, добрый день! Не знаете ли вы, друзья, чем вызвана эта странная остановка? И не кажется ли вам, что в этом мире совсем не так много леса, как хотелось бы? – Фавн хихикнул.
– Здравствуйте, – торопливо ответил Соль. – Остановка случайная, пожалуйста, оставайтесь в вагоне. Мы все исправим, нам просто нужно было выяснить, все ли на местах.
По лицам фавнов пробежала тень, и главный нервно переступил копытцами.
– Тогда вам следует знать… Наша Лесная Королева пропала. Мы не заметили, как она ушла из вагона…
– Лесная Королева?
Фавны закивали. На их лицах было написано благоговение.
– И мы не сможем продолжать поездку без нее. Придется нам оставаться здесь, в этом Мире-без-Лесов. – Фавн нервно хихикнул.
– Вообще-то здесь очень много лесов, – обиженно заметила Кира.
Фавн снисходительно улыбнулся и ничего не ответил, словно не слышал.
– А как выглядит Лесная Королева? – спросил Соль, стремясь загладить неловкость.
Фавны завздыхали, переглядываясь друг с другом.
– Это невозможно описать, – сказал главный и захихикал. – Встретив, вы никогда ее не забудете, никогда!
– А можно немного конкретнее? – Кира почувствовала, что хихикающие фавны, считающие ее дом Миром-без-Лесов, начинают ее раздражать, и ничего не могла с этим поделать.
– Ее невозможно описать, – упрямо повторил фавн.
Остальные согласно закивали, и ребята поняли, что продолжать расспросы бесполезно.
– Что ж, по крайней мере, это был последний вагон, – подытожил Соль, когда они снова вышли на платформу.
– Ведди, Паучья Ведьма, Лесная Королева и Ганс и Руп, – перечислила Кира. – И мы уже полчаса потратили! Что делать?
– Разделимся. – Соль задумался. – Ты можешь взять ведди на себя? Они наверняка пошли куда-то, где есть еда. Нужно проверить кафе, кондитерские, которые рядом. Особенно те, где есть сладкое. Я пойду искать Ганса и Рупа – есть идея. Помнишь тех людей с табличками про работу? Начну оттуда.