Укрепление Герата
Эмира неоднократно настоятельно просили восстановить укрепления Герата, но британских офицеров туда впустили не без труда, что полностью подтверждало позицию эмира, который не хотел помощи от англичан. Завершив строительство части оборонительных сооружений, Риджуэй доложил, что Герат может выдержать осаду в течение около месяца и что он решительно против того, чтобы в случае войны миссия укрывалась в этом городе.
Комиссия по установлению русско-афганской границы
В сентябре 1885 г. вопрос об установлении границы был решен лордом Солсбери (который в июле 1885 г. сменил Гладстона на посту премьер-министра) и российским послом. В ноябре Риджуэй встретился с российским уполномоченным полковником Кульбергом у Зульфикарского прохода.
Долгая задержка в ожидании указаний с родины не была потрачена даром британскими топографами под руководством майора (позднее сэра Томаса) Холдича, результаты триангуляции которых были с готовностью приняты российским уполномоченным. От Зульфикарского прохода до реки Мургаб обе стороны уже сделали топографическую съемку местности, которая практически была уже известна до Маручака. Несмотря на протокол, русские заявили права на большую территорию, которая придвинула бы их значительно ближе к Герату, в то время как афганский представитель, который служил очень строгому хозяину, естественно, бился изо всех сил за местные пастбища. Более того, эмир, без сомнения, позволял своим представителям состоять в прямой переписке с российскими чиновниками. Однако, несмотря на постоянную связь двух уполномоченных со своими властями, работа неуклонно продолжалась, в то время как личные отношения двух сторон оставались прекрасными.
За Маручаком миссия вступила в запутанный лабиринт глиняных и песчаных дюн, известных как Chol и тянувшихся к Меймене, Анд-хою и Оксу. Процитирую Холдича: «Необитаемое, белое, безмолвное пустынное пространство нетронутого снега; тонкая зубчатая линия голубых гор вдали; высокий, очень высокий купол синего неба над головой и ослепительно-яркий солнечный свет, отраженный от снежной равнины. Так было каждый день».
Вопрос о Хамиабе и Хваджа-Саларе
Серьезный спор возник по поводу города Хамиаба на реке Окс. Он возник главным образом из-за включения в пограничное соглашение между двумя правительствами Хваджи-Салара как переправы через реку Окс, которая должна была стать конечным пунктом границы. Эта переправа, безусловно, существовала, когда Бернс упоминал о ней за пятьдесят лет до составления соглашения, но она исчезла, и о ней забыли. Риджуэй отождествил ее с городом Исламом, расположенным приблизительно в 14 милях севернее Хамиаба; этот район был населен афганцами, которые на протяжении одного поколения платили налоги Афганистану. Изучив на месте этот вопрос, он возвратился в Англию; были получены указания подписать карты и протокол до Дукчи (это расстояние протяженностью 330 миль к востоку от Зульфикарского прохода) и оставить этот спорный вопрос для решения двумя правительствами.
Успешное решение Риджуэем вопроса с Россией
После отчета Лондону Риджуэй был направлен в Санкт-Петербург в качестве уполномоченного Великобритании для ведения переговоров об условиях. Он обнаружил, что военные враждебно относятся к урегулированию, которое поставило определенный предел их политике продвижения вперед. Но, к счастью, его принял царь, и вот цитата из его письма Дюранду: «Я был приятно удивлен, когда приехал домой из Санкт-Петербурга и обнаружил, что лорд Солсбери и его кабинет пожелали обойти этот вопрос молчанием. и только когда я уверил министров, что император имеет намерение прийти к соглашению, они согласились на то, чтобы переговоры продолжились. Последними словами лорда Солсбери, обращенными ко мне, были: «Демаркация не стоит бумаги, на которой она прописана, но раз уж вы начали, то лучше покончите с этим, если сможете».
Несмотря на эти пессимистичные слова, Риджуэй убедил русских принять компенсацию за Хамиаб на реке Окс в окрестностях Кушки. В конце концов у него появилась возможность доложить, что «эмир не потерял ни пенса доходов, ни единого подданного и ни одного акра земли, которая была занята или вспахана афганским подданным». Безусловно, он заслужил благодарность Великобритании, Индии и эмира.
Подписание окончательных протоколов в июле и августе 1887 г.
Окончательные протоколы, имевшие отношение к русско-афганской границе от Хари-Руд до Окса, были подписаны в 1887 г. Этот договор был подкреплен искренним заявлением британского правительства о том, что продвижение на Герат будет являться поводом к войне. Де Жьер сказал, что, без сомнения, Афганистан находится в сфере влияния Великобритании, и сделал акцент: «C’est la parole de l’Empereur que vous avez, non seulment la mienne»[61].
Вопреки всеобщим ожиданиям в то время эта граница, проложенная около пятидесяти лет назад, соблюдалась, и ее урегулирование на справедливых и честных условиях, несмотря на кризис, который она вызвала, несомненно, улучшила отношения между Британской и Российской империями; при этом эмир, вероятно, понял, что его интересы соблюдены, хотя он очень сдержанно признал оказанные ему услуги. Остается добавить, что царь и его советники сочли, что линия наименьшего сопротивления направлена в сторону Китая, в результате чего в 1892 г. началось строительство Транссибирской железной дороги.
Глава 42Миссия Дюранда в Кабуле
Границы – главная забота почти любого министерства иностранных дел в цивилизованном мире; они являются предметом горячих разногласий или четырех из пяти политических договоров, заключаемых в настоящее время. Политика в отношении границ является вопросом первостепенной важности и имеет более глубокое воздействие на мир или войну между государствами, чем любой другой фактор, политический или экономический.
Отношения Великобритании с эмиром при лорде Лансдауне
Поведение эмира было неудовлетворительным со многих точек зрения, когда лорд Лансдаун вступил на свою должность в декабре 1888 г. Он согласился принять британскую миссию, и в сентябре сэр Мортимер Дюранд был назначен в Кабул как ее глава. Но его высочество, серьезно болевший летом, был всецело занят восстанием Исхак-хана и после долгого промедления ответил: «Это должно произойти, но в свое время».
Лорд Лансдаун упрекает эмира
К сожалению, новый вице-король упрекнул эмира в жестокости, с которой тот покарал мятежников в Афганском Туркестане. Абдуррахман счел это вмешательством в свои внутренние дела. Он сильно возмутился и не простил этого.
Эмир пытается начать прямую переписку с Лондоном
Вероятно, из-за того, что ему не понравились действия вицекороля, в 1892 г. Абдуррахман попытался начать прямую переписку с правительством ее величества, но безуспешно. Он также объявил о своем намерении посетить Англию, но был уведомлен, что сначала должен нанести визит вице-королю. Естественно, эмир почувствовал себя оскорбленным из-за неудачи этих двух столь желанных проектов.
Коротко об отношениях с эмиром в 1892 г.
Здесь необходимо вкратце изложить отношение эмира к самым важным вопросам, которые затрагивали его и британские власти. Первым из них был тот факт, что он обращался с представителем Великобритании в Кабуле почти как с пленником и не позволял даже братьям навещать его. Фактически он был лишен всякого общения. Даже после визита эмира в Индию его отношение не изменилось; представитель жил в жалких условиях, и ему было практически запрещено ездить или ходить по общественным местам.
Относительно других моментов. Эмир разрешил осквернять кладбища в Кабуле и Кандагаре. Более того, в изданных им воззваниях к подданным звучала враждебность в равной степени как к России, так и Великобритании. К тому же путем беспорядочно высокого налогообложения и посредством многочисленных монополий он разорил торговлю страны с Индией и Россией, приказал убить или изгнать из страны практически всех людей с положением или обладавших влиянием и был особенно враждебен по отношению к тем, кто хоть каким-то образом помогал англичанам. Более того, эмир настаивал на удержании территории к северу от реки Окс вопреки англо-российскому договору от 1873 г., в то время как его глупые воззвания, разжигавшие вражду с Россией, создавали для него самого и англичан угрозу серьезных осложнений.
Притязания Абдуррахмана на Джандолу и Читрал
Вернемся к северо-западной границе. Правительство Индии всегда придерживалось той точки зрения, что Читрал, Баджаур и Сват не являются владениями Афганистана. Эта точка зрения была твердо заявлена в 1861 г., когда Дост Мухаммед выдвинул свои притязания на Баджаур; а в 1877 г. Шир-Али был предупрежден, что любое вторжение в Баджаур, Сват, Дир и Читрал будет являться нарушением договорных обязательств.
Однако Абдуррахман, которому было разрешено включить в свое царство долину Кунар, оккупировал Асмар – небольшой район, расположенный севернее этой долины. Несмотря на увещевания и возражения, он отказался вернуть Асмар и стал угрожать расправой Умра-хану в Джандоле, если тот потревожит этот регион. Так как эмир установил свою границу в 25 милях севернее Асмара, он оказался бы – если бы его притязания были приняты – в 30 или 40 милях от столицы округа Читрал, и независимость Читрала, Джандолы и других районов Баджаура оказалась бы под большой угрозой. Помимо военного давления, с помощью денег разногласия между различными ханами постепенно, но неизбежно привели бы к потере Читрала и Баджаура; недальновидными были их вожди.
Интриги эмира с афридиями
Агрессивные действия Абдуррахмана в отношении афридиев становились тем больше заметными, чем дальше на юг будет продвигаться наш обзор. И хотя в 1883 г. он написал: «Страна афридиев находится на британской территории», он стал прилагать больше усилий к тому, чтобы перетянуть на свою сторону мулл и влиятельных людей. Ввиду того что новобранцы-афридии охраняли Хайберский проход и в большом количестве служили в индийской армии, это его отношение и открытые притязания на роль их монарха были серьезной позицией.