К счастью, проект, который Кире задали сделать в художественной школе, стал отличным предлогом для того, чтобы проводить больше времени в гостях у бабушки-художницы. И все же мама с папой были не слишком довольны – иногда, возвращаясь с работы поздно вечером, они заходили домой одновременно с дочкой. Кире не хотелось их расстраивать, но и посвятить в тайну казалось совершенно немыслимым. К тому же родители все равно были слишком заняты работой, чтобы забеспокоиться всерьез, поэтому пока что Марте, Солю и Кире все сходило с рук.
Солю было хорошо с новыми друзьями – задумываясь об этом, он признавал, что в гостях у Марты чувствовал себя дома гораздо в большей степени, чем в Доме-в-Нигде. Он много и с удовольствием рисовал, один и с Кирой. С помощью Марты ребята запечатлевали на холстах свои приключения. Здорово было наблюдать, как всего парой уверенных мазков Кирина бабушка помогала изображенным ими маскам выглядеть более зловещими, а хроносуркам – настолько живыми, что их так и хотелось погладить.
Соль много рассказывал о мирах, которые ему довелось посетить во время жизни в Доме-в-Нигде, о родителях и соседе по комнате, который уехал из Дома. Если Кире удавалось вырваться к бабушке с ночевкой, все трое болтали допоздна, запивая пирожки и бутерброды бесчисленными чайниками чая, играли с Иллути, спорили и смеялись. Не пытаясь подольститься или притвориться заинтересованной, как это сделали бы многие взрослые, Марта слушала ребят с искренним интересом, и ее общество их не стесняло.
Однажды Кира и Соль отвели Марту в гости к Камалу – та пришла в восторг от его мастерской и механических собак и долго не хотела уходить, расспрашивая мастера о его изобретениях. Камал довольно усмехался в усы и описывал все подробно и охотно. Пока Марта и Соль руководили летающими чашками и печеньями, накрывая на стол, Кира робко потянула Камала за рукав:
– Простите! – Она покраснела, потому что все еще не могла заставить себя обращаться к нему вот так попросту. – Кажется, мне нужна ваша помощь…
Камал внимательно посмотрел на нее и кивнул очень серьезно, а потом повлек к своему столу, заваленному всякой всячиной.
– Итак, Кира… – сказал он, длинными и быстрыми пальцами перебирая и откладывая в сторону шестеренки, бусинки, птичьи перья и крохотные разноцветные циферблаты. – Что же за талисман тебе нужен? Не связано ли это с волшебными, но, увы, столь вредными созданиями, облюбовавшими для жизни место, в котором трудятся твои почтенные родители?
Кира благодарно кивнула:
– Да! Понимаете… Камал… Ведь получается, что там, в Москва-Сити, так скучно из-за того, что в подвале… Я не хотела бы причинять хроносуркам вред, – Кира вспомнила рыжего зверька в галстуке, который фырчал у нее на руках, – но, может, можно как-то сделать так, чтобы они не воровали интересные минуты у тех, кто работает в Москва-Сити?
Камал подумал с минуту, потирая подбородок, а потом кивнул:
– Да. Думаю, это мне по силам.
Его пальцы замелькали быстрее прежнего. Кира едва успевала заметить, что именно он берет со стола – несколько шестерней, циферблаты, горстку черных блестящих камушков, морскую раковину, – а он уже складывал все это вместе, стучал крохотным молоточком, что-то вытаскивал пинцетом и полировал кусочком замши.
– Ну, вот и готово, – сказал он, и Кира осторожно приняла у него из рук маленькие бронзовые часы на цепочке.
Стрелки на трех циферблатах, красном, синем и зеленом, показывали разное время, и, прислушавшись, Кира поняла, что их тиканье напоминает шум прибоя.
– Пусть твои родители всегда берут этот талисман с собой, когда собираются на работу, Кира, – сказал Камал, тщательно вытирая стол замшей, на которую тут же налипли крупинки золота. – Эта магия проявит себя не сразу, постепенно. Поэтому так важно, чтобы они не забывали его дома. Со временем действие талисмана распространится по всем зданиям. Волшебным созданиям там, в подземелье, придется поумерить свой аппетит. Благодаря моему талисману есть они теперь будут только лишнее – то, что отвлекает, но не дарит никакой радости взамен.
Кира вспомнила часы, проведенные за бездумным сидением в интернете, когда пытаешься всеми силами забыть, что впереди дела, от которых никуда, увы, не деться, и радостно кивнула:
– Спасибо вам огромное, Камал!
– Не переоценивай волшебство, юная Кира, – сказал Камал, полируя циферблаты кусочком бархата. – На свете нет ничего прекраснее, чем радость от хорошо сделанной любимой работы. Кому, как не мне, мастеру из Оссидира, это знать. Но, увы, многие люди здесь не любят свою работу – порой они так никогда и не находят то, к чему лежит их душа. Таким людям будет скучно даже без хроносурков. Человеку же, по-настоящему увлеченному, они не страшны. Мой талисман может только подарить больше сил и тем, и другим. Дальнейшее они должны сделать сами.
Кира вздохнула немного разочарованно:
– Все равно большое спасибо. Я даже не знаю, как мне вас…
Камал не дал ей договорить, замахал руками:
– Что ты, юная Кира! Я так рад, что у меня появились друзья. И нет ничего приятнее на свете, чем делать друзьям подарки.
За чаем Камал рассказал ребятам, что после того, как они закрыли Двери, на Арбате все стало спокойно, даже главная Маска затаилась и до сих пор носа не показывала из своего тайного убежища.
– Значит, она осталась здесь, – задумчиво протянула Кира. – А с ней мы не можем что-то сделать?
– Что, например? – удивленно спросил Камал.
– Ну, не знаю… – Кира смутилась. – Найти ее и забросить куда-нибудь… Как остальных.
Камал строго покачал головой:
– Есть вещи, которые неподвластны Открывающим Двери, юная Кира. Всегда остается что-то, что не учли. Эта Маска живет здесь много лет и, увы, хорошо знает правила.
Кира не очень поняла его, но на всякий случай промолчала. Соль же после слов мастера странно поскучнел и вскоре предложил возвращаться домой.
– Что-то не так? – спросила его Кира, пока они шли за Мартой туда, где оставили машину.
– Вроде того, – пробормотал Соль. – Вот уже и он назвал тебя Открывающей Двери… Тебя, а не меня. Ну а что ему… Так ведь оно и есть.
– Но ведь это только на время! Я верну тебе твой дар, когда мы поймем, как это делается, и ты снова станешь Открывающим Двери… То есть ты и есть Открывающий Двери – не я!
Соль печально покачал головой:
– Спасибо, конечно, но мне начинает казаться, что без родителей мне с этим не справиться… А они, должно быть, про меня забыли.
Кира не поняла, чего именно было больше в его словах – надежды или обиды.
Тем вечером Соль лег спать рано, а Кира с бабушкой наконец взялись за оформление проекта для художественной школы, разложив на кухонном столе краски и кисточки.
– Как думаешь, – с деланной небрежностью спросила бабушку Кира, смешивая краски, – если родители Соля за ним не придут, может ли он остаться здесь?
– Что ты имеешь в виду? Да не эту, дружочек, зеленую краску. Остаться здесь насовсем?
– Ну да. Соль говорил, что я не смогу отправить его в Дом-в-Нигде, потому что у этого места нет координат, даже если бы у нас были ведди, например, ничего бы не вышло. Научить меня, как отправить его туда, Соль тоже не сможет.
– Ну, вы могли бы найти кого-то еще из Открывающих, вероятно. Взрослых.
– Да, если мы будем ходить в разные места, то, может, и встретим. Но Соль говорил, что их немного… Возможно, понадобится очень долго ходить, чтобы кого-то найти.
Марта задумчиво молчала.
– К тому же, – добавила Кира быстро, – он ведь сбежал оттуда. Может, здесь, с нами, ему будет лучше? Ты могла бы придумать, как ему поселиться здесь? Ну, ходить в школу… И всякое такое.
– Хм… – Марта нахмурилась. – А ты уверена, что Соль захочет ходить здесь в школу?
– Ну, должен же он что-то делать, – пробормотала Кира. – Не может же он вечно сидеть здесь, у тебя…
– Это правда, – мягко сказала Марта. – Но уверена ли ты, что он будет счастлив, живя здесь все время, всю жизнь? Ведь он не принадлежит этому миру. У него есть свой.
Некоторое время Кира колебалась, а потом заговорщически прошептала:
– Хочешь, расскажу одну вещь по секрету?
Бабушка кивнула.
– Я увидела кое-что, когда мы были в кругу ведди, понимаешь? – Щеки Киры заалели. – Я увидела, что… Ну, понимаешь… Что ему нравится здесь. И что ему нравлюсь я. Это глупость, конечно, но…
– Ах вот оно что… Ну и ну! – Некоторое время Марта молчала, рассеянно вертя в руках кисть, а потом заговорила снова: – Подожди немного, дружочек… Может быть, за ним уже скоро вернутся, а ты успеешь придумать себе то, о чем думать рано.
– Ты что, считаешь, я придумываю? – обиженно спросила Кира.
– Нет, что ты. Я только пытаюсь сказать тебе, что не стоит ожидать слишком многого и винить Соля, если он предпочтет уйти, а не остаться, когда у него появится возможность выбирать.
– Ты считаешь, что я придумываю, – упрямо повторила Кира.
– Да нет же, дружочек. Я просто пытаюсь объяснить тебе, что у каждого в жизни своя дорога, и очень важно ее держаться, даже когда есть кто-то, кто тебе очень, очень нравится.
Кира промолчала.
На следующий день Марта разбудила их рано – на сковороде дымился омлет с помидорами, пряно пахло чаем с корицей.
– Вы только поглядите, какая прекрасная на улице погода! – бодро воскликнула Кирина бабушка, разливая чай и невозмутимо поглядывая на их недовольные, сонные лица. – Выходной, все гуляют. Может быть, это вообще последние теплые выходные в этом году. Ступайте гулять.
– Мы уже гуляли вчера, с Иллути. Он хотел побегать.
– А теперь погуляйте без него! Кира, сколько уже здесь Соль? Вы ходили, например, на Красную площадь? Гуляли по Тверской?
– Это же центр. Там не может быть Дверей – если бы были, их бы давно заметил кто-нибудь.
– Ничего, погуляете просто так, без Дверей. Кто знает, может, по дороге наткнетесь на что-то необычное. Давайте, давайте, доедайте и вперед. – Марта была неумолима. – Мне нужно поработать в тишине, а вы успеете отлично прогуляться до того, как Кире пора будет возвращаться домой. Соль, поможешь мне с уборкой завтра?