Между тем Россия все еще испытывала истощение из-за недавней войны, поэтому в 1867 г. император прибегнул к плану, предложенному впервые еще Николаем I, а именно продаже Аляски Соединенным Штатам Америки. Помимо финансовых причин Александра II беспокоили его торговые посты вдоль западных берегов континента. Он считал, что Россия не сможет защитить их ни от американцев, ни от британцев, особенно если они захотят через некоторое время расширить свои интересы за счет Канады. Желая предотвратить возможный назревающий конфликт, Александр решил завершить продажу, согласившись на цену в 7 200 000 $. Хотя большинство жителей России были против этого, огорчившись из-за потери территории[114], американцы тоже были не в восторге от сделки. Все еще страдая от последствий собственной Гражданской войны и не видя ясной перспективы, они рассматривали это событие как «трату денег». Они мало интересовались этим регионом до того времени, пока тридцать лет спустя там не обнаружили огромные месторождения золота на Юконе, и даже тогда они не смогли полностью оценить стратегическую и минеральную значимость Аляски вплоть до следующего столетия. Александр воспользовался частью прибыли, чтобы оплатить дальнейшее золочение купола Исаакиевского собора.
Постепенно международное положение Российской империи начало улучшаться, а после поражения Франции во Франко-прусской войне 1870–1871 гг. царь почувствовал, что может игнорировать условия Парижского мирного трактата 1856 г., которым окончилась Крымская война. При поддержке своего дяди Вильгельма, недавно ставшего германским императором, Александр восстановил право России на свободное передвижение по Черному морю. А поскольку отношения между странами снова стали крепкими, вскоре после этого в 1872 г. канцлер Пруссии Отто фон Бисмарк организовал визит Александра и габсбургского правителя Франца Иосифа в Берлин. Целью этой так называемой встречи трех императоров было обеспечение мира, в частности предотвращение разрыва отношений России и Австрии по вопросу их общих территориальных интересов на Балканах.
Все это время Александра II беспокоило проникновение радикальной мысли из Европы, поэтому он приказал русским, живущим за границей, вернуться на родину. Это привело к тому, что эмигранты-бунтовщики с их иностранными революционными идеями вернулись в Российскую империю. По всей стране начались покушения на чиновников, даже в больших масштабах, чем это происходило в Италии, Испании и Германии. Став более воинственно настроенными, группировки инакомыслящих больше не беспокоились о невинных жертвах, которые оказывались вовлеченными в их деятельность. Они сосредоточились на полном свержении правительства и убийстве царя. Александр снова не знал, как быть с этими угрозами. Хотя он все еще хотел успокоить оппозиционных либералов и консерваторов, император в своих противоречивых мерах продолжал колебаться между реформаторами и реакционерами; таким образом, недовольными были все стороны. Обстановка была еще более сложной. Среди самых ярых противников революционных идей кое-кто намеревался использовать крайности экстремизма и анархизма для продвижения своих правых взглядов, как до сих пор иногда происходит в некоторых странах. Веря, что внезапное общественное отвращение может укрепить их дело, некоторые представители полиции и других органов власти, возможно, закрывали глаза на действия анархистов[115], надеясь, что любые злодеяния с их стороны вызовут негативную реакцию в обществе. В это время царь, искренне обеспокоенный жестокими репрессиями, которым подвергаются восставшие против османского владычества народы Балкан, увидел возможность укрепить свою популярность. Сообщив о намерении защитить православное население региона, он объявил войну султану в 1877 г., а спустя год тяжелейших боев ему удалось победить врага и вернуть любовь и доверие большей части населения Российской империи[116]. Добившись независимости Сербии, Румынии и Черногории, в заключительном мирном договоре в Сан-Стефано он получил дополнительные, весьма выгодные условия, которые включали создание большого Болгарского государства, которое должно было находиться под защитой Российской империи. Другие европейские державы, особенно Великобритания, сочли эти условия слишком щедрыми, и, опасаясь усиления влияния царя на Балканах, они собрались в Берлине, чтобы пересмотреть мирный договор и сократить его прежние выгоды. Узнав об этом, российское общество снова стало критиковать императора. Теперь люди осуждали его за тяжелые потери своей страны в войне, осыпав его бранью за то, что он сдался. Национальные настроения вновь были против Александра, и его министр внутренних дел Михаил Лорис-Меликов убедил его рассмотреть вопрос о дальнейших реформах. Прислушавшись к его советам и согласившись с ними, явно измученный Александр подписал новый манифест о даровании России конституции и некоторого ограничения самодержавной власти, который он собирался вынести на обсуждение Совета министров на следующем заседании 4 марта 1881 г. (по старому стилю).
Эти изменения так и не были реализованы. После первого покушения на царя у Летнего сада в апреле 1866 г. и аналогичного покушения поляка Березовского в следующем году в Париже последовали и другие. Хотя стрелявшего в императора А.К. Соловьева казнили и была введена цензура, покушения на Александра II продолжались и становились все более дерзкими, поскольку преступники начали использовать недавно изобретенный динамит. В 1879 г. заговорщики пытались взорвать императорский поезд, но этот план провалился из-за непредвиденной случайности. Тогда обошлось без жертв, но уверенность Александра пошатнулась еще больше, и поэтому охрана во всех его последующих поездках из Петербурга в Москву была усилена, а войска выставлялись на всем протяжении железной дороги. Покушения продолжались, а в следующем году более дерзкий заговор был направлен на императора в его доме: Степан Халтурин заложил бомбу под столовой Зимнего дворца. На этот раз погибло много охранников, но Александр II совершенно случайно уцелел, поскольку задержался, встречая шурина, которого ждали к обеду и который опоздал из-за снежной бури. Однако 1 марта 1881 г. (по старому стилю), с седьмой попытки убийцы наконец достигли своей цели[117]. Царь возвращался в Зимний дворец после еженедельного воскресного войскового развода в Михайловском манеже, бомбу бросил в его карету член революционной группировки «Народная воля». Царь остался невредим, но после того, как он вышел из кареты, чтобы узнать, что с другими пострадавшими, была брошена вторая бомба, в результате чего Александр II был смертельно ранен. Его принесли в его покои в Зимнем дворце, где собралась семья, в том числе потрясенный тринадцатилетний внук, будущий Николай II. В 15:30 Александр II скончался, всего за несколько дней до того, как должен был быть представлен его новый, более либеральный проект конституции. Испугавшись насильственной смерти отца, его сын, новый император Александр III, уничтожил этот документ и тем самым вернул страну к репрессивному самодержавию, которое царило при его деде Николае I.
За границей известие о гибели императора вызвало не меньший ужас. Королева Виктория была одной из тех, кто выразил сожаление по поводу потери «хорошего правителя», который стремился сделать лучшее для своей страны. Она заметила, что, «несмотря на его недостатки», он был «добрым и любезным человеком» – сдержанный комплимент, возможно подразумевавший его неоднозначную личную жизнь [11]. Меньше чем за год до этого, 22 мая 1880 г. (по старому стилю), крайне болезненная императрица Мария Александровна умерла от туберкулеза в Зимнем дворце, в то время как ее муж проводил время с Екатериной Долгоруковой, своей обожаемой давней любовницей. Ранее, к отвращению императорской семьи и с крайней бестактностью, он перевез, вероятно, для безопасности, свою возлюбленную Катю и их четверых незаконнорожденных детей в Зимний дворец.
Несмотря на то что там жили любовницы прежних императоров, менее тактичное появление Кати было расценено как особенно оскорбительное. Стали распространяться ложные слухи о том, что она якобы жила в комнатах прямо над умирающей императрицей, которая слышала, как играют дети наверху. Александр II был влюблен до безумия, и они с Катей не пытались скрыть своей страсти, хотя многие считали, что она властвует над потерявшим голову царем[118]. Такое поведение возмущало большинство придворных, и в первую очередь невестку Александра II, Марию Федоровну, которая в 1874 г. написала своей матери в Данию, выражая злость по поводу «бесстыдства» молодой женщины[119]. Позже, вопреки советам, 6 июля (по старому стилю) царь, прекрасно зная о продолжающихся угрозах его жизни, обвенчался во второй раз. Желая как можно скорее официального признания женщины, которая была с ним на протяжении четырнадцати лет, он сделал ее своей морганатической женой, дав ей титул светлейшей княгини Юрьевской. Хотя его критики опасались, что у него есть далеко идущие планы в отношении Долгоруковой (возможно, он хотел сделать ее императрицей), всего восемь месяцев спустя его убили, а все ее надежды на будущее рухнули. После сообщения о его смерти она обезумела, упала на пол, залитый кровью мужа, а позже отрезала свои «великолепные волосы и вложила их в руки умершего мужа» [12]. В то время как некоторые сочли гибель Александра II божественным правосудием за его аморальную жизнь, большая часть императорской семьи теперь сочувствовала явно убитой горем женщине. Мария Федоровна, снова в письме к своей матери, сообщила:
Видеть отчаяние несчастной вдовы было более чем душераздирающе, поэтому в одно мгновение все, что мы раньше чувствовали против нее, исчезло, и осталось только величайшее, самое искреннее сочувствие к ее безмерной боли. Не могу передать, как мне ее жалко;