Леопольдовна родила сына, которого назвали Иваном в честь его прадеда, и смертельно больная императрица провозгласила этого ребенка своим наследником. В результате в последние недели жизни императрицы страна вновь стояла на пороге смуты. В этой неопределенной обстановке Бирон уговорил Анну назначить его регентом. В течение трех недель со дня ее смерти, как она и боялась, положение Бирона оказалось под ударом. Еще до похорон Анны Бирон был арестован своими врагами, а в июне 1741 г. сослан сперва в Сибирь, а после помилования Елизаветой в Ярославль на Волгу. Курляндии нужно было найти замену Бирону, и выбор пал на другого члена семьи Брауншвейг-Вольфенбюттель – Людвига Эрнста, которого Фридрих Великий, муж его сестры Елизаветы Кристины, злобно прозвал «толстый Луи». Через полтора года Людвига Эрнста свергли, и управление герцогством перешло в руки ландтага.
Тем временем Анна Леопольдовна была провозглашена правительницей при своем малолетнем сыне Иване VI. Хотя при низвержении Бирона ее поддержал фельдмаршал Миних, вскоре Анна Леопольдовна разжаловала его, решив сделать генералиссимусом своего мужа Антона Ульриха. В то же время она выбрала своим советником барона Андрея Ивановича Остермана, но эти действия и назначения иностранцев лишь усилили ее непопулярность у русских. Воцарение двухмесячного Ивана VI отмечено визитом посольства персидского царя Надир-шаха, которое преподнесло ребенку щедрые дары, в том числе множество драгоценностей, слонов и верблюдов, которые поразили жителей Петербурга.
Анна Леопольдовна оказалась не готова к своей роли: ей, ленивой от природы, оказалось не по силам справиться с трудной задачей управления страной. Кроме того, она не внушала уважения, восхищения или благоговейного трепета своему народу. Приученный к великолепию правителей, русский народ не понимал эту женщину, которая одевалась неброско, редко улыбалась и предпочитала жить вдали от света. Она предпочитала общество двух фаворитов: своего вероятного бывшего любовника графа Линара и близкой подруги Юлии фон Менгден. Через пятнадцать месяцев ее регентства некоторые ее сподвижники, подозревая честолюбивые замыслы ее первого министра Остермана, уговаривали Анну Леопольдовну взять власть в свои руки. Предполагалось, что она станет императрицей на свое двадцатитрехлетие, но за двенадцать дней до этого, 25 ноября (6 декабря) 1741 г., дочь Петра Великого Елизавета совершила государственный переворот и захватила дворец. Анна Леопольдовна сдалась без сопротивления и в сопровождении своего супруга, маленького сына и новорожденной дочери покинула дворец навсегда. Правление Ивана VI закончилось.
Елизавета изначально собиралась вернуть семью в Брауншвейг. Чем больше она переживала из-за иностранной поддержки опальной семьи, тем больше мучилась вопросом, что ей делать с узниками. Из-за колебаний Елизаветы семья Анны Леопольдовны бесцельно скиталась по империи с одного места на другое до тех пор, пока много месяцев спустя их не привезли в крепость Дюнамюнде недалеко от Риги. Здесь они прожили год, в течение которого Анна Леопольдовна родила еще двоих детей. Члены семьи затем были перевезены в Раненбург (ныне Чаплыгин) в Воронежскую губернию, где провели все вместе последние семь месяцев. В одну из ночей офицер забрал четырехлетнего Ивана, и его одного отправили на Соловки, крепость посреди Белого моря. Вскоре после того, как Анна Леопольдовна лишилась ребенка, ее разлучили с близкой подругой Юлией, а оставшихся членов семьи снова сорвали с места и ненамеренно отправили по тому же маршруту, что и Ивана. Дорога была трудной, и, когда настало время плыть на Соловки, переправа из-за погоды оказалась невозможной, поэтому на привале в Холмогорах недалеко от Архангельска их снова арестовали, и родители все это время даже не подозревали, что Иван в камере неподалеку. Через два года, по-прежнему не имея представления о судьбе своего сына, Анна умерла в Холмогорах при родах пятого ребенка. Ее тело перевезли в Петербург, где Елизавета распорядилась похоронить его в Александро-Невской лавре; на ее могиле написано всего лишь «Правительница Анна Леопольдовна, принцесса Брауншвейг-Люнебургская».
Четверо младших детей Анны остались в тюрьме вместе с отцом до его смерти, а затем, после тридцати четырех лет заточения, новая императрица Екатерина II одобрила их освобождение. Королева Юлиана Мария, вдова Фредерика V, их тетка по отцовской линии, выразила готовность их принять, и они уехали в Данию. В Дании два брата и две сестры оставались отрезанными от общества. Из-за слабого здоровья они долго не прожили. Юлиана Мария, их тетка, ни разу их не навестила. Не привыкшие к жизни вне стен тюрьмы, они были несчастны в своем новом окружении, поэтому, когда в живых осталась старшая, и последняя, дочь Анны Леопольдовны, она умоляла разрешить ей вернуться в место своего плена, в Холмогоры. Ее просьба не была удовлетворена, и в возрасте шестидесяти пяти лет она умерла в Дании последней из всей своей семьи в 1807 г. Ее похоронили рядом с ее братьями и младшей сестрой в церкви аббатства Хорсенса в Ютландии, где в часовне есть простой памятник с жизнеописанием – душераздирающее напоминание о загубленных жизнях членов этой семьи, которые, несмотря на отсутствие вины, стали жертвами династических амбиций других.
В то же время Ивану VI его охранники дали другое имя, теперь его цинично называли Григорием наподобие Самозванца Смутного времени, Лжедмитрия I (Григория Отрепьева). Окончательно оторванный от своей семьи, лишенный общения и образования, изначально здоровый активный ребенок со временем потерял и здоровье, и рассудок. Напряженность российско-прусских отношений вскоре вылилась в Семилетнюю войну. Императрицу Елизавету, очевидно, беспокоила возможность попытки освобождения ее узника иностранными государствами. Боясь, что Иван угрожает ее собственному положению, она хотела перевезти его в более надежное место, поэтому в январе 1756 г. он был окончательно разлучен с семьей.
Елизавета приказала тайно перевезти Ивана из той тюрьмы, в которой содержались и его родные, в Шлиссельбург на Ладожском озере. Прежде чем это было исполнено, Елизавете захотелось увидеть его. Ивана ненадолго привезли в Петербург, и тогда стало понятно, что он по-прежнему знает и отдает себе отчет в том, кто он. Это совсем не смягчило решение императрицы, и его увезли в другую тюрьму, где он оставался в полной изоляции до своей гибели в 1764 г. Заключения под стражу в глазах Елизаветы было недостаточно: позже она приказала уничтожить все документы, связанные с именем Ивана VI и его матери, чтобы в истории государства от них не осталось и следа.
Будущая императрица Елизавета родилась 18 (29) декабря 1709 г., вскоре после Полтавской победы Петра I, ознаменовавшей начало возвышения России. Почти все время, пока Елизавета была маленькой, ее родителей, участвовавших в различных кампаниях, не было рядом, и ее воспитывали в основном сестра отца Наталья и семья фаворита Петра Меншикова. Помимо двух дочерей Меншикова, Елизавета дружила и с собственными сестрами Анной, которая была всего на год старше, и Натальей, родившейся в 1718 г. (она умерла рано, в возрасте шести лет, всего через месяц после смерти их отца в 1725 г.). В письмах, написанных в походах, Петр выражал любовь и беспокойство за детей, начал отправлять им личные записки, когда дочерям было всего три-четыре года. Несмотря на то что Петр и Екатерина тайно обвенчались в 1707 г., двух старших дочерей признали законнорожденными только после официальной свадьбы их родителей 19 февраля (1 марта) 1712 г. После церемонии для узкого круга лиц состоялся банкет, на котором позволили присутствовать и обеим девочкам.
Елизавета прекрасно танцевала – и, несмотря на недостаток образования, – была способна к языкам, свободно говорила по-французски; в годы ее правления этот язык вытеснил немецкий, на котором раньше общались при дворе. Милая белокурая девочка, которую обожал отец, Елизавета уже в детстве обещала быть красавицей, даже несмотря на то, что в июне 1717 г. подхватила оспу. К счастью, оспин не осталось, что было жизненно важно для молодой женщины, предназначенной для ярмарки невест. А вскоре Петр задумался о выдаче дочерей замуж. Когда царь побывал во Франции, он предложил одну из своих дочерей, скорее всего Елизавету, в качестве невесты молодому Людовику XV, отчего Версаль не пришел в восторг. Члены семьи Бурбон не уважали даже узаконенных детей Людовика XIV от аристократки. Для французского двора будущая королева сомнительного происхождения, рожденная вне брака дочь портомойки, вызывала глубокую тревогу. В итоге вопрос отложили под предлогом того, что король еще слишком юный, но затем в сентябре 1721 г., после окончания Северной войны, Петр снова заговорил о замужестве дочери во Франции. Всего за два месяца до того, как Елизавете исполнилось двенадцать, ее объявили достигшей брачного возраста, а регент Франции герцог Филипп Орлеанский теперь видел в новом союзе определенные перспективы. Женись его сын герцог Шартрский на Елизавете, это могло поспособствовать его избранию на польский престол. Этот план, как и другие, ни к чему не привел из-за дипломатических разногласий и сложностей реализации, и о нем забыли вскоре после смерти Петра. Однако к тому времени герцог Шартрский счастливо женился на принцессе из Баден-Бадена, а через полгода после смерти Петра Людовик XV взял в жены дочь бывшего короля Польши Станислава Лещинского.
Однако вдова Петра Екатерина I вскоре строила другие планы относительно Елизаветы. Ее старшая дочь Анна вышла замуж за герцога Гольштейн-Готторпского (племянника Карла XII, бывшего врага царя), а в 1727 г. императрица устроила помолвку Елизаветы с его кузеном Карлом Августом. В конце лета суженый Елизаветы заразился оспой и умер, всего через две недели после того, как не стало Екатерины I. Елизавета была убита горем, но смерть жениха внушила ей привязанность к семье Гольштейн-Готторп, что в дальнейшем сильно влияло на ее решения.
В период правления Петра II Елизавета наслаждалась всеобщим вниманием. Она очень сблизилась со своим племянником, и, несмотря на его юный возраст, ходили слухи, что их отношения зашли дальше, чем предполагали родственные узы тетка – племянник. Некоторые, видя ее слишком большое влияние, боялись, что она собьет с пути своего рано повзрослевшего родственника. Впрочем, для нее это было время абсолютной радости, мир вседозволенности, в котором она, главная женщина страны, могла развлекаться верховой ездой, присутствовать на пирах и балах и спустя некоторое время заводить новых друзей и любовников.