Сзади вытянувшихся в линию воинов находились и женщины, то впадая в ярость, то плача, немногим уступая мужчинам в ловкости и иногда превосходя их в безжалостном отношении к врагу. И среди них особенно выделялась отсутствием осторожности Лунный Лик, полная тревоги за мужа. Она бросалась к группе защитников, окружавших Хильтопа, и кидала в наступавших врагов камнями. Они летели как из катапульты, и много было убитых и раненых, павших от ударов этой могучей женщины. Но нападавшие значительно превосходили числом, и под влиянием самых разнородных чувств, и жажды победы, и смертельной злобы за убитых, и желания овладеть прекрасной долиной, становились все настойчивее и настойчивее. Они возлагали все надежды на своего предводителя и каждую минуту ожидали, что он с тыла нападет на защитников долины и тем окажет им помощь.
Так подвигались они вперед по скату берега, теснясь один за другим с такой кровожадностью и стойкостью, что их могло удержать лишь твердое сопротивление столь же сильных и хорошо вооруженных людей. Бой был отчаянный.
Хильтоп стоял лицом к врагу, между двумя скалами, через которые перекатывалась вода; между ними поднималась дорожка, представлявшая главный вход в долину. Он стоял на скале с правильно выровненной верхней площадкой, а кругом нее бурлила мелкая речка. Скала немного выдавалась в реку и, лишь вскарабкавшись по скату берега, можно было взойти на нее к престарелому защитнику. С обеих сторон скалы были небольшие, полные камней водопады, которые затрудняли нападение, но зато осаждавшие устремлялись толпой в промежуток между описанными выше большими камнями, как раз перед Хильтопом, по обеим сторонам которого за скалой собрались остальные защитники долины. Рядом с Хильтопом находились два воина, на которых он мог смело положиться; то были его могучие сыновья Каменная Рука и Бранч; здесь же был и Барк, отважный и сильный, подобно своему старшему брату. Они были все наготове, но первый сильный натиск врагов принял на себя один человек, стоявший на плоской скале, куда были направлены все усилия. Он стоял на ней, волосатый и нагой, за исключением шкуры вокруг пояса, с одним топором в руках, что представляло для него достаточное вооружение. Осаждавшие тоже имели одни топоры, а зоркий и увертливый пещерный человек умел ловко уклоняться от летевшего топора, иначе он не мог бы и существовать в то время. Кругом раздавался стук каменного оружия, и один за другим валились крепкие люди в ручей, окрашивая кровью его воду. Прыгая с одной стороны скалы на другую, старый Хильтоп встречал толпу врагов, а тех, кто его миновал, ожидали удары его сыновей и других защитников. Но силы были неравны; подъем на берег был не очень крутой и вода не так глубока, чтобы помешать дружному натиску. Со страшной регулярностью старый Хильтоп поднимал и опускал топор, иногда отражая чужие удары. С обеих сторон его люди схватывались в отчаянной борьбе. Когда под напором задних рядов нападающие стали теснить защитников долины вплотную, то находившиеся по сторонам Хильтопа его сыновья проявили всю силу своей родственной привязанности, — а Барк напоминал собой молодого тигра.
Но нападение было слишком ожесточенно: осаждавшие значительно превышали числом. Раздались громкие крики, сделан был внезапный натиск, и хотя защита велась даже упорнее прежнего, и много воинов упали назад в воду, но осажденные были оттеснены от скалы, и на ней остался лишь один старик, сыновья которого отступили назад под напором толпы. Борьба теперь велась выше по берегу, но нигде не было такого кровопролития, как возле Хильтопа, продолжавшего громить топором густую толпу окружавших его врагов. Уже четверо пали жертвами его ярости, когда один из нападающих гигантского роста зашел с тыла, и сраженный страшным ударом топора старый Хильтоп мертвым упал в холодные воды потока.
Между нападающими, карабкавшимися вверх, раздался торжествующий крик, когда они увидели падение своего главного врага; но еще не успело на него ответить эхо, как он потерялся в другом, послышавшемся сверху, крике, полном угрозы и не похожем на их собственный. Вниз по долине неслись недавние победители в бою на восточной стороне долины. Слыша дикие крики Лунного Лика, видевшей гибель своего мужа, Аб и его спутники превратились в диких зверей. Последовавшая битва была коротка и ужасна. Но исход ни на минуту не подлежал сомнению, и скоро сражение перешло в беспощадную бойню. Потеряв всякую надежду, небольшой отряд нападавших, человек в двадцать, искал спасения в пустой обширной пещере, загородился в ней камнями и по крайней мере на время смог сдержать своих преследователей. Они не подверглись немедленному нападению, потому что были в надежном плену. У входа в пещеру поместился отряд отдыхавших и подкреплявшихся пищей воинов, вдвое превышавший численностью попавших в плен врагов.
Сражение кончилось и было выиграно, но это не принесло большого счастья в Огненной долине. Лунный Лик видела смерть мужа и его падение в воду. Когда, по возвращении отряда Аба, ход битвы изменился, она с воплем бросилась к роковой скале, где погиб славной смертью ее муж. Спустившись по течению реки, по ее неровному руслу, она вошла в маленький водоем ниже скалы, наклонилась и достала из воды тело старого воина. Обхватив его руками, женщина начала карабкаться обратно, безмолвно покачивая головой; видом ее горя были тронуты даже суровые воины, несмотря на грубые нравы эпохи, и подошли к ней помочь нести ее печальную ношу. Поднявшись на равнину, она осторожно положила тело на траву, без слез, не произнося ни слова, и лишь, когда собрались ее дети, и Быстрая Ножка вся в слезах подошла к ней и обняла ее, тогда лишь брызнули из глаз некрасивого существа потоки слез, глубокий вздох дал исход тяготевшему чувству, и по долине пронесся плач об умершем. Воины, погибшие у восточной стены, были перенесены и небрежно брошены в лужи на дне долины, где лежало множество мертвых тел. На небе собиралась гроза, и люди готовились воспользоваться ожидавшимся приливом. Облака разрешились дождем, маленький поток переполнился водой и унес все трупы в большую реку, а оттуда в море. От всего отряда нападавших остались только трое, перепрыгнувшие через пламя, и те, что успели скрыться в пещере.
Ночью происходило совещание между Абом и его друзьями, и было предложено, как легчайший способ завладеть пленниками, завалить камнями вход и предоставить жалким побежденным погибнуть от голода. Но старый Мок отвел Аба в сторону и сказал:
— Почему бы не оставить их в живых? Они могут на нас работать все, что им прикажут. Они хотели завладеть нашей долиной? Пусть останутся здесь и увеличат наши силы.
Аб сразу оценил всю основательность этих доводов, и пленным было предложено на выбор: или погибнуть, или послушно работать вместе с жителями долины. Они недолго раздумывали и колебались: так заманчиво им рисовалась жизнь в прекрасной долине.
Они признали власть Аба, вышли, поели и остались навсегда в Огненной долине с женами и детьми, которые пришли к своим мужьям и отцам.
Эта долина, дававшая безопасность и защищенная, как крепость, стала приобретать все больше и больше значения.
Глава XXXНАШ ДРЕВНИЙ ПРАПРАДЕД[5]
Прошли целые годы. В один тихий осенний вечер обросший седыми волосами человек, уже приближавшийся к преклонному возрасту, но с крепкими руками и гибкими ногами, сидел на возвышенности, посматривая сверху на селение. Он глядел с чувством спокойствия и удовлетворенности то на маленькую долину, то на видневшийся вдали лес, за вершины которого опускалось солнце. Он вышел из селения по свойственному охотникам желанию быть подальше от жилья, но захватил с собой работу: когда его взоры не были обращены в даль, он занимался доделыванием лука, по временам испытывая его упругость. Каждое его движение указывало на сохранившуюся еще силу и на умение пользоваться ею. Могучей силой обладал Аб, великий охотник и глава народа Огненной долины.
В нескольких шагах от Аба, прислонясь к стволу букового дерева, стояла Быстрая Ножка, а взгляд ее с обычной зоркостью живо перебегал с одного предмета на другой. Они всегда испытывали чувство спокойствия и довольства, находясь вместе, и жизнь одинаково отразилась на этой чете. Женщина, быть может, изменилась даже меньше мужчины. Ее волосы были по-прежнему темны, без малейшей седины, и походка еще не отяжелела. Изменилось только выражение ее лица; около глаз и рта появились неуловимые, трогательные черточки и складки, следы от перенесенных забот, печали, страдания и покойной радости, — одним словом, того, что приносит с собой материнство.
Когда сумерки окутали долину, из леса раздался шум и крики толпы молодежи, возвращавшейся с лесной экскурсии. Аб посмотрел на огненную ограду долины, на лесистые холмы, в густой тени которых лежали и маленький Мок, и старый Хильтоп, и мать его, Аба; посмотрел на веселую молодежь, которая бегала, прыгала, боролась и бросала, вступая в состязание, копья, топоры и камни, и почувствовал странное, угнетающее настроение: ему вспомнился Ок, лежавший одиноко в земле, за много верст от долины. Аб даже теперь еще чувствовал, как сильная рука друга обхватила его вечером при возвращении с пира после охоты на мамонта и спасла его от верной смерти. У этого человека, пережившего много битв и много испытаний, сжалось горло от спазма. Он встряхнулся, как бы желая сбросить с себя угнетавшие воспоминания. Ок теперь редко и то лишь по ночам нарушал спокойствие Аба; наутро призрак исчезал из Огненной долины.
Теперь мимо проходила толпа молодых охотников, таких же шумных, как и молодежь в долине. Аб задумчиво посмотрел им вслед. Он почувствовал смутное желание заговорить с ними, сказать им про все то зло, которого они могли бы избежать и которое так мучительно гнетет в иные минуты; но пещерный человек плохо отдавал себе отчет в охвативших его чувствах. Аб так же не мог бы высказать свое наполовину сознанное чувство, как дерево не может закричать при ударах топора.