За ее прилавком стояла девушка с золотистыми волосами. За спиной у нее плавно парили прозрачные, легкие крылышки. На красном бархате перед ней были расставлены бесчисленные пузырьки, лежали кольца, браслеты, зеркальца в затейливых оправах, ожерелья… Увидев Киру, продавщица приветливо улыбнулась:
– Здравствуй, здравствуй! Подходи, не бойся! У меня есть то, без чего тебе не обойтись! – Девушка заговорщически понизила голос и подмигнула. – Что именно тебе нужно? У меня есть любовь, разлитая по бутылочкам. Всего одна капля в питье или еду твоего суженого – и он навеки останется с тобой вместе. Или, быть может, этот браслет? Не желаешь примерить? Надень его, и всякий, кто тебя увидит, поймет: нет девушки прекраснее тебя!
Кира заколебалась, почувствовав, что краснеет: ей ужасно хотелось получить и то, и другое, но что-то подсказывало, что брать эти вещи не стоит.
– Не робей! – Девушка проникновенно смотрела ей в глаза. – Разве ты хуже прочих? Это не просто вещи. Это любовь, уважение, дружба, власть. Ведь что такое власть, как не всеобщая любовь?
– Спасибо, – пробормотала Кира. – Но, мне кажется, это нечестно… Извините меня…
Смутившись окончательно, Кира бросилась прочь от лотка. Лицо ее пылало, и она успела пробежать несколько палаток, когда вдруг обнаружила, что потеряла из виду Соля.
Растерянно прижимая к себе Иллути, словно ища у него поддержки, Кира огляделась по сторонам. Кажется, она забрела в новую часть ярмарки – здесь проходил карнавал. С пением и плясками ей навстречу шли люди в синих плащах, расшитых звездами, с накладными бородами и носами, в черных масках и белых париках. Лоточники тоже выглядели иначе: их бледные лица и жадные, лихорадочно горящие глаза не на шутку испугали Киру.
– Летучие мыши почтовые! Почтовые! Подходите, покупайте!
– Возьмите имбирные пряники! Пряники! Пожалуйста, пряники! Пожалуйста…
– Цепи! Отличные новые цепи!
– Волшебная пыльца!..
– Цепи!
– Пыльца!..
Кира попятилась: ей показалось, что каждый из торговцев обращается именно к ней. Они все смотрели на нее, и даже карнавал, казалось, замер в ожидании.
– Иллути, – шепнула Кира, спуская его с рук. – Ищи! Ищи Соля! Давай!
Иллути, сосредоточенно сопя, помчался в обратную сторону. Кира последовала за ним, стараясь не смотреть торговцам в лица.
Через какое-то время Кира с ужасом поняла, что дорога обратно совершенно не похожа на ту, что она видела, направляясь к карнавальной части ярмарки, хотя они явно возвращались тем же путем. Добродушные торговцы в средневековых нарядах как сквозь землю провалились, не было видно и темноволосых людей в драгоценных тканях: вокруг, сколько хватало взгляда, царил карнавал.
Кира подняла глаза и увидела над собой темное небо без единой звездочки. Ни справа, ни слева не было видно тканевых стенок шатра – там была тьма, словно яркая ярмарочная карусель крутилась где-то очень далеко от Земли, в холодном и неприветливом космосе.
Соля нигде не было видно, а торговцы, улыбаясь, подходили все ближе и ближе к Кире и Иллути, будто беря их в кольцо. Механический щенок, скуля, метался из стороны в сторону, потеряв след.
– Иллути! – Кире казалось, что она кричит, но из ее горла вырывался только испуганный писк. – Ищи Соля! Где Соль?
Иллути, парализованный ужасом, тоскливо жался к ее ногам и громко, отчаянно тявкал. Карнавал приближался.
Белые лица торговцев напомнили Кире о встрече с масками, и она испуганно зажмурилась, словно надеясь, что они исчезнут, как ночное наваждение… А потом кто-то схватил ее за руку.
– Нет!
Резко обернувшись, Кира увидела у себя за спиной Соля, бледного и напуганного, прижимающего к груди ворох волшебных покупок.
– Кира! Я Иллути услышал… Что здесь творится? Это как будто сон… Ты в порядке?
– Покупайте! – Кольцо торговцев стало еще немного теснее. – Все – даром!
– Карнавальные маски!..
– Яблоки в карамели!
– Волшебные шляпы…
– Пожалуйста! – Голос Соля дрожал. – Дайте нам пройти! Мы не хотим больше ничего брать, нам нужно найти Дверь!
Лица торговцев резко изменились: теперь их искаженные гневом рты больше всего напоминали оскаленные звериные пасти.
– Не хотят брать?!
– Пройти?
– Вы должны покупать!
– Покупайте!
– Покупайте!
– Желайте! Желайте!
Теперь торговцы подступили так близко, что ребята могли почувствовать на лицах их жадное дыхание. Кира и Соль прижались друг к другу, крепко держась за руки, словно это могло их защитить. Иллути, льнувшего к ногам Киры, трясло мелкой дрожью.
Та невидимая защита, которая до сих пор непонятным образом удерживала торговцев от того, чтобы броситься на них, таяла, к Кире и Солю потянулись длинные белые руки – жадные, цепкие, страшные… Вдруг – с пронзительным визгом, в порыве отчаяния и отваги, Иллути одним прыжком пересек расстояние, отделявшее ближайшего торговца от его хозяев, и вцепился в его руку зубами. Раздраженно хмыкнув, торговец небрежно отшвырнул щенка прочь. Взвизгнув, Иллути ударился о землю с невыносимым звуком ломающегося механизма и остался лежать неподвижно, маленький и жалкий, похожий на сломанную игрушку.
– Иллути! – Слезы брызнули у Киры из глаз, и она крепко схватила Соля за руку. – Соль, что нам делать?
– Не бойся! – Голос Соля дрожал. – Пойдите прочь, вы! Не смейте нас трогать!
Торговцы издевательски засмеялись. Десятки рук вцепились в Киру и Соля со всех сторон, темные глаза вокруг безумно блестели…
А потом вдруг вспышка ослепительного света затмила этот блеск, переливаясь всеми цветами радуги. Мир вокруг распался на части, чтобы через мгновение собраться вновь, и Кира ощутила знакомое дрожание воздуха.
Это открывалась Дверь.
Глава шестнадцатая. Последнее приключение
Из открывшейся Двери, стремительно и слаженно, один за другим, появились мужчины и женщины, одетые в разноцветные струящиеся одежды. Внешне очень разные, они казались одинаково уверенными и бесстрашными. Увидев их, торговцы испуганно зашипели, на глазах становясь мелкими, жалкими, неопасными. Вновь прибывшие теснили их прочь, к дальней стенке шатра, тоже вдруг ставшего маленьким и обычным, к Двери, бывшей, оказывается, совсем рядом.
Один из появившихся людей, высокий мужчина с умными и грустными глазами, не участвуя в общем деле, сразу кинулся к Солю, раскинув руки:
– Сынок!
– Папа!
Соль кинулся ему на шею, и Кира поняла: он узнал отца. Соль обернулся к ней:
– Кира, все в порядке! Это они, они пришли из Дома-в-Нигде!
Они с отцом крепко обнялись, и Кира, еще не отошедшая от только что пережитого ужаса, вдруг остро почувствовала, как сильно ей хотелось бы, чтобы и ее мама с папой оказались сейчас рядом с ней. А потом она вспомнила про Иллути. Опустившись рядом с песиком на колени, она взяла его на руки и крепко прижала к себе.
Шатер стремительно сворачивался, распадался, дробился на части – он уходил прочь, туда, откуда явился, вместе со своими страшными обитателями. Сгинули в раскрытой Двери все торговцы, жонглеры, танцовщицы и музыканты. Взрослые Открывающие Двери с легкостью изгнали их прочь, казалось, одной только непреклонной волей – Кира не заметила ни у кого из них в руках ничего, похожего на оружие.
Наконец последний из обитателей шатра скрылся за Дверью. И сам шатер исчез. Площадь очистилась. Ни одного обрывка ленты, ни одного яркого пятнышка конфетти не напоминало о том, что еще недавно здесь царила ярмарка.
Небольшая толпа здешних, испуганных и растерянных, сгрудилась неподалеку. Их лица были лицами людей, не до конца очнувшихся от страшного сна. Некоторые из родителей отделились от общей группы и направились к ним, чтобы успокоить людей и убедить их отправиться по домам. Кира не знала, что именно Открывающие Двери рассказывали здешним, но их лица разглаживались, и из глаз уходило выражение тревоги.
– Они забывают, – сказал отец Соля. – Уже к утру ничего не будут помнить. Мы успели вовремя: еще немного, и некоторых из них было бы уже не спасти…
– Кира! Соль!
Кира обернулась: через площадь к ним бежали Марта и Камал.
– Я встретила Камала на полпути сюда, – тяжело дыша, объяснила Марта. – И захватила с собой…
– Меня словно что-то позвало сюда. – Камал растерянно озирался по сторонам. – Не знаю, как это могло случиться… Я ведь не мог выйти из мастерской с тех пор, как начал там работать… Кира и Соль в порядке?
– С ними все хорошо. – Отец Соля поклонился Марте. – Здравствуйте! Я – отец Соля… Меня зовут Далль.
– А это кто? – спросила Марта, кивая на мужчин и женщин в разноцветных одеждах.
Одна из женщин, высокая и рыжеволосая, одетая в красное, улыбнулась:
– Мы – родители из Дома-в-Нигде. События последних дней показали, что Солю наша опека больше не нужна.
– Мы пришли попрощаться, – добавил невысокий лысый мужчина в зеленом, вытирая глаза большим клетчатым платком.
– Ведь мы все очень любим тебя, Вахламар! – воскликнула светловолосая женщина в оранжевом, шмыгая носом.
– И всегда будем любить, – на все лады отозвалась разномастная толпа взрослых.
– В добрый путь, Эпфи-Эпфи!
– Пиши!
– Не забывай одеваться теплее, Мэфт!
Кира вдруг с изумлением увидела, что Соль чуть не плачет. Как будто это не он так много рассказывал ей о том, до чего плохо ему было в Доме-в-Нигде, как будто не он боялся встречи с многочисленными родителями. Отпустив руку отца, он смешался с разноцветной толпой. Некоторые пожимали ему руку, другие гладили по голове или крепко обнимали. Одни громогласно желали Солю удачи, другие тихим шепотом давали последние советы.
Не сразу Кира заметила, что толпа редеет. Прощаясь с Солем, родители уходили один за другим – видимо, возвращались в Дом-в-Нигде, к другим детям.
Когда последний из них скрылся за Дверью, отец Соля легонько подтолкнул его:
– Думаю, ты захочешь закрыть ее сам, сынок. Мы побудем здесь еще немного. – Он кивнул Марте, Кире, Камалу. – Уверен, у вас есть вопросы. Но Дверь пока закроем: не годится ей стоять открытой без присмотра, не так ли?