С конца 1750-х гг. из-за легкомысленного образа жизни здоровье Елизаветы сильно ухудшилось. С течением времени она начала удаляться от общества, из-за тщеславия не желая показывать свое стареющее лицо. Она отказалась принимать гостей и 25 декабря 1761 г. (5 января 1762 г.) умерла в возрасте пятидесяти двух лет в Екатерининском дворце в присутствии Ивана Шувалова.
Елизавета была ленивой, тщеславной, непредсказуемой женщиной, главной целью которой были удовольствия и развлечения. Она могла быть скупой в мелочах и в то же время безумно расточительной, если ей что-то нравилось, тратила чрезмерно много денег на одеяния и великолепные дворцы. Ее тщеславие и расточительность доходили до такой степени, что, как говорили, она меняла наряды четыре-пять раз в день и никогда не надевала одно и то же платье дважды. В 1751 г. 4000 платьев погибли в пожаре, и все же, когда Елизавета десять лет спустя умерла, осталось еще 15 000 нарядов, многие из которых ни разу не надевались. Екатерина II описала трудности жизни при дворе Елизаветы и неопределенность из-за своенравия и переменчивого настроения императрицы. Среди ее самых мелочных и отражавших пренебрежение к людям шагов был, например, запрет кому-либо надевать наряд дважды: она оставляла нестираемую метку на женских платьях, чтобы предотвратить их повторное надевание, что приводило к дополнительным и ненужным расходам ее придворных. В других случаях она приказывала всем являться в одежде противоположного пола, что, по словам Екатерины, выставляло людей в нелепом виде, но при этом императрица могла продемонстрировать в мужском костюме свою великолепную фигуру. Удивительная красавица в молодости, Елизавета ненавидела старость и терпеть не могла, когда ее затмевали, поэтому, лишившись собственных волос, она заставила придворных дам сбрить волосы и подобно императрице носить парик.
Поскольку все русские императрицы XVIII в. пришли к власти не по прямой линии либо в результате государственного переворота, либо с помощью гвардии или придворных, заинтересованных в улучшении своего положения, постольку большинство столкнулись с угрозой личной безопасности и с возможным свержением. Не только чрезвычайно суеверная, но и по-настоящему страшащаяся смерти Елизавета больше всего боялась убийства. В результате, опасаясь спать в одном и том же месте продолжительное время, императрица постоянно переезжала из одной резиденции в другую. Боясь темноты, она бодрствовала всю ночь, не ложась спать до шести часов утра. Хотя воспоминания о ночном свержении ее предшественницы, несомненно, усилили страх, беспокойство Елизаветы не было беспочвенным, поскольку именно в год ее коронации был раскрыт заговор с целью ее убийства.
Как и ее отец, Елизавета любила компании и наслаждалась общением со своими лифляндскими родственниками, которых перевезла в Петербург ее мать Екатерина I, пока их не прогнала императрица Анна Иоанновна. В отличие от дворян, которые презирали их за незнатное происхождение, Елизавета не смотрела на них свысока. Именно эта способность общаться с людьми из менее благородных кругов общества сослужила ей хорошую службу во время переворота, когда лишь пятьдесят четыре ее сподвижника принадлежали к знати. Елизавета была особенно популярной среди нижних чинов и по православному обычаю стала крестной многим их детям, как когда-то делал ее отец. Одним из крестников Петра был арап Ганнибал, который впоследствии дослужился до генерал-аншефа. Во времена Елизаветы Ганнибал, еще в чине капитана, стал комендантом Ревеля и жил во дворце, который до сих пор стоит чуть ниже Парламентской площади на холме Тоомпеа в Таллине. Согласно православной традиции, между крестниками и крестными допускались более дружественные отношения, что зачастую удивляло иностранцев при русском дворе, поражавшихся несоблюдению этикета в подобных случаях. Несмотря на то что простой народ любил Елизавету, некоторые дворяне считали, что она лишена чувства собственного достоинства, как и ее мать крестьянского происхождения.
Были черты, которые Елизавета, по-видимому, унаследовала от своего отца. Как и он, она могла себя вести странно, переходя из одной крайности в другую. Иногда она взрывалась бешеной яростью и действовала жестоко, так что казалась неспособной понять чувства человека. В другой раз она могла быть доброй, щедрой и внимательной. Эта непоследовательность ее характера становится очевидной, если проследить, как она обращалась с несчастным Иваном VI. Во время переворота, после того как подняли спящего ребенка и Елизавета его утешала, шепча, что он «невиновен» в происходящем, она вернула его на попечение родителей. Позже, когда ему было всего четыре года, она приказала разлучить его с семьей, приговорила к одиночному заключению и даже не пустила врача, когда ребенок тяжело заболел корью и оспой. Хотя она выступала против смертной казни и в ее правление не было совершено ни одной, что было необычно для ее времени, тем не менее ее обращение с Иваном было не чем иным, как растянутым во времени смертным приговором.
Несмотря на неоднозначный приход Елизаветы к власти, она поддерживала порядок в стране, и если не считать войны со Швецией, которая быстро закончилась к 1743 г., то следующим военным конфликтом с участием России стала Семилетняя война 1756 г. В течение тринадцати лет, когда бо́льшая часть Европы была вовлечена в боевые действия, Россия не вела войн. Хотя Елизавета могла праздно проводить время, подписывая документы с огромным опозданием, ее положительной стороной была способность не действовать импульсивно или опрометчиво. Она интересовалась зарубежными делами, основала в Москве первый российский университет, реформировала Академию наук и с помощью Ивана Шувалова создала Академию художеств. Елизавета повысила качество образования для всех слоев общества, кроме крепостных, во время ее правления развивались торговля и промышленность, особенно производство железа.
В то время как дорогостоящие архитектурные фантазии Елизаветы были исключительно тщеславными проектами, непомерно дорогими для страны и не приносящими пользы большей части населения, в долгосрочной перспективе они обогатили художественное наследие России. Пока Елизавета создавала эти выдающиеся здания, страна и все слои общества продолжали вести образ жизни, который все еще сильно отставал от европейского, с его повседневными удобствами, не говоря уже об изысканности и культуре. Приезжие отмечали плохое состояние дорог, убогость и сырость многих домов и даже дворцов, а также неопрятный (неряшливый) вид свиты у знати. Из-за нехватки мебели поцарапанные и поврежденные столы и стулья перевозили вслед за Елизаветой, поскольку она часто переезжала с места на место. В поведении многих роскошно одетых дворян, гордившихся поверхностным заимствованием западных обычаев, царила грубость. Таким образом, правление Елизаветы – переходный период между решительным преобразованием средневековой России при Петре Великом и более прогрессивной страной с идеалами Просвещения, которые выйдут на первое место при Екатерине Великой.
IV. Эпоха Просвещения
11 От первых Гогенцоллернов до Фридриха Великого
Великий курфюрст Фридрих Вильгельм Бранденбургский (Франс Лёйкс, между 1650 и 1651)
Хотя ко времени правления Фридриха Великого королевство Бранденбург-Пруссия считалось одной из главных держав Европы, оно начало путь к власти лишь несколько сотен лет назад. С XV в. история династии Гогенцоллернов определялась сложной чередой политических договоров и брачных союзов, которые привели ее к владению различными разрозненными областями. В 1411 г. Сигизмунд Люксембургский, курфюрст Бранденбурга, зять польской королевы Ядвиги, был избран королем Германии, а четыре года спустя официально пожаловал Фридриху Гогенцоллерну титул маркграфа Бранденбургского в благодарность за поддержку на выборах. В 1433 г. Сигизмунд стал императором Священной Римской империи, но его дар Фридриху имел долговременное значение, ознаменовав конец правления в Бранденбурге дома Люксембургов и приход там к власти Гогенцоллернов.
Получив Бранденбург в 1415 г., Гогенцоллерны стали курфюрстами, получив право избирать императора Священной Римской империи. Изначально было всего семь курфюрстов, хотя в XVIII в. их насчитывалось уже девять, а десятый, Гессен-Кассельский, добавился всего за три года до упразднения Священной Римской империи Наполеоном в 1806 г. Бранденбург был одним из первых курфюршеств, его первые правители из рода Асканиев участвовали в выборах 1257 г. Когда император Карл IV узаконил в 1356 г. коллегию выборщиков, Бранденбургом правил род Виттельсбахов. Согласно Золотой булле 1356 г., маркграф Бранденбурга официально получил титул курфюрста и вместе с ним почетное наследственное право участия в выборах императора, которое впоследствии перешло к династии Люксембургов, а со временем Гогенцоллернов.
Почти столетие спустя после того, как Фридрих стал маркграфом, в 1510 г. его правнук Альбрехт Бранденбург-Ансбахский был назначен Великим магистром Тевтонского ордена. После победы над ними Казимира IV Ягеллончика в середине XV в. резиденция ордена переместилась в Кёнигсберг в герцогстве Пруссия, и рыцари значились вассалами польского короля. Поскольку Казимир был дедом Альбрехта по материнской линии, Великий магистр оказался в числе его наследников. В 1525 г., перейдя в лютеранство и секуляризировав бывший религиозный орден, Альбрехт принес клятву верности своему дяде Сигизмунду I Старому, который признал Альбрехта герцогом бывших земель Тевтонского ордена. Несмотря на то что Бранденбург стал первым официальным лютеранским государством, он оставался феодальным владением католической Польши. Альбрехт правил до 1568 г., но после его смерти эти земли перешли по наследству его четырнадцатилетнему душевнобольному сыну Альбрехту Фридриху. Правящий только номинально, новый герцог прожил еще пятьдесят лет, в течение которых умерли два его сына. В результате герцогство унаследовал его зять и дальний родственник Иоганн Сигизмунд из главной ветви Бранденбургов. Эта передача власти последовала за договоренностью, заключенной почти пять десятилетий до этого между двумя зятьями, прадедом Иоганна Сигизмунда, курфюрстом Иоахимом II Гектором, и королем Польши Сигизмундом II Августом. Их соглашение предусматривало, что в случае пресечения мужской линии в герцогстве наследниками становятся потомки курфюрста.