Граница от Систана до Хаштаданской равнины
В 1935 г. турецкий офицер – генерал Факхур уд-Дин Алтаи был назначен арбитром между правительствами Персии и Афганистана и возглавил миссию, задача которой была урегулировать персидско-афганскую границу на неопределенной части местности от хребта Сиах-Кух в окрестностях Бандана до точки, где в 1891 г. генерал Маклин установил границу на Хаштаданской равнине.
Новая граница сначала идет строго на север, держась западнее предполагаемой линии. В 1899 г. я следовал вдоль нее параллельным маршрутом и из Дуруха взобрался на хребет, расположенный восточнее. Он поднимается на высоту 6000 футов, и на его вершине я обнаружил крепкий форт с тремя или четырьмя пустыми водяными цистернами. Передо мной открылся широкий вид на восток, где горные цепи погружаются в очень точно названную Дашти-Наумид, или Пустыню отчаяния. Дальше на север находилась крепость в плодородном районе Табас-Сунникхана, которая, как говорят, была построена архитектором, спроектировавшим и Гератскую крепость. Новая граница от места, находящегося напротив Дуруха, поворачивает на северо-северо-запад, а затем на северо-северо-восток к Йездану и обходит его кругом, оставляя эту деревню Персии. Из окрестностей Йездана граница ненадолго поворачивает на северо-запад, но в конце концов возвращается к северо-северо-западному направлению к широте 34°15′. Там она изгибается точно на восток к ранее отмеченной точке 39 на Хаштаданской равнине.
Арбитражное решение по Хаштаданской равнине
Вопрос о границе в этом регионе вызывал много недовольства у местных жителей, но обращение к посредничеству британских властей привело к принятию арбитражного решения генерал-майором С.С. Маклином в 1888 г., и в 1891 г. им была надлежащим образом проведена демаркация.
Завершение установления границ Афганистана
Из Хаштаданского района персидско-афганская граница сворачивает к реке Хари-Руд в той точке, где она изгибается к северу, и река продолжает быть границей до Зульфикарского прохода, где и заканчивается наш обзор.
Невозможно завершить рассказ об этих комиссиях по установлению границ, которые работали в таких трудных условиях даже с потерями человеческих жизней, не отдав должное действиям британских и индийских официальных лиц, которые так много вынесли и при поддержке верных служащих и помощников сделали столь много для блага Афганистана.
Глава 46Эмир Хабибулла-хан ведет переговоры о заключении нового договора
Афганистан – это дверь в Индию, и безопасность Индии зависит от того, будет ли эта дверь крепкой и закрытой.
Ситуация, сложившаяся после смерти Абдуррахмана
Когда эмир был на пороге смерти, предупрежденные об этом принцы и авторитетные государственные деятели собрались во дворце Баг-и-Бала. В ночь на 1 октября после объявления о его смерти высокопоставленный чиновник взял kulla усопшего правителя и, возложив ее на голову Хабибуллы, провозгласил его эмиром. Принцы и чиновники согласились с этим и, беря его по очереди за руку, поклялись ему в верности. Затем Хабибулла проследовал в цитадель внутри Кабула, которая находилась под надежной охраной верных войск и где находились арсенал и сокровищница; а утром туда принесли тело эмира.
Слухи о восстаниях и похороны Абдуррахмана
Все ожидали, что, как обычно, начнется мятеж в войсках, и горожане готовились к беспорядкам, закапывая драгоценности, укрепляя оборонительные сооружения и закупая продовольствие. Нецивилизованные селяне, одетые в лохмотья, появились на городских базарах, как стервятники, и лишь усиливали мрачные предчувствия. Также ходили слухи о том, что существует заговор с целью захватить и разрубить на куски тело умершего эмира по дороге к усыпальнице, которую он построил за пределами Кабула, но этот заговор, если он и существовал, расстроили похороны тела вблизи цитадели, состоявшиеся утром 2 октября.
Настроения в войсках были, без сомнения, бунтарскими, но политика умершего эмира, которая не позволяла ни выдающемуся воину, ни вообще какому-либо подданному стать могущественным лидером и сосредоточивала всю власть в руках Хабибуллы, предотвратила эту вполне реальную опасность.
Сердар Хабибулла-хан провозглашен эмиром
3 октября 1901 г. сердар Хабибулла был провозглашен эмиром Афганистана. Церемония носила как религиозный, так и светский характер. Религиозную церемонию провел главный мулла Джума Масджид (соборной мечети), который после молитвы обернул lungi из белого муслина вокруг головы сердара. Затем ему были вручены Коран и реликвии Пророка, после чего его объявили законно избранным эмиром Афганистана.
На гражданской церемонии сердар Насрулла-хан возложил kulla усопшего правителя на голову своего брата и отдал ему меч бывшего эмира. Затем Хабибулла выступил с речью, в которой поклялся сохранять целостность Афганистана, отражать иностранную агрессию и проводить реформы. Он также пообещал упразднить ненавидимую всеми систему шпионажа. Хабибулла, мать которого была дочерью мира Бадахшана, родился в Самарканде, и на момент вступления на престол ему было тридцать два года.
Хабибулла объявляет о своем вступлении на престол вице-королю
В Индии царила сильная тревога, основанная на пугающих базарных слухах, но 10 октября Керзон получил письмо от Хабибулла-хана, в котором тот сообщал, что «армия и народ приняли его как законного правителя Афганистана». «Мой долг, – добавлял он, – вести себя точно так же, как и мой почитаемый отец, и я буду другом его друзей и буду избегать его врагов».
Приглашение лорда Керзона новому эмиру
Ввиду того что договор, заключенный с усопшим эмиром, вице-король считал личным, хотя это было не так, было решено известить его высочество о том, что договоры с его отцом нельзя обновить без обсуждения различных сложных вопросов; и с этой целью он был приглашен нанести вице-королю визит. К сожалению, диктаторское отношение Керзона к умершему эмиру никак не изменилось в сторону улучшения англо-афганских отношений. Это ясно демонстрирует заявление, сделанное эмиром Хабибуллой на торжественном приеме, состоявшемся 21 августа 1907 г. В этом случае его величество, ссылаясь на полученное им приглашение от лорда Минто посетить Индию в 1906 г., сказал: «До этого лорд Керзон тоже приглашал меня в Индию, но его письмо на самом деле не было пригласительным письмом; это была угроза прекратить финансирование, если я не подчинюсь его призыву».
Ответ Хабибуллы
В своем ответе на приглашение вице-короля Хабибулла отрицал, что существовало какое-либо недоразумение между правительством Индии и его отцом. Он написал: «Мой добрый друг, я абсолютно убежден, что нет ни одного вопроса, большого или маленького, упущенного в условиях договора или такого, который теперь заслуживал бы описания или протоколирования».
Отказ Хабибуллы принять приглашение вице-короля встретиться с ним в Пешаваре весной 1902 г. был серьезным разочарованием для Керзона. Новый эмир произвел на него самое благоприятное впечатление во время его визита в Кабул, и Керзон описал его как «очаровательного человека, рассуждавшего мудро и здраво не по его молодым годам». Он также чувствовал, что после смерти старого эмира новый эмир сможет поставить дела Афганистана на более удовлетворительную основу.
Мнение Хабибуллы о договоре
Разочарование Керзона усиливала жесткая приверженность нового эмира той точке зрения, что договор, заключенный с властями Индии с Абдуррахманом, носил для них обязывающий характер в отношении него и не было никакой необходимости в новом договоре. В начале июня Керзон повторил свое приглашение, но не получил ответа.
Точка зрения лорда Керзона и британского правительства
Беспокойство Керзона в такой ситуации усилили слухи, циркулировавшие на северо-западной границе, что эмир рассматривает возможность заключения союза с Россией. Все было подготовлено для большого торжественного приема в Дели в январе следующего года, и Керзон уведомил государственного секретаря, что, пока эмир не ответит на его инициативы, он после завершения церемонии напишет строгое письмо в выражениях, вынуждающих дать ответ, в котором отругает его за вероломное и недружеское отношение и потребует от него определенных обещаний. Позиция Керзона, требовавшая заключения нового договора прежде выплаты субсидий и дачи обещаний о защите, была точно такая же, как и у Литтона, которая, как мы помним, привела ко Второй англо-афганской войне. Вместе с тем английское правительство придерживалось той точки зрения, что эмир, вероятно, станет более дружески расположенным, если сначала ему будут даны обещания выплачивать субсидии и обеспечивать защиту, а другие вопросы будут подняты позже. В любом случае кабинет министров решительно возражал против «любых действий, могущих повлечь за собой военные действия».
Письмо Хабибуллы
К счастью, опасность разрыва отношений с Афганистаном была предотвращена благодаря получению 12 декабря 1902 г. письма от эмира, в котором он заново торжественно заявлял о своей дружбе и принимал британское арбитражное решение по Систану, о котором рассказывалось в предыдущей главе. И хотя это письмо не полностью устраивало англичан, оно открывало дорогу к возобновлению нормальных отношений.
Миссия Дейна в Кабуле
В ходе дальнейших переговоров и выяснений оказалось, что нежелание эмира посещать Индию проистекало отчасти из рисков, которым могла подвергнуться стабильность его положения из-за отъезда из Афганистана. Поэтому было решено отправить господина (позднее сэра) Луиса Дейна с миссией в Кабул. Он получил указания настаивать на том, что договоренности, достигнутые с Абдуррахманом, носили личный характер, и должен был воплотить в договоре гарантии, данные Абдуррахману в 1880 г., настаивать на полном контроле британским правительством внешних отношений Афганистана и предложить эмиру личную субсидию в размере 18 лакхов рупий, дарованную его отцу, при условии что он будет проявлять дружелюбие и выполнять условия договора. Другими оговорками были: эмир должен благожелательно относиться к планируемому строительству железных дорог в провинциях Хайбер и Курам; с английским представителем в Кабуле и корреспондентом в Кандагаре должны обращаться более обходительно; должен быть обсужден вопрос о более свободных торговых отношениях. Также стоял вопрос о задержанной субсидии.