Несколько месяцев спустя, всего через два года после Бреславльского мира, из-за территории, которую Австрия хотела отвоевать у Пруссии, снова вспыхнула война. В 1745 г. Фридрих сделал себе имя, одержав победу в Гогенфридберге в Силезии. За ней последовала вскоре еще одна при Сооре (сейчас это на территории Чешской Республики). Эта битва была ожесточенной, и в ней особенно отличился зять Фридриха – Фердинанд, сражавшийся, как оказалось, против собственного старшего брата «толстого Луи», служившего в австрийской армии. Это очередной пример натянутых родственных отношений или их полного игнорирования. В данном случае бесчувственность Фридриха II выбивалась даже из стандартов того времени: услышав, что другой брат его жены, двадцатилетний Альбрехт, убит, он пренебрежительно заявил, что смерть молодого человека – «небольшая потеря», и вместо выражения соболезнования своей жене продемонстрировал гораздо большее беспокойство о своей пропавшей собаке. Даже великодушная Елизавета Кристина, привыкшая к невоспитанности своего мужа, сказала, что в данном случае его поведение было «слишком жестоким» [11].
Через три месяца после этих побед закончилась Вторая Силезская война, последнюю битву в которой выиграл военачальник Фридриха, принц Леопольд I Ангальт-Дессауский по прозвищу Старый Дессаусец, человек, который изобрел строевую подготовку (муштру). В то время как Марии Терезии снова пришлось признать потерю Силезии, она взамен получила признание Фридрихом ее мужа Франца I новым императором, избранным вместо своего предшественника, который недавно умер после трех лет пребывания на престоле. Франц I был вынужден отказаться от своего титула герцога Лотарингского, а его герцогство передали Станиславу Лещинскому, бывшему королю Польши, который примерно за десять лет до этого лишился трона во второй раз. Это был типичный для того времени передел территорий, показывающий, насколько мало тогда правители обращали внимание на пожелания местных жителей. Благодаря новому положению мужа Мария Терезия стала императрицей по умолчанию, хотя Фридрих продолжал демонстративно называть ее просто королевой Венгрии.
Хотя Война за австрийское наследство официально не закончилась до Второго Ахенского мира 1748 г., Фридрих II, овладев Силезией, увеличил благосостояние и численность населения Пруссией, и теперь короля стали называть Великим. После триумфального возвращения в Берлин жители прозвали короля более ласково «Старина Фриц», но он, опьяненный собственным успехом, титуловал себя королем Пруссии.
Ненавидя главный дворец в Берлине, который он использовал только для особых случаев, таких как карнавалы или зимние приемы, Фридрих начал работы по преобразованию Городского дворца Потсдама. Со временем дворец стал одной из официальных зимних резиденций Гогенцоллернов. Хотя он сильно пострадал во Вторую мировую войну и был снесен в 1959 г., его восстановили в 2013 г. с современной внутренней отделкой. Однако через год после начала работ над Потсдамским городским дворцом Фридрих собрался строить новый летний дворец, который он назвал Сан-Суси, что означает «без забот». Самостоятельно сделав первые эскизы, в марте 1745 г. он заложил первый камень в фундамент этого элегантного одноэтажного здания в стиле рококо. Расположенный на холме, он выходит застекленными створчатыми дверями на первую из множества нисходящих террас, каждая из которых усажена виноградниками и украшена апельсиновыми деревьями и статуями. Когда спустя два года Фридрих переехал туда, он был в восторге; дворец в Сан-Суси стал его гордостью и радостью. Здесь он собирал исключительно мужские компании своих друзей, развлекая их одной из семидесяти или восьмидесяти композиций для флейты (инструмент, на котором он играл в течение многих лет, пока, к сожалению, ему не пришлось от него отказаться, когда он потерял слишком много зубов). Позже в парке, окружающем Сан-Суси, появились новые здания и павильоны, но только в 1760-х гг., когда Фридриху было за пятьдесят, сюда стали приглашать женщин. Но и тогда его жена так ни разу сюда и не приехала.
Одним из тех, кто теперь постоянно находился при дворе Фридриха II, стал Вольтер, который наконец принял приглашение короля в 1750 г. после смерти своей возлюбленной Эмилии дю Шатле. Отчасти цель Фридриха пригласить таких людей состояла в том, чтобы создать среду, сравнимую с Версалем. Привлекая лучшие умы того времени, король хотел сделать Потсдам известным центром Просвещения. Вольтер увидел и еще одну выгоду от своего переезда. Для него это была возможность наконец снискать расположение Людовика XV, для которого он согласился выступить своего рода шпионом, посылая сведения о ситуации при прусском дворе. Поначалу визит проходил успешно, оба проводили много времени в беседах, но в утонченной атмосфере Сан-Суси развились соперничество и зависть, и со временем Вольтер почувствовал себя недооцененным. Он был глубоко оскорблен, когда ему передали слова короля в его адрес: «Когда апельсин выжат, его выбрасывают». В свою очередь, Фридрих обиделся, что Вольтер опубликовал сатирическое опровержение произведений назначенного им президента Академии Мопертюи [12]. Наконец, ситуация достигла апогея, когда Вольтер, всегда стремившийся извлечь прибыль, оказался вовлеченным в сомнительную, если не незаконную финансовую спекуляцию бриллиантами, которые оказались подделкой. Разъяренный Фридрих назвал философа «мошенником и плутом», и в результате Вольтер решил, что пришло время уезжать [13]. На этом его позор не закончился, поскольку во Франкфурте его арестовали вместе с его племянницей мадам Дени. Его обвинили в краже рукописи короля и обыскали его сумки. Спустя пять недель он был наконец оправдан и освобожден. Отношения Фридриха и Вольтера стали прохладными, что неудивительно, и в течение нескольких лет они друг другу не писали.
Однако у Вольтера остался неприятный осадок, и пережитое им при прусском дворе окрасило его поздние произведения. В самом известном сочинении «Кандид, или Оптимизм» он высмеивает прусский двор, изображая жесткую дисциплину, которой добиваются поркой нарушителей, прогоняя их сквозь строй товарищей. Хотя в «Кандиде» достаточно выпадов против прусского милитаризма, в «Воспоминаниях» Вольтер идет еще дальше, сообщая об отношениях Фридриха и некоторых солдат, которых каждое утро приглашают в его комнаты[55]. Большую часть поздних текстов Вольтера следует читать непредвзято не только потому, что Вольтер, когда писал, был в ярости и оскорблен, но и потому, что описанные эпизоды могут быть просто примерами его зачастую беспечного острословия. Вольтер последовательно осуждал созданные человеком правила морали, продиктованные догматическим авторитетом, поэтому его саркастичное издевательство над королевским двором можно рассматривать как сатирическую критику парадоксов, лежащих в основе человеческого общества и всего человеческого поведения. Какова бы ни была истинная природа их взаимоотношений, эти два самоуверенных человека, вероятно, неизбежно бы рассорились в течение такого длительного периода времени. В конечном итоге их переписка возобновилась. Фридриху «Кандид» понравился, и он считал его единственным сочинением, которое можно «читать и перечитывать» [14].
К тому времени Фридрих достиг высшей точки своего правления и в 1750-х вторгся в соседнюю Польшу, совершая набеги на страну в поисках солдат и продовольствия для своей армии. Тогда на политическую ситуацию в Европе в целом начали влиять другие важные события. Сформировался новый союз, в котором Пруссия, Англия и Ганновер объединились против Франции, Австрии, России и Швеции. За пять лет до начала Семилетней войны в 1756 г. на шведский престол вступил Адольф Фридрих Гольштейн-Готторпский (в 1751 г.), муж младшей сестры Фридриха. Теперь Фридрих встретился с ним и его союзниками на поле битвы. Семилетняя война, этот ужасный военный конфликт, который Уинстон Черчилль назвал первой «мировой войной», разразился после решения прусского короля нанести очередной упреждающий удар, войдя в нейтральную Саксонию, якобы для того, чтобы укрепить оборону Пруссии от угрозы со стороны коалиционных сил, собирающихся против него. Какими бы ни были его истинные намерения, Лейпциг и Дрезден подверглись нападению, а Фридрих развязал войну, которая охватила многие страны и колонии далеко за океаном. Результатом стало разорение большинства стран – участниц военных действий. Несмотря на то что враги ругали Фридриха, у союзников он изначально пользовался уважением, а после особенно ожесточенной битвы под Прагой в 1757 г. в Англии в его честь называли пабы. Некоторые из них существуют до сих пор, хотя многие исчезли во время Первой мировой войны.
Семилетняя война оказалась для Фридриха намного тяжелее, чем предыдущая Силезская война. В 1757 г. он потерпел первое крупное поражение при Колине, примерно в 56 км к востоку от Праги. Взволнованная Мария Терезия учредила в честь победы военный орден своего имени, а день битвы стал для австрийцев ежегодным праздником. Фридрих уже не в первый раз страдал от депрессии, а после смерти матери постоянно носил с собой коробочку с ядом и заговорил о самоубийстве. Это так обеспокоило его сестру Вильгельмину, что она написала Вольтеру с просьбой о помощи. В результате переписка Фридриха и Вольтера возобновилась. Это был неудачный для Фридриха год: русские вошли в его восточное герцогство, а Берлин оказался под угрозой перехода в руки австрийцев и венгров. Однако в условиях упадка Франции и плохого руководства австрийской армией Фридрих одержал две из своих величайших побед. В ноябре у Россбаха в Саксонии он в течение полутора часов разгромил гораздо более крупную франко-австрийскую армию, в которой враги потеряли 10 000 человек, в то время как Пруссия – не более пятисот-шестисот. Сразу после этого Фридрих приступил еще к более масштабной кампании. Возглавив солдат при марш-броске примерно в 300 км, через месяц он смог сокрушить австрийскую армию, вдвое превышающую по численности его собственную, при Лейтене (сейчас деревня Лютыня в Польше). По признанию Наполеона, эта победа сделала Фридриха одним из величайших военачальников все