бы получить в конечном итоге выход к Черному морю и, таким образом, к европейским рынкам, находящимся за его пределами. Первая попытка Петра взять крепость не удалась, в том числе из-за удаленности региона и сложностей со снабжением войск. Чтобы прибыть на место, русским пришлось спуститься вниз по Волге до Царицына – нынешнего Волгограда (многим лучше известного как Сталинград). Затем им пришлось тянуть корабли по суше, чтобы добраться до реки Дон, а потом идти вниз по течению. Первый штурм крепости окончился неудачей. После провала Петр решился на новую попытку и построил верфь к северу от Дона, в Воронеже. Здесь в течение следующей зимы он приказал построить небольшой флот из различных судов, включая галеры и брандеры. С наступлением весны русские на этих кораблях наконец смогли отплыть на юг и взять крепость Азов. После победы над османами Петр запланировал создание верфи и военно-морской базы дальше вдоль побережья в Таганроге. Проект был завершен два года спустя. Примерно в это же время Петр узнал, что его сводный брат, царь Иоанн, пять месяцев назад умер, и соответственно Петр остался единственным царем.
Вскоре после этих событий Петр впервые решил отправиться в большую поездку за границу. У него были две цели. Первая – в свете продолжающейся османской угрозы он стремился заключить союз с австрийскими Габсбургами. Вторая – он хотел научиться как можно большему в странах Западной Европы. По этой причине он решил, что несколько сопровождающих его молодых людей должны остаться за границей и не возвращаться до тех пор, пока не освоят необходимых навыков, – приказ, от которого большинство кандидатов были не в восторге. В целом экспедиция, известная как Великое посольство Петра, насчитывала около 250 человек, причем Лефорт значился одним из послов Петра, а сам царь путешествовал инкогнито под именем Петра Михайлова. Эта распространенная среди членов королевских семей и глав государств практика позволяла избегать большей части протокола, которого требовала дипломатия. В случае с Петром этот маневр вскоре все только усложнил.
Покинув Москву, в 1697 г. царь перешел границу шведской части Ливонии, прибыв в Ригу в авангарде посольства. Сначала губернатор города не подозревал, что Петр находится здесь, и, хотя позже он узнал царя, для него оставалось неясным, как ему принимать нежданного гостя. В результате губернатор не оказал пышного приема, которого Петр, возможно несправедливо, но ожидал. Кроме того, Рига еще не оправилась от недавнего голода и не имела возможности принять такой наплыв нежданных гостей, остановившихся там на несколько дней. Однако худшее было впереди. Ссора вспыхнула, когда караул потребовал пароль у неузнанного царя, внимательно осматривавшего их защитные укрепления. Из-за того что шведы недавно воевали с Россией, вполне понятно, что они с подозрением относились к его пристальному вниманию в отношении укреплений, но Петр пришел в ярость и вскоре покинул город, оскорбленный отсутствием гостеприимства жителей. Затаив обиду, он отомстил городу тринадцать лет спустя во время Северной войны.
Узнав, что Польша только что избрала нового короля, устранив спор французского и саксонского претендентов, Петр пересек границу соседнего герцогства Курляндского и Семигалии, полуавтономного польского владения. Царь не пожалел средств на развлечения у местного герцога, который произвел на царя столь благоприятное впечатление, что больше десяти лет спустя он выдал за сына герцога свою племянницу Анну. Так же хорошо Петра приняли в Кёнигсберге, где он семь недель гостил у курфюрста Фридриха Бранденбургского, вскоре ставшего первым королем Пруссии. Жены Фридриха, Софии Шарлотты, не было, поэтому позже, в августе, она и ее мать, курфюрстина Ганноверская, устроили собственный прием в Коппенбрюгге недалеко от Хамельна. Зная, что Петр застенчив, они ограничили количество приглашенных несколькими членами семьи, а именно братом Софии Шарлотты, Георгом Людвигом (будущим британским королем Георгом I) и его детьми – будущим Георгом II и Софией Доротеей, в дальнейшем королевой Пруссии. Петр сначала испытывал благоговение перед двумя высокообразованными и строгими аристократками, столь не похожими на тех, которых он раньше встречал у себя на родине. После того как он расслабился и разговорился, оказалось, что визит удался. Наслаждаясь его обществом, женщины даже протанцевали «по-московски» до четырех утра. Позже, рассказывая о событиях в письме к племяннице, старшая курфюрстина описывала Петра как необыкновенного, «от природы одаренного» человека с остроумными ответами и «огромной живостью ума». Хотя ему недоставало светской утонченности манер, он вопреки ожиданиям оставался в течение всего вечера совершенно трезвым – воздержанность, которую он «восполнил», по словам Софии, в своих апартаментах после ухода королевской семьи [1].
Наконец, в середине августа, через пять месяцев после отъезда из России, Петр прибыл в Амстердам, где приказал своим спутникам последовать его примеру и приступить к освоению нового мастерства и приемов. В поисках работы для себя на верфях Саардама на противоположном берегу от главного города, он случайно встретил голландца, который раньше участвовал в создании его небольшого флота на Плещеевом озере. Благодаря этой неожиданной встрече он нашел себе жилье в маленькой деревянной, состоящей из двух комнат, лачуге. Несмотря на свой исключительный рост – 2,04 метра, Петр никогда не возражал останавливаться в небольших, возможно, даже неудобных местах. Даже в собственных дворцах он предпочитал жить в небольших комнатах со скромной обстановкой.
Однако, к своему разочарованию, он почти сразу начал привлекать к себе лишнее внимание. Множество любопытных людей стекались в этот немодный район, чтобы увидеть приехавшего царя, о богатстве и экзотичной внешности которого уже ходили легенды. Вопреки их ожиданиям они увидели молодого человека в повседневной рабочей одежде и занятого физическим трудом. Его внешность, без сомнения необычная для людей, видевших его в то время, резко контрастировала с чопорным и формальным образом, который мы видим на портретах его отца, и это различие подчеркивает осуществленный Петром огромный переворот. Измученный глазеющей толпой, он чувствовал, что не может больше здесь оставаться, и через восемь дней после приезда принял предложение Голландской Ост-Индской компании перебраться на их верфи в самом Амстердаме. После приема, сопровождавшегося фейерверками и особенно восхитившим его потешным морским сражением, он смог спокойно трудиться на строительстве нового фрегата.
Помимо военно-морского дела, Петр использовал пребывание в Нидерландах, чтобы как можно больше узнать и о других сферах. Помимо посещения приютов и детских домов, типографий, ботанических садов, он посещал лекции в Лейденском университете. Петр наблюдал за операциями и вскрытиями, которые были доступны тогда для публики, желавшей расширить свои знания (или поглазеть на мертвеца). Петр никогда не был брезгливым, всегда жестко критиковал тех, кто таким был, а теперь начал проявлять интерес к тогдашней моде на кабинеты редкостей, или кунсткамеры. Эти кабинеты обычно содержали множество экспонатов, многие из которых обладали художественными, историческими или чисто научными достоинствами; другие, имеющие более сомнительные свойства, иллюстрировали псевдонаучные представления о мире своего времени. Не одинокий в своих увлечениях, наряду с такими коллекционерами, как Густав Адольф и Август Сильный из Саксонии, Петр был заинтригован и, приобретя первые экспонаты, отправил их в Россию, где они легли в основу его более поздней коллекции Кунсткамеры. В итоге он открыл этот музей для публики, заманивая туда людей за бесплатный стакан водки.
В Нидерландах Петр познакомился со штатгальтером Вильгельмом Оранским, который десятью годами ранее также стал королем Великобритании Вильгельмом III. Король, пригласив царя посетить его страну, затем послал за ним корабль. Все двадцать четыре часа, пока корабль пересекал Ла-Манш, Петр не сходил с палубы, решив, как обычно, не пропустить ни одной части этого опыта. Вскоре после его прибытия художник сэр Годфри Кнеллер, родившийся в Любеке, переехавший в Англию чуть более двадцати лет назад и ставший модным портретистом, написал его портрет. Он изобразил Петра в популярной тогда в европейских придворных кругах манере – в рыцарских доспехах на фоне стоящего на якоре флота. Эта картина, совершенно не похожая на более ранние изображения предшественников царя, снова показывает разрыв Петра с прошлым. Говорят, что художник тонко уловил сходство, портрет явно понравился царю, и, хотя он оставил его королю Вильгельму, он часто воспроизводил этот образ на гравюрах и медалях.
В Англии Петр снова воспользовался возможностью расширить свои познания. Он посетил парламент, Королевскую обсерваторию, Королевское общество и Монетный двор, который в то время находился в лондонском Тауэре. Петр побывал в Оксфорде, Виндзоре и Портсмуте. Он наблюдал за смотром флота в Спитхеде и, живя в доме Джона Ивлина[38], проводил бо́льшую часть своего времени, посещая верфи на Темзе в Дептфорде. Через три месяца Петр покинул Англию и направился в Дрезден. Когда он прибыл туда, курфюрста Саксонии Августа Сильного, недавно избранного королем Польши, не было, но царь смог осмотреть его знаменитый кабинет редкостей. Затем Петр поехал в Вену, где надеялся заключить союз против Османской империи со стареющим императором Священной Римской империи Фердинандом II, но, прежде чем какие-либо соглашения были достигнуты, Петр получил известие об очередном стрелецком бунте. Он понял, что нужно возвращаться домой. Когда царь добрался до Польши, он узнал, что восстание подавлено. Петр смог ненадолго остаться там, наслаждаясь несколькими днями в обществе Августа, с которым ему раньше не удалось встретиться в Саксонии. Эти мужчины, ровесники, одинаково любящие крепко выпить и пошутить, вскоре обнаружили, что у них есть много общего, в том числе интерес к наукам, искусству и архитектуре. Неудивительно, что они поладили, а вскоре согласились создать союз против их общего соседа и соперника – Швеции.