– Конечно, не против, – ответил я, поймав себя на мысли, что я вообще ничего не против. Я прильнул к окну и просто наслаждался тихой ездой по ночному городу.
– Вот и хорошо, – сказал Носов и принялся писать кому-то сообщение.
Мне было так хорошо и спокойно, что никуда не хотелось ехать, а говорить – тем более. Так бы и слушал всю жизнь тихий свист колес носовского «мерседеса», так бы и дожил до конца дней своих в полудреме. По большому счету, кому какое дело, буду я бегать как какой-нибудь чемпион-марафонец днями напролет по коридорам нашего большого здания или просижу здесь у окна еще лет двадцать. Я подумал о своей будущей книге, нет, все-таки я должен дописать ее. Почему я стараюсь никому о ней не говорить? Может, боюсь, что выйдет не очень? Но это же бред, как же я пойму, пока не сделаю все, что в моих силах, думаю я, по пути замечая, как две пьяных девушки ловят такси. Я вспомнил Хеллера, его книгу «Что-то случилось». Наверное, у каждого в жизни настает момент, когда он понимает, что попадает в ступор и ему кажется, что теперь и впрямь что-то случилось, что все пошло как-то через задницу, проще говоря, и что никто не сможет ответить на твои вопросы, кроме тебя самого…
Ворота открывались медленно, вверху по углам моргали желтые лампы, я завороженно наблюдал за всем этим и гадал, что же там, внутри двора. Носов умудрился поселиться в центре города, да еще и в частном доме. Мы вкатили во двор, мощенный цветной плиткой. То тут то там торчали мелкие кустарники и небольшие деревья, газон был подсвечен, все чисто и пахнет как в лесу: сразу видна рука мастера по всяким зеленым насаждениям. Справа от ворот стоял небольшой домик, там горел свет, и чья-то лысая голова приветливо кивала до тех пор, пока Носов не махнул в ответ.
– Охранник Витя, он еще и садовник у меня, – сказал Носов.
– А-а-а, – ответил я.
Виталий зашагал в сторону крыльца, махнув мне рукой, не отставай, мол. За спиной послышался скрип ворот и звуки отъезжающей машины, видимо, водитель на сегодня свободен. Я шел по мощеной тропинке и любовался каждой плиткой, казалось, что ее вручную помыли шампунем. Я боялся нечаянно шаркнуть и оставить черный след от подошвы, который наверняка испортил бы общую идиллию. Фонарные столбы, трава на газоне, сочные листья деревьев – все было каким-то уж слишком неестественно живым, сразу понятно – хозяин настоящий фанат чистоты и любит природу.
Как ни странно, входную дверь своего двухэтажного дома Носов открыл обыкновенным ключом; никаких там приложенных пальцев или кодовых замков, все по старинке. Мы зашли в большой холл, со вкусом обставленный и с большой люстрой, свисающей будто луна, разделись и последовали в столовую. Дом моего шефа был хорошим и уютным, без лишней показухи и вычурности, в общем, хорошее добротное жилье состоятельного человека.
– Я почти всегда здесь. Тут стол, стулья, компьютер, холодильник и небольшая библиотека, а мне больше ничего и не надо. На втором этаже три спальни и санузел, думаю, никому не интересно все это смотреть, – сказал Носов и уселся за большой лакированный стол.
Я кивнул, аккуратно отодвинул стул и сел напротив. Действительно, по-моему, только женщинам интересно зайти в каждую комнату незнакомого дома, посмотреть обои, мебель, люстры, потрогать статуэтки и все такое прочее. Признаюсь, ни разу не видел мужика, пришедшего в гости впервые, который бы переминался с ноги на ногу, ожидая, когда хозяева наконец скажут: «Ну, а теперь мы покажем вам дом!»
Мы сидели молча, смотрели друг на друга, по очереди убирая взгляд. На столе между нами корзина со свежими фруктами. На меня смотрело сочное зеленое яблоко и несколько виноградин. Носов придвинул тарелки поближе.
– Угощайся, – сказал он виновато, как обычно говорят хозяйки, у которых на ужин опять макароны.
– Спасибо.
Я безо всякого стеснения взял самое большое яблоко и аккуратно начал фруктовую трапезу. Откусив второй раз, я понял, что хруст настолько громкий, что буквально заполняет собой пространство. Я отложил фрукт и громко засмеялся, понимая, насколько, должно быть, по-идиотски все это выглядит. Не успел зайти в дом, как схватил яблоко и жрет себе помаленьку, хозяин и опомниться не успел. Носов смотрел на меня и пытался сдержаться, но секунду спустя сам гоготал, да так, что мне захотелось смеяться еще громче. По-моему, у нас даже выступили слезы. Неплохой он парень, подумал я, немного успокоившись, приятный смех у этого Носова.
Виталий встал, подошел к бару, достал с верхней полки небольшой графин с ярко-золотыми надписями по бокам и разлил янтарную жидкость в два бокала.
– Виски, мой любимый, не спрашивай, как называются, я и сам не знаю… вот, – сказал он и протянул мне бокал.
Мы чокнулись и неторопливо сделали по глотку. Напиток весьма достойный, как раз из тех, что можно пить чистым, но все же я закусил виноградом.
– Предлагаю продолжить разговор, – сказал Носов и отправил в тощий рот несколько зеленых виноградин. – Брат прочитал твою писанину на прошлой неделе. Пару дней назад я был у него, и он дал почитать мне. Надеюсь, ты на него не в обиде? – Я махнул рукой и он продолжил: – Сема, как ты его называешь, в издательском деле слывет большим человеком, и то, что вы с ним друзья, это, конечно, здорово. – Виталий сделал паузу, опять отпил, посмотрел мне в глаза и продолжил: – Книга хорошая, и я тебя уверяю, любое издательство взяло бы ее и так, но в этом мире страниц и обложек все устроено по принципу: печатают все что угодно, и не всегда вещи стоящие выпускают в первую очередь. В общем, я поговорил с братом, и мы решили взять тебя в проект.
– Какой проект? – перебил я Носова.
– В проект под названием «Андрей Петров». Как ты знаешь, издательский дом принадлежит мне, и обычно такие вещи без моего ведома не происходят.
Я кивнул (хотя понятия не имел, кому принадлежит издательский дом).
– Издавать книги в сто раз выгоднее, чем их писать, ну, ты, наверное, догадывался, – сказал Носов, сморкнулся в белоснежную салфетку и добавил: – Но издатели книг писать не умеют, а писатели не умеют их продавать, поэтому нам друг без друга не жить.
Я улыбнулся, похоже, он прав, наверное, издать даже какой-нибудь дерьмовый детектив не такое простое дело, плюс всякие там правки, обложки, корректура и прочая туфта, о которой и думать-то тошно.
– Понимаешь, Андрей, говоря деловым языком, ты делаешь неплохой продукт, а мы умеем такие продукты дорого продавать, – сказал Носов, перейдя сразу к делу.
– Угу, – сказал я и взял пару виноградин.
– В общем, мы с Семой решили, что можем заключить с тобой договор на издание трех книг в течение года… Считай это официальным предложением, так что тебе решать…
Я сделал глоток, посмотрел на Носова. Он сказал это быстро, серьезно и просто, обычно так не бывает. Глаза его смотрели на меня неподвижно, будто он видел меня насквозь. Понятно, что все это не розыгрыш, и по идее мне надо прыгать от радости, ведь именно об этом я и мечтал, но мечта, как известно, никогда не случается по плану.
– Я написал всего пятьдесят страниц, что, если дальше вам не понравится? Я уже молчу о том, что будет, если следующие две будут, мягко скажем, полной хренью?
– Андрей, человек, написавший половину нормальной книги, просто не сможет испортить ее. По поводу остальных двух, ты прав, скорее всего, какая-то из них будет хуже, но тебе лучше должно быть известно, что история не знает ни одного автора, книги которого все как на подбор были хорошими… хотя я как издатель был бы счастлив, поломай ты эту чертову формулу.
Я для приличия улыбнулся. Он прав. У каждого есть любимый автор, но за именем Лондона, Шоу, Кафки и Хеллера стоит один, ну максимум два действительно классных романа. От этих мыслей у меня поднялось настроение, в конце концов, каждый автор мечтает затмить всех предыдущих. Да и почему именно автор? Любой в своем деле из кожи вон лезет, чтобы стать лучшим, и не всегда ведь получается сделать все по высшему разряду, даже если вы влюблены в свое дело, как артисты в сцену.
– Конечно, я согласен! Никогда не думал, что моя литературная карьера начнется так легко, – сказал я и зачем-то протянул руку.
– Просто это твое, но это совсем не значит, что будет легко, – сказал Носов и сжал своей тощей рукой мою ладонь немного сильнее обычного.
Темная носовская столовая стала вдруг какой-то светлой, уютной и даже родной. От хороших новостей обычно всегда так бывает. Никогда не думал, что мои мечты о писательстве материализуются в кабинете моего невзрачного начальника, жадного до денег, но, в общем-то, не самого плохого парня. Вот он сидит и смотрит на меня и наверняка думает, что же я скажу или почему я молчу сейчас. А что мне ему сказать? Я уже сказал «да», и совсем скоро моя книжка будет лежать на полках магазинов, продаваться в Интернете, ее буду обсуждать, называть последними словами, а может, хвалить. Странно, но все эти возможные эмоции сотен и тысяч людей могут быть вызваны одним росчерком пера на договоре. А что было бы, подумал я, если бы мою первую или двадцатую книгу вообще бы никогда не напечатали? Что тогда? Я представил, как мой взрослый сын или дочь раскопает где-нибудь мои наброски и прочитает папину писанину. Наверняка у моей маленькой дочери раскраснеются щечки, при чтении любовных сцен, и она скажет: «Ну и папа, ну дает!» Или мой 18-летний сын прочтет что-нибудь из моих рассказов и вдруг поймет, что пора бы ему заняться чем-нибудь другим, или найдет среди всех этих историй полезный для себя совет (например, рекомендацию не поступать в институт, пытаясь заняться бизнесом и учиться по ходу дела). Наверное, любые слова, если написаны они честно и от сердца, обязательно найдут своего читателя.
Почему я об этом сейчас думаю и зачем? Мне ведь улыбнулась удача, можно просто писать и все…
– Сема расскажет что делать и как заполнять бумаги, и вообще даст тебе много дельных советов, а теперь, извини, ты не против, если я пойду отдыхать? – спросил Носов по-доброму и даже по-свойски.