Далее он продолжил, что ввиду опасений, выраженных в отношении безопасности британского посланника в Кабуле, он готов отправить своего представителя в любое другое место на выбор эмира; что страх того, что принятие британской миссии может привести к появлению российской миссии, безоснователен, так как царское правительство уверило правительство Великобритании, что не будет вмешиваться ни прямо, ни косвенно в дела Афганистана. И наконец, он объявил, что, если прием его посланника, как он надеется, приведет к более сердечному взаимопониманию, он будет счастлив встретиться с эмиром в Пешаваре осенью.
Три опытных члена совета, а именно сэр Уильям Мьюр, сэр Генри Норман и сэр Артур Хобхаус, расходились во взглядах с лордом Литтоном и большинством своих коллег. Они считали, что Шир-Али правомерно отказывается принять британскую миссию и что письмо вице-короля почти равнозначно угрозе войны.
Речь не идет об угрозе, содержавшейся в письме Литтона. Он знал об отказе кабинета министров Гладстона принять предложения Нортбрука в 1873 г., и, безусловно, лучше бы ему посоветовали проинформировать Шир-Али о том, что правительство Великобритании определенно решило защищать его от внешней агрессии при помощи войск, оружия и денег. Такое заявление, изложенное в задушевном письме, почти наверняка создало бы дружескую атмосферу и сделало бы Шир-Али нашим преданным другом и союзником. Более того, оно спасло бы Афганистан от ужасов второй войны, начавшейся чуть более чем через поколение после первой, а Великобританию – от огромных потерь человеческих жизней и финансов.
Миссия наваба Атта Мухаммед-хана
Эмир в своем ответном послании избегал всякого упоминания о предложенной миссии и придерживался своего мнения, что он должен отправить своего посланника в Индию. Это предложение было принято за неимением лучшего, и в октябре 1876 г. наваб Атта Мухаммед-хан достиг Пешавара. В ходе не одной беседы с сэром Льюисом Пелли – уполномоченным в Пешаваре – выяснилось, что причиной отчужденного отношения эмира главным образом было то, что в 1873 г. сейидом Нур-Мухаммедом не было получено обещание помощи в борьбе с внешней агрессией, а также арбитражное решение по Систану, вмешательство Нортбрука от имени Якуб-хана и общее впечатление, сложившееся у эмира, что политика Великобритании носит чисто эгоистический характер и пренебрегает интересами Афганистана. Посланник сделал особый акцент на желании, продемонстрированном эмиром в 1873 г., вступить в наступательнооборонительный союз с Великобританией и его глубоком разочаровании при отказе англичан согласиться на его желание.
Ответ лорда Литтона
Вице-король заявил, что он готов вступить в предложенный союз. В случае неспровоцированной внешней агрессии эмиру будет оказана помощь людьми, деньгами и оружием; Абдулла Джан будет признан наследником эмира, а также будет гарантирована ежегодная субсидия. Однако Литтон поставил условия для этих уступок: эмир не будет поддерживать отношения с Россией, перенаправив представителей этой державы к англичанам; представители Великобритании должны будут проживать в Герате или других населенных пунктах у границы; совместная англо-афганская комиссия должна установить границу владений эмира; и, наконец, появление постоянного посланника в Кабуле будет отложено при условии, что эмир отправит постоянного посланника в Индию и согласится принимать специальные миссии по первому требованию.
Вице-король – к несчастью, как оказалось – отчетливо объяснил, что, пока эмир не согласится разместить представителя Великобритании на границе в качестве основы для переговоров, вышеперечисленные предложения не вступят в силу. Опытный Пелли сожалел об этих оговоренных условиях, но Литтон настоял на них. В результате переговоры, длившиеся с октября 1876 г. по март 1877 г., закончились провалом.
Договор с Калатом
Об истории Калата, когда он был составной частью империи Ахмад-шаха и в ходе Первой англо-афганской войны, рассказывалось в предыдущих главах этой книги. В 1875 г. капитан Роберт Сандеман, которому суждено было встать в один ряд с самыми выдающимися английскими офицерами, служившими на границе, был делегирован Нортбруком с целью изучить отношения хана с его сердарами, которые были причиной волнений и серьезных нападений. Сандеман доложил, что вожди одобряют посредничество англичан и готовы стать мирными подданными хана, если причины их недовольства будут устранены, и что он убедил их покориться хану на этих условиях. Понимая важность доведения дела до конца, в апреле 1876 г. Нортбрук отправил Сандемана со вторым поручением. После того как Литтон занял пост вице-короля, Сандеману были посланы несколько иные указания, но последний 16 июня телеграфировал условия урегулирования, предложенные ханом и принятые сердарами. Наконец, 8 декабря договор, заключенный в Джакобабаде, был выполнен. Вице-король встретился с ханом и сердарами на торжественном публичном приеме, и большим праздником было отмечено счастливое завершение миссии Сандемана. По условиям договора Кветта стала важным британским военным городком, а Боланский перевал впервые стал безопасным для прохода караванов безо всяких вымогательств. Однако следует упомянуть, что Шир-Али и его советники с естественным недовольством и подозрительностью отнеслись к оккупации Кветты.
Ситуация в Европе
В 1875 г. восстание в Боснии и Герцеговине привело двумя годами позже к русско-турецкой войне. Политика Дизраэли была, как мы уже видели, антироссийской настолько, что война с Россией казалась вполне вероятной.
Миссия генерала Столетова в Кабул, июль 1878 г.
Острая враждебность, возникшая в Европе между двумя некогда дружественными державами, вынудила Кауфмана без каких-либо указаний от российского правительства объявить эмиру об отправке посланника в Кабул в письме, который служит эпиграфом к этой главе. 18 июня – в день, когда состоялось первое заседание Берлинского конгресса, Столетов выехал из Ташкента в афганскую столицу. Для поддержки посланника Кауфман также отправил три колонны русских войск к различным точкам афганской границы. Эмир растерялся при появлении миссии и не хотел принимать ее, но оказал ей почести при ее вступлении в Кабул.
По-видимому, в день накануне прибытия миссии в столицу Столетов получил письмо от Кауфмана, в котором тот сообщал о подписании Берлинского договора и давал ему указания воздержаться от любых конкретных договоренностей с эмиром. Однако Столетов понимал практически независимое положение генерал-губернатора и представил черновик договора с Россией, в котором эмиру была предложена помощь России в борьбе с внешними врагами и содержалось признание Абдуллы Джана его наследником.
Точные формулировки договора, наверное, вызовут сомнения, однако 23 августа эмир написал Кауфману, что Столетов записал на бумаге его пожелания, с тем чтобы укрепить дружеские отношения с Россией, и вскоре вернется с ответом. Это письмо стало доводом против эмира.
Заверение господина де Жьера
Чрезвычайно важно отметить, что 2 июля 1878 г. лорд Лофтус поинтересовался у господина де Жьера, имел ли какой-либо российский официальный деятель указания из Санкт-Петербура или от Кауфмана отправиться с миссией в Кабул. В своем ответе де Жьер категорически отрицал, что в Кабул была послана или планировалась к отправке имперским правительством или Кауфманом какая-либо миссия. Вероятно, Военное министерство России ввело в заблуждение де Жьера, так как его репутация серьезно пострадала бы, оттого что он отрицал факты, которые вскоре стали бы известны миру.
Отправка британской миссии в Кабул
Появление российской миссии в Кабуле вызвало кризис. Правительство Великобритании пришло к соглашению, что на это следует ответить настоятельной просьбой к эмиру принять британскую миссию во главе с генералом сэром Невиллом Чемберленом. Письмо к эмиру с таким сообщением достигло Кабула 17 августа – в день смерти наследника престола. Поэтому эмир попросил отсрочку, но, как уже было отмечено выше, продолжал свою переписку с Кауфманом.
Вмешательство лорда Солсбери
Так как из Кабула не было никакого ответа, 8 сентября Литтон предложил немедленно отправить туда Чемберлена с эскортом из тысячи человек. Три дня спустя Солсбери попросил министра по делам Индии Крэнбрука дождаться получения письма де Жьера, которое было на пути в Лондон. Но когда указания Крэнбрука на этот счет достигли Индии, пограничные офицеры уже вели переuоворы с афганцами, проживавшими на Хайберском перевале, о проходе миссии, и Литтона заверили, что перенос прибытия миссии на более поздний срок вызовет презрение местных жителей. Поэтому он подождал письма от де Жьера еще неделю и, не получив его, 20 сентября без дальнейшего обращения в Лондон отдал приказ Чемберлену отправляться в путь.
Миссию сэра Невилла Чемберлена останавливают афганские войска
Однако в Ак-Масжиде миссию встретила большая враждебная вооруженная группа людей, и миссия в силу сложившихся обстоятельств возвратилась в Пешавар; ей еще повезло, что удалось спастись.
Решение кабинета министров Великобритании
К концу октября в кабинете министров происходили бурные заседания. Политику Литтона подверг критике Солсбери, который боялся, что проблемы с Россией по поводу Афганистана могут серьезно помешать исполнению Берлинского договора. Однако Крэн-брук решительно поддержал вице-короля, и его точка зрения в конце концов возобладала.
Отправка ультиматума Шир-Али
Таким образом, 2 ноября в Кабул был отправлен ультиматум, который устанавливал срок ответа до 20 ноября. Естественно, Шир-Али обратился к Кауфману, который не оказал ему никакой помощи и предложил договориться с англичанами.
Трудно не посочувствовать Шир-Али в такой ситуации. Миссия Столетова была ответным выпадом русских на отправку Дизраэли индийских войск на Мальту. Процитирую Аргайла: «Мы сами поставили эмира в чрезвычайно затруднительное положение, и у нас были основания полагать и знать, что он никоим образом не был участником политики русских в отправке их миссии». Безусловно, в таких условиях, памятуя о тяжелом горе эмира ввиду внезапной смерти его любимого сына, вице-королю следовало бы проявить больше терпения и такта.