Мария Жозефа Австрийская была глубоко верующей католичкой, но тем не менее призывала к религиозной терпимости. Ей нравилось проводить время в Польше, она собиралась выучить язык. Ее муж, напротив, за тридцать лет на престоле пробыл в своем королевстве в общей сложности около трех лет, обычно наведываясь туда, лишь когда его безопасности в Дрездене что-то серьезно угрожало. Это в особенности относится к последним годам его правления, когда большая часть Европы была вовлечена в ужасы Семилетней войны. Хотя Польша, находящаяся под защитой императрицы Елизаветы, в значительной степени могла бы избежать участия в войне, курфюршеству Августа повезло в меньшей степени. Бои начались в 1756 г., когда Фридрих II без предупреждения напал на Саксонию. После этого он использовал ее как источник рабочей и военной силы, а также финансирования своей кампании, наводнив соседнюю Польшу прусской обесцененной монетой. Со временем австрийцы вытеснили прусские войска, но Фридрих в 1760 г. вернулся и снова попытался взять столицу. Хотя он потерпел неудачу, Дрезден был сильно разрушен, а Саксония столкнулась с большими человеческими жертвами и финансовым крахом.
Август III был ленивым, очень тучным человеком, который бо́льшую часть времени проводил на охоте или предавался другим подобным развлечениям. Предпочитая жить в Саксонии, он мало интересовался делами Польши. Поскольку он с радостью передал управление королевством шляхте, постольку многие польские аристократы приветствовали его невмешательство. Другие были недовольны правителем и начали думать о государственном перевороте. Хотя заговор ни к чему не привел, когда король умер в 1763 г., сейм отказался от династии Веттинов в качестве правителей Саксонии. Отвергнув кандидатуру сына Августа III, шляхта выбрала вместо него молодого Станислава Понятовского, сына того дипломата и политика, который однажды спас и поддержал Лещинского.
Понятовский был польским дворянином, его мать происходила из могущественной семьи Чарторыйских, которая стала мощной политической силой, так называемой Фамилией. Роман Понятовского с великой княгиней Екатериной Алексеевной, начавшийся во время его службы под началом британского посла в Санкт-Петербурге, стал поворотным моментом его жизни. Хотя отношения закончились, когда он был вынужден покинуть российскую столицу, он оставался преданным Екатерине долгие годы, и этот роман, как оказалось, навсегда изменил его будущее.
С приходом к власти Петра III в 1761/62 г. Россия вышла из Семилетней войны. Пока она продолжалась, Август III убежал из Саксонии в Варшаву. Наконец, когда наступил мир, он решил вернуться в Саксонию, только чтобы умереть вскоре после своего возвращения в Дрезден. К этому времени Петра III уже не было в живых больше года, его короткое правление подошло к концу, когда престол захватила его супруга Екатерина. Став императрицей, она решила посодействовать избранию своего бывшего возлюбленного на польский трон, надеясь таким образом сохранить влияние, которое Россия оказывала на Польшу в последние десятилетия. Предлагая финансовые послабления и угрожая военным вмешательством, Екатерина убедила шляхту избрать ее кандидата, после чего Понятовский короновался в Варшаве как Станислав II Август, взяв имена своих предшественников. Некоторые представители дворянства выступили против его избрания на основании его очевидной близости к России, а более консервативных шокировал его вид во время коронации. Ожидая, что их монарх появится в традиционной польской одежде, они не одобрили его кюлоты и чулки, а также длинные волосы – мода, типичная для западноевропейских дворов.
В ранний период правления Станислава II, который он называл «годами надежды», он начал реформы. Следуя принципам Просвещения, он инициировал различные культурные изменения, поощряя образование, новую музыку и искусство. В его правление в Варшаве появилось уличное освещение, были приведены в порядок улицы. Новые здания были построены в классическом стиле, в результате чего польская столица стала известна как «Париж Востока». Тем не менее, как и его предшественники, Станислав II столкнулся с трудной задачей умиротворения непокорной знати, которая постоянно ставила свои личные интересы выше интересов страны. Некоторые возражали против его реформ, а позже против него выступили даже некоторые родственники из Фамилии, которые предпочитали продвигать и защищать свои личные интересы. И хотя Россия пользовалась в Польше явным преобладанием, угрожая войной или вторжением, если ее влиянию что-то угрожало, состоятельные магнаты начали организовывать союзы (конфедерации). Эти традиционные исторические польские формы протеста против правительства затем использовались русскими, чтобы усугубить трудности короля и сделать его более зависимым от покровительства императрицы. Столкнувшись с этими проблемами, Станислав Понятовский колебался, часто не зная, какой стороне отдать предпочтение, и его нерешительность только усиливала его непопулярность. Обе стороны обвиняли его: одни в том, что он слишком предан Екатерине II, а другие – в недостаточной поддержке России.
Веря, что Екатерина все еще заботится о нем, Станислав не понимал, что ее главная цель заключалась в улучшении позиций России в Польше[75]. Императрица, как и Фридрих II для Пруссии, хотела держать Польшу в ослабленном состоянии, чтобы не допустить с ее стороны угрозы для Российской империи. Таким образом, Екатерина поощряла liberum veto не только для того, чтобы сейм был несостоятельным, но и чтобы препятствовать реформам короля. Она опасалась, что они могут подорвать внутреннюю безопасность России, и, возможно, даже склонить некоторых ее подданных к эмиграции. Проблемы Станислава II усугублялись малочисленностью польской армии, которая оставалась ограниченной в размерах условиями соглашения, впервые подписанного Августом Сильным с Петром I в 1717 г. В результате, когда соседи Станислава Понятовского начали посягать на его земли, а расхождение во мнениях переросло в гражданскую войну, у польского короля не нашлось достаточно сил противостоять оппозиции. Обескураженный трудностями и разочарованный неудачами, Станислав II сказал британскому посланнику Джеймсу Харрису, что уже бросил бы свой терновый венец к чертям, если бы ему не было бы стыдно «оставить свой пост» [10].
Эти трудности стали полностью очевидными, когда в 1768 г. группа дворян была настолько разгневана вмешательством России, что собралась в городе Бар, чтобы сформировать новую конфедерацию. Движение совпало с вспыхнувшими по всей стране восстаниями. Результатом стала четырехлетняя гражданская война. Сначала король поддерживал фракцию мятежников, но затем, осознав, что ситуация угрожает сохранности всей страны, передумал и занял противоположную сторону. Изначально мятежники заручились поддержкой некоторых иностранных держав, а в 1770 г. из своей штаб-квартиры в Венгерском королевстве они объявили о свержении короля. 3 ноября 1771 г. небольшая группа напала на королевскую карету, когда та проезжала по Варшаве. Четверо сопровождавших были убиты, Станислав ранен, после чего схвачен и в неизвестном направлении вывезен из города. Заговор был плохо спланирован, похитители вскоре заблудились в пригородах. В результате к следующему утру Станислава спасли, и он вернулся в Варшаву, где его восторженно встречал народ. В Польше это событие восстановило положение короля, а иностранные державы, узнав о заговоре, пришли в ужас и отказались поддерживать оппозицию. Война Барской конфедерации дала еще два результата. Во-первых, на юго-востоке солдаты Екатерины преследовали оставшихся мятежников вплоть до Османской империи, что привело к новой Русско-турецкой войне, а во-вторых, это дало повод соседям Речи Посполитой провести ее первый раздел. Еще до окончания боевых действий Австрия и Пруссия начали захватывать территории Польши на своих границах, а вскоре к ним присоединилась Россия.
Положив глаз на Балтийское побережье Польского королевства, регион, который с XV в. отделял его восточное герцогство от Бранденбурга, Фридрих II увидел возможность овладеть этой промежуточной территорией. Он понимал, что сначала должен найти решение, которое удовлетворит и Екатерину, и австрийцев. Желая увести Габсбургов от возможного союза с французами, Фридрих намеревался убедить русских уступить недавно захваченную Моравию правителям в Вене, соблазняя Екатерину обещанием земель на российско-польской границе в качестве компенсации. Прусский король считал, что это удовлетворит все стороны. Хотя Австрия боялась российской экспансии в соседний с ними район Османской империи, а компромисс Фридриха был бы в их пользу, Мария Терезия поначалу уклонялась от этой идеи, но, разделив управление страной со своим сыном Иосифом II, она в конечном итоге уступила давлению сына и своего влиятельного министра Кауница. В результате в 1772 г. произошел первый раздел Польши. Фридрих издевательски заметил о Марии Терезии: «Она рыдала, но взяла» [11]. Потом он саркастически поинтересовался, как она, набожная женщина, согласовала свои действия со своим духовником. Раздел всегда беспокоил ее, и она писала Иосифу 20 января 1772 г. об их недавних приобретениях: «Я всегда буду считать, что наши владения куплены дорогой ценой, поскольку они достались нам за счет чести, репутации монархии, нашей добросовестности и добродетели» [12]. Позже она снова заявила: «Это меня преследует, давит на сердце, пытает разум и отравляет мои дни» [13]. Остальные страны Европы были потрясены этими событиями, но, все еще не оправившись от разрушительных последствий Семилетней войны и боясь повторения конфликта, никто из них ничего не сделал, чтобы помочь полякам. Вынудив Станислава уступить их условиям, три державы оставили ему лишь центральную часть страны, которая составляла всего две трети от бывшей территории и где проживала половина населения. Хотя он был не в состоянии противостоять агрессивным действиям соседей, угроза вторжения не оставила ему возможности отказаться. Многие поляки осуждали его за равнодушное одобрение фактической кражи их земель.