Америка периода «холодной войны»
Эта война, как и предсказывали сюрреалисты, лишила нас внутреннего террора, существующего только тогда, когда источник трагедии неизвестен. Теперь мы, видя Хиросиму, знаем, какого террора ожидать.
Стоит сразу же обозначить тот социальный фон, на котором в США происходили внешнеполитические процессы со второй половины 1940-х годов. Сам за себя говорит факт, что президент Гарри Трумэн предложил ввести верхний порог цен на жилые дома – цены стремились вверх, и главное лицо государства хотело заморозить их на уровне 10 000 тысяч долларов. В Миннеаполисе некая семья жила в своем автомобиле. Но в Лонг-Айленде молодой архитектор Уильям Левитт уже купил картофельное поле и начал строить баснословно дешевое жилье – семнадцать с половиной тысяч домов в первый прием. Создаваемые им поселки получили название Левиттаунов или Льюиттаунов. Никаких заборов. Постоянный уход за газонами. Стандартный четырехкомнатный дом стоил 7 тысяч долларов. Семья въезжала, а вокруг бульдозеры укладывали асфальт, электрики тянули провода, строители сооружали общий бассейн.
Правда, сам Левитт жил в прекрасном большом доме, построенном в соответствии со старинными архитектурными вкусами… Но он, без сомнения, облагодетельствовал многие десятки тысяч американцев.
Гегемон
На выборах 1946 года победила республиканская партия. Ее лидеры оказали Гарри Трумэну (1884–1972) и его окружению самую энергичную поддержку в ориентации правительства на внешнюю экспансию, Особенно влиятельной была роль председателя сенатской комиссии по иностранным делам Артура Ванденберга, ведущего специалиста республиканской партии по внешнеполитическим вопросам. Государственный департамент буквально трепетал перед этим деятелем, который достаточно быстро стал одним из наиболее видных идеологов внешней экспансии.
В конце 1946 года взошла звезда заместителя госсекретаря Дина Ачесона, бывшего сотрудника одной из крупнейших юридических фирм Нью-Йорка, скрытного, замкнутого человека. Он значительно отличался от президента происхождением, воспитанием, образованием, пройдя все ступени, обязательные для представителя традиционной элиты Северо-Востока: школа Гротон, Йельский университет, Гарвардская школа права, стажировка у знаменитых американских юристов Феликса Франкфуртера и Луиса Брендайса. В то время, когда государственные секретари Джеймс Бирнс (занимал эту должность в 1945–1947 годах) и Джордж Маршалл (1947–1949) были заняты встречами министров иностранных дел четырех великих держав, Ачесон фактически стал осуществлять контроль над госдепартаментом. Тесный контакт с президентом укреплял позиции Ачесона, ставшего идейным вождем имперских кругов США с того момента, когда он на заседании Ассоциации гарвардских клубов Бостона в августе 1946 года провозгласил, что моральная, экономическая и военная мощь Соединенных Штатов фундаментально важна для всего мира и что восстановление прочих государств должно происходить в направлении, существенно близком американской системе.
Гарри Трумэн
В 1946 году Трумэн почти полностью избавился от соратников Франклина Делано Рузвельта в Белом доме. Новых лиц в Белом доме объединял ряд общих черт: никто из них не мог полагаться на собственный политический багаж, в политике они были новичками. Стиль работы Трумэна был таков: он не желал видеть четко определенной иерархии среди помощников, советников и консультантов. Его устраивало их «хаотичное» расположение, при котором легче было манипулировать аппаратом Белого дома. Система Трумэна сработала – помощники стремились приблизиться к главе исполнительной власти. Таким способом хозяин Белого дома стремился предотвратить оппозицию своему курсу. Вашингтоном овладели безликие люди, девизом которых были оперативность и эффективность. Что касается философского обрамления курса, то события говорили сами за себя: впервые в собственной и мировой истории Соединенные Штаты в условиях резкого ослабления своих конкурентов осуществляли почти полную гегемонию в капиталистическом мире и надеялись определять ход мировой истории еще долгие годы.
Политическая конфронтация
Америка стала самой богатой страной мира за всю историю цивилизации. Она владела 35 млрд. долларов золота из 40 млрд. во всем мире, Структура послевоенных финансов была определена в Бреттон-Вудсе годом ранее (июль 1944).
После окончания Второй мировой войны на политическом горизонте обозначилось противостояние между двумя крупнейшими державами – победившим фашизм СССР и экономически сильнейшими США, Соединенные Штаты ни при каких условиях не согласны были уступить лидерства. К тому же советский строй оказался после победы весьма популярным, что подрывало основы буржуазного общества. Сложились предпосылки для явления, получившего название «холодная война».
Внешнеполитический курс Рузвельта был ориентирован на тесное взаимодействие с СССР, однако после смерти президента его преемники коренным образом изменили свои позиции, оповестив весь мир об опасности «русского доминирования» и «советской угрозы», в первую очередь в Европе. Противостояние обозначилось по всем направлениям – в идеологии, в стремлении вырваться вперед в гонке вооружений, в экономических показателях, даже в спорте.
На политической вершине страны лишь Элеонора Рузвельт требовала предпринять усилия по решению межгосударственных проблем непосредственно с Иосифом Сталиным. В ответе на письмо вдовы Франклина Делано Рузвельта Трумэн писал, что американский образ жизни не сможет сохраниться и доминировать, если другие народы, которые стремятся следовать этому образу жизни во всем мире, не будут иметь гарантию успеха. Чтобы обеспечить подобную гарантию, США не должны позволять силам дезинтеграции находиться без присмотра, Речь шла о «государственном присмотре» за приобретенной американцами зоной влияния, а она выходила на новые рубежи в Европе и Азии.
Гарднер Кокс. Портрет Дина Ачесона
Некоторые осмотрительные сенаторы пытались избежать перехода США к глобальной конфронтации. Их надежды и сомнения видны, в частности, из следующего диалога сенатора А. Смита (Нью-Джерси) и заместителя госсекретаря Ачесона во время слушаний в комиссии по иностранным делам сената США. Сенатор спросил, может ли программа помощи Греции и Турции оказать давление на Россию, чтобы последняя пришла за стол переговоров и разрешила некоторые из противоречий. Ачесон ответил, что было бы ошибкой верить в то, что можно в любое время сесть рядом с русскими и разрешить проблемы, Ачесон считал, что для этого потребуется длительный период, на протяжении которого Америка должна все время указывать русским, что хорошо сознает, в чем состоят ее интересы, твердо охранять их и быть абсолютно готовой предпринять необходимые действия. Лишь в этом случае, подчеркивал Ачесон, решение вопросов будет возможно. Тогда сенатор Смит спросил, планируется ли какая-либо ранняя фаза разрешения спорных вопросов. Ачесон заявил, что с русскими невозможно вести переговоры.
Основа взглядов Ачесона была достаточно проста. С его точки зрения, конфликт в Европе между «странами оси» (фашистские Германия, Италия, Япония; «ось» обозначалась как «Рим – Берлин – Токио») и антигитлеровской коалицией получил название Второй мировой войны незаслуженно, Война 1939–1945 годов была лишь второй фазой европейской «гражданской войны» 19И—1945 годов, последовавшей за перемирием 1918–1939 годов. Этот постулат лежит в основе всей его схемы. Между странами, участвовавшими в «гражданской войне», не существовало качественного различия, поэтому вопрос об «агрессоре» не представляется принципиальным и отпадает необходимость осуждения второй германской агрессии в XX веке. Неравные потери участников антигитлеровской коалиции несущественны и не дают оснований для претензий на компенсацию; создание преграды против новой германской агрессии – надуманный вопрос; между жертвами нападения и нападавшими нет принципиального различия – все они жертвы европейской «гражданской войны».
При таком подходе значение связей с СССР низводилось до нуля, совместные жертвы 1941–1945 годов теряли значение, само упоминание о них выглядело излишней сентиментальностью. Зато экспансия США истолковывалась как преграда на пути еще одной «гражданской войны» в Европе. Таким было «обоснование» глобальной экспансии США. Американский сенат одобрил программу Трумэна 67 голосами против 23; палата представителей – 287 голосов «за» и 107 – «против». В 1947 году президент Трумэн подписал целый ряд законов, касающихся вопроса государственной безопасности. Было создано Центральное разведывательное управление (ЦРУ). «Холодная война» началась.
Внутри страны благодаря маккартизму (внутренняя и внешняя политика, направленная на нагнетание ощущений «советской угрозы») создался климат, при котором выступать против «холодной войны» стало попросту невозможно. И для американских политиков оказалось немыслимым ограничивать «жизненно важные интересы» США узкими рамками Западного полушария. Идея американской ответственности за весь мир и повсеместного распространения национальных интересов США завладела сознанием, по крайней мере большинства представителей правящего класса.
Лишь опираясь на внутреннее гражданское согласие, американское руководство могло планировать те или иные международные комбинации, обеспечивающие укрепление мощи Америки. В рассматриваемый период еще только зарождалась ревизионистская историческая литература (Уильям Уильяме, 1961), которая обрела убедительность и влияние через десять лет, порождая сомнения в верности курса конфронтации с СССР.
«Молчаливое поколение»
В конце 1940-х годов появилось новое поколение нью-йоркских художников: Джексон Поллок, Эд Рейнхардт, Роберт Мазервелл, Адольф Готлиб, Марк Ротко и другие. Художники придерживались разных направлений, их характеризовала спонтанность и отсутствие эстетической программы. Художники не выдвигали манифестов. Центральной по важности фигурой стал Ганс Гофман, по-своему наследовавший Василию Кандинскому. Рядом с ним стоял армянский художник Арчил Горький – своеобразное связующее звено между европейской и американской живописью, возможно, последний сюрреалист (так называлось это художественное направление).
Роль лидирующего абстрактного экспрессиониста взял на себя меланхоличный и отчаявшийся Джексон Поллок, фигура во многом типично американская. Он начал со следования традициям индейского искусства, учился настенной живописи у Харта Бентона, одно время увлекался социалистическим реализмом, идя за Альфаро Сикейросом и Хосе Ороско. Его идеалом стал Пабло Пикассо. Лучшим периодом Поллока были 1947–1951 годы. Он писал не на холсте, а на стенах и дверях. Ритм и колористика Поллока поражает. Откуда черпал он вдохновение? На подобные вопросы сам он отвечал, что все – и творчество в том числе – вырастает из нужды. Интенсивность его абстракций поразительна. Но он был талантливым одиночкой и не создал школы.
Джексон Поток. Стенографическая фигура. 1942
Абстракные экспрессионисты делились на две группы: первые обожествляли действие; вторые преклонялись перед цветовой гаммой. Среди первых наиболее талантливыми были Клиффорд Стилл, Марк Ротко и Барнет Ньюмен. Художники подчеркивали в статье, опубликованной «Нью-Йорк Тайме», что искусство – это приключение в неизвестном, которое может постичь лишь тот, кто рискнет.
Стилл писал на огромных холстах и вешал их на стены как настенную живопись. Печаль полотен Ротко просто неизбывна (в 1970 году он покончил с собой). Его кредо звучало категорично: изображение основных человеческих эмоций. Меланхолия и мизантропия были характерны для всех художников. Они были глубоко религиозны.
В 1948 году Аллен Гинзберг, лучший поэт своего поколения, начал писать стихи. Радио разнесло по всей стране бархатный голос Ната Кинга Коула. Нью-Йорк строил самый большой в мире аэропорт Айдлуайлд Женская половина страны начала читать дамский журнал «Флэйр», а стирать при помощи порошка «Тайд». Стэн Кентон руководил лучшим джазовым оркестром страны. Критик Брюс Бливен попытался сравнить общественные настроения начала и середины века и был поражен высоким оптимизмом 1900—1920-х годов и унынием после войны. Тридцатилетний актер Билли Грэхэм перешел к массовым проповедям. В новостях особое место занимали события в Китае, превратившемся в Китайскую Народную Республику. Американские военные изучали азиатские континентальные подходы. В Балтиморе возник международный аэропорт, и власти назвали его «Дружба» как символ укрепления дела мира на Земле. Всякий отъезд президента из столицы Вашингтона вызывал радость чиновников: у них-то начинались своего рода каникулы. Самым обсуждаемым международным событием стал бойкот Советским Союзом Совета Безопасности ООН. Американский представитель в ООН Уоррен Остин часто отлучался в свой сад – благо это было недалеко, в штате Вермонт. Впервые зал заседаний ООН был показан по американскому телевидению, Лучшей актрисой 1950 года была Джуди Холидэй (в фильме «Рожденная вчера»); лучшим актером – Джордж Сандерс («Все о Еве»). Лучшими произведениями художественной литературы были «Кардинал» Генри Робинсона, «Отсюда до вечности» Джеймса Джонса, «Мелвил Гудвин» Джона Марканда, «Обед у Антуана» Френсиса Кейза, «Яростное желание жить» Джона О'Хары. Как большая новость сообщалось, что длина юбок у модниц достигла середины бедра.
Джуди Холидэй
Кто же продолжит дело Уильяма Фолкнера и Эрнеста Хемингуэя? Упрочились литературные репутации Уильяма Стайрона, Джеймса Болдуина, Джона Чивера, Курта Воннегута, не остались незамеченными дебюты Дж. Хеллера, Уиэтли Перси, Джона Апдайка, писательницы Джойс Кэрол Оутс. Отметим литераторов, снискавших в 1950-е годы уничижительное наименование «конформистов»: Сл. Уилсон в романе «Человек в сером фланелевом костюме», Г. Вук в «Марджори Морнингстар», Дж. Коззенс в «Одержимых любовью». Эти книги стремились зафиксировать трансформацию социально-психологического лица Америки. «Наименее популярным» из всех значительных современных писателей американская критика неизменно называла Райта Морриса («Великая эпоха», 1952), Идейное возвышение личности видны у Бернарда Маламуда («Новая жизнь», 1961), Сола Беллоу («Герзаг», 1964).
В те годы американцы узнавали новости по радиоприемникам, количество которых значительно превышало число телевизоров. Однако уже появлялись двенадцатидюймовые и даже четырнадцатидюймовые модели: начиналась телевизионная эра.
Вокруг Вашингтона росли такие пригороды, как Александрия, Арлингтон, Бетезда, Шеви Чейз. Жители с азартом и заинтересованностью обсуждали фильмы – наступил золотой век кино.
Итак, что же смотрели и читали граждане Америки в середине XX века, в 1950 году? Как и многие миллионы сограждан, Дуайт Эйзенхауэр увлекался простецкими детективами, на столе его лежала пятьдесят первая (и последняя) книга Зана Грея «Непокорная королева». Государственный секретарь Дин Ачесон тоже пробовал читать, но его настроение было несколько иным – созданная сенатором Маккарти параноидальная атмосфера привела к огромному количеству писем от врагов и ненавистников, и госсекретаря день и ночь охраняли телохранители.
Концентрация внимания нации на вопросах художественной культуры продолжалась небесконечно. Наступившая Корейская война (1950–1953) снова создала в Соединенных Штатах атмосферу тотальной боеготовности. Молодежь стали клеймить за апатию, за отсутствие патриотического рвения. Появилось название «молчаливое поколение», В университетах воцарилось своеобразное «молчание». Либерализм стал «усталым» и «скучным». В кампусах не чувствовалось возмущения, Рычали только «крайне правые». Случаи какого-либо протеста против чего угодно были редкими. Фиксировался полный отход от идеализма, Оживление вызывали такие «проблемы», как возможность поместить сорок студентов в маленький «фольксваген» или двенадцать человек в телефонную будку. В Калифорнии будку для оригинальности поместили на дно бассейна. Рождающаяся социология пыталась объяснить невиданное отсутствие иллюзий, негативный подход к общественной активности и яркой жизни как к бессмыслице: студенты были согласны обсуждать только свои будущие дома в пригородах. Поэт Роберт Фрост недаром сказал, что обеспокоен «отсутствием решимости». Студентов попросили назвать своих героев. Череда имен практически не отличалась от «героев» их родителей: Абрахам Линкольн, Франклин Рузвельт, спортсмен Ди Маджио, генерал Дуглас Макартур, баскетболист Бэйб Рут и актер Рой Роджерс, основательница Красного Креста Клара Бертон, актриса Вера-Эллен, сестра милосердия и общественный деятель Британии Флоренс Найтингейл, американская певица и актриса Дорис Дэй. Это была «буржуазная Америка» в лучшем виде.
На Корейской войне
Раньше много обсуждали движение молодежи «к левому флангу», а пожилых людей – к «правому». Теперь оказалось, что молодежь недвижимо стоит в политическом центре. Все это фактически означало лишь одно: растущий спад в интеллектуальной жизни страны. Уильям О'Нил, находясь в университете Висконсина, клеймил «проклятую» приверженность буржуазной Америки к личной безопасности. Пытаясь осмыслить происходящее, Уильям Уайт писал в монографии «Организованный человек» о поколении, которое с недоумением относится ко всякому порыву, которое склонно верить в «уравновешенное руководство», которое убеждено, что прогресс заключается в постепенном решении накапливающихся проблем. Это означало заметный кризис индивидуализма. Престиж и свершения – пусть это воодушевляет других.
При всем этом молодая Америка не желала походить на «Человека в сером фланелевом костюме» (упоминавшееся уже название книги Слоана Уилсона), который имеет жену Бетси, троих детей, шестикомнатную квартиру в Вестпорте, «Форд» 1939 года выпуска, 10 000 $ в качестве страховки из армии, работу за 7 000 $ в год. Все это приятно, но не вдохновляет.
«Молчаливое поколение» не могло быть разочаровано, потому что оно никогда не было очаровано. Оно не хотело раскачивать такую уютную лодку своей страны. Именно тогда даже очень богатые отпрыски знатных семей начали носить невзрачные джинсы и неприметные «T-shirts» (попросту футболки). Всех реформаторов они называли «кровоточащие сердца». Они не хотели работать на себя: чем больше корпорация, тем более они доверяли руководству. Рекрутерам они говорили о своем желании быть симпатичными для всех в рабочее время.
Их профессора больше всего говорили о позоре безумного маккартизма. Маккарти не получил массовой поддержки студенческих кампусов, но и против него здесь не выступали.
Между 1940 и 1950 годами отошло в сторону главенствующее превосходство гуманитарных наук, в том числе теологии, журналистики, юриспруденции, литературы, истории. Менее трех из десяти студентов остались верны гуманитарным дисциплинам. Бизнес стал наиболее увлекательным занятием для молодой Америки (двое из десяти студентов специализировались по менеджменту). Герой Слоана Уилсона говорил откровенно, что не хочет терять время зря – все великие открытия уже сделаны, и следует любить деньги, ведь они нужны для получения удовольствий, эпоха которых наступила.
«Дедалус» – журнал американской Академии Искусства и Наук – писал, что доминирующей характеристикой пришедшего поколения является то, что они со всем согласны.
Телевидение начинает лидировать
В штате Мэриленд в 1950 году число смотрящих телевизор впервые обошло число слушающих радио (50,2 процента). Журнал «Тайм» провозгласил, что телевидение становилось главной национальной культурной силой. Но телеиндустрия только набирала силу. Пока имелись технические трудности, телевидение было преимущественно местным, Но технические проблемы начали решаться, и это резко увеличило пространство обозрения. Подписание мирного договора с Японией в 1951 году видели уже 40 миллионов телезрителей на 94 станциях в радиусе 250 миль. Почти сразу появились гиганты мегаломедиа и началась война между ними. Середина века была коротким мигом равноденствия. Вот данные за 1950 год:
На протяжении следующих пяти лет дилеры продавали по пять миллионов телевизионных приемников в год, и это продолжалось до тех пор, пока телевидение не вошло в 88 % американских семей в сорок миллионов домов. В 1 Ъ% домов имелись два или более телеприемника. Уже в 1950 году школьники средних школ проводили у экрана примерно тридцать часов в неделю. Но вскоре и взрослые американцы стали просиживать перед телевизором не меньше времени, чем на рабочем месте.
Видный интеллектуал Норман Казинс сказал, что его ежедневное вечернее меню состоит из телевизионного убийства, часа варьете и борцовского представления. Было положено начало созданию многосерийных лент: так, «Юг Тихого океана» насчитывал 1694 серии. Самыми обсуждаемыми и популярными кинофильмами были «Зовите меня мадам» с Этель Мермэн, «Вечеринка с коктейлем» Томаса Эллиота, «Участник свадьбы» Карсона Маккалерса. Лучшим музыкальным фильмом был «Консул» Джанкарло Менотти. Критики хвалили «За рекой в тени деревьев» Эрнеста Хэмингуэя.
Розано Брази и Митси Гейнор в фильме «Юг Тихого океана»
В олицетворениях «американской мечты» – отдельных домах на своей земле – американские семьи с удовольствием смотрели последнюю постановку Уолта Диснея – «Остров сокровищ» по Роберту Льюису Стивенсону где Сильвера играл Роберт Ньютон. Экраны телевизоров были маленькими, и семьям приходилось садиться поплотнее, чтобы получше видеть.
Интеллектуалы перестали стесняться владения голубоглазым искусителем – телевидением. Макс Лернер назвал телевидение реализацией потребности бедняков в роскоши. Многие американцы стали пропускать ужин. В какой-то момент обнаруживалось, что в определенные моменты по вечерам по всей стране расходуется огромное количество воды. Тайна быстро раскрылась: во время коммерческих пауз зрители бросались к кранам и в туалеты.
Дело кончилось тем, что американцы стали смотреть телевизор от 4 до 5 часов в день. Американцы «вернулись домой», окончился период «автомобильного соблазна», когда жители колесили по стране. Первый документальный фильм, получивший приз, был «Крестовый поход в Европу» по воспоминаниям генерала Дуайта Эйзенхауэра. Телекомпания NBC специализировалась на оперных постановках. Лучшим комментатором был Билл Мюррей из телекомпании CBS. Когда на NBC появилось групповое комментирование (Дэвид Бринкли объединился с Четом Хантли), образовалась группа, бросившая вызов Мюррею. И все же пустота долгих часов, ограниченность числа подлинно талантливых ведущих, отсутствие профессиональных навыков делали телевидение 1950-х годов относительно слабой стороной культуры страны.
Подлинная битва за зрителя начиналась в восемь часов вечера – прайм-тайм, – когда на экран Первой студии (CBS) выходил Эд Салливен против Стива Аллена Филко-Гудьера на NBC Самым известным (и дорогим – 50 тысяч долларов) гостем Салливена стал начинающий певец, шофер из Мемфиса (Алабама) Элвис Пресли. Зародившийся контроль телецензуры ударил по многим талантливым выступающим в середине 1950-х годов. В целом в это первое десятилетие телевидения самыми популярными оказались следующие десять программ: Эда Салливена и Перри Комо, «Вопрос стоимостью 64 тысячи долларов», «Я люблю Люси», «Повенчанный в декабре», «В поисках талантов», «Поклянитесь своей жизнью», «Красный Скелтон», «Какова моя линия?» и «Уолт Дисней». Телевидение обрело национальный американский характер и стало весомой частью национальной культуры.
Элвис Пресли в армии
Джордж Оруэлл
Новый медиум отразил новые черты этой культуры. В частности, тривиальными становились произведения на любовные сюжеты. Многое из того, что показывалось на экране, отражало важный социальный факт – тотальное разобщение.
Отметим также, что телевидение несло на себе лишь часть той роли, которую выполнял английский язык в американском исполнении, Люди слушали магнитофоны, появилось море пластинок, выходили тысячи книг. Печатная индустрия выпускала 81 тысячу наименований в год. Все более популярными становились книги в мягких обложках: их продавалось более четверти миллиона ежегодно, Зазвучали мнения, что в целом вкус американцев улучшается. Среди книг в мягких обложках в 1952 году первенствовали «Виды культуры» Рут Бенедикт; в 1953 году – «Нагие и мертвые»; «1984 год» Джорджа Оруэлла разошелся в 750 000 экземплярах, «Трамвай «Желание»» ТеннесиУильямса – в полумиллионе. Среди авторов-интеллектуалов первенствовали: Норман Казинс, Макс Лернер, Аллен Тейт, Луис Кроненберг.
Обобщая, можно сказать, каковы были основные темы, волновавшие американцев в то или иное десятилетие. Экономика господствовала в 1930-е годы, все виды коммуникаций – в 1940—1950-е, в 1960-е – секс. В каждом случае происходила подлинная революция в культуре. И напомним – в стране было 5000 кинотеатров (плюс 7000 кинотеатров для просмотра из автомобилей), и они не пустовали. Американское сердце, прежде принадлежавшее Кларку Гейблу а потом Джинджер Роджерс, теперь перешло к Эрни Ковачу («Королева на день» и другие фильмы). Характерно, что более 50 % доходов Голливуд теперь получал из-за рубежа, Но 45 млн. американцев прекратили ходить в кино в 1950-е годы – и все из-за телевидения.
Новое поколение американцев (1960-е)
Культура 1960-х годов определялась массовым движением за гражданские права. Основой культуры Америки журнал «Тайм» назвал сорокалетнюю домохозяйку, которая способна дать советы дочери-подростку и поддержать карьеру мужа. Юбки опустились чуть выше колен. В магазинах появилась кукла Барби как символ американского видения идеала женщины. Более важным был выпуск «Полароидом» цветных фотоаппаратов и производство «Кодаком» дешевых качественных фотокамер. Во всей Америке нашлось применение полиэтилену. Цифровая система изменила национальную телефонную сеть.
Кадр из фильма «Том Джонс»
Под напором телевидения кино сопротивлялось изо всех сил, качественные фильмы позволяли ему держаться. В 1963-м лучшим фильмом года был назван «Том Джонс». Лучшим актером стал афроамериканец Сидни Пуатье за роль в фильме «Полевые лилии». Женский приз был отдан Патриции Нил за игру в фильме «Хад». Всем нравился «Этот безумный, безумный, безумный мир».
Телевидение ответило своими фильмами и сериалами: «Доктор Килдээр», «Энди Гриффит», «Трое моих сыновей», «Перри Мэйсон», «Зона сумерек».
Художественные книжные события включали в себя «Группу» Мэри Маккарти, «Ботинки рыбака» Морриса Веста, «Караваны» Джеймса Митченера, «Венецианскую аферу» Элен Макиннес. Список документальных книг возглавлялся «Огнем в следующий раз» Джеймса Болдуина, «Молчаливой весной» Рейчел Карсон – отсюда идут истоки массового американского экологического движения. А из Британии в США уже летели четверо музыкантов «Битлз», а из Парижа на показ была привезена «Мона Лиза»…
Америка благодаря послевоенному буму деторождения была очень молодой страной – средний возраст в США составлял 29 лет. Еженедельная зарплата поднялась до 100 долларов (четырехкратное увеличение по сравнению с 1930-ми годами). Численность рабочих («голубые воротнички») сократилась по сравнению с 1945 годом на 4 миллиона человек, а численность инженеров и обслуживающей сферы («белые воротнички») увеличилась на 10 миллионов человек. 40 % семей получали более 7 тысяч долларов в год. Слово «пролетарий» практически ушло из обихода.
Между «Великой депрессией» и смертью президента Джона Кеннеди в 1963 году американские капиталовложения в образование выросли в десять раз – до 39 млрд. долларов в год. Социальную и культурную значимость этого едва ли можно переоценить. В Америке вырос и окреп «средний класс», претендовавший на все более высокий уровень культуры. 100 тысяч американцев стали в 1960-е годы миллионерами. 20 миллионов американцев владели акциями. 75 % американцев жили в городах и пригородах. 90 % путешествующих американцев пользовались автомобилем – 800 млн. машин.
Кадр из фильма «Кто боится Вирджинии Вульф»
Среди культурных лидеров поколения был экономист Джон Кеннет Гэлбрейт, Ральф Найдер начал читать лекции по истории. Среди журналистов выделялся Джеймс Рестон, сказавший, что изменение – величайший факт истории. «Ридер'с Дайджест» предсказал, что в будущем люди будут спать и питаться при помощи таблеток.
В моральном плане произошли большие изменения. 1960-е годы были характерны тягой к нудизму. В 1964 году калифорнийский дизайнер Руди Гернрайх предложил публике купальники без верхней части. В считанные недели «топлесс» стало общенациональным поветрием. В Лондоне не без влияния американцев Мэри Квэндт создала юбку-мини, Смитсоновский институт приобрел несколько наиболее ярких экземпляров, но ряд конгрессменов в ответ покинули Капитолий.
Нудизм стал популярен в театрах и считался проявлением высшего «шика» на вечеринках. Ив Сен-Лоран изобрел рубашки и блузы из практически абсолютно прозрачного материала и тем самым подогрел новую моду. Студенты дружно выступили против университетских советов и их ограничений, назвав их «фашистскими». С тех пор американские университеты уже никогда не будут прежними «монастырями науки».
Фильм «Кто боится Вирджинии Вульф?» был признан лучшим фильмом 1966 года. Бранные слова, прежде немыслимые, стали полноправной частью лексикона. Сандалии и бороды превратились в неотъемлемый признак «модной» молодежи, еще один такой признак – путешествия в одиночестве с постоянной сменой партнеров. Матримониальные проблемы сразу же приобрели общенациональное значение. Все «табу» рушились. Вышел номер «Тайм» с вопросом на обложке: «Мертв ли Бог?»
Самыми читаемыми среди образованной публики стали книги Маршала Маклюэна «Галактика Гутенберга» и «Как понять современные медиа-страсти» (1964). За два года до него Ральф Гинзбург опубликовал «Эрос». Когда он попытался послать книгу по почте, то получил пять лет тюрьмы. В 1967 году Гинзбург издал «Авангард». Норман Мейлер в 1965 году опубликовал роман «Американская мечта». Президент Линдон Джонсон показал репортерам шрам от недавней интимной операции. Герои Голливуда разводились в штате Невада, где этот процесс не был ограничен.
Вместо «Стрейнджлав» американская публика теперь читала «Доктора Живаго». Вместо «хула-хупа» появился «скейтборд». В моду заново вошел велосипед – ежегодно продавались более шести миллионов велосипедов. Брюки обрели фасон клеш, морская форма оказалась невиданно популярной, и все это вкупе называлось «молодежной революцией». Поп-арт пышным цветом расцветал на «T-shirts». Заново стали модными Хэмфри Богарт и Джин Харлоу Наиболее известными фильмами были признаны «Лорд Джим», «Агония и экстаз», «Кэт Бэллу». В 1966 году всеобщую любовь завоевал киномюзикл «Звуки музыки».
В бродвейских мюзиклах ставили пьесу «Кабаре» на основе драмы Джона Ван Друтена и сборника рассказов Кристофера Ишервуда «Прощай, Берлин». На некоторый период повсеместно распространились одноразовые костюмы стоимостью в 1 доллар, привозимые на дом в банках. Впервые появились отделы мужской косметики.
Популярное агентство Лу Харриса докладывало нации о растущем разочаровании в телевидении у наиболее обеспеченных слоев американского общества. И это при том, что телевидение стало практически на 100 % цветным. Главные телевизионные компании – NBC и CBS – фактически понижали культурный уровень американцев усиленным поиском максимально широкой аудитории, опускаясь до вкусов малообразованных слоев. Постоянно повышать рейтинг – вот был всеобщий девиз, и телевизионные работники добивались своей цели за счет дешевых и примитивных приемов. Прежде, во времена Эдварда Мюррея, обращенная к образованным кругам CBS начала ставить мистерии, глупые драмы, комедии из фермерской жизни, не пренебрегала и сексуально окрашенным юмором.
Прискорбным был ежегодный рост преступности – на 11 %. Антивьетнамская кампания расколола страну на противников и сторонников вторжения. Забастовка лишила Нью-Йорк газет на 2 79 дней. А затем на 43 дня забастовали все пять ведущих авиационных компаний. Исчезли двухдолларовые купюры. Ощутима была инфляция и высокая процентная ставка. Но население более всего интересовала медицинская программа «Медикеэр», принятая Конгрессом в 1966 году. Через пять дней Конгресс выделил миллиард долларов на улучшение системы образования в США, А затем появились Закон о праве голоса и все основные положения программы «Великого общества». Было создано министерство жилья и городского хозяйства, полностью реструктурирован механизм иммиграции – Америка снова стала принимать приезжих со всего света.
Энтони Берджес, автор «Механического апельсина»
Заметим: Конгресс создал «Национальный фонд искусств и гуманитарных наук». Отныне государство напрямую было связано с культурными процессами в стране. Это было особенно важно в 1960-е годы, когда Соединенные Штаты пытались навязать свой порядок во Вьетнаме – эта война «отравила» американскую культуру.
В 1966 году CBS-TV показала американских солдат сжигающими крестьянские хижины во Вьетнаме, и с этого времени масс-медиа присоединилась к антивоенным силам. В ноябре 1967 года все окружение президента Джонсона во главе с министром обороны Робертом Макнамарой ушло в отставку. Популярность Джонсона упала до 36 %. Через несколько месяцев он объявил, что не собирается переизбираться.
1960-е годы закончились, когда Жаклин Кеннеди снова вышла замуж, когда Эдвард Кеннеди упал с моста в Чаппакуиддике, когда развеялся рыцарский ореол вокруг Джона Кеннеди. Космонавт Нейл Армстронг ступил на поверхность Луны, и последняя «граница» продвижения американцев перестала существовать. Национальные гвардейцы расстреляли толпу в Кентском университете, а в 1971 году появилась книга, выразившая психологию нового поколения – «Механический апельсин» Энтони Берджеса (в других русских переводах – «Заводной апельсин»). Насилие, жестокость, неконтролируемая подсознательная агрессия – вот ее лейтмотивы. Не случайны ссылки в тексте на роман «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера: конфликт добра и зла в «Апельсине» поставлен очень остро. По мотивам книги кинорежиссер Стэнли Кубрик снял фильм, также ставший культовым.
В 1970 году Чарльз Рейч напечатал книгу «Зеленеющая Америка», дав имя движению и тем самым подчеркнув, что прошедшая эпоха пережила свое время – это был венец теоретических построений, дающих наиболее полное и популярно изложенное представление о рационалистском миросозерцании.
Модернизм и формализм
После апогея в начале 1960-х годов абстрактный экспрессионизм в США начинает резко меняться. Новые вожди захватывают национальный подиум.
Термины «модернизм» и «искусство модерна», отразившиеся в названии крупного музея Нью-Йорка (основан в 1939 году), бытовали с целью подчеркнуть инновационную роль искусства. Модернизм захватил три четверти XX века и, возможно, лучше всего выразил себя в работах Гропиуса и Ле Корбюзье, которые начали подниматься еще в 1920-е годы, Он окончательно сменился экспрессионизмом к 1970-м годам. Стоит только посмотреть на здания этих архитекторов – мы сразу обнаружим отсутствие всякой орнаментации, всяких украшений на простом рабочем материале.
Любая ностальгия о «веке завитушек» закончилась; практика еще раз подтвердила, что функция порождает стиль, а не наоборот. Художники приняли главенствующий принцип «жить в свое собственное время», они отвергли неумеренную почтительность в отношении традиции и творческих мук предшествующих поколений. Важнее всего становится современная культура. Параллельно новая модификация марксизма упростила историческое мировидение, воцарились теории индустриального, механистического подхода к обществу. Кульминацией стали натурализм и реализм, ведущие свою традицию от Эдуарда Мане и импрессионизма, влюбленного в повседневность. В дальнейшем в Америке стали развиваться формализм и исследование чистых форм.
Теоретически формализм был определен в середине XX века нью-йоркским критиком Клементом Гринбергом, писавшим, что искусство самоценно и самодостаточно, обладает своими правилами, своим порядком, своими материалами и независимо от создателя, от аудитории, от мира в целом. Художника влечет самоочищение, он выступает в роли медиума. Главное для модернизма – привлечь внимание к искусству. Это была крайняя форма модернизма, она породила волну творчества концептуальных художников.
Не забудем, что все это происходило в годы ожесточения «холодной войны» и в определенном смысле ограничивало поле размышления художника о политическом и идеологическом климате эпохи.
90-летний Джером Сэлинджер
Раскрывается творчество ведущих американских прозаиков – Дж. Джонса, Нормана Мейлера, Джерома Сэлинджера, Джона Чивера, Джозефа Хеллера, Джона Апдайка. Это ведущая плеяда писателей данного времени. А рядом росли таланты Сола Беллоу, Френсиса Рота, Гора Видала, Джойс Кэрол Оутс, Джона Гарднера – им принадлежал грядущий день. Все они обращали внимание на этапные произведения Роберта Пенна Уоррена, Джона Стейнбека, Торнтона Уайлдера, Бернарда Маламуда и др.
Американское индустриальное общество
В 1967 году Джон Кеннет Гэлбрейт опубликовал свою главную книгу – «Новое индустриальное общество», анализируя самое современное ему государственное устройство, одним из механизмов деятельности которого была культура. Население Соединенных Штатов перевалило за 200 млн. человек. Эрих Фромм предупреждал, что в цивилизованном обществе бродит призрак – призрак полностью механизированного социума, в котором человек становится просто частью машины.
Первым создателем американского компьютера был Джон Мочли, но он не верил в силы и способности отдельно взятого человека и считал, что только четыре или пять гигантских фирм окажутся способны использовать эти машины с пользой для себя. Однако уже в 1967 году в США было около 40 000 персональных компьютеров.
Гуманисты в США были в тревоге. Либералы в политике, они все более становились традиционалистами в социальной сфере. Мрачные пророчества романа Оруэлла «1984» нависали над миром. Культура, ориентированная не на человека, а на вещи, очень беспокоила интеллектуалов. Но между тем нация все более подчинялась интересам консьюмеризма – начиная с автомобиля и заканчивая косметикой. Телевизионная реклама бесцеремонно и со всей вульгарной прямотой демонстрировала, о чем мечтает американский народ.
Телевидение, которое еще недавно обещало быть главным мотором американской культуры, подкосило не только эту культуру, но и здоровье нации. Прежние любители спорта на открытом воздухе, проводившие вечера напролет у телеэкранов, стали пивными алкоголиками. Стадионы никто не ликвидировал, но они пустовали. Особенно впечатлял новомодный «Астродром» в Хьюстоне – с 46 000 кожаных кресел для зрителей, со стальной арматурой и покрытием от нежданных дождей, настоящий символ отсутствия вкуса и пресыщенности людей, которые забыли, как светит солнце.
Эрик Голдман писал о том, что американцы желали бы иметь меньше пищи, более скромные дома, менее шикарную одежду, но зато найти надежный способ, как жить в условиях немыслимой роскоши. Уильям Уайт объяснял, что массовое распространение «Бэббитов» (персонаж Синклера Льюиса, отчасти напоминающий «Мещанина во дворянстве» Жана Батиста Мольера и «Недоросля» Дениса Ивановича Фонвизина) является следствием развития нашей цивилизации, чьи плоды стали доступными массам.
Полная занятость и процветание в 1960-е годы привели, как ни парадоксально, к общему упадку в морали, компетентности, вежливости, энергии и дисциплине. Многие стремились к улучшению качества жизни и не сводили это качество к одним лишь цифрам. И все же одна цифра, безусловно, важна: продолжительность жизни в США достигла 80 лет.
В 1968 году Герман Кан создал тысячестраничную монографию о недалеком будущем Соединенных Штатов – о том, что будет происходить в 2000 году. Кан предсказал средний заработок в 7500 $ в год. Но все предположения были спорными, потому что в Соединенных Штатах началась технологическая революция. Самый консервативный пласт – фермеры – теперь ощущали на себе ее ход. Создание гибридной кукурузы повысило ее урожайность на 20 процентов. 15 млрд. долларов в год шло на механизацию фермерского труда, и дом фермера теперь радикально отличался от хижины 1930-х годов.
Культура городов также изменилась до неузнаваемости. Социальный слой, ранее называвшийся «пролетариатом», окончательно исчез. За первую половину XX века численность представителей ручного труда уменьшилась cil млн. до 6 млн. человек. За прошедшие тринадцать лет рабочая сила Америки увеличилась на 10 млн. человек. Число «голубых воротничков» постоянно уменьшалось. Мощь некогда всемогущих профсоюзов ослабла. Зато по мере того, как уменьшалась нужда в грубой рабочей силе и расширялась сфера услуг, увеличилось число работающих женщин. В обществе массового потребления изменилась структура занятости. Много слов было сказано по поводу книги Джеймса Бернхэма «Революция менеджеров».
Значительный культурный поворот произошел в отношении социальных слоев друг к другу. В годы Великой депрессии отношение интеллектуальных лидеров общества – писателей, публицистов, общественных деятелей – к «боссам» было сугубо отрицательным. В кинематографе «босс» изображался не в меру полным, грубым, часто невежественным. То же происходило и в романах. В Америке помнили определение Герберта Спенсера, что наиболее циничные политики имеют собственный умывальник и являются членами республиканской партии. Но прошли годы, и журнал «Форчун» объявил, что старый «босс» мертв. Теперь «Тайм» описывал бизнесменов новой формации как лидеров индустриального общества, умелых специалистов, подлинных знатоков и психологии рабочих, и хитроумных машин. Случилось неожиданное – определенное социальное примирение. Гэлбрейт называл верхний слой общества «техно-структурой». Это были уже яркие, стройные, спортивные, интеллектуальные люди.
Демонстрация против войны во Вьетнаме
Правый республиканец, сенатор Барри Голдуотер, призывал «оценить и полюбить» того, кого раньше называли не иначе, как эксплуататором. Смешение умов наблюдалось у экономистов и социологов. Они многократно пытались найти идейную состыковку различных классов, ища социальный консенсус. А американские бизнесмены были удивлены переменой отношения «нижней» части общества к президенту и его окружению одновременно с критикой «тех, кто производит напалм»: неудачи во Вьетнаме вызывали уличные шествия. Разве демонстранты не знают, что правительство и бизнес – враги, а не союзники? Ведь это так очевидно, особенно после президентов Теодора Рузвельта, Вудро Вильсона и Франклина Рузвельта. И не американцев ли предупреждал президент Эйзенхауэр, говоря о «военно-промышленном комплексе»?
Фактом уже в 1960-е годы было то, что пятьсот ведущих корпораций производили две трети производимой страной индустриальной продукции. При этом такие корпорации, как «IBM» кормились за счет заказов преимущественно Пентагона, a «ІТТ» получала главные заказы от государственного космического агентства НАСА. Результатом сотрудничества государства и монополий стали подводные лодки «Поларис» и истребители с меняющейся геометрией крыла Ф-111. Француз Жан-Жак Серван-Шрейбер писал об американской системе, что за каждым из недавних нововведений стоит огромный резервуар федеральных фондов, которые финансируют наиболее выгодные инвестиции, когда-либо осуществленные людьми.
Между изобретением фотографии и производством фотоаппаратов прошло 112 лет, между изобретением телефона и началом массового производства телефонных аппаратов – 56 лет, радио – 35 лет. Все изменила американская государственная администрация: гарантируя средства и рынок, Вашингтон довел разницу между изобретением и массовым производством в случае с атомной бомбой до шести пет, в случае с транзистором – до пяти. В условиях, когда в руках государства было 15 млрд. долларов, расходуемых на исследования и разработки, крупные американские компании ощущали зависимость от федерального правительства. Для сравнения: в 1929 году государство отвечало за 8 % экономической активности в стране, а в 1960-х годах – за 25 %. Государство финансировало 90 % исследований в авиации и космосе, 65 % всех видов разработок, связанных с электричеством, 42 % производства новых инструментов, 31 % – в станкостроении, 24 % – в автомобильной промышленности, 20 % – в химической.
Америка теперь активно училась, повышая свой культурный уровень, В 1941 году в университетах и колледжах находились всего 15 % молодого поколения, а в 1965 году – 40 %, то есть более пяти миллионов молодых людей возрастом от восемнадцати до двадцати одного года. Через четыре года эта цифра поднялась до 6,7 млн. Более 30 млрд. долларов расходовалось на образование.
Но в студенческих кампусах 1960-х годов царили далеко не американские ценности: маоизм, троцкизм, сталинизм, чеизм, анархизм, утопические учения, нигилизм. Журнал «Форчун» назвал революционерами 12,5 % студентов. Но все же революционеры всегда были в меньшинстве, будь это 1776, 1861 или I960 год. Опрос Гэллапа говорил, что 81 % студентов не удовлетворен ни страной, ни системой обучения. И выражалось это мнение свободно – дни маккартизма прошли. Популярен стал лозунг: «Не доверяйте тем, кто старше тридцати лет» – что было жестоко по отношению к большинству американцев, желающих быть вечно молодыми, Молодежь до двадцати лет расходовала более 25 млрд. долларов в год – немыслимая цифра для любого из предшествовавших поколений.
В культурно-артистическом мире произошла важная перемена. Против абстрактного экспрессионизма выступил поп-арт, возглавляемый Роем Лихтенстайном, чья ирония была в этом отношении убийственной. В 1966 году он развенчал абстрактный экспрессионизм, говоря о том, что старшее поколение художников безуспешно пыталось достичь подсознательного – и ушло от конкретной реальности. Новое поколение видит в поп-арте выход за ограниченные пределы мастерской художника и его творческого эгоизма.
Ранние работы представителей поп-арта создавались в значительной мере под влиянием восточного философского мировоззрения, Подчас к этому направлению относили все то, что выходило за рамки традиции и принципиально отличалось от абстрактного импрессионизма, который, по мнению корифеев поп-арта, к этому времени исчерпал свои творческие возможности.
Рой Лихтенстайн. Вслед за барокко
Поп-арт был определен как стиль, сознательно избегающий печати личности художника. Он возник практически одновременно в США и в Британии. В ход пошло папье-маше, автомобильные части, бесконечные фотографии, даже само слово «поп».
Американский поп-арт с самого начала покоился на амбивалентности, на явной провокационности таких работ, как «Гигантский гамбургер» Клаэса Ольденбурга (1962), представляющий собой три круга друг на друге. Крайние линии искусства поп-арта эстетически отразили работы Энди Уорхола, добившегося исключительной популярности. Он жил на Мэдисон-авеню и писал статьи для журнала «Гламур», также писал полотна, снимал фильмы, ваял скульптуры, руководил поп-группой, и в конечном счете стал во главе течения поп-арт. Его привлекали теории массовой культуры, особенно работы немецкого исследователя Вальтера Беньямина, который предсказывал самоуничтожение искусства в процессе его коммерциализации. Энди Уорхол утверждал, что его привлекает лишь механическое повторение и что сам он желает быть машиной. Знаменитыми стали 25 повторенных портрета Мерилин Монро (1962), «Несчастье 22» (1964). Он культивировал скучное, банальное и поверхностное, создав повторением своего рода эпоху необычных сюжетов. Заслуживает внимание сдержанное, предметное творчество Джеймса Альберта Розенквиста. В одной из галерей Нью-Йорка было представлено гигантское полотно длиною 30 метров – картина «F-111» – изображение новейшего истребителя-бомбардировщика, о производстве которого как результате заказа Пентагона в начале 60-х гг. говорилось выше. Это несомненная политическая манифестация художника глубоко разочаровавшегося в идее прогресса. Для данной разновидности поп-арта было характерно ощущение катастрофичности жизни, того восприятия образа мира, которое известный политический философ и историк Ханна Аренд в своей книге о процессе над Адольфом Эйхманом назвала катастрофой как повседневной реальностью. Сама Аренд, оказавшаяся в результате Второй мировой войны в США и принявшая в 1951 г. американское гражданство, была всегда в оппозиции, длительное время к американскому маккартизму.
Джеймс Розенквист. F-111 (фрагмент).
Это было особое время. С точки зрения художественных стилей начинают лидировать минимализм и концептуализм. Это, возможно, самые «американские» стили искусства, вызревшие после второй мировой войны. Американцев привлекало, что минимализм требовал цельности, чистоты и откровенности вплоть до примитивности. Средства художника оказались низведенными до минимума. Многие критики утверждали, что минимализм в наибольшей мере отвечает национальным идеалам, Один из идеологов минимализма – Франк Стелла резюмировал, что единственное, чего он хочет от своих творений – это чтобы идея была видна сразу и полностью. Известность приобрела «Черная картина» Стеллы (I960) – строгий орнамент по черному полю.
Задачей минималистов стал уход от индивидуальности в письме и от самовыражения – двух главных черт искусства (особенно абстрактных экспрессионистов). Экспрессия и иллюзия стали изгоняемыми чертами нового искусства, владевшего умами американцев не менее десятилетия, Минималисты стремились к геометрически точным рисункам. В этом стиле преуспели Дональд Джадд, Роберт Моррис, Карл Андре. Их лозунгом была «самодостаточность и либерализм во всем». Правда, вопреки общему кредо, минималисты постепенно усложняли свои работы, о чем можно судить по «Эквивалентам» Карла Андре (1966). Здесь видны дальние подходы к концептуальному искусству.
Андре объяснял, что в его скульптурах идет переход от «формы» и «структуры» к «месту». Чтобы избежать всякой ассоциации с человеком, с гуманизмом, минималисты сосредоточились на горизонтальных композициях. Их произведения чаще всего лежат на полу. Специалисты искали корни американского минимализма в Малевиче, в «неискусстве» Дюшана, в работах последнего эпигона «Баухауза» Джозефа Альберса, Но минималисты видели и крайности своей позиции. Один из них – Роберт Моррис заключал, что единственное – чувство не может быть перенесено на новое место, потому что зритель наблюдает одновременно более чем одну из частей композиции. Простота рисунка вовсе не обязательно проистекала из простоты опыта.
Суровая интеллектуальная природа минимализма, самопоглощенного мировидением художника и его ироническим обособлением от содержания, от артистических традиций ограничивала притягательность его творений. Минимализм стал уходить с национальной арены. Эпигонами, пост-минималистами были такие художники, как Ева Хессе, героиня неформального культурного объединения, обратившаяся к самым разнообразным материалам – латексу, резине, фиберглассу веревкам и тканям. Ее ранняя работа «Подвешенный» является пародией на дадаизм, Хессе говорила о себе, что не хочет «чистенького» искусства, не хочет антропоморфизма, не хочет чисто геометрических украшений, но желает приподнять горизонт, расширить видение зрителя.
В воздухе царили голоса Элвиса Пресли, Джоан Баэз, Боба Дилана, Дженнис Джоплин. Впервые в истории американской культуры музыкальный рынок полностью подчинялся вкусам молодежи. И повсеместно молодежь употребляла наркотики. «Плейбой» оценивал, что 47 % студентов курят марихуану. То было время, когда женщины начали занимать рабочие места, прежде принадлежавшие мужчинам: инженеры в шахтах, водители грузовиков, агенты секретных служб. Актриса Мия Фарроу сделала модными мужские прически у женщин. Магазины армейской одежды стали очень популярными – тяжелые ботинки, брюки-клеш, армейские рубашки и шинели.
В 1968 году Голливуд ввел систему обозначения сексуально откровенных сцен – XXX был максимумом. G – фильм для семьи; M – для взрослой аудитории; R – ограничение по возрасту; X – запрещено зрителям до 16 лет. Порноиндустрия стала отраслью промышленности. Все прежние поколения всех стран мира были лишены столь откровенного показа интимной стороны жизни, а некоторые продолжали и далее пребывать в том же состоянии. Но не Америка – с этого времени. Американскую культуру окончательно соблазнил запретный плод. Отныне эта тема неизбежно звучала в популярной литературе, в наиболее «кассовых» фильмах, в словах общеизвестных песен, была представлена на обложках журналов, на телевидении, в пьесах и т. п.
Список наиболее читаемых книг этого времени возглавляет «Полет над гнездом кукушки» Кена Кизи. Появилось понятие «хиппи», и колонии хиппи образовались во всех больших городах Америки. Среди фильмов выделялось «Лето любви» (1967). Но уровень рождаемости опустился до 17,9 – самая низкая планка в американской истории.
Вперед выходит «молчаливое большинство»
К 1970 году золотой запас США опустился до 11 млрд. долларов. Это своего рода минимум – полагалось на четыре доллара в обращении иметь доллар в Форт-Ноксе, где хранится золотой запас США Европейский Союз и Япония начали нагонять прежде богатейшую страну.
Эрнест Хэмингуэй
С началом 1970-х годов «поколение свинга» приблизилось к своему пятидесятилетию, к тому возрасту, когда человек обладает достаточным багажом, чтобы осознать, что мир, который он любил, вступает в стадию распада. Инфляция, загрязнение окружающей среды, рост преступности, война, падение фондовой биржи, ощутимое отчуждение между поколениями, резкое падение морали, восстания в студенческих кампусах, наркотики, пробки на дорогах, возмутительные надписи повсюду – Америка изменилась навсегда. Ее культура приобрела циничный оттенок.
При этом в стране работали почти 200000 астрологов. В трехстах крупнейших газетах страны была «колонка астролога». Америка хотела знать будущее. Некоторые вещи она знала. Например, что Манхэттен небезопасен. Что порнография приносит полмиллиарда долларов прибыли, и что за совершенно незначительную сумму теперь можно приобрести то, что раньше нельзя было купить ни за какие деньги.
Страна как бы отходила от эмоциональной бури предшествующего десятилетия. Не случайно первой книгой года была названа «История любви» Сигала, обогнавшего великого мастера – Эрнеста Хэмингуэя с его «Островами в океане». На третьем месте значилась «Хрустальная пещера» Деймона Стюарта. Затем «Господь является англичанином» английского автора Рональда Фредерика Делдерфильда и «Женщина французского лейтенанта» англичанина Джона Фаулза. В списке документальных книг стояли превосходные мемуары Альберта Шпеера «Внутри Третьего рейха» и фугурологическая работа Элвина Тофлера «Шок будущего». И все же на первом месте в области нехудожественной литературы стояла, разумеется, «Все, что вы хотите знать о сексе» малоизвестного автора…
Впервые за многие годы в начале 1970-х годов Соединенными Штатами овладела ностальгия. Страна снова восхищалась Ритой Хейворт, звездой 1938 года, и одеждой, которую она тогда носила. На торжества стали надевать смокинги, вместо целлулоида и пластмассы очки обрамляли – как очень давно – металлическими дужками. Крупнейшая сеть универмагов «Сиерс Роебек» заново опубликовала свой каталог 1897 года, И каталог купили 200 тысяч человек. На Манхэттене поставили спектакль «Нет, нет, Нанетт» – хит 1920-х годов. Возник книжный клуб «Ностальгия». Фирмы пластинок выпускали шедевры 1920– 1930-х годов, и они расходились с большим успехом. Гленн Миллер и Бенни Гудмен звучали повсюду. Это был совершенно очевидный намек американцы жаждали прошлых радостей, потому что оказались по горло сыты современностью.
Стоимость жизни выросла на 25 % за пять лет. Согласно данным ФБР, число серьезных преступлений увеличилось за десятилетие на 176 % – 5,5 млн. преступлений в год. Наблюдался постоянный рост венерических заболеваний. И плохие, и хорошие перемены продолжали трансформировать страну. За десятилетие 40 % фермеров покинули американские поля. Шесть миллионов американцев жили в трейлерах, перемещаясь из штата в штат. С невероятной скоростью росли «моллы» – городские торговые центры (первый был построен в Портленде в 1959 году). Теперь, в начале 1970-х, их было 13 000. Магазинчики, которые раньше повсеместно располагались на центральных улицах старых городов, исчезли навсегда.
Отныне страна твердо стояла на колесах. С 1945 года потребление бензина увеличилось вчетверо, а потребление электроэнергии – в шесть раз. Американцы начали покупать «роллс-ройсы». Студенческие кампусы успокоились. Согласно опросу «Плейбоя», только 36 % студентов были готовы протестовать – и то не применяя насилия.
На протяжении первой половины 1970-х годов выявилось творческое бесплодие активистов контркулыуры и ограниченность тех культурно-идеологических импульсов, которые, по мысли своих теоретиков, должны были открыть перед американской культурой новые горизонты, Показательна в этом смысле эволюция Нормана Мейлера, а также Сюзен Зонтаг – провозвестницы контркультуры. С 1973 года Зонтаг работала над рядом эссе, составивших книгу «О фотографии» (1977), подчеркнувшей переход сторонницы ультрамодернизма к одному из самых предметных, жизнеподобных видов искусства. Порывая с былой элитарностью, Зонтаг обращалась теперь к демократической Америке, остававшейся даже в период буйного цветения контркультуры равнодушной к крайностям авангардизма. Зонтаг отмечала, что пишет не столько о фотографии, сколько об отраженной в ее зеркале теперешней жизни. Фотография – это средство узнать, что думают и чувствуют люди, и поэтому, размышляя о фотографии, находишь пути к действительному миру.
В частности, Джозеф Хеллер своим романом «Что-то случилось» (1974) подчеркнул существование истин, которые были как бы отодвинуты в сторону контркультурой. Новую журналистику возглавил обозреватель «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» Томас Вульф, которого ждало большое литературное будущее. Особенно выразительно позицию критиков «новой журналистики» сформулировал Курт Воннегут. Произошел отход общества и, главное, ведущих деятелей культуры от бунтарских настроений.
Диана Эйрбас. Мальчик в соломенной шляпе
Уорхол по-прежнему царил в изобразительном искусстве, но его главным соперником выступил… фотоаппарат. В обществе воцарилось уважение к талантливым фоторепортерам, и фото на этот раз приравнялось к высокохудожественному полотну.
Эра господства фотокадра наступила в 1980—90-е годы. Именно к этому десятилетию молчаливое большинство так или иначе осудило радикалов. Все простодушие и «невинность» глубинной Америки можно понять, глядя на такие классические фотографии, как «Мальчик в соломенной шляпе» Дианы Эйрбас (1970). Таково было выражение глаз изумленного поражением во Вьетнаме поколения, ищущего новую моральную опору. Мир глянцевых журналов уже не поражал, он начинал отталкивать. Знаменитый портрет Эрнесто Че Гевары (фотограф Альберто Корда) размножался миллионными тиражами – потому что революционер в возрасте Христа не был похож на стандартных политиков. У него не было штампованной улыбки и искусственной оживленности. Портрет получил всемирное признание и немало добавил к славе погибшего в боливийской глубинке революционера.
Наступала эпоха президента Рональда Рейгана, которая принесла восстановление мощи консерваторов. Главное отличие взглядов президента Рейгана от его предшественников – Джимми Картера, Джеральда Форда и Ричарда Никсона – заключалось в оценке возможностей США в мире. Прежние главы государства придерживались «пессимистической» точки зрения: они полагали, что процесс уменьшения внешнеполитической роли США объективен, его можно замедлить, но нельзя повернуть вспять. Ричард Никсон и Генри Киссинджер, Джимми Картер и Збигнев Бжезинский не только отмечали падение относительного веса США в мире, но и признавали неизбежность продолжения этого процесса в будущем. Рональд Рейган отказался признать эту истину.
Было организовано мощное психологическое давление на американский народ с целью изменить его восприятие мировых событий, дать власть тем деятелям, которые обещали «ликвидировать бессилие» Америки в неоконченной «холодной войне». Второй психологический прием, примененный сторонниками Рейгана, – широковещательное утверждение о том, что возникла якобы опасность разрыва в уровнях стратегических вооружений между США и СССР. По их мнению, если позволить обстоятельствам развиваться своим путем, то возникнет «окно уязвимости» – и США проиграет советской военной мощи. Дальнейшая пассивность, утверждали они, приведет к быстрой потере Соединенными Штатами престижа мирового лидера, ответственной державы, покровителя своих союзников. США проиграют «холодную войну».
Были поставлены четыре крупные задачи:
– В экономике был выдвинут ряд инициатив, получивших название «рейганомики» (нахождение резервов американской экономики, стимуляция американского экономического потенциала). В инаугурационной речи Рейган поклялся крепить экономическую мощь США и, перефразировав знаменитые слова Уинстона Черчилля, заявил, что не для того дает клятву, чтобы председательствовать при распаде сильнейшей экономики мира.
– Во внешней политике был осуществлен отход от картеровской «уважительности» к союзникам, произошел поворот к идее «опоры на собственные возможности». Ради достижения американского превосходства администрация Рейгана пыталась возродить ожесточение холодной войны до степени двусторонней поляризации мира.
– Не следует излишне полагаться на понимание, благожелательность и склонность к сотрудничеству внешних сил. Можно использовать помощь союзников, но следует видеть в этом лишь вспомогательный фактор: у союзников немало эгоистических интересов, и прежний опыт говорит, что в решающих испытаниях они предпочитают отсидеться в стороне (Корея, Вьетнам, Ближний Восток и т. п.). Можно идти по пути договоренностей с потенциальными противниками, но нельзя на этих договоренностях основывать глобальную политику страны.
– Военно-политическая мощь США огромна, но для ее активизации требуется ослабить сдерживающий «вьетнамский синдром». Нужно, чтобы нация поверила во всемогущество своей страны, до Вьетнама никогда не знавшей военных поражений. Рейган заявлял, что эра сомнений в собственных силах для Америки должна быть окончена. Американцы снова должны захотеть быть первыми, и правительство действует, стремясь восстановить уверенность в американском лидерстве посредством более энергичной защиты национальных идеалов и интересов. Увеличение доли военных расходов в валовом национальном продукте всего лишь на 2–3 % позволит обновить стратегические силы и вернуть военно-морскому флоту возможности контроля над мировым океаном, модернизировать контингент обычных сил. Согласие на паритет с СССР толковалось как пораженчество. Переговоры с Советским Союзом можно действенно вести лишь по завершении «броска» в стратегических вооружениях, что практически означало – через несколько лет.
Эти постулаты легли в основу курса администрации Рейгана (1981–1989). Правые силы в США заявили о своей готовности еще один раз воспользоваться «историческим шансом» Америки: полагаясь на мощь страны, попытаться возобладать в «холодной войне». Руководство США выдвинуло программу базовых стратегических целей, достижение которых должно было привести к укреплению позиций США в мире в целом. На протяжении 1980-х годов идеология «холодной войны» получила значительное распространение среди американского населения; произошла потеря политических позиций у традиционного северо-восточного истэблишмента, более умеренного в выражениях национальных устремлений.
Земное искусство и неоконсерватизм
Архитекторы возглавили движение по обновлению облика страны, Джон Перро говорил, что ему и его коллегам надоели холод площадей и монотонная череда небоскребов. Подобный протест становился все более громким. Повсюду обсуждалась книга Джейн Джекобе «Смерть и жизнь великих американских городов» – страстный призыв возвратиться к прежней городской жизни с ее социальным и профессиональным многообразием, человеческим общением на улицах, мешаниной старых и новых домов, Архитектура больше, чем живопись и скульптура, обнажила самоотрицание ультрамодернизма. Теперь художникам предлагали вернуться назад, а архитектура первой «раскололась» на модернизм и постмодернизм.
Идеалом в архитектуре продолжал служить Людвиг Мис ван дер Роэ, его «Фарнсворт-Хауз», апартаменты на «Лейк Шор Драйв». Это была оптимистическая Америка, чистая, здоровая и, главное, рациональная: кубическая простота и элегантная точность, завершенность деталей, Металл и стекло слепили и воодушевляли одних и вызывали протесту других. Получивший большую известность Льюис Мамфорд не знал жалости, утверждая, что Мис ван дер Роэ использовал возможности, предоставляемые сталью и стеклом, для создания нескольких элегантных монументов… ничему. Сухой вкус машинных форм не имеет внутреннего содержания. Это пустые стеклянные скорлупы.
Людвиг Мис ван дер Роэ. Жилые дома на Лейк Шор Драйв
Враждебность к пуризму Мис ван дер Роэ и Ле Корбюзье, к безличности международного архитектурного стиля стала ощутимой в выдающихся работах Фрэнка Ллойда Райта. Райт категорически отказывался провозглашать свою принадлежность тому или иному движению. Он всегда шел своей дорогой. Его музей современного искусства Гугенхайма был своего рода вызовом функционализму. Это «восстание» поддержали молодые архитекторы, среди которых нужно выделить Пола Рудольфа. Большое воздействие на культурный мир Америки оказал выход в 1970-е годы двух книг: «Сложность и противоречия в архитектуре» и «Учась у Лас-Вегаса», написанных двумя архитекторами – Робертом Вентури и Денизой Скотт Браун. Эти авторы создали в американской архитектуре так называемый постмодернизм, стремясь приблизить прежние стерильные образцы к традиции, к улице.
Дело было в том, что все поддерживающие модернизм течения в большой идеологии – утопическое направление, коллективизм, революционный взгляд, технологизм и функциональность, обещавшие рациональность модернистской архитектуре, – потерпели крушение, Наступил тот вид эклектизма, который, пожалуй, лучше других отразил Вентури в своих многочисленных зданиях. В них видны «домодернистские черты», в них нет стремления сохранить пропорции, в них ощутима тысячелетняя европейская традиция и явный кивок в сторону маньеризма. Но в новом стиле чувствуется и жестокая неприязнь к модернизму с его скучными плоскими поверхностями. Только живое противоречие передает новым зданиям жизнь.
Событием стало открытие площади для итало-американского сообщества в Новом Орлеане – яркое, многоцветное море неонового огня, украшенное колоннами, башнями и фонтанами. Еще более монументальным было созданное Майклом Грейвсом здание общественных служб в Портленде (Орегон). Здесь международный модернизм, воплощением которого были груды стекла и стали, оказался представлен как часть большого и разнообразного архитектурного пейзажа, как лишь один из исторических стилей Америки. Другими историческими стилями были ар-деко и ар-нуво. В новом стилистическом подходе прежняя основа – понимание архитектуры как гражданского искусства – была высмеяна. Целью Грейвса было создание города вопреки безразличному ко всему бетону стали и стеклу. Его влекла архитектура, которой восхищаются не только профессионалы, но и людская масса на улицах.
Минималисты изменили свое видение мира, но ненадолго. Американские художники сами называют последующий период – 1970– 1980-е годы «промежуточным временем». Наиболее видным пропагандистом в эти годы стал американец болгарского происхождения Христо Явачев. Его ранние работы включали в себя фотографии груды металлических бочек из-под бензина. Но зрел гигантизм невиданных пропорций. Художник Уолтер де Мария создал первую гигантскую ландшафтную работу «Рисунок длиною в милю» в пустыне Мохаве в Калифорнии, а через несколько лет – «Поле молнии» в штате Нью-Мексико: две параллельные линии, проходящие через выжженную пустыню, в которой были размещены 400 столбов из нержавеющей стали. Де Мария многократно утверждал, что для него эффект молнии более важен, чем сама молния. Весь замысел становится видимым лишь на закате. В подражание уже проявившему себя гигантизму в Северной Аризоне Джеймс Таррел в 1973 году создал «Кратер Родена» – спящий вулкан, создающий у зрителя «космическое ощущение». Таррел был профессиональным психологом. Для него игра пространства с солнечным светом стала символом эпохи и художественного направления. Особенно он настаивал на том, что осмотр его произведения необходимо производить со дна вулканического кратера – это был взгляд сквозь божественное око на гигантский пантеон природы.
В 1976 году центром всеобщего обсуждения стал «Бегущий забор» Христо Явачева и Жана-Клода Денат де Гильбон – 40 километров белой синтетической пряжи на калифорнийском побережье. А в 1983 году они опоясали одиннадцать маленьких островов близ Майами и покрыли шесть с половиной миллионов квадратных футов морского побережья красным пропиленом. В США, где пейзаж – бесценное национальное достояние, ничего подобного еще не было. А в Соленом озере штата Юта скульптор Роберт Смитсон создал нечто вроде змеевидной дороги длиной 457 метров. Когда он сам смотрел на это место, озеро казалось ему раскинувшимся до горизонта, словно его принес циклон. Берега озера виделись гранями солнца, а кипящая кривая указывала на колоссального размера взрыв в виде спирали.
Все стало возможным в искусстве, в американской жизни и на маленькой планете Земля. А в политической теории Америки в 1980-е годы дал о себе знать неоконсерватизм.
1. Почему Америка оказалась в послевоенный период самой богатой страной мира за всю историю цивилизации?
2. В чем состояла суть внешнеполитического курса правительства Г. Трумэна?
3. На какие зоны влияния определили США регионы Европы и Азии?
4. Когда и при каких обстоятельствах окончательно оформилась идея американской ответственности за весь мир?
5. Что означает тезис «Расширение рыночной демократии», введенный администрацией Б. Клинтона?
6. Опишите состояние художественной культуры 1950-х годов.
7. Почему молодежь 1950-х характеризовали как «молчаливое поколение»?
8. Как влияло американское телевидение на общественное сознание и культуру повседневности?
9. Каковы, с вашей точки зрения, наиболее примечательные черты культуры повседневности Америки 1960-х годов?
10. Какова динамика художественных стилей в культурной жизни Америки 1960-х – 70-х годов?