Он улыбнулся Солю. Когда он улыбался, становилось особенно заметно, до чего они друг на друга похожи. Кира подумала, что даже волосы у них одинаково взъерошены и одинаково разбросаны веснушки по щекам и в уголках глаз.
– Разве ты еще не знаешь? – промямлил Соль, глядя себе под ноги. – Я не могу закрыть ее. Не получается.
– И все-таки попробуй, – посоветовал отец. – Теперь получится.
Соль приблизился к Двери. Кира знала, что сейчас он усиленно рисует в воображении упорядоченность мира – должно быть, для него эту картину воплощали в себе не полки супермаркета, а что-то иное. Дверь закрылась, и Соль, посмотрев на Киру, широко улыбнулся:
– Смотри, Кира! Получилось! Оно вернулось! Мое волшебство вернулось!
Он обернулся к отцу и принялся что-то горячо рассказывать ему, размахивая руками.
– Здорово, – отозвалась Кира, вдруг почувствовав, как перехватило дыхание. Она поняла, что волшебство Соля, вернувшись к нему, безвозвратно покинуло ее. Раньше она и не думала, что так сильно пожалеет об этом.
Марта приобняла ее за плечи, прижала к себе:
– Ты в порядке, дружочек?
– Да, – пробормотала Кира. – Просто… Просто я очень испугалась. Подумала, вдруг что-то случится, а мама с папой и не узнают…
– Ох, милая ты моя! – Марта еще крепче прижала ее к себе. – Я ведь обманула тебя, дружочек. Я ездила вовсе не на встречу с организатором выставки. На самом деле мы встречались с твоей мамой.
Кира вздрогнула:
– Правда? Она на тебя ругалась?
– Вовсе нет. Они с папой очень переживают из-за того, что вы мало общались в последнее время. И боятся, что ты слишком обижена на них из-за постоянных отъездов и поэтому все время гостишь у меня.
– А я боялась с ними поговорить, – растерянно пробормотала Кира.
– Твоя мама хотела не ругаться со мной, а посоветоваться.
Кира не успела ничего ответить или даже просто обдумать бабушкины слова, потому что к ним подошли Соль с отцом.
– Теперь, когда мы остались одни, позвольте мне все объяснить, – начал было Далль, но Марта решительно прервала его:
– А прежде, чем вы начнете все объяснять, позвольте пригласить вас ко мне. Мы тут от холода умрем, если будем продолжать стоять на ветру и обсуждать все эти важные вопросы.
– Я открою Дверь? – Соль, не дожидаясь ответа, с энтузиазмом взялся за дело, и пространство рядом с ними начало дробиться и плавиться, открывая вход прямиком к Марте на кухню.
Пожалуй, более разношерстной и странной компании здесь еще не собиралось, хотя Марта знала толк в необычных друзьях. Далль, Соль, Кира с неподвижным Иллути на руках, Марта и Камал с трудом умещались за круглым столом.
Пока чайник кипел, Кира, едва сдерживая слезы, передала Иллути создавшему его мастеру.
– Камал, вы можете что-то с ним сделать? – спросил Соль, гладя мягкое ухо песика.
– Повреждения очень серьезные, мальчик, – печально покачал головой мастер. – Боюсь, мне не удастся его восстановить так, чтобы он остался прежним.
– Что это значит? – спросила Кира.
– Я могу его починить. Но он может стать другим после того, как я закончу. Он ринулся на вашу защиту со всей возможной отвагой – похоже, после починки ему самому нужна будет ваша защита. Быть может, одна из моих собак…
– Нет! – Кира и Соль откликнулись разом, не раздумывая.
– Пожалуйста, Камал, почините Иллути, – попросила Кира дрожащим голосом. – Если он изменится… или если о нем надо будет заботиться как-то особенно… Это все равно, правда. Не надо нам другой собаки.
Соль молча кивнул. Камал улыбнулся:
– Я в вас не сомневался, друзья. Пожалуй, такая преданность поможет мне вернуть Иллути к жизни. Я постараюсь, очень постараюсь – быть может, мне даже удастся сделать его таким же, каким он был. – Очень бережно и уважительно мастер спрятал обмякшего песика за пазуху. – Верну его вам так скоро, как смогу – даю слово. Вот только… – Камал вопросительно посмотрел на Далля. – Я до сих пор не знаю, как надолго мне позволено уйти из моей мастерской и почему… Скажите, господин, вам ничего об этом не известно?
Далль кивнул:
– Я расскажу вам все, что знаю… Но позвольте начать с начала?
– С чая, – вставила Марта, подливая всем кипятка.
Камал улыбнулся.
– Отец, расскажи нам про ярмарку, – попросил Соль, вскрывая пачку печенья. – Что это было такое?
Далль помрачнел:
– Это, дети, было испытанием, которое и взрослым оказывается не под силу. Эта ярмарка время от времени раскидывает шатер то тут, то там… Под ним можно найти все, что угодно – и колдовские товары, и золото, и драгоценное оружие вам там отдадут, не требуя платы… Торговцы словно чуют лазейки между мирами – как только находят одну из них, тут же проникают в нее, чтобы сбыть товар.
– Но зачем? – спросила Кира. Услышав, что Иллути можно помочь, она расслабилась и даже, по примеру Соля, потянулась за печеньем, хотя еще недавно ей кусок в горло не шел. – Ведь они все отдают бесплатно.
– К сожалению, во всех мирах отдают бесплатно только то, чего нельзя увидеть и потрогать руками, – покачал головой отец Соля. – И это вещи самые драгоценные, которые далеко не каждый умеет ценить: дружба, любовь, счастье. Ярмарка предлагает другой товар, и он никогда не достается даром. Сокровища торговцев обещают подарить владельцам власть, славу, богатство… Но за стремление получить все это просто так посетителям приходится дорого платить.
– Но чем?
– Временем. Начав собирать все, что приглянется, они уже не могут остановиться. Блуждают и блуждают по ярмарке до бесконечности… И в конце концов становятся ее частью. Чары ярмарки начинают действовать на них, посетители хотят забрать все, что попадается им на глаза, и в итоге ярмарка их поглощает.
Кира и Соль заметно побледнели. Обоим ярко вспомнились многочисленные переходы и торговые ряды… Они представили себе, как кружат по ним, ведомые неутолимой жаждой забрать все, целую вечность до момента, пока наконец не происходит что-то неназываемое и непоправимое, о чем им не хотелось расспрашивать Далля подробнее.
– А уйти оттуда без помощи Открывающих можно? – спросил Соль. Он быстро забывал о пережитом страхе и теперь, по всей видимости, не без сожаления вспоминал о сгинувших вместе с ярмаркой прекрасных и удивительных вещах, которые ему не удалось забрать с собой.
Далль кивнул:
– Всегда можно стать победителем, если четко знать, чего хочешь. Посетитель, который придет на ярмарку за чем-то одним, чем-то, что ему нужнее всего на свете, уйдет невредимым, если не соблазнится на мишуру вокруг по пути… Но, к сожалению, такое случается редко. Бороться с чудовищами и колдовскими чарами бывает гораздо проще, чем с собственными желаниями. Вот почему, когда ты оказался на ярмарке, мы пришли, чтобы помочь…
– Постой-ка… – Голос Соля дрогнул от внезапной догадки. – Получается, вы знали, где я? Все это время? Вы… испытывали меня?
– Не мы, – поспешно ответил Далль. – Оллей, мальчик мой…
– Оллей? – переспросила Марта недоуменно.
– Так мы с женой назвали своего сына, – сдержанно пояснил Далль. – Соль – одно из имен, полученных им в Доме-в-Нигде, но первым было другое…
– Тогда кто, если не вы? Кто испытывал? – очень серьезно спросил Соль.
– Дом, – тихо ответил Далль. – Мы не могли бы следить за тобой, потому что Дом испытывал не только тебя, но и нас… Каждый ребенок должен повзрослеть, а каждый родитель – научиться отпускать. Нашим испытанием было знать, что ты действуешь самостоятельно, допускаешь свои ошибки и принимаешь собственные решения. Мы знали, что Дом переместит нас к тебе, только если ты подвергнешься серьезной опасности… Но и тебя Дом тоже испытывал. Сынок, все, что случилось с тобой – то, что ты выбрал именно эту Дверь, попал именно в этот мир, – все это не было случайностью. Древние силы, ведущие по пути живущих в Доме-в-Нигде, ничего не делают просто так. То, что твое волшебство оказалось у Киры, – Далль улыбнулся девочке, – то, что тебе его вернули, когда все было позади, и то, что ты обрел здесь друзей… Ведь именно этого тебе так не хватало там, дома. Тебе было там одиноко – я это видел… Мы все видели, но не могли тебе помочь. Ты должен был сам научиться дружить… И полагаться не на свое волшебство, а на другого человека.
Некоторое время все молчали, деликатно давая Солю время подумать над словами отца.
– Если так, – через силу выдавил тот, – почему именно сюда?
– Я не могу знать всего, что движет магией Дома… Но, полагаю, дело в том, что твоя мама родилась здесь.
– Мама… – севшим голосом повторил Соль, а потом, помолчав, задал вопрос, мучивший его с того самого момента, как он увидел отца, бегущего ему навстречу через ярмарку. – Где она? Ее не было среди наших… Наверное, я всегда это знал. Она… умерла?
Услышав голос, которым Соль произнес это, Кира придвинулась ближе к нему и крепко сжала его ладонь своей, почти совсем не думая о том, что там могут решить взрослые или даже он сам.
– О нет, – быстро ответил Далль. – Она жива, Оллей, она жива! Во всяком случае, я твердо в это верю…
– То есть ты не знаешь? – растерянно уточнил Соль.
Далль помрачнел:
– К сожалению, это так. Твоя мама пропала, путешествуя между мирами… Это случилось давно… Ты был так мал, что даже не помнишь, должно быть, ее лица. Я должен был последовать за ней… И искал ее столько, сколько мог. Но нельзя было надолго оставлять тебя, а потом нас призвал Дом-в-Нигде. Мне пришлось выбирать. И я отправился в Дом вместе с тобой, чтобы ты мог стать тем, кем должен. Я поклялся, что, когда ты будешь готов, мы отыщем ее вместе. Ведь ты пойдешь со мной, чтобы найти ее? – Далль смотрел на сына с надеждой, и впервые за весь вечер его голос дрогнул.
Соль помедлил лишь крохотную долю секунды и чуть крепче сжал Кирины пальцы, прежде чем ответить:
– Конечно, папа. Мы ее найдем.
Кира почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она подождала, пока восстановится дыхание, прежде чем спросить: