Два сильных и решительных человека, Екатерина и Потемкин, не могли долгое время сохранять отношения. В течение двух лет Потемкин разочаровался ограниченностью придворной жизни и своей второстепенной ролью по отношению к Екатерине. Он решил вернуться на юг, где впоследствии сосредоточился на ее «Греческом проекте» по воссозданию Византийской империи. Их роман не умер окончательно, и, несмотря на то что у каждого появились другие отношения, их взаимная привязанность длилась до смерти Потемкина. Екатерина известна своими романами, но и Потемкин не был исключением. У него было несколько любовниц, в том числе и его племянницы, отношения, не считавшиеся в то время такими уж вопиющими, как сейчас. Например, дядя Екатерины сделал ей предложение, когда она была еще юной, племянница Вольтера мадам Дени долгое время была его возлюбленной, а женщины из династии Габсбургов (с произволения римских пап) часто выходили за своих гораздо более старых дядюшек. Отношения Екатерины и Потемкина напоминали открытый брак, поскольку всякий раз по возвращении в Петербург он занимал свое место рядом с ней и в ее постели. Всегда поддерживающий ее и преданный ей, он играл ключевую роль в ее жизни, вплоть до того, что лично выбирал большинство ее будущих фаворитов.
Именно в это время у Екатерины началась череда любовных историй, запятнавших ее репутацию. Желая ее оклеветать, враги Екатерины распространили непристойные сплетни, которые затем повторяли более поздние поколения, наслаждавшиеся их щекотливостью. Поскольку все возлюбленные Екатерины были намного моложе, с течением времени разрыв в возрасте становился все более значительным, и это подливало масла в огонь непристойных мифов. В каждом из этих романов императрица, утверждавшая, что хочет быть любимой, искала близкого спутника, с которым могла бы разделить редкие моменты частной жизни вдали от гнета своего статуса. Говоря современным языком, она была сторонницей «серийной моногамии», и у нее не было – как часто предполагают – гарема молодых любовников в духе ее современника Людовика XV с его «Оленьим парком». Есть много других, кого можно упомянуть, в том числе Фредерик V в Дании, Август II в Польше, Фредрик I в Швеции и Фридрих Вильгельм III в Пруссии. Даже у короля Станислава, несмотря на его искреннюю любовь к Екатерине, было несколько внебрачных детей. Однако Екатерина заводила нового любовника, когда уходил предыдущий, и вопреки распространенному мнению некоторые ее отношения заканчивались, когда возлюбленные бросали ее. Из семи ее известных любовников в последние годы ее правления двое были ей неверны (одному из них она преподнесла щедрый свадебный подарок), еще двое замышляли заговор против ее любимца Потемкина, один пережил ее, а еще один умер от дифтерии в 1784 г. Этот последний Александр Ланской был идеальным сердечным другом, который был с Екатериной четыре года. Его смерть ввергла императрицу в такую скорбь, что Потемкину пришлось вернуться в Петербург успокаивать Екатерину, поскольку придворные уже начали беспокоиться за ее душевное состояние. Большая часть критики частной жизни Екатерины, без сомнения, исходит из того факта, что она была женщиной, и к тому же успешной. Императрицы Анна и Елизавета, ведшие такой же сомнительный образ жизни, подвергаются гораздо меньшей критике на этот счет, в то время как распущенность современников Екатерины, правителей-мужчин, рассматривается как более-менее понятная, а то и допустимая. Нравственная атмосфера того времени была другой, но, хотя в тот период официально одобрялись любовницы королей, Екатерина, как женщина-правитель, должна была соответствовать другому образцу, возможно следуя примеру набожной и целомудренной католички Марии Терезии. Эти двойные стандарты сохранились и в следующем столетии, когда некоторые наследники Екатерины – с некоторой долей лицемерия – были шокированы свободными нравами ее двора, типичными для XVIII в. В результате они пытались скрыть эту сторону ее правления.
Екатерина по-прежнему восхищалась трудами французских философов, вперед заплатив за библиотеку Дени Дидро, когда ему понадобились деньги для приданого дочери, и купив библиотеку Вольтера, когда он умер в 1778 г. В течение многих лет она переписывалась с Вольтером, утверждая, что именно он научил ее думать. Однако они никогда не встречались, поскольку, обеспокоенная тем, что путешествие и суровый русский климат окажутся слишком тяжелыми для старика, ранее она умоляла своего другого корреспондента и давнее доверенное лицо в Париже, барона Гримма, не позволить Вольтеру приехать к ней. В 1773 г. в Петербург приехал Дидро и оставался там примерно пять месяцев. Екатерина наслаждалась ежедневным общением с ним, хотя к концу его пребывания оба поняли, что у них разные взгляды на жизнь. В то время как Дидро придерживался более философских и идеалистических взглядов, Екатерина находилась в плену повседневности. Она однажды сказала ему: «…с вашими великими принципами, которые я очень хорошо себе уясняю, можно составить прекрасные книги, однако не управлять страной. Вы забываете в ваших планах различие нашего положения: вы ведь работаете на бумаге, которая все терпит, которая гибка, гладка и не ставит никаких препятствий ни вашему воображению, ни вашему перу. Между тем я, бедная императрица, работаю на человеческой коже, а она очень щекотлива и раздражительна». Это замечание еще раз показывает, насколько хорошо Екатерина осознавала пропасть, отделяющую теорию от практики [20].
В 1776 г. в императорской семье произошла трагедия, когда молодая жена Павла великая княгиня Наталья, бывшая Вильгельмина Гессен-Дармштадтская, умерла всего через три года после свадьбы, во время родов, закончившихся мертворождением. Ее страдания были ужасными, длившимися около недели, и все это время Екатерина не отходила от ее постели. Павел был ошеломлен, не мог оправиться после ее смерти до тех пор, пока его мать, к лучшему или нет, не сочла благоразумным сообщить ему, что его умершая жена изменяла ему. Теперь, отправившись в Берлин, чтобы прийти в себя после потери, Павел встретил молодую девушку, которую предлагали ему в качестве невесты в 1773 г. Тогда от ее кандидатуры отказались, поскольку она была слишком юной, но теперь ей было шестнадцать лет, и Павел увидел в Софии Доротее Вюртембергской свой идеал. К концу года она приняла православие и новое имя Мария Федоровна. После их свадьбы она продолжала обожать Павла и родила ему десятерых детей, став первой из жен Романовых, у которых будет большая семья. В честь рождения их первенца Екатерина подарила молодым родителям Павловский дворец, который Мария, обладавшая хорошим вкусом, оформила в новейшем классическом стиле.
Александр, старший из их детей, родился через год после свадьбы, а шестнадцать месяцев спустя на свет появился Константин. Затем родились шесть сестер, сын Николай, появившийся за четыре месяца до смерти Екатерины, и, наконец, Михаил. Однако Екатерину интересовали только два старших мальчика, она забрала их себе, чтобы воспитать их самостоятельно, по большому счету так же, как сделала Елизавета с Павлом. Желая воспитать своих внуков на принципах Просвещения, Екатерина годами выстраивала планы их будущего. Александра она надеялась сделать своим непосредственным наследником, минуя его отца, Павла, а ее замысел в отношении Константина заключался в том, чтобы сделать его правителем новой Греческой империи, которую она надеялась создать на территории, отбитой у Османской империи.
Екатерина почти всегда проводила лето за городом, в Царском Селе в огромном Екатерининском дворце, выстроенном в стиле барокко и названном так в честь матери Елизаветы. Хотя она предпочитала его Ораниенбауму и Петергофу, где она провела большую часть помолвки и первых лет брака, она находила его нарочитость чрезмерной, если не вульгарной, сравнивая его со взбитыми сливками. Вместо вызолоченных интерьеров Екатерина предпочитала классический стиль, который так нравился ее невестке, поэтому она поручила шотландскому архитектору Чарльзу Камерону оформить несколько новых комнат. Позже он построил галерею и термы по образцу римских, а в парке, окружающем дворец, отец и сын из Ганновера Джон и Джозеф Буши разбили сады в английском стиле, где в более поздние годы императрица наслаждалась прогулками со своими любимыми собаками.
Все это время Екатерина собирала произведения искусства. В 1779 г. она купила выдающуюся коллекцию, собранную Робертом Уолполом, первым премьер-министром Великобритании. В отличие от многих своих современников Уолпол пережил крах Компании Южных морей, когда многие люди стали банкротами, и он смог передать потомкам коллекцию, в которую вошли несколько основных работ Рембрандта и других мастеров. Однако у семьи были серьезные долги, поэтому его внук решил продать коллекцию за колоссальную сумму 40 555 фунтов стерлингов (что сегодня эквивалентно трем миллионам), которая тогда была настолько огромна, что в палате общин возник вопрос, а стоит ли проводить продажу. Когда Екатерина приобрела коллекцию, ей потребовалось расширить свои дворцовые постройки. Юрия Фельтена снова пригласили для создания нового здания, которое сегодня называется Старым (Большим) Эрмитажем. В то же время императрица решила снести соседний, уже ветхий Зимний дворец Петра Великого, а на его фундаменте Джакомо Кваренги построил новый палладианский придворный театр. Будучи впервые приглашен в страну в 1779 г. и став полюбившимся в России архитектором, итальянец Кваренги уже не вернулся на родину и умер в Петербурге в 1817 г.
Екатерина пригласила французского скульптора Этьена Мориса Фальконе для создания памятника своему великому предшественнику Петру I. Фальконе потребовались годы, чтобы завершить эту работу, поскольку ко всему прочему он настоял на том, чтобы для постамента от финских берегов был доставлен огромный валун. Благодаря усилиям около тысячи человек примерно через восемнадцать месяцев камень наконец прибыл в город, уже сильно уменьшившись в размерах. Окончательный вид камень приобрел уже на месте. Наконец работа над статуей была завершена