[139] [8]. Хотя она благополучно добралась до Франции, неукротимая Михен теперь была больна и умерла всего через семь месяцев в возрасте шестидесяти шести лет.
Со временем среди беженцев за границей конкурирующие претенденты попытались отстоять свои права на престол, и до сих пор различные ветви семьи оспаривают право престолонаследия, причем основной претендент – одна из потомков Михен, Мария Владимировна, которая родилась в 1953 г. Внучка великого князя Кирилла, который так обидел императрицу Марию Федоровну в 1924 г., объявив себя новым императором Российской империи, она объявила себя главой императорского дома, а своего сына Георгия – цесаревичем. Однако обе сестры Николая II удалились от этих дебатов, незаметно уйдя в свои личные миры. Ксения, впервые сбежавшая в Англию с матерью в 1919 г., решила остаться здесь и жила в коттедже, предоставленном монархом, ее двоюродным братом Георгом V. Незадолго до смерти своего отца в 1894 г. она вышла замуж за своего двоюродного дядю великого князя Александра Михайловича, Сандро, в которого она была влюблена с пятнадцати лет, но к концу жизни пара жила раздельно. Тем не менее Ксения присутствовала на похоронах Сандро в 1933 г. в Рокебрюн-Кап-Мартен на Лазурном Берегу, где позже была похоронена и она. Напротив, Ольга, которая приехала в Данию в 1920 г., после смерти своей матери переехала вместе со своим мужем, полковником Николаем Куликовским, на ферму недалеко от Копенгагена. С началом Второй мировой войны она снова оказалась в опасности, ее обвиняли в пронацистских или просоветских симпатиях. Хотя в 1945 г. немецкие оккупанты покинули страну, семья не чувствовала себя в безопасности. Ситуацию осложняли и финансовые трудности. Три года спустя Ольга и Николай Куликовские решили эмигрировать в Канаду, где купили другую ферму, на которой работали до 1952 г., до тех пор, пока у них были силы работать. Затем они переехали в небольшой дом в Куксвилле, недалеко от Торонто. И здесь в 1960 г., всего через два года после смерти мужа и через семь месяцев после смерти своей сестры Ксении, которая умерла в Англии, Ольга скончалась.
На протяжении бо́льшей части XX в. ходили слухи о судьбе детей Николая II и Александры Федоровны. Выдвигались различные гипотезы, предполагавшие, что один или несколько членов семьи могли бежать, а наиболее убедительной была версия, касающаяся последней дочери императора Анастасии. В 1920 г. молодую женщину с психическими расстройствами, позже названную Анна Андерсон, выловили в канале в Берлине, и вскоре ее назвали одной из пропавших великих княжон, сначала Татьяной, но позже самой младшей сестрой. Через некоторое время такие члены семьи, как Ольга и Феликс Юсупов, встретились с ней. Вскоре мнения разделились. Одни объявили ее мошенницей, а другие – настоящей великой княжной. После обнаружения останков под Екатеринбургом в 1991 г. ДНК-тест тканей Андерсон подтвердил, что она не та, за кого себя выдавала. Она была полячкой Франциской Шанцовской.
В 1922 г. ответственный за расстрел бывшей царской семьи Яков Юровский составил отчет об убийстве в Екатеринбурге. Он подтвердил, что вся императорская семья погибла в беспорядочной и яростной бойне, причем первым был расстрелян бывший император Николай II, за ним последовала его жена, сын и верные слуги. Гораздо страшнее пришлось дочерям, которых частично спасли драгоценности, зашитые в лифы их платьев, великих княжон добивали штыками и выстрелами в голову. Останки большинства членов семьи вернули в Петербург, в 1991 г. их перенесли в придел Святой Екатерины Петропавловского собора Петропавловской крепости, через десять лет после того, как Русская православная церковь за границей канонизировала их как мучеников. Русская православная церковь Московского патриархата провозгласила их царственными страстотерпцами в 2000 г. Однако две группы останков, сильно поврежденные из-за того, что убийцы пытались уничтожить улики, пока не приобщены к остальным. Предполагается, что они принадлежат Марии и ее брату Алексею, и они не были обнаружены до 2007 г. После их изучения они остались в хранилище вместе с архивами[140]. Тем не менее, несмотря на научные доказательства, включающие сравнительный анализ ДНК останков и ДНК принца Филиппа, внучатого племянника императрицы Александры и одного из ее ближайших родственников, в России до сих пор есть сомневающиеся[141]. Их аргументы основаны на том факте, что ДНК крови, оставшейся на платке Николая после покушения на него в Оцу (Япония) в 1891 г., не соответствует ДНК останков, найденных на Урале. Для скептиков эти сомнения остаются, несмотря на то что дальнейший анализ показал совпадение с кровью, обнаруженной на рубашке, которую носил Николай при предыдущем нападении. Дело отложено, но пока не будут захоронены последние останки и все члены семьи не воссоединятся, эта история не закончена.
В правящих классах Первая мировая война вызвала напряженность, резко обнажив запутанную природу семейных уз. Династические альянсы всегда стремились стабилизировать дипломатические отношения, но различные королевские дома снова оказались в состоянии вражды не только с иностранным врагом или бунтующими подданными, но и с близкими родственниками. Это не новая проблема, но в условиях жестокого и широкомасштабного конфликта 1914–1918 гг. отношения стали еще более напряженными и сложными. Ненависть подогревалась реакцией общественности, которая теперь была лично вовлечена в войну. Благодаря более широкому доступу к информации все – от беднейших рабочих до знати – столкнулись лицом к лицу с реальностью поля битвы, открылась правда, которая в прежние времена была бы скрыта от большинства людей. Это еще не все. Помимо душевной боли, вызванной прекращением общения детей, братьев, сестер, кузенов, которые находились по разные стороны баррикад, личная преданность отдельных людей иногда несправедливо ставилась под сомнение. Такие удары имели гораздо больший вес, поскольку действовала вся пропагандистская машина. Одной из особенно пострадавших от пропаганды была последняя российская императрица, чей брат и муж сестры служили немецкими офицерами. Несмотря на ее преданность мужу и его стране, ее тесные связи с британскими союзниками, ее ненависть к кузену кайзеру и ко всему «прусскому», к ней относились с постоянным подозрением, несправедливо обвиняя не только в поддержке ненавистного врага, но и в намеренном предательстве России и навлечении на нее бедствий. Таким образом, пример императрицы Александры наглядно отражает основные испытания, противоречия и проблемы, которые веками характеризовали реальность династической светской власти и привилегий.
Первая мировая война изменила лицо Европы и сильно повлияла на демографию многих стран, особенно тех, где были большие жертвы и где впоследствии разразилась гражданская война. Общество изменилось навсегда, начали возвращаться ветераны, которые, отказываясь от прежнего статус-кво, требовали новых прав. Многие не видели места для своих прежних глав государств, большинство из которых люди винили в недавней катастрофе. На пустое место, оставшееся от павших династий, пришли новые экстремистские режимы, тем самым подготовив почву для следующей войны, которая разразилась чуть более двух десятилетий спустя и, в свою очередь, привела к дальнейшему изменению политических границ и потере многими государствами полной автономии или независимости на оставшиеся годы XX столетия.
Некоторые современные историки общества ставят под сомнение ценность исследований правителей прошлого и представителей верхов, утверждая, что упор нужно делать прежде всего на ранее игнорировавшееся большинство простых людей. Такие темы обсуждать сложно из-за нехватки соответствующих материалов о простых бедняках и обездоленных людях. Поскольку именно история человечества может дать нам более глубокое, хотя и ограниченное, понимание общей картины жизни в определенный период, постольку для ее реконструкции нужны все источники – документы, картины, памятники, что угодно. Мы должны признать, что именно те, кто стоял у власти, не только заказывали эти вещи, но и во многом сформировали мир таким, каким мы его видим. Даже если оставить в стороне вопрос о художественном и утилитарном наследии прошлых правителей, государственных деятелей и других – огромное количество сокровищ, изобретений и открытий, оставленных нам их покровителями, – следует признать, что материально обеспеченные люди достойны нашего интереса и понимания не меньше остальных. Помимо общих человеческих качеств и недостатков, они, как и все человечество, остаются жертвами обстоятельств. Однако при рассмотрении их случая возникает и другое измерение. Хотя их процветание, власть и общественное положение, возможно, позволили им добиться гораздо большего, чем другим, оно дало им средства для совершения ранее невообразимых катастроф. Соответственно их действия могли сделать их объектами глубокого уважения, возможно, даже лести или горькой ненависти и обвинений. И здесь играет роль зависть: даже незначительные недостатки, которые можно было бы простить другим и забыть, могут рассматриваться как грехи или преступления гораздо большего масштаба, поскольку приговор выносится исключительно на основании возможных преимуществ и выгод человека.
Это явно неумеренное желание отплатить за несправедливость жизни нападением на человека, которого раньше почитали или обожали, ставшего «падшим идолом» общества, прослеживается и в сегодняшней культуре знаменитостей. Возможно, с исторической точки зрения нигде не проиллюстрирована эта утрата благодати полнее, чем в истории династии Романовых, где, несмотря на их ошибки и отдельные эгоистичные и жестокие поступки, многие члены семьи стали жертвами в первую очередь (или даже исключительно) потому, что обладали роскошными богатствами и привилегиями. Некоторые, как, например, дети императора, были наказаны не за свои ошибки, а за положение, полученное ими по факту рождения. Ничто не оправдывает жестокости, с которой обошлись с императорской семьей.