К этому времени в остальной части Европы после смерти в 1700 г. недееспособного и не имевшего детей короля Испании Карла II Безумного события приняли новый оборот. Пока Карл II оставался жив, дольше, чем ожидалось для такого инвалида, как он, конкурирующие претенденты на престол во Франции и Австрии с нетерпением ждали своего часа. В 1701 г. спор за трон обострился и вылился в тринадцатилетнюю Войну за испанское наследство. В это смутное время союзные страны забеспокоились, что события в Восточной Европе могут еще больше осложнить их положение, и, соответственно, иностранные сановники начали выстраиваться в очередь для встречи со знаменитым молодым шведским королем, находившимся в Саксонии. Одним из самых важных из них был Джон Черчилль, впоследствии герцог Мальборо, который в апреле 1707 г. прибыл в качестве представителя королевы Анны навестить Карла XII в его скромном жилище. Черчилль, как и Август, одевался пышно и носил полный парик обычного придворного, вел себя в соответствии с принятым в то время этикетом, резко контрастируя с лаконичностью, прямотой и нестандартной внешностью шведского короля. По словам британского посланника Джорджа Степни, форма Карла была всегда грязной, его коротко стриженные волосы – взъерошенными, а манеры за столом – варварскими. Во время встречи Черчилль увидел карты короля и пришел к убеждению, что Карл хочет выступить в Россию, а его предполагаемой целью была Москва.
За прошедшие годы, пока Карл был поглощен войной со своим двоюродным братом в Польше, он не смог отследить, до какой степени Петр улучшил военную подготовку русских войск. Добившись первых успехов в Лифляндии в 1701 г., всего через четыре года после поражения под Нарвой русские вернулись и захватили город в 1704 г. Ранее, осенью 1702 г., царю удалось взять шведскую крепость Нотебург (Шлиссельбург, русский Орешек) у истока Невы из Ладожского озера, немного выше по течению от того места, где вскоре он основал новый город Санкт-Петербург. Несмотря на эти достижения, Карл считал русских ничтожными противниками, завоевание которых он может отложить до тех пор, пока не разберется со своим причиняющим беспокойство саксонским родственником. По этой причине только в конце августа 1707 г. он выступил со своей недавно перевооруженной и хорошо подготовленной армией численностью порядка 44 000 человек. Затем, очевидно импульсивно, всего через пять дней после выхода из Альтранштедта, он ненадолго покинул войска, чтобы навестить родственников в Дрездене, получив теплый прием от Августа и его матери, – вполне обычное поведение в период сложных династических союзов. В то время война рассматривалась как рыцарская тренировка для благородных мужчин, правители часто могли разделять свои личные и политические отношения. Точно так же наемные солдаты и генералы того времени безнаказанно переходили на сторону противника, что большинству современных людей часто кажется странным.
После недолгого визита в Дрезден Карл возобновил продвижение на восток, двигаясь по труднопроходимой местности Польши и Литвы, намеренно опустошенной русскими. Этот поход усложняли множество крупных рек, которые пришлось пересечь армии, и враждебность местных крестьян. Решив обойти поджидающего врага, расположившегося лагерем в районе Варшавы, Карл XII выбрал значительно более сложный путь на севере через практически непроходимую болотистую местность Мазовии. Наконец, после небольших боев с русскими весной 1708 г., он прибыл в литовский город Гродно (ныне территория Белоруссии).
Здесь Петр, не желая вступать в бой, отвел свои войска, все еще не подозревая о планах короля о нападении и опасаясь за безопасность своего молодого города Санкт-Петербурга. Чтобы помешать продвижению врага, царь продолжал опустошать окрестные деревни, разрушая города, отравляя колодцы и уничтожая все, чем могла воспользоваться армия неприятеля. Шведы тем не менее торопились на восток через холодную и опустошенную страну, ненадолго остановившись в Сморгони, прежде чем двинуться дальше в поисках припасов. Наконец они остановились в Радошковичах, менее чем в 40 км от Минска. Здесь Карл позволил своим солдатам отдохнуть три месяца. Они пытались выжить, разыскивая закопанные крестьянами запасы под снегом. Поскольку солдаты Карла XII страдали от голода и болезней, Карл отдал приказ генералу Левенгаупту в Лифляндию доставить продовольствие и боеприпасы. Однако из-за задержки с доставкой этого приказа и транспортных проблем со сбором всего необходимого прошло несколько недель, прежде чем подкрепление вышло из Риги.
В июне, когда состояние дорог улучшилось, Карл оставил часть своих войск для поддержки своего ставленника, короля Станислава, и двинулся дальше на восток с другой частью армии. К июлю русские под командованием Меншикова, Шереметева и Репнина преградили ему путь, заняв позицию в Головчине, к западу от Могилева. Русская оборона простиралась вдоль одного берега небольшого притока Друта, оставляя незащищенной центральную болотистую местность, которая разделяла два фланга. Именно здесь Карл решил атаковать, ведя своих солдат через реку, уровень воды доходил до груди солдат, так что им пришлось нести оружие над головой. После того как шведам наконец удалось прорвать линию обороны, русские предпочли отступить. Хотя это принесло Карлу победу, которую он позже объявил своей «любимой битвой», это был его последний настоящий успех, и теперь он осознал, насколько Петр улучшил русскую армию. Однако, когда Петр после своего поражения предложил Карлу обсудить условия мира, король с обычным упрямством отклонил это предложение, заявив, что не будет вести переговоры, пока не доберется до Москвы. У Карла потом было много причин пожалеть об этом решении.
Удача начала отворачиваться от Карла XII. Подойдя к Могилеву, король месяц ждал, пока прибудет Левенгаупт с войском из 12 500 человек. В августе, потеряв терпение, он решил снова тронуться в погоню за русскими. Хотя Карл хотел вступить в бой, он не мог заставить врага противостоять ему. Шведам постоянно докучали мелкие атаки или засады петровских казаков. Тем не менее Карл продолжал преследовать врага в направлении Смоленска, пока наконец, в сентябре, в пределах досягаемости города и в 240 км от Москвы, он не отказался от своего первоначального плана. Столкнувшись с недавно построенной Петром линией обороны, протянувшейся на сотни километров от Пскова до Брянска, которая находилась прямо на его пути, и, обеспокоенный почти голодным состоянием своих войск, Карл решил, что Москва подождет его до следующего года. По этой причине, послав приказ Левенгаупту следовать за ним, он повернул на юг, к Северщине (Северской земле) и более богатым пастбищам Украины, которая простиралась за ней.
Тем временем, следуя приказу короля, Левенгаупт наконец отправился к нему, но 28 сентября (9 октября), когда он прибыл со своим огромным обозом в Лесную (ныне Беларусь), то обнаружил, что его поджидают русские, и ему пришлось вступить с ними в бой. Хотя ни с одной стороны не было безоговорочной победы, в последующие часы дисциплина в шведском лагере была нарушена, а в замешательстве и беспорядке генерал не видел другого выхода, кроме как поспешно отступить, предварительно уничтожив все припасы, чтобы они не достались врагу[50]. Используя упряжных лошадей для перевозки пехоты, потрепанный корпус Левенгаупта, несмотря на другие, более слабые атаки, добрался до лагеря Карла к 12 (23) октября. Однако здесь оставшиеся 6000 измученных и потрепанных солдат только усугубили сложности снабжения шведской армии.
Карлу XII посоветовал отправиться на Украину запорожский гетман Иван Мазепа, с которым он некоторое время вел переговоры на латыни, языке дипломатии того времени. Мазепа, чья яркая жизнь позже нашла отражение в поэмах Байрона, Пушкина и одноименной опере Чайковского, родился в районе Киева, когда он принадлежал Речи Посполитой. Получив образование в Варшаве и некоторое время послужив при польском дворе, Мазепа вернулся на родину, где стал гетманом левобережного казачества. Они контролировали автономную область на восточном берегу Днепра, полунезависимую территорию, которая после вторжения шведов в Речь Посполитую воссоединилась с Россией. Мазепа решил присоединиться к Карлу, бросив Петра, который – как полагал гетман – не смог предоставить независимость его людям. Мазепа обещал королю поддержку и три тысячи воинов с возможностью присоединения еще большего количества казаков из Запорожской Сечи (Гетманщины), а также припасы для шведской армии. Не позднее чем через месяц, в ноябре, Петр отомстил казакам Мазепы за предательство, приказав казнить сотни из них. Он потребовал разрушить укрепленную резиденцию гетмана в Батурине, город был взят и сожжен, а тысячи людей убиты.
Действия Петра привели к тому, что Карл лишился ценных запасов провизии Мазепы, а вскоре шведов стали терзать и другие сложности. К концу года началась самая суровая зима за всю историю наблюдений, а 5 января (по новому стилю) термометр опустился до нижней точки. Исключительно низкие температуры обрушились на всю Европу, пролив Эресунн и порт в Марселе замерзли, домашние и дикие животные погибали, где бы они ни укрывались. Поскольку эти ужасные условия сохранялись на протяжении трех месяцев, шведская армия была сильно обморожена, тысячи солдат лишились конечностей или умерли от холода. Как всегда, Карл разделял тяготы своих солдат и заслужил их преданность тем, что ел их простую еду, спал на голой земле и без жалоб переносил многочисленные ранения. Почитаемый за храбрость и всегда бесстрашный перед лицом опасности, он верил, что Бог защитит его до отведенного для него смертного часа.
На протяжении всей зимы шведы неоднократно пытались прогнать с Украины русских, при этом непрерывно продвигаясь на юг в поисках лучшего обеспечения питанием солдат и большего количества корма для лошадей. Наконец, в мае 1709 г. сильно истощенная армия Карла, которая еще больше уменьшилась из-за чумы, подошла к удерживаемой русскими крепости Полтава, чуть больше 300 км к юго-востоку от Киева, и здесь король начал осаду. Все больше русских войск прибывали на помощь осажденному гарнизону, и произошла незначительная стычка, во время которой 17 (27) июня, в свой двадцать седьмой день рождения, Карл был ранен в ногу. Вскоре начались осложнения, и он серьезно заболел, едва пойдя на поправку через десять дней 27 июня (8 июля), когда началась полномасштабная Полтавская битва. Король, обеспокоенный ухудшением состояния своей армии, решил, что боль