§ 1. ДВИЖЕНИЕ В ЭПОХУ ВОЙНЫ
Война во всей России способствовала обновлению революционного настроения. Революционное движение создает очаги в разного рода беженских комитетах и в комитетах помощи жертвам войны в Петербурге появляется попытка издавать нелегальные листки.
Белорусское движение сразу оживилось, когда в 1915 г. Белоруссия оказалась разделенной на 2 части немецкими окопами. Оно началось в западной, немецкой части Белоруссии (Гродненская, большая часть Виленской и небольшая часть Минской губ.). Оставшиеся в Вильне члены Белорусской социалистической громады с братьями Луцкевичами во главе вступают в связь с местными организациями, литовскими, польскими и еврейскими и подымают вопрос о полной государственной независимости Белорусско-Литовского края. В конце 1915 г. по инициативе белорусов создает[ся] в Вильне конфедерация Великого княжества Литовского, в которую входят представители всех 4-х народностей. Универсал этой конфедерации объявляет, что целью ее является установление государственной независимости Литвы и Белоруссии.
Конфедерация обращается ко всем организациям с предложением примкнуть к ней. Однако немецкая оккупация неблагоприятно отнеслась к этой идее. Она явно поддерживала поляков и спор между национальностями привел к распаду конфедерации. Тогда белорусские деятели всю свою энергию употребляют на национально-культурное движение среди белорусов, несмотря на препятствия со стороны поляков. Немцы этому течению не препятствовали и признали белорусский язык равноправным с польским и литовским. Появляются белорусские издательства, белорусский клуб, научное общество, газеты, белорусский учительский союз и, наконец, создается в Вильне «Центральный союз белорусских национальных организаций».
Белорусский комитет помощи потерпевшим от войны берет на себя официальное представительство всей Белоруссии, восточной и западной, и на конференциях народов России в Лозанне и Стокгольме официально именем восточной и западной Белоруссии ставит вопрос и о будущей политической самостоятельности Белоруссии. Однако, белорусское движение не нашло поддержки среди литовцев. Образовавшаяся в начале 1917 г. при поддержке немцев Литовская Тариба, объявила себя государственным центром Литвы, и белорусы немецкой оккупации входят в нее в качестве представителей подчиненной народности.
Что касается восточной Белоруссии, то Февральская революция застала белорусское революционное направление в момент неясности его программы и конечных целей. Национальная идея, идея национального возрождения, объединяла круги белорусских работников Петрограда, Минска, Москвы и Вильны, но частности политической идеологии или были неясны, или скорее различные элементы белорусских революционных кругов не сговорились относительно острых вопросов будущего.
Во всяком случае, уже с появлением Совета рабочих депутатов и с ростом его авторитета, надежда, хотя бы на неполную автономию, начала проникать в белорусские круги. Работа началась в Петербурге и в первых днях марта 1917 г. в помещении Белорусского беженского комитета собрались представители белорусского кружка, но среди них возникли горячие прения относительно направления дальнейшей работы. Большинство стояло на точке зрения Белорусской социалистической громады с марксистским оттенком. Естественно, что в ее руках начало сосредоточиваться дальнейшее направление белорусским делом.
Но несомненно, что наряду с признанием большинством классовой основы революции, национально-культурное направление на демократических основах было очень сильно. Впрочем, многолюдный митинг в цирке «Модерн», собранный вскоре после первого совещания, прошел под лозунгом Белорусской социалистической громады.
В Минске также немедленно почувствовался отклик белорусского революционного настроения. 25 марта здесь по почину минских деятелей созывается съезд белорусских общественных деятелей. Нужно было выяснить наличие белорусских национальных и революционных сил и представить Временному правительству заявление относительно прав белорусского народа. На съезде были и представители Белорусской социалистической громады. В результате совещания этого съезда был избран Белорусский национальный комитет.
Объявлялась национализация белорусских школ, свобода религии. В отношении политическом комитет высказался за федеративно-демократическую республику в связи с Россией, объявляя провокаторами всех тех, кто будет пропагандировать союз с Польшей. Комитет был уполномочен добиваться прав перед Временным правительством. Однако как и можно было ожидать, в среде Временного правительства автономия Белоруссии не встретила поддержки. Мало того, централисты на местах из числа той массы людей, которая в это время находилась в прифронтовой полосе, под флагом социализма начали борьбу с идеей белорусской автономии. Вся Белоруссия была наполнена людом, выдвинувшим целый ряд политических деятелей, пользующихся крайними левыми лозунгами, но по существу проводивших централистические и империалистические идеи.
Неудивительно поэтому, что в Минске и других городах Белоруссии захватили влияние меньшевики, эсеры, кадеты и даже черносотенные организации. Лозунг «единой и неделимой» усердно пропагандировался от имени Белоруссии этими небелорусскими элементами и сочувствующими им белорусами. Белорусское национальное дело вызвало острые нападки. Только в войсках сразу же белорусское национальное движение начинало получать поддержку. Эта разноголосица несомненно вредила белорусскому национальному делу. Неудивительно поэтому, что и ряд возникавших белорусских организаций в той или иной мере был проникнут правизной. Так, Белорусский национальный комитет в Могилеве, хотя и не имел определенной программы, однако несомненно клонился к русификации и к кадетским лозунгам.
Он только настаивал на том, что белорусы не должны превращаться в белополяков. Гомельский Союз белорусской демократии мечтал только о широком самоуправлении на демократических началах, настаивал на обучении на белорусском языке и пр. К нему примыкал Витебский Союз белорусского народа, с его церковно-религиозными лозунгами. Появился также христианский демократический союз белорусов, проводивший принципы революционности внеклассовой и внеполитической. Наконец, появилась и сыграла довольно видную роль в белорусском деле Белорусская партия народных социалистов с П. Алексюком во главе.
Но все эти временные организации были слабы и не имели прочных корней в массах. Над ними с выг. ной стороны выдвигается Белорусская социалистическая громада, возродившаяся старая белорусская организация. Среди всеобщего хаоса она выработала программу, могшую иметь при тогдашних условиях будущность и удачно объединявшую национальные интересы с интересами революционного народа. Центром Громады был Петербург, но она принимала видное участие и в Минске посредством своих представителей.
Особенно в Петербурге Белорусская социалистическая громада развивала свою деятельность. Ее бюро на Знаменской притягивало к себе белорусов и особенно рабочих из Нарвской и Невской застав, а также с Выборгской стороны и Васильевского острова. Ее сходки собирали большое число земляков. В ее составе заметно было постепенное и значительное полевение. Такое направление Громады побуждало ее к борьбе тоже с национальными, но правыми организациями. Такие организации стали образовываться в столице в большом числе. Митинги, созываемые Белорусской социалистической громадой поэтому не всегда гладко проходили, потому что находились взрыватели из правого лагеря.
В Москве образовывается Белорусская народная громада, появились белорусские союзы в Витебске, Гомеле и в других местах. Поддерживая национальное течение, эти союзы не всегда стояли на социалистической точке зрения. В отдельных городах Белоруссии, в Могилеве, Бобруйске встречаем ряд выступлений, направленных против Громады.
Несмотря на такой нажим правых организаций, Петербургская социалистическая громада прочно стояла на левой позиции, хотя в ее составе были некоторые правые элементы. Так как она поддерживалась, главным образом, рабочими, то это удерживало ее от поправения и придавало ей характер чисто пролетарской организации. Расширение работы вызвало необходимость учреждения районных организаций, из коих особо крупную роль играла Нарвская районная организация с резко выраженным левым и даже большевистским оттенком. В национальном вопросе эта районная организация прочно стояла на праве белорусского народа на право культурно-национального самоопределения, как это видно из резолюции митинга 1 июня 1917 г. Та же резолюция подчеркивала, что белорусы-рабочие обязаны взять направление дальнейшей судьбы Белоруссии в свои руки и охранять ее от насилий, как польского, так и русского элемента.
Однако, постепенное и яркое полевение Белорусской социалистической громады во-первых, вызывало раскол в ее же среде, правда, правое крыло с Я. Воронко во главе было в меньшинстве, но все же его присутствие в Центральном комитете не могло придавать монолитности действиям комитета. С другой стороны, настроение Петербургской социалистической громады не соответствовало тому настроению, которое создавалось в центре Белоруссии — в Минске. В Минске, где во главе движения, как мы знаем, стоял Белорусский национальный комитет, члены Белорусской социалистической громады были в меньшинстве и не могли влиять на общее направление комитета, тем более, что многие члены национального комитета из числа представителей социалистической громады не жили в Минске.
Наиболее видную роль в комитете играл его председатель, помещик Р. Скирмунт и его помощник Алексюк. Нетрудно предвидеть, что появление крупного помещика во главе объединенных белорусских организаций, в которых, во всяком случае, социалисты всех оттенков имели первенствующую роль, было крупной ошибкой, ибо подрывало доверие к комитету.
При указанных выше условиях Белорусский национальный комитет не мог долго существовать. Новый съезд представителей белорусских партий и организаций, созванный в Минске 8 июля, совершенно отчетливо выявил то, что скрывалось раньше, то, чего хотели избежать — расслоение белорусской организации на два враждебных лагеря. На съезде выявилось острое разногласие между социалистической громадой и Белорусской партией народных социалистов с Алексюком во главе. Неприг. ность Скирмунта быть представителем крестьян Белоруссии сделалась ясной для него самого; он снял свою кандидатуру на все выборы, числясь в то время в партии народных социалистов. Социалистическая громада поставила со своей стороны вопрос ясно — добиться наиболее левого представительства в центральном органе и поставить вопрос на почву не национальную, а классовую. Представители Громады, однако, были на съезде в меньшинстве.
Все же при избрании нового органа — Исполнительного комитета Рады белорусских организаций и партий Громада добилась крупных успехов. Путем довольно ловкой тактики это меньшинство успело провести в комитет желательных ему кандидатов. Дело кончилось расколом и Партия белорусских народных социалистов отозвала из комитета и тех представителей, которые в него были избраны.
При таких условиях в самом Минске представителем белорусского национального и революционного движения остался Исполнительный комитет Рады белорусских организаций и партий. Во главе его видим О. Дыло, А. Смолича, С. Рака-Михайловского и др. Ее [раду] поддерживает Московская народная громада с А. Цвикевичем, И. Василевичем и др. Закрепляется связь с Петербургом, где действует доктор Яремич, Я. Воронко и др. Агитация среди войск и войсковые съезды показали живучесть белорусской идеи. Октябрьский войсковой съезд в Минске выделил Раду Западного фронта, затем следуют съезды в Киеве, Смоленске, Полоцке и других городах.
В общем, съезды носят характер демократических и социалистических на национальной основе. Съезды выявили общую тенденцию к федеративному устройству. Выяснялось и то, что на Временное правительство весьма мало надежд. В стране наблюдается сильное национальное возбуждение.
Газета «Вольная Беларусь» является наиболее полным отразителем этого движения с Я. Ю. Лесиком, Рак-Михайловским и другими во главе. Вся эта работа разнообразных съездов и местных организаций чрезвычайно интересна и поучительна, к сожалению, собранные до сих пор материалы далеко не полны. Но все же и то, что до сих пор известно, представляет собою глубокий интерес. Так, например, киевский съезд воинов белорусов Юго-западного фронта (17–22 декабря 1917 г.) в своей резолюции, подписанной представителем съезда И. Красовским, признает Белоруссию и белорусский народ особым краем и народом, имеющим права на самоопределение. Он стоит на точке зрения федерации народов Российской Республики и требует объявление белорусской демократической республики в ее этнографических пределах.
Государственным языком признается белорусский, обучение в школах ведется на том же языке. Съезд делает ряд постановлений о восстановлении разоренных областей Белоруссии, а также о возвращении Белоруссии всего того, что вывезено было из нее, начиная с вывоза Виленского университета и кончая вывозом фабрик и проч. в г. ы войны. Не останавливаясь на вопросах демобилизации, инвалидах и пр., укажем, что съезд выносит резолюцию о немедленной передаче без выкупа всех казенных, церковных и частновладельческих земель трудовому народу за исключением опытных хозяйств. По вопросу о фабричной промышленности съезд довольно осторожно говорит только о контроле над фабриками и заводами. Наконец, съезд высказывается за немедленное образование особой белорусской армии.
Съезды и организации местных белорусских комитетов продолжаются в течение 1917 –18 гг. во всех местностях России, где были белорусы.
В Одессе образовалась очень значительная белорусская организация, избравшая местный Белорусский национальный комиссариат. Этот комиссариат насчитывал в Одессе 20.000 белорусов. Он предлагал всем белорусам записываться в комиссариат для общей защиты. Он добивался от комиссариата украинского правительства национально-персональной автономии белорусов и в одном из воззваний предлагал всем белорусам дать свои подписи на заявлении об этом.
Мы видим, что Белорусская социалистическая громада, несмотря на свои успехи в Петербурге и на минском съезде, в основе своей не была вполне однородной. В ее старой программе, приноровленной к земледельческому характеру Белоруссии, были такие пункты, которые вызвали протест белорусских рабочих. От этих привесков Белорусская громада отделалась и ее программа выровнялась по марксистской. Накануне октябрьских событий в Петербурге это отсутствие целостности в Громаде сказывалось особенно резко. Она делилась на правую и левую, и левая не всегда оказывалась руководящей. Это направление, создавшееся в Петербурге и ведшее раду на слияние с большевизмом, не соответствовало и на этот раз тому течению, которое господствовало в Минске, где сильная национальная струя мирилась с преобладавшим социал-демократическим направлением. Такое настроение рады не соответствовало и тем резолюциям белорусских Рад, которые выносились во всей западной полосе тогдашней России, т. е. в полосе Белоруссии и Украины. Сами белорусы, оказавшиеся в разных частях государства, объятого революционной бурей, раскололись на два направления: среди западных рад преобладали культурно-национальные течения, может быть, не всегда дававшие себе отчет о значении классового принципа в строительстве социалистического государства, во всей восточной полосе сказывалось определенное полевение и классовые принципы становились господствующими.
Неудивительно поэтому, что после бурного заседания 15 октября 1917 г. члены Белорусской социалистической громады совсем вышли из состава Исполнительного комитета белорусской рады и этим отчетливо выявили тот раскол, который в ней назрел давно.
В самом Петербурге и вообще в большевистской зоне настроение белорусских организаций все более и более начало проявлять советское направление. Члены петербургской Белорусской социалистической громады отказались от демонстрации, которую задумали эсеры против большевиков по поводу разгона Учредительного собрания. Нарвская районная организация белорусов приняла самое живое участие в Октябрьской революции. Таким образом, советская платформа привлекла на свою сторону руководящие белорусские организации столицы. На собрании 4 января 1918 г. петербургской части социалистической громады поднят был вопрос об учреждении Белорусского национального комиссариата. Тут же были намечены комиссаром т. Червяков, его заместителем Скоринко и секретарем Жилунович. Таким образом, петербургские белорусы окончательно порывают связь с Минском и входят в русло советского строительства.
Настроение центра начинает соответствовать и настроению белорусских беженцев в большевистской зоне. Беженские съезды и белорусские газеты, вроде «Чырвонага шляху» и другие, отчетливо выявляют это настроение.
В то время в городах собирается ряд съездов. Частью они проводились под председательством представителей власти. Таков, например, съезд беженцев Белоруссии в Москве 15–21 июля 1918 г. Этот съезд вскрывает в докладах с мест ужасное положение белорусских беженцев: их выселяли из квартир, выгоняли из деревень, не давали хлебных пайков, лишали труда на фабриках, иногда не давали даже воды, безработица среди них была полная, болезни, особенно тиф, господствовали в среде беженцев, медицинской помощи не было. Среди рассмотренных съездом вопросов, имеющих отношение к положению беженцев, съезд высказался по вопросам политическим. Он очень отрицательно отнесся к минскому национальному комитету с Скирмунтом; он протестовал против немецкой оккупации Белоруссии. Политическая платформа съезда сводится к единению рабочих и крестьян Белоруссии с Российской советской республикой. Однако, страстные прения по вопросам о представительстве Белоруссии на всемирном конгрессе и резолюция о том, что на будущем мирном конгрессе должны быть особые представители Белоруссии, избранные самим трудовым народом без различия национальностей ее населяющих, а не посылаться от лица каких бы то ни было самозванных организаций и правительств, указывает на некоторую дисгармонию в настроении съезда. Ряд отдельных собраний разных организаций в Петербурге, например, собрание моряков Балтийского флота и другие, высказываются против белорусского правительства, за автономию и за связь с рабоче-крестьянской Россией.
§ 2. ВСЕБЕЛОРУССКИЙ СЪЕЗД 14 ДЕКАБРЯ 1917 г.
Уяснивши настроение, господствовавшее в разных центрах, где волею или неволею скопились белорусы, мы теперь должны сосредоточивать свое внимание на том, что делалось в Минске. На здешние организации выпала великая историческая задача вести страну в том или ином направлении. Главным центром этих организаций, как мы знаем, был Исполнительный комитет Рады белорусских организаций и партий.
Деятельность и направление комитета и представляемой им рады можно представить по тем немногим документам, которые оставила эта организация. Так, прежде всего, следует отметить Статут Центральной рады белорусских организаций. Здесь указывается на то, что политической платформой рады является полный демократизм, а социальной — передача без выкупа трудовому народу всей земли и охрана интересов рабочих. Нетрудно догадаться по этой платформе, что она, прежде всего, идет навстречу крестьянству, она бьет по помещику, но в то же время не затрагивает торгового и промышленного капиталиста.
Затем статут устанавливает организацию рады. В нее входят депутаты всех белорусских организаций, волостей, городов, местечек, беженских комитетов, войсковых частей, при условии, если эти организации признают необходимость автономии Белоруссии, применение родного языка и развитие белорусской национальной культуры. В составе рады должны были преобладать политические организации, потому что они посылают по одному депутату от каждой сотни членов и даже от каждой организации, которая имеет не менее 10 человек, посылают по одному депутату. Между тем, волости, города, местечки и беженские организации посылают только по одному депутату, независимо от количества населения. Нельзя не отметить странности такого состава рады, возможной только в пылу революционного увлечения. Исполнительные функции рады возложены на исполнительный комитет в составе 9-ти человек.
Другой статут, изданный радой — это статут о национальных культурно-просветительных кружках. Здесь рекомендуется заводить в войсковых частях национальные белорусские кружки. Кружки имеют задачи политической и национальной пропаганды, охраны революционных достижений и [призывают] быть на страже против контрреволюции.
Наконец, 27 октября 1917 г. радой совместно с другими важнейшими организациями издана Грамота белорусскому народу, в которой указывается, что настал момент собрать все живые силы отчизны для обороны и удержания революционной свободы. Грамота призывает всех белорусов бросить раздор и объединиться.
Из этих документов пока видно, что рада сознает себя, прежде всего, национально-культурной организацией и совершенно не ставит серьезно вопроса об организации власти. Очевидно, позиция ее была частью не выяснена, частью недостаточно прочна.
Действительно, хотя теоретически рада объединяла собою все организации, но de facto она не могла чувствовать себя политическим центром.
В самом деле, рядом с радой стоят и другие организации в том же Минске и частью вне Минска. Так, такой крупной организацией был Исполнительный комитет воинов Западного фронта, образовавшийся еще в апреле. Он имел небольшую большевистскую группу, хотя в массе состоял из контрреволюционных элементов. В Минске городской совет является крупным органом, претендующим на власть и далеко не проникнутым национальными тенденциями. В его составе насчитывали значительную группу большевиков. Неудивительно, что когда была получена радиотелеграмма (25 октября) о большевистской революции в столице, то Минский городской совет учреждает Военно-революционный комитет с Мясниковым во главе.
19 ноября в Минске мы уже видим собравшийся областной съезд рабочих и солдатских депутатов и съезд крестьянских депутатов. Оба съезда стали на советскую платформу. Правда, Советская власть была еще слаба и только что организовывалась. Это обстоятельство давало возможность появляться новым организациям. Так, в середине октября организуется Центральная белорусская войсковая рада. Она стоит на основе единого национального фронта и соединяется с Белорусским исполнительным комитетом.
Весьма важным обстоятельством является образование в конце октября в Петербурге Белорусского областного комитета при Всероссийском Совете крестьянских депутатов. Он состоял из правых социалистических элементов и явился значительным противовесом Белорусской рады. Как видно из самого наименования, комитет стоял на точке зрения областничества, не признавая белорусской культуры, и вообще, внося с собой противобелорусские тенденции. Появление Белорусского областного комитета является угрозой не только минским организациям, минскому центру социалистической громады, но и петербургским организациям.
Неудивительно поэтому, что между различными организациями создается известного рода борьба, которая приводит к тому, что в среде Белорусской рады и соединенных с нею крупных организаций — Центральной белорусской войсковой рады, Белорусского исполнительного комитета Западного фронта, Белорусской социалистической громады — решают созвать в Минске Всебелорусский съезд. Это очень интересный момент в истории революции.
Все означенные организации выпускают обращение ко всему народу белорусскому с приглашением прислать депутатов на съезд, назначаемый на 5 декабря 1917 г.
В этом обращении указывается на бедственное положение, в котором находится вся страна и в особенности отделенная неприятелем Белоруссия. Для нее заключение мира является важнейшим делом. Другой задачей является объединение Белоруссии, причем предвидится необходимость спайки ее с Федеративной Российской Республикой. Это воззвание теперь говорит уже о том, о чем раньше не подымалась речь, — именно о необходимости всему белорусскому народу взять в свои руки управление краем. Народ белорусский должен чувствовать себя единым и неделимым, спаянным с остальной Российской Республикой на федеративных началах. Вся власть в Белоруссии должна принадлежать краевой раде, избираемой на основах всеобщего, равного, тайного и пропорционального голосования. Вопросы же общегосударственного строительства, как то: вопросы международной политики и торговые договоры входят в компетенцию высших федеративных органов. Краевая рада имеет право издания местных законов и право применения и разработки к местным условиям законов, издаваемых высшим законодательным органом Российской социалистической республики. Распоряжение земельными, водными и лесными богатствами принадлежит всему народу в лице краевой рады.
Далее воззвание признает жизненными интересами белорусского народа введение бесплатного обязательного обучения, поднятие и развитие белорусской культуры, изучение истории края и родного языка, основание в Белоруссии университета, сельскохозяйственного, политехнического институтов. Наконец, воззвание напоминает о необходимости незамедлительно возвратить Белоруссии эвакуированные вглубь России памятники белорусской культуры и искусства, возвращение на места фабрик, заводов и учебных заведений.
Обрисовав широкую программу государственного и национального строительства, воззвание считает необходимым немедленную передачу всех государственных земель нетрудового пользования трудовому народу. Оно объявляет о необходимости прекращения в прифронтовой полосе всякого рода реквизиций. Заключение будущего мира должно произойти при условии присутствия на мирном конгрессе представителей народа. Для обеспечения края от ужасов демобилизации воззвание объявляет о формировании белорусской армии. Одним словом, «выполнить все, ставимые историей теперь задачи, может только власть, избранная самим народом белорусским. Только она организует народ белорусский в великую силу, способную отстоять его национальные права». В этих видах названные организации и созывают в Минске Всебелорусский съезд на 5 декабря.
С идейной точки зрения это воззвание стоит на той же неопределенной платформе, какая все время проскальзывала в деятельности рады. В конце концов ясно, что национальный интерес выдвигается на первый план. Политическое строительство предполагает демократическую республику во всей России в то время, как власть в Великоруссии уже перешла Советам, а на Украине была власть гетмана. Это был безжизненный лозунг, ибо слабая и растерзанная прифронтовая Белоруссия не могла предлагать условия федерации чуждым ей соседним государственным организмам, тоже слабым, но все же уже устанавливающимся. Естественно было говорить в этом воззвании о земле, но все же забыть десяток процентов населения, оторванного от земли и занятого ремеслом или на фабриках, было нецелесообразно.
К единению призывались только белорусы, что, конечно, могло вызвать оппозицию среди польского и еврейского населения городов. С другой стороны, воззвание делает существенный шаг вперед — оно говорит об организации власти, все же оно не решается взять власть немедленно в руки, ожидая передачи ее от Всебелорусского съезда. Конечно, это было бы правильно в условиях мирной жизни, но непрактично в условиях революции. Но, кроме того, теперь это было довольно поздно, потому что рядом в том же Минске находился областной комитет, организовавший советскую власть.
Во всяком случае, шаг, сделанный радой, был весьма значителен. Неудивительно поэтому, что этот шаг привлек к себе внимание и Центрального комитета большевиков, который командировал на съезд 10 членов из белорусской большевистской организации, дав им инструкции использовать съезд в целях устройства советской власти в Белоруссии. Впрочем, эти члены не успели приехать в Минск. Но главным образом, проект рады возбудил против себя областной комитет при Всероссийском съезде крестьянских депутатов. Трагическое положение белорусского дела заключалось в том, что этот областной комитет по существу был антибелорусским. Он стремился к власти в Белоруссии, он имел в то время официальную поддержку, состоял из элементов, не признающих белорусской культуры и национальности.
И вот Белорусский областной комитет выпускает декларацию от 17 ноября 1917 г., в которой со своей стороны призывает белорусов на съезд, но на съезд, назначаемый на 15 декабря. Предполагалось собрать этот съезд или в Рогачеве, или в Минске. Декларация комитета весьма пространна, она призывает к любви к общей родине — России, с нег. ованием и боязнью говорит о начинающемся дроблении ее, делает выпады против рады и указывает, что для белорусов настал момент организованной силой помочь себе и многострадальной России. Она пугает Белоруссию возможностью присоединения к монархической Польше. Все это воззвание представляет собой неопределенно-либеральную митинговую речь, чтение которой должно было оставить впечатление чего-то недоговоренного, скрытого, и, может быть, весьма вредного для той же Белоруссии. С одной стороны, воззвание пишут, по собственным его словам, социалисты, а с другой стороны, они не верят в возможность проведения социализма в данных условиях. Во всяком случае, они тщательно скрывают свою политическую платформу и довольно неожиданно в конце воззвания говорят об идее образования автономно-свободной Белоруссии как части Российской Федеративной Республики.
Как бы то ни было, план областного комитета вносил раздвоение, и после довольно острой борьбы в конце концов рада и комитет сошлись на устройстве общего съезда в Минске на 8 декабря.
Идея съезда вызвала необычайный интерес во всей Белоруссии и за пределами ее. На съезде была представлена вся Белоруссия. Даже Виленская и Гродненская губернии, занятые тогда немцами, были представлены. На съезд были приглашены представители от волостных земств и волостных комитетов, представители уездных, губернских земств, городов, Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, войсковых частей, беженских комитетов, кооперативов, профессиональных, политических и национальных организаций.
Грандиозное народное собрание открылось в Минске 8 декабря 1917 г. На съезд прибыли 1872 депутата, из них 1167 — с правом решающего голоса. Волостные земства и военные организации были представлены наиболее полно. Подавляющее большинство депутатов принадлежало к партии социалистов-революционеров. В общем, это был настоящий крестьянский съезд: серая свитка решительно преобладала. После предварительного совещания 17 декабря под председательством И. Середы открывается съезд. «Участники этого съезда, — говорит один из присутствовавших, — хорошо помнят, какой энтузиазм и какая гигантская вера в правоту своего дела царила в тысячной толпе депутатов, приступивших к решению судьбы своего родного края. Все помнят, как величественно спокойно началось историческое заседание в ночь с 17 на 18 декабря».
Съезд был разогнан, успев принять только 1-й параграф резолюции.
Впрочем, по остальным параграфам, представляющим собою проект, подготовленный на предварительных совещаниях и, вероятно, в своей основной части приемлемый для большинства, можно судить вообще о направлении, какое принимал съезд. Первый, принятый съездом параграф, гласил: «Закрепляя свое право на самоопределение, провозглашенное российской революцией и утверждая республиканский демократический строй в пределах белорусской земли, для спасения родного края и ограждения его от раздела и отторжения от Российской Демократической Федеративной Республики, 1-й Всебелорусский съезд постановляет: немедленно образовать из своего состава орган краевой власти в лице всебелорусского совета крестьянских, солдатских и рабочих депутатов, который временно становится во главе управления краем, вступая в деловые сношения с центральной властью, ответственной перед советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».
Таким образом, съезд, наконец, подошел к вопросу об организации власти. Однако, съезд, очевидно, не должен был считать себя окончательно правомочным учреждением. В дальнейшем предлагается совету созвать не только 2-й Общебелорусский съезд для решения ряда текущих вопросов управления, но и немедленно принять меры к созыву Белорусского учредительного собрания, «долженствующего» решать судьбы белорусского народа. Очевидно, этому учреждению предоставляется высшее право. Интересно, что проект резолюции уклоняется от того, чтобы определенно назвать Белоруссию даже автономной республикой. Он говорит об управлении «края», о Белоруссии, о российских федерациях, о связи с центральной российской властью. Конечно, разумелась федеративность Белоруссии, но отчетливого объявления ее федеративной республикой нет. Создаваемый совет должен был принять немедленно меры к реформированию польских легионов и к выводу их за пределы Белоруссии, приступить к организации «территориальных» белорусских войск. Совет немедленно передает всю землю с живым и мертвым инвентарем трудовому крестьянству, хотя не указывается условий этой передачи и форм владения. Леса передаются в ведение местных властей для правильного использования их «только в интересах трудового народа». Затем идут предписания о приостановлении расхищения народных богатств, о мерах к установлению контроля над производством и торговлей, о посылке представителей в другие федеративные республики и т. п.
Если бы резолюции съезда были проведены в жизнь, то, конечно, это был бы крупный сдвиг в истории Белоруссии. Проектируемый Белорусский совет крестьянских и рабочих депутатов, как орган съезда, не должен был порывать с большевистской Россией. Но совершенно ясно, что съезд уклонился от признания классовой программы и отсюда ясно, что связь с восточной федерацией не могла быть вполне установлена. С другой стороны, предполагая взять в свои руки власть, съезд опустил в своей программе много существенных пунктов, отсутствие которых, несомненно могло бы вредить делу организуемой власти. Вопрос о рабочих опущен, а также вопрос о небелорусских национальностях.
Не совсем определенная позиция съезда, очевидно, обязана тому разногласию, которое чувствовалось между незалежниками и областниками. С другой стороны, резолюции не могли удовлетворить и левого крыла, хотя этому крылу, как и областникам, сделаны были большие уступки в смысле неоднократного подтверждения связи Белоруссии с центром.
§ 3. РАЗГОН СЪЕЗДА И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
Во всяком случае, сильная незалежническая идея, которой был проникнут съезд, представляла собой явную опасность для Областкома, в руках которого был гарнизон. Расколоть съезд и отчленить от него мелкобуржуазный налет, как это рекомендовала телеграмма Мясникова, левым элементам не удалось. Тогда по распоряжению старшины Областкома Ландера начальник гарнизона Кривошеин ввел войска в заседание съезда и разогнал его. Президиум и некоторые члены были арестованы.
Председатель Совета народных комиссаров Западной области Ландер в своей телеграмме в центр объяснял разгон съезда тем, что съезд объявил в крае новую власть в противовес Областному комитету. Комитет принялся после разгона съезда за борьбу против национальных течений.
Насильственный разгон съезда, по составу крестьянского, по господствующему настроению социалистического и даже такого, в котором, по словам Ж[ылуновича] З. Х. левое течение, хотя и бывшее в меньшинстве, все же имело значительное влияние, произвел сильное впечатление. Во всяком случае, на съезде преобладало приподнятое национальное настроение. Оно обнимало всех членов и в этом смысле съезд был единым и цельным. В других вопросах, очевидно, пришлось бы считаться с партийными течениями.
Разгон такого съезда и даже арест левых его членов вызвал большую сенсацию в белорусских кругах, начиная от левых и кончая правыми.
Петербургская Белорусская социалистическая громада была поражена этим разгоном. На общем собрании 4 января 1918 г. она приняла следующую резолюцию: «Пецярбурская органiзацыя Беларускай соцыялiстычнай Грамады лiчыць роспуск Усебеларускага зьезду непаразуменьем з боку дэмократыi, якая сучасна трымае ўладу. Даючы правы нацыям на самавызначэнне, гэтым даецца палёгка для вядзення клясавай барацьбы. Падобныя выпадкi, як роспуск Усебеларускага зьезду, узводзяць дэмакратыю на шлях шовiнiзму, воражнасцi i разладу памiж яе нацыянальнымi часткамi. Пецярбурская арганiзацыя Бел. Соц. Грамады, як прадстаўнiца рэволюцыйнай беларускай дэмократыi, зьвяртаецца з клiчам да расiйскай дэмократыi наогул i да дэмократыi розных нацыяў, захоўваць мiж iншымi вялiкiмi прынцыпамi рэволюцыi i прынцып права на свабоднае самавызначэньне народаў, як залог на скарэйшае дасягненьне панства iнтэрнацыянальнага соцыялiзму».
Разгон съезда вызвал болезненный отклик за пределами Белоруссии. Киевский съезд воинов-белорусов Юго-Западного фронта в резолюции от 17–22 декабря 1917 г., переданной в виде радиотелеграммы «всем, всем, всем» требовал от Совнаркома освобождения арестованных и предания ответственности насильников. Радиотелеграмма объясняла дело так: «Съезд составлен был из делегатов белорусов — военных всех фронтов и делегатов белорусских селян и рабочих. Съезд разогнан за принятие резолюции об утверждении демократического республиканского строя на Белоруссии и установлении белорусской краевой власти. Разгон произведен в уг. у народных комиссаров Западной области, отвергнувших право белорусского народа на самоопределение. Съезд разгонялся пьяной толпой большевистских солдат под предводительством пьяного же начальника гарнизона Кривошеина и председателя военно-революционного комитета Ландера. Солдаты были введены на заседание съезда, где были пущены в ход приклады. Участники устроили в зале баррикады и в присутствии ворвавшихся солдат, преодолевавших баррикады, съезд вынес резолюцию о непризнании большевистской власти. Съезд успел выделить совет, которому поручил дальнейшую работу. Президиум съезда и совет в числе 26 человек арестованы. Личные сношения с представителями Белорусской войсковой рады запрещены. Доводя до сведений всей демократической Российской Республики о насилии над самоопределяющимся белорусским народом, выразившимся в разгоне наших братьев и отцов, съезд воинов-белорусов Юго-Западного фронта протестует против такого насилия и взывает ко всем братьям белорусам, призывая их к национальному самоопределению и к сплочению вокруг съезда Юго-Западного фронта, для защиты своего белорусского народа, своей родной Белоруссии»
Белорусскими кругами в Петербурге были приняты меры для того, чтобы протестовать против разгона на Всероссийском съезде советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов 10 января. Один из членов Белорусской социалистической громады Гриб взял слово и обрисовал перед съездом акт разгона. Однако, представители левого блока той же громады немедленно старались разъяснить съезду, что разгон является «простым недоразумением». Тогда же Сталин назвал этот съезд съездом помещиков, что, во всяком случае, противоречило истине.
Этот инцидент на съезде советов закончился. Но белорусские организации пошли дальше. Так как в то время шли переговоры с немцами в Брест-Литовске, то вопрос о разгоне сделался предметом трактации между Гофманом и Троцким.
Во всяком случае, акт разгона съезда, пишет в своей книге т. Турук, имел для белорусского дела в национальном, политическом и революционном отношении печальные последствия. Почти все белорусские, национальные и партийные организации, в том числе и Совет старейшин, перешли на положение нелегальное. Всякое проявление белорусского движения берется под подозрение, как реакционное национально-шовинистическое. Даже в области культурно-просветительной работы, которая с первых дней революции 1917 г. развернулась необычайно широко среди белорусских масс, происходят заминки и недоразумения.
§ 4. ВОЗНИКНОВЕНИЕ БЕЛОРУССКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
На этот раз оппозиция местных организаций была достаточна прочна. Белорусское движение охватывало все население и Ландер в своих воспоминаниях свидетельствует, что чувствовалась готовность выступить против Областкома.
Действительно, совет съезда, поскольку он уцелел, продолжал работу нелегально, в подполье. На следующий же день 18 декабря в закрытом заседании совет съезда постановил: «1) Считать 1-й Всебелорусский съезд насильственно разогнанным. 2) Совет съезда признать исполнительным органом для проведения в жизнь всех решений и постановлений съезда. 3) Пополнить совет съезда делегатами от землячеств и других групп, делегировавших своих представителей со съезда в совет и предоставить право отвода, отзыва и кооптации. 4) Областной комитет при Всероссийском Совете Крестьянских Депутатов, Московская исполнительная комиссия, Великая белорусская рада, Временное краевое бюро и т. п. организации немедленно прекращают свое существование и передают все свои дела и принадлежащее имущество в распоряжение совета. 5) Центральная войсковая рада существует как подчиненный орган совету съезда. 6) 2-й Всебелорусский съезд созывается в самый кратчайший срок. 7) В целях увеличения авторитетности совета и преемственности работ президиумом совета должен быть президиум съезда, пополненный одним товарищем председателя и двумя секретарями»
Кроме того, тогда же был выделен деловой аппарат — Исполнительный комитет совета 1-го Всебелорусского съезда. Этому комитету было поручено взять власть в свои руки в тот момент, когда это окажется возможным. Положение комитета оказалось тяжелым: он был без средств и на нелегальном положении. Все же он успел завязать связи с местными организациями и послать делегацию в Брест для участия в мирных переговорах (А. И. Цвикевич и др.). Делегация была в Бресте, хотя, конечно, официального значения иметь не могла. Затем комитет выпускает воззвание, пополняет свой состав, вообще поддерживает идеи белорусской власти, поскольку это было возможно в его нелегальном положении.
Дальнейшие события дали комитету возможность перейти из нелегального в легальное положение. Мирные переговоры в Бресте оборвались и немцы по всему фронту начали наступление. Хотя Совет народных комиссаров Западной области обещал в своих воззваниях не отступать, тем не менее в ночь на 19 февраля советская власть оставила Минск, и в город вступили германские войска. Тогда Исполнительный комитет объявляет себя высшей властью Белоруссии и назначает Народный секретариат Белоруссии, временную народную власть в крае, ставящую себе задачей защиту и укрепление завоеваний революции.
В «Уставной грамоте» комитет объявляет: «Новый грозный момент переживает наша родина. Бывшая в крае власть бесследно ушла. Ныне мы стоим перед возможным занятием края немецкими армиями. Вы должны взять свою судьбу в собственные руки. Белорусский народ должен осуществить свое неотъемлемое право на полное самоопределение, а национальные меньшинства — на национально-персональную автономию. Право наций должно найти свое осуществление путем созыва на демократических началах учредительного собрания. Но до созыва последнего вся власть в Белоруссии должна принадлежать населяющим ее народам. Исполнительный комитет совета 1-го Всебелорусского съезда, пополненный представителями революционных демократических национальных меньшинств, осуществляя задачу, возложенную на него съездом, объявляет себя временной властью Белоруссии, приступающей к управлению краем и к скорейшему созыву Всебелорусского учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и пропорционального избирательного права для всего взрослого населения без различия национальности, вероисповедания и пола».
В состав Народного секретариата с Я. Воронко во главе вошли: А. Смолич (просвещения), Е. Белевич(юстиции), И. Середа (народное хозяйство), В. Редько (путей сообщения), Г. Белкинд (финан[сов]), П. Бодунова (призрения), П. Злобин (великорусских дел), Карач (почт и телеграфа), П. Кречевский (контроля), Ф. Гриб (земледелия), К. Езовитов (военное дело), в качестве управляющего делами — Заяц.
Фактически с 18 по 25 февраля Секретариат был единственной властью в Белоруссии. «Белорусская земля» посвятила этому моменту горячую статью, этой реальной действительности осуществления национальной белорусской власти.
Немецкие оккупационные власти официально водворились в Минске 25 февраля.
§ 5. ПЕРИОД НЕМЕЦКОЙ ОККУПАЦИИ
Немецкие оккупационные войска не признали власти Народного секретариата, или лучше сказать, не предоставили ему никакой власти, не считая в то же время возможным учинить какое-либо насилие над народными избранниками. Поэтому Секретариат продолжал свое существование, имея нормальное значение для белорусского народного дела. 9 марта 1918 г. Исполнительный комитет съезда издал «Уставную грамоту к народам Белоруссии», в которой комитет объявляет, что согласно воле Всебелорусского съезда Белоруссия объявляется Народной Республикой. Граждане ее сохраняют права, добытые революцией, а основные законы нового государства будут созданы его Учредительным собранием. До созыва Белорусского Учредительного собрания, в качестве конституционного органа, Исполнительный комитет образовал Раду Народной Республики, в которую вошли члены Исполнительного комитета и представители органов белорусского самоуправления.
Новой Раде пришлось вести весьма ответственную работу и притом в невероятно тяжелых условиях. Страна была занята немецкими войсками, власть захвачена ими. Рада ставила своею целью охрану белорусской государственности, границ и национальности, вводя в жизнь идею белорусской независимости. Она послала в Брест на мирные переговоры между Россией и Германией своих представителей. Но дипломатические представители Советской России действовали от имени всей России и белорусское правительство не получило самостоятельного участия в переговорах: большевики, присланные собственно Великоруссией, подписали в Бресте трактат за Белоруссию и к невыг. е ее, ибо западная полоса оказалась отрезанной, хотя передача ее Польше и не была еще предопределена, а южная полоса оказалась в неопределенном положении, что впоследствии дало повод Украине захватить Приприпятье и Подесенье. Рада Белорусской Народной Республики не могла признать для себя обязательным Брестский договор, составленный без участия белорусского народа и его правительства, и притом явно нарушавший интересы белорусской национальности и территории.
Во всяком случае, Рада, хотя и не обладавшая реальной властью, по справедливости считала себя носительницей белорусской идеи и оберегательницей прав национальности и территории. Но положение ее было особенно затруднительно, потому что оборвалась идейная и фактическая связь с Советской Россией. С Украиной, как увидим, связь не налаживалась. Создавалось изолированное положение. Принцип единства с центральной Советской Россией, бывший обязательным для Рады, как постановление 1-го съезда, при таких условиях не только не давал ей политических преимуществ, но мог вредно отражаться на ситуации Рады в глазах немецких оккупантов. Такое же положение чувствовалось и в Вильне. Западная Белоруссия, находившаяся за немецкими окопами, была в сильной мере оторвана от восточной. Сношения были трудные. Поэтому, в старой столице Литвы и Белоруссии образовалась своя рада. Подобно тому, как в Минске, в Виленской раде чувствовался большой крен в сторону незалежности. Она была руководима братьями Луцкевичами. Виленская рада первая почувствовала, что нужно дать себе отчет в том, чтобы или стремиться к связи Белоруссии с каким-нибудь сильным соседом, или же сделать попытку объявить ее самостоятельным государством. Заседание рады 18 февраля 1918 г. пошло по последнему пути. Была объявлена незалежная Белоруссия.
«Палякi выказваюць захопные тэндэнцыi на Беларусi; рускiя войскi не далi магчымасцi з, арганiзавацца беларускай армii i самi кiнулi Беларусь безабароннаю; Беларусь мае ў гiсторыi доказы магчымасцi незалежнага палiтычнага iснавання; бальшавiцкi ўрад вёў гвалтоўную палiтыку над беларускiм народам, аб чым сведчыць разгон Беларускага кангрэсу ў Менску. Прыймаючы ўсе гэта пад увагу, Вiленская беларуская рада абвяшчае сувязь памiж Расiяй i Беларуссю парванай. Рада звяртаецца да ўсiх заходнiх дзяржаваў, асаблiва да Нямеччыны, якая мае найбольш эканамiчных iнтарэсаў, супольных з Лiтоуска-Беларускiм краем, каб яны дапамаглi ў справе адбудовы дзяржаўнай незалежнасцi колiшняга Лiтоўска-Беларускага гаспадарства (Вялiкага княжства Лiтоўскага), ня гледзячы на цяперашнi раздзел яго мяжою фронту».
Нетрудно предвидеть, что идея незалежной Белоруссии и в Минске найдет сторонников. Эта идея там давно бродила, она сквозила во всех декларациях и не хватало только решимости руководящих кругов сделать соответствующие объявление.
В ночном заседании 25 марта 1918 г. вопрос был поставлен в Белорусской раде в Минске. Здесь были представители из Вильны во главе с А. И. Луцкевичем. Вероятно, вопрос должен был вызвать острые прения. Он кончился победой незалежников, настоявших на объявлении Белорусской Народной Республики независимой.
«Год назад народы Беларусi разам з народамi Расеi скiнулi ярмо расейскага царызму, якi найцяжэй прыцiснуў быу Беларусь, нiпытаючыся народу ўкiнуў наш край у пажар вайны, якая чыста зруйнавала гарады i вёскi беларускiя. Цяпер мы, Рада Беларускай Народнай Рэспублiкi, скiдаем з роднага краю апошняе ярмо дзяржаўнай залежнасьцi, якое гвалтам накiнулi расейскiе цары на наш вольны i нізалежны край. Ад гэтага часу Беларуская Народная Рэспублiка абвешчаецца нiзалежнаю i вольнаю дзержавай. Самi народы Беларусi ў асобi свайго Устаноўчага Сойму пастановяць аб будучых дзяржаўных зьвязях Беларусi».
На этом совещании Белоруссия отказывается признать Берестейский трактат и Рада должна добиваться пересмотра его в той части, которая относится к Белорусии. Территориально Белорусская Республика должна охватить все белорусские губернии и смежные части Великоруссии, где имеются белорусы. Все права и вольности, объявленные уставной грамотой от 9 марта остаются нерушимыми.
Шаг Рады имел последствия, не вполне благоприятно отозвавшиеся на дальнейшем ее положении. Представители земств и городов, т. е. элементы большею частью небелорусские по национальности и даже в сильной мере случайно оказавшиеся на территории Белоруссии в военное время, не считали возможным продолжать совместную работу с правительством, которое разрывало с центральной Россией. Освобожденные ушедшими места в Раде были предоставлены белорусскому представительству города Минска, но это не улучшило положения Рады, т. к. эта группа складывалась из панов, духовенства, домовладельцев и чиновников. Таким образом, сильно возросло правое крыло Рады и даже в ней появились элементы, противные идее передачи земли народу. Поправение Рады повело ее по пути дальнейших уступок и подрывало в корне социал-демократическую ее основу. Оставив на время вопрос о дальнейших трансформациях Рады, мы остановимся на том, что ею сделано в этот период ее наибольшего влияния.
Задачи были трудны и проведение их в жизнь не внушало особенных надежд. Первая ее задача была добиться признания со стороны соседних держав акта независимости. Для этой цели ответственными представителями (А. И. Цвикевич) первые переговоры начаты были с украинским правительством. Однако, правительство Украинской рады, хотя и выразило симпатию новому государственному образованию, выказало ряд колебаний и стало проявлять империалистические тенденции в смысле легального захвата южных частей Белоруссии. Оно считало себя слишком прочным и вместо того, чтобы поддержать Белоруссию, стало предъявлять к ней территориальные требования и оттягивало исполнение обещаний относительно материальной поддержки перед германским правительством. Правительство Украинской рады было сметено гетманским режимом, который оказался еще менее дальновидным. Украинское правительство стало захватывать южные уезды Белоруссии и вело себя так, что дальнейшие переговоры с ними потеряли для белорусского правительства всякий реальный интерес.
Во всяком случае, белорусская миссия, опираясь на местную Белорусскую раду, делала все, что от нее могло зависеть. Она оспаривала захват южных уездов, отстаивала право белорусов на самоопределение на той части территории, где преобладали белорусы, боролась против украинизации уездов, отстаивала здесь белорусскую школу. Она добилась кое-каких уступок и обещаний, даже добилась посылки в белорусские уезды украинских комиссаров из числа природных белорусов. Но все же среди украинцев преобладали узкие и своекорыстные цели. Белорусская делегация вместе с тем обратилась в мае 1918 г. к Раковскому, ведшему тогда переговоры в Киеве с украинским правительством, и просила его довести до сведения советского правительства об образовании Белорусской Народной Республики и о желании ее заключить с советским правительством договор о государственных границах. В личных переговорах делегация шла дальше и высказывала стремление стать в тесную связь с советским правительством, в то же время просила советскую делегацию поддержать Белоруссию в споре о границах с Украиной. Советская делегация отнеслась к белорусским представителям с дружеским вниманием и обещала всяческое содействие.
Среди таких неблагоприятных внешних условий Рада встречала еще больше трудностей в самом Минске. Отношения к белорусскому правительству оккупационных властей оставались неясными и, во всяком случае, мало благоприятными. Немецкие власти в Минске ссылались на свою некомпетентность в вопросах политики. Внутренние раздоры и перегруппировки ослабляли силы Рады и Народного секретариата. Вследствие перегруппировок Рада явно отходила от революционных принципов. Появление в Раде членов белорусского представительства г. Минска было серьезным шагом, имевшим ряд последствий.
В составе этой группы вновь появляется на политическом горизонте Р. Скирмунт, а впоследствии мы видим и сенатора Савича. Под давлением правой группы Рада в целях спасения государственности Белоруссии пытается вступить в непосредственные сношения с немецкими дипломатическими представителями на Украине и с представителем главного командования фон Фалькенгеймом. Секретариат обращается к имперскому германскому канцлеру с меморандумом о признании Белоруссии самостоятельной республикой. Очень возможно, что рескрипт императора Вильгельма 23 апреля о признании независимости Литовской Республики, толкнул раду на дальнейший шаг. 25 апреля в закрытом заседании Рады громадным большинством голосов (35 против 4-х, при 4-х воздержавшихся), даже голосами социалистов, была поддержана мысль об обращении к кайзеру, в котором Рада благодарит за освобождение и ее неделимость в связи с германской империей. Но благое желание видеть родину независимой привело самое Раду к развалу и расколу. Кабинет Воронко уже не подходил к новому направлению. Многие члены оставили Раду и остаток ее поручил Скирмунту и Алексюку составить новое правительство.
Этот поворот означал собой уже распад. Скирмунт и Савич бросились в Берлин хлопотать там о признании Белоруссии, но было уже поздно: они застали там революцию. В самой Белоруссии началось разложение немецких войск.
Легко было предвидеть, в чьи руки попадет власть.
Но остается в нескольких словах подвести итоги тому, что сделано Радой. О ее домоганиях в области внешней политики нам уже пришлось говорить. Мы уже знаем, что в этом отношении Рада не достигла сколько-нибудь заметных результатов. Однако, ее эпоха навсегда останется отражением национальных стремлений значительного большинства белорусских организаций, стремлений и чаяний, какими они были охвачены в момент освобождения.
Рада не добилась власти и это трудно поставить ей в вину. Но она слишком была занята партийными делами и делами высшего политического порядка и мало обращала внимания, мало развивала энергии в вопросах внутреннего порядка. Только уже в последний период своего существования она с энергией принялась за школьное дело, напр., за организацию Белорусского университета, над которым работала особая комиссия в составе проф[ессора] Довнар-Запольского, проф[ессора] Масониуса и секретаря Будзько. В этом деле большое участие принимал академик Е. Ф. Карский. Согласно высказываемым в свое время пожеланиям белорусских кругов, при университете должен был состоять и агрономический факультет и коммерческо-экономический. Так как в данное время на средства рассчитывать было трудно, то проект университета предполагал отвести для нужд университета несколько имений из числа бывш[их] фундушевых, поиезуитских. Проект предполагал призыв в стены университета профессоров, белорусов по национальности. Составленный тогда же список давал блестящую надежду на то, что наш университет с основания даст почти полностью профессорский состав из белорусов. Профессорам были разосланы приглашения и от многих было получено согласие. Предположено было устроить несколько выставок научно-национального характера. Под руководством Я. Воронки готовилась выставка памяти Франциска Скорины.
Наше описание деятельности Рады весьма кратко и неполно по отсутствию материалов, или потому, что, быть может, мы не обладаем этими материалами.
Во всяком случае, Рада и ее Секретариат действовали при крайне трудных обстоятельствах, без материальных средств, под довольно неблагоприятным наблюдением оккупационных властей. Независимо от того, что сделано Радой, много или мало, но моральное и национальное значение самого факта ее существования — громадно. Без сомнения, советская власть учла это обстоятельство, когда вторично заняла Белоруссию.
Не менее велико было моральное значение Рады, по крайней мере, для всех тех белорусов, которые были рассеяны на громадной территории, захваченной немецкой оккупацией. Весть о появлении Рады наполнила гордостью и надеждой сердце белорусов. Все отдельные народности в то время уже имели свои отдельные правительственные организации. Белоруссия позже других вступила на этот путь и хотя все сыны Белоруссии, оторванные от своей родины, сознавали слабость новой правительственной организации, тем не менее любовно дорожили ею, как эмбрионом будущей самостоятельности, — независимо от конечного исхода — от ориентации на восток, на запад, на юг или даже полной независимости. Острые партийные споры стихали в местных радах. Все приходили к убеждению, что необходимо беречь то, что создалось и не подрывать авторитета новой власти несвоевременными партийными неурядицами.
Когда в Одессе были получены сведения о мартовском объявлении самостоятельной Белорусской Народной Республики, общее собрание белорусов города Одессы и ее окрестностей 21 апреля 1918 г. вынесло следующую резолюцию: «Мы, белорусы г. Одессы и окрестностей, собравшись на общее собрание 21 апреля с.г. и обсудив всесторонне создавшееся ныне положение на Белоруссии самостоятельной Народной Республики и находя [1)], что белорусский народ представляет собою нацию, хотя и происходящую из одного общеславянского корня вместе с великороссами и украинцами, но резко отделяющуюся от них своими бытовыми и экономическими условиями, языком, 2) что этот народ имеет свое историческое прошлое как отдельная народность, закрепощенная лишь свыше 3-х веков тому назад, и свое географическое положение, 3) что происшедшим раскрепощением народов, выдвинутым русской революцией, имеет все основания воспользоваться и белорусский народ, 4) что неосуществление ранее белорусским народом своего права на самоопределение повело к обусловленному по Брест-Литовскому договору разделу Белоруссии, 5) что спасение белорусского народа и свободное существование на земном шаре как нации возможно только в его единстве и 6) что объявление Белоруссии самостоятельной Республикой даст возможность установить в стране порядок, согласно местным условиям Белоруссии и особенностям белорусского народа, постановляет:
Приветствовать образование Белорусской Народной Республики и всеми силами поддерживать белорусское народное правительство, твердо веря, что оно при поддержке всех белорусов выполнит возложенные на него трудные и ответственные задачи и выведет белорусский народ нераздельным на путь широкого культурнотворческого и экономического строительства. Да здравствует Вольная Беларусь!».
Многотысячные собрания белорусов стали на эту же точку зрения.
§ 6. МЕСТНЫЕ РАДЫ
В связи с образованием Рады в Минске, частью возродились, частью окрепли местные белорусские организации на территории Украины. Украинское правительство довольно терпимо относилось к национальным организациям, поэтому некоторые из них успели развить довольно широкую деятельность. К сожалению, в наших руках не имеется достаточно подробных материалов для полной характеристики этого движения на местах. Мы можем сообщить, впрочем, довольно подробные сведения о главнейших организациях — Одесской и кое-какие сведения о Киевской.
Как мы уже знаем, в Одессе образовался Комитет по национальным белорусским делам. В Одесской округе белорусов скопилось до 100 тысяч человек. Одесская организация зародилась в декабре 1917 г. на съезде воинов-белорусов Румынского фронта. Первоначально она существовала в виде войсковой белорусской рады, поэтому и связь одесской организации с войсками всегда была весьма крепкой. Первоначально движение среди войск было очень значительно и имело большой успех. Белорусы-воины выделились от других, и четвертый армейский корпус целиком был объявлен белорусским, равно [как] и Таврогинский конный. Для пополнения белорусских частей в Одессе образовался Белорусский этапный концентрационный пункт. Но так как одновременно образовывались украинские войска и когда только что сформировавшееся украинское правительство объявило украинские войска распущенными, то началась самовольная демобилизация. Тому же процессу помогли и первые указы большевистской власти о демобилизации. Некоторая часть белорусских солдат оказалась на Румынском фронте с большевиками и была разоружена румынами.
С приходом в Одессу большевистской власти войсковая рада продолжала свою деятельность по формированию отдельных войсковых единиц. Но перебой большевистской пропаганды об интернационализме расстроил белорусские части. Кроме того, большевистская армия организовывалась на добровольческих началах за плату. Поэтому белорусские солдаты переходили в большевистскую армию. С появлением украинских и немецких войск прекращены все попытки организаций белорусской армии в Одессе. Наряду с войсковой радой в Одессе параллельно существовала и белорусская организация «Белорусский гай». Это общество имело культурно-просветительные и агитационные цели. Оно имело свою раду. При нем организовался артистический кружок, дававший спектакли и концерты, организован был оркестр.
С уходом большевиков и с водворением украинского правительства в Одессе возникла мысль об устройстве прочной белорусской организации. Тогда в заседании 19 марта 1918 г. соединенных рад Румынского фронта и «Белорусского гая» [было] постановлено для защиты интересов белорусов, проживающих в Одессе и ее окрестностях, организовать Белорусский национальный комиссариат. Комиссариат берет на себя все дела, касающиеся белорусов и защиту их интересов. Общее собрание белорусов санкционировало это решение. Комиссариат произвел регистрацию белорусов. Он продолжал попытки формирования белорусских частей, хотя эти попытки были прекращены украинскими властями. Комиссариат много работал по делам беженцев белорусов. Комиссариат поднял агитацию о том, чтобы добиться признания со стороны украинского правительства национально-персональной автономии белорусов. Комиссариат добивался также получения в свое ведение белорусских школ. Он протестовал против всяких попыток поляков перебросить польские войска в Белоруссию. Вообще, комитет принял на себя всю тяжесть местной национальной работы по материальной, по национально-просветительной части и по защите прав белорусской народности. В то же время он является органом, поддерживающим живую политическую связь с киевскими и другими организациями и с белорусской столицей.
Относительно настроения белорусов официальный отчет одесского комиссариата передает любопытные подробности. Прежде всего, белорусы настроены [в] «высшей степени патриотично по отношению к метрополии».
Белорусы поняли, что они особый народ, имеющий свой язык, свои обычаи, свои права и «поэтому имеют полное право на свое существование, как совершенно отдельный народ». Так тогда мыслили белорусы. Беженцы держались кучками, одесские замкнуто от коренного населения. Интерес к тому, что делается в центре, был необычный. Все рвались на родину. Лекции по белорусским вопросам охотно посещались, количество посетителей увеличивалось. Белорусы с гордостью одели свои национальные значки. Отношение к полякам одесских белорусов значительно ухудшилось. Чувствовался антагонизм, особенно усилившийся с момента польской оккупации. Интересно, что в этой организации произошло сильное охлаждение к общим политическим вопросам, так что на собраниях по общеполитическим вопросам не давали говорить. Важнейшими членами одесского комитета были: Трофимов, Некрашевич, Балицкий, Янушкевич, Козел и др.
Не менее интересной была бы история киевских белорусских организаций, если бы материалы о них были бы полнее.
Киев одно время сделался крупным центром белорусского национального движения. Многочисленные митинги киевских белорусов выносили в общем благоприятные резолюции в смысле морального поддержания белорусского правительства. В Киеве, как и в других местах, читались лекции-доклады по белорусским национальным вопросам. Киевскими организациями выпущено несколько изданий. Так, вышли газеты «Белорусское слово» и «Белорусское эхо». Издано несколько брошюр по политическим вопросам. Леущенко выпустил книгу «Дыяменты» — сборник избранных произведений белорусских поэтов и других. Все сходилось на почве национального объединения. Партийное разделение было незаметно, но в общем господствовало социалистическое направление.
Так как Киев был центром украинского правительства и немецкой оккупации, то киевская организация была в весьма близких и часто личных сношениях с членами белорусского Народного секретариата. В Киеве была не только постоянная делегация от Белорусской рады (А. И. Цвикевич, д[окто]р Тремпович, Довнар-Запольский), но и приезжали сюда члены правительства Воронко, Кречевский.
Как мы уже знаем, украинское правительство оттягивало вопрос договора и готово было украинизировать белорусские уезды. Эти трения отражались на задержке со стороны украинского правительства отпуска хлеба и сахара в Белоруссию. Между тем, белорусский лес и другие товары, вследствие отсутствия организации в Белоруссии, свободно проходили на Украину. Это обстоятельство послужило поводом к созданию в Киеве особого органа по урегулированию торговых сношений между Украиной и Белоруссией и в целях заключения торгового договора. Этим органом была Белорусская торговая палата (Довнар-Запольский, Базаревич, Бургак).
Генерального договора палате не удалось заключить, хотя несколько сепаратных соглашений с украинским министерством торговли и промышленности было заключено. Этой организации удалось получить разрешение на отправку транспортов с сахаром и хлебом в Белоруссию взамен лесных товаров. Кроме официальных разрешений ей удалось пропускать товары и неофициально при помощи подпольных белорусских большевистских организаций, ютившихся в Киеве.
В Белорусской раде киевской большую деятельность развили Леущенко, Форботко, Хлебцевич и др.
§ 7. СОВЕТИЗАЦИЯ БЕЛОРУССИИ
Было бы, конечно, очень неверным представлять себе дело так, что появление в Минске советской власти является исторической случайностью. Конечно, национальное течение на довольно неопределенной социалистической почве было господствующим. Но в силу неблагоприятных условий прифронтовой полосы, а потом немецкой оккупации, в Минске не могло создаться правительство, которое взяло бы управление в свои руки. Отчасти это зависело от внутренних трений руководящих кругов, а эти трения в известной части происходили тоже от того, что все дело велось в прифронтовой полосе и случайные элементы могли если не влиять, то, во всяком случае, тормозить белорусское дело. Все появляющиеся организации в той или иной мере носят коалиционный характер. Коалиция составлялась на почве национально-культурной, но революция четко поставила классовый вопрос. Этот вопрос вожди движения не умели примирить с национальным.
Кроме того, местные организации, особенно в начале, находились в зависимости от течений, господствовавших в столице.
Все эти условия подтачивали попытки установить национальную власть.
С другой стороны, с самого начала революции и в белорусские сферы постепенно проникал принцип пролетарской диктатуры. Мы уже видели на примере петербургской организации Белорусской социалистической громады значение этого полевения и постепенный подход этой влиятельной организации к коммунистической партии.
Не надо забывать и того, что с начала революции работали в самом Минске большевики, правда, долгое время в весьма скромном количестве. Они добились того, что проникли в городской Совет и даже имели особое бюро под руководством т. Мясникова. Летом 1917 г. в Минске уже действует особый Минский комитет РСДРП (большевиков), издает манифесты, в которых борется с меньшевиками и социал-предателями, издает газету «Звезда», собирает съезды, одним из которых руководит т. Фрунзе.
Не знаем состава этой партии, но, по-видимому, она была более белорусской по территории, чем по национальности. Но работа проходила среди белорусов. И это имело постепенное подготовительное значение. Агитация пробиралась в войска и села. Несомненно, также отсюда исходило дискредитирование попыток белорусских организаций.
100 дней первой советской власти в Белоруссии тоже сыграли свою роль в подготовке населения к будущей встрече большевиков.
Но в самой большевистской партии, в тех ее кругах, которые по рождению принадлежали к Белоруссии, не сразу выработалось определенное отношение к вопросу.
Мы уже знаем, что образование Белорусского национального комиссариата в начале февраля 1918 г. было известного рода победой той части белорусов-коммунистов, которая тесно спаивала себя с национальными задачами. Постепенно разворачивающаяся деятельность Белорусского комиссариата направляется на объединение белорусских кругов большевистской зоны на советской платформе и на борьбу с Радой. Появляются отделы комиссариата в Витебске и в других местах, везде выносятся протесты и против немецкой оккупации, и против будто бы поддерживаемой немцами незалежной Белорусской Республики. Мы уже знаем некоторые из таких резолюций важнейших съездов.
Но попытки Белорусского комиссариата установить свое влияние вне оккупированной части Белоруссии встречает ряд препятствий. Долгое время комиссариат имел влияние только в беженских кругах.
В остатках же белорусской области, как мы уже знаем, господствовал областной комитет. После удара, нанесенного ему в Минске, областной комитет некоторое время не проявлял своей деятельности. Поэтому в Витебщине и Могилевщине получилась полная децентрализация власти, но все же с советским уклоном. Местопребыванием комитета был Смоленск. В апреле 1918 г. Областной комитет Западной области начал проявлять активность. На 2-м съезде советов Западной области в Смоленске определена территория его управления — Могилевщина, Витебщина и Смоленщина. Позиция областного комитета нам уже известна. Это позиция принципиального непризнания белорусской национальности и отстаивания принципа областничества. Эти принципы совершенно не сходились с теми, которые господствовали в Белорусском национальном комиссариате. Комиссариат, стоя на советской платформе, в то же время широко развивал принципы национальности. Издаваемая комиссариатом газета «Дзяннiца» была отражением этих принципов. Комиссариат выпустил несколько изданий, касающихся Белоруссии и, между прочим, «Курс белорусоведения».
Направление комиссариата встречало резкий отпор в заправилах областного комитета. Его газеты «Звезда» и «Известия исполнительного комитета советов Западной области» приняли резко враждебный тон по адресу комиссариата. Между тем, самое наименование Западной области, напоминавшее Северо-западный край царской эпохи, вызывало раздражение в среде белорусов-коммунистов.
Тогда в среде Белорусского национального комиссариата явилась мысль путем переговоров воздействовать на старшин областного комитета и выяснить вместе с ними будущее строительство Советской Белоруссии.
Тогдашний народный комиссар Я. Лагун с т. Войтко отправляются в августе 1918 г. в Смоленск и представляют [Северо]-Западному комитету [РКП(б)] доклад о переименовании Западной области в Белорусско-Литовскую. Конечно, это было весьма скромное предложение, но и оно встретило резкую оппозицию в Смоленске и областной комитет отклонил предложение и постановил переименовать Западную область в Западную коммуну. Спор продолжался в довольно резкой форме на страницах газет обоих ведомств и Белорусский национальный комиссариат должен был напомнить своим сотоварищам по партии из областкома о федеративных принципах и о принципе самоопределения, выдвинутых революцией.
Наступило время, когда в самой Белоруссии начался сдвиг и разложение немецких войск. Как раз в это время, в конце августа образуется Белорусская Коммунистическая фракция, в которой видим Червякова, Сосну, Устиловича, Гуриновича, Жилуновича, Лаврецкого, Помецко, Лагуна и других. Она взяла в свои руки направление дальнейшей судьбы Белоруссии, входит в сношения с еще оккупированными большевистскими кругами в Минске. В одной из первых своих деклараций эта фракция уже выбрасывает лозунг рабоче-крестьянской Белоруссии, как федеративной части Советской России.
Очевидно, влияние этой фракции сказалось теперь на месте, в Смоленске. Созванная здесь 26 декабря 1918 г. Северо-Западная областная партийная конференция постановила вопрос о судьбе Белоруссии. Теперь конференцией вынесено было постановление об организации независимой Белорусской Республики. И сама конференция объявила себя 1-м съездом Коммунистической партии Белоруссии.
1 января в Смоленске объявлено было, что Белоруссия отныне является Советской Социалистической Республикой. В ее территорию входят 5 белорусских губерний, кроме Виленской. Объявлен был состав первого правительства Белорусской Республики. Оно составилось из Жилуновича (председатель), Червякова (комиссар просвещения), Дыло (труд), Фальского (иностранных дел), Шантыря (национальных дел), Пузырева (здравоохранения), Кваченюка (юстиции), Мясникова (военных дел), Рейнгольда (финансов), Калмановича (продовольствия), Пикеля (совет народного хозяйства), Андреева (земледелия), Иванова (внутренних дел), Савицкого (путей сообщения), Розенталя (почт и телеграфов), Яркина (чрезвыч[айная] комиссия), Берсона (контроля) и Найденкова (беженских дел).
Как раз назревало время реального создания Белорусской Социалистической Республики. Разложившаяся немецкая армия оставляла Белоруссию. В Минске уже не было организации, которая могла бы установить власть. С другой стороны, в самом Минске подготовка к приему советской власти, как мы видели, была значительна. По пятам отступавших немцев вступала советская армия.
С 1 января за подписью Жилуновича советская власть уже издает в качестве рабоче-крестьянского правительства Советской Белоруссии первый манифест. Так под [названием] Советской отлилась белорусская государственность, классовые искания преобладающей массы населения получили свое признание.