Фил кивает. Взгляд становится мягче, но не голос:
– Нет, Геля, эта работа не для тебя. Она тяжелая физически и морально, отнимает много нервов. Думаешь, я по собственному желанию бросил учебу? Если бы мог, не ввязывался бы в дела брата и жил себе прежней жизнью. Это мужской бизнес.
– В век феминизма говорить такое – почти преступление.
– Преступлением будет допустить тебя хоть на шаг к этой работе. Тебя не примут. А даже если и примут, то долго не продержишься.
– Я не сахарная.
– Но и на гору мускулов не похожа, – подмечает Фил, но я мгновенно отражаю атаку:
– Да и ты не шкаф. – И обвожу его поджарое и худое тело красноречивым взглядом. – Явно не вагоны разгружаешь.
Фил устало качает головой и проводит ладонью по лбу. Он поворачивается боком к перилам и опирается на них одной рукой. Смотрит на меня в упор, говоря:
– Ангелина, ты не представляешь, о чем просишь. Эта работа – огромный физический труд. Я торчу на складе почти все свободное от «Чао» время, лишь бы скорее покрыть долг брата и начать наконец жить. Я застыл в этом периоде, как в страшном сне: работа, вторая работа, мешки, погрузки, вечно ноющие мышцы и сон украдкой. У меня нет своей жизни, только испорченный обрывок чужой, косяк в которой исправляю огромной ценой. Ни образования, ни отношений, ни хобби. Я поставил все на паузу, чтобы поскорее заработать деньги и выкупить право на спокойствие. Но это не жизнь, это каторга, на которую тебя я точно не пущу.
Беззвездную ночь в карих глазах сменяет яростное пламя. Его жар пробирается и в глубь меня. Фил пытается меня… защитить?
– Ладно. Прости, что надавила. Я не думала, что там все так сложно и тяжело…
– Это все потому, что я не имею привычки жаловаться.
Мы отворачиваемся от реки. Фил опирается поясницей на перила. Я прячу замерзшие ладони в карманы куртки и смотрю вверх, где сквозь прозрачные стены видны блики светомузыки и танцующие тени.
– Вернемся? – слышится сбоку. – Ты замерзла.
– Мы почти приплыли. Вон там на берегу уже видно причал. Нет смысла нырять в толпу на пару минут.
– Не собираешься сначала найти свою подругу?
– Не уверена, что она хочет, чтобы я ее нашла. У нее и Андрея, кажется, все хорошо. В любом случае встретим их на берегу. Вызову нам с Мари такси.
– Будешь ночевать у подруги?
– Нет, у нее строгие родители. Просто передам ее в надежные руки и вернусь в машину.
– Я доеду с тобой. Провожу до квартиры.
Оборачиваюсь и вопросительно наклоняю голову, глядя на Фила.
– Не хочу доверять тебя в ночи таксисту. Знаю, что некоторые говнюки позволяют себе приставать к пассажиркам… Так что…
– Спасибо, Фил.
Если бы мне хватило смелости его обнять… Но мы просто стоим рядом, ныряя в распахнутые взгляды друг друга. Он слабо улыбается, а я дрожу. И отнюдь не от холода.
Мне жарко настолько, что плавятся нервы, обращаясь в гудящую волну чувств.
Он мне нравится. Нравится. Нравится!
– Пойдем к трапу, – бросаю я и убегаю прочь. От Фила. От симпатии, что перестала быть слабым и молодым ростком. Мои чувства набирают цвет, их бутоны вот-вот покажут яркие и сочные лепестки.
Когда теплоход, покачиваясь, останавливается у причала, мы сходим на берег первыми. Отходим в сторонку, под навес у кафешки, и ждем Мари и Андрея. Фил вызывает через приложение такси, а я внимательно слежу за людьми, покидающими судно парочками или компаниями.
Все они веселы и улыбчивы. И только один человек портит общую гармонию и атмосферу августовской ночи.
– У меня украли часы! – кричит он на испуганного официанта, не сходя с нижней палубы. – Почему вы не хотите ничего предпринять? Неужели репутация не дорога?!
Официант, молодой парнишка, что-то испуганно лепечет и убегает обратно под купол верхней палубы. Недовольный мужчина, покрасневший от гнева, продолжает ругаться в пустоту, распугивая других гостей.
– Кошмар, – вздыхаю я. – Зачем так орать? Официант-то тут при чем?
– Больше не за кого зацепиться, – пожимает плечами Фил.
– Может, он вообще их сам потерял, а теперь рвет и мечет. Ищет, на кого свалить.
Мы еще какое-то время наблюдаем за скандалом. Официант приводит мужчину в деловом костюме. Менеджер? Разговор так и идет на повышенных тонах.
Для нас спектакль завершается с появлением Мари. Она в сопровождении Андрея спускается на берег и моментально подлетает ко мне, хватает за руку и тащит прочь от теплохода.
– Ге-еля, – ее горячий шепот заставляет вжать голову в плечи, лишь бы не было так щекотно. – Прики-инь. Он меня поцеловал!
– Уже?!
– Тссс! Он же догадается, о чем мы!
Мы синхронно оборачиваемся на парней, которые идут немного позади нас. Фил выглядит спокойным, а Андрей довольным. Счастливым.
– Уже догадался, Зяблик.
– Ребят, такси подъезжает, – Фил останавливается у дороги, и мы все собираемся вокруг него.
Андрей притягивает к себе Мари. Она, заключенная в объятия, широко улыбается и крепче прижимается к груди парня.
– Езжайте. Я себе сейчас закажу машину.
Потом он легонько касается губами лба Мари и отпускает ее как раз в тот момент, когда возле нас останавливается авто.
– Про такой поцелуй ты говорила? – говорю я, когда мы с Мари устраиваемся на задних сиденьях.
Она шутливо пихает меня в плечо и смущенно смеется. Фил, занявший переднее пассажирское место, утверждает первый адрес для водителя, и мы трогаемся.
Мари прилипает к окну и машет на прощание Андрею. Надеюсь, тепло между ними не растает слишком скоро.
Прощаемся с Мари в такси около полуночи, когда машина подъезжает к подъезду подруги. Во дворе Зябликову уже встречают родители, которым Мари заранее написала о своем возвращении.
Все проходит достаточно гладко, и мы, не задерживаясь, отправляемся к следующей остановке. В моем дворе выходим из машины вместе с Филом. Такси уезжает на следующий заказ, а мы заходим в подъезд.
Испытываю неуместное стеснение, когда следом за мной входит Фил. В моем подъезде нет ничего особенного: старый, но аккуратный ремонт, облупленная кое-где краска и потрескавшаяся плитка на полу. Эхо усиливает звук наших шагов, которые в тишине спящего дома звучат отчетливо и оглушительно громко.
Когда поднимаемся до предпоследнего лестничного пролета, говорю:
– Спасибо. Дальше я сама.
Фил заглядывает на площадку и, видимо, убедившись, что там никого нет, кивает. Но проститься мы не успеваем.
– Геля! – шепчет мама, приоткрыв дверь. Она подманивает меня рукой, но останавливает, когда все-таки шагаю в сторону квартиры. – Стой! А парня чего бросила? Веди его сюда, познакомимся.
Обмениваемся с Филом взглядами, и я с удивлением отмечаю, что в его глазах нет ни страха, ни смущения. Он с завидным спокойствием кивает и поднимается к квартире вместе со мной.
Прячу руки за спину, чтобы никто не заметил, как дрожат пальцы. Мама выходит на площадку. Одной рукой она придерживает полы халата, а вторую неожиданно протягивает Филу:
– Я Елена Антоновна, мама Ангелины. А ты, должно быть, Филипп?
Фил мягко пожимает протянутую руку и кивает.
– Ангелина рассказывала обо мне? – Он украдкой смотрит на меня, всего одним коротким взглядом воспламеняя щеки и кончики ушей.
Мама, блин!
– Меньше, чем я хотела бы, – вздыхает она.
Я прикрываю глаза ладонью, больше не в силах наблюдать за этой сценой. Боже. Фил ведь догадается, что нравится мне! Мама, что ты творишь?!
– Филипп, приходи к нам в гости? Поужинаем, пообщаемся.
Все, теперь я начинаю молиться, чтобы пол подо мной прямо сейчас обвалился. Желательно до самого подвала.
– Мам! – шиплю я.
– Цыц!
Фил прячет за кашлем смешок. Капец. Как неловко-то!..
– Я бы с радостью, но сейчас вряд ли смогу. Нужно закончить один проект по работе.
– Проект, – задумчиво повторяет мама, и я чуть сильнее стискиваю челюсти. Догадается? Но нет. – Тогда расскажешь о нем на ужине, когда закончишь.
Я жду, что Фил найдет новую причину отказаться, но он вдруг говорит:
– Планирую закончить к концу сентября. Если это не слишком долго, то…
– Отлично! – улыбается мама. – Это отлично! У Пашки, Гелькиного брата, как раз будет день рождения. Вот и приходи. Отметим, поболтаем. Хорошо?
– Хорошо, – обещает Фил, и от его мягкой интонации внутри меня просыпается стайка бабочек.
– Ты мне кого-то напоминаешь, Филипп… Мы раньше не встречались?
– Кто знает? Всякое может быть.
Мама задает еще парочку вопросов о прогулке на теплоходе, а затем уходит в квартиру, перед этим сказав:
– Тогда еще увидимся, Филипп! Была рада познакомиться!
Дверь за ней тактично закрывается, и на площадке мы с Филом опять остаемся одни. Смотрим друг на друга и молчим. Беззвучно смеемся, потому что оба понимаем – мама прямо сейчас смотрит в глазок.
Вопросительно приподнимаю брови, без слов спрашивая: «Серьезно? Ты придешь?» Одним кивком Фил рождает во мне цунами.
– Спокойной ночи, Ангел, – произносит он едва слышно и на пару мгновений кладет ладонь на мою макушку.
– Пока.
Когда захожу домой, сразу же убегаю в свою комнату. Мама видит мое стеснение и не задает вопросов. Зачем? Ведь почти все ответы она скоро получит прямо от Фила.
Он придет к нам на семейный ужин. Официально – всего лишь друг. Но теперь мне кажется, что между нами что-то неуловимо меняется.
Глава 16Сентябрь
Моя относительно спокойная жизнь завершается вместе с летом. Занятия в университете начинаются сразу, с первого сентября. Никакого праздника для первокурсников, только маленькое собрание тридцать первого августа, на котором выбирают старост. Вот и всё. В добрый путь, перваши!
Мы с Мари попадаем в одну группу, что немного облегчает наши учебные страдания. Вместе разбираем домашку, вместе сидим на парах и вместе причитаем из-за ужасной учебной формы.
– Убожество, – почти каждый день ворчит Мари, глядя на себя через фронтальную камеру. – Ненавижу эти дурацкие шапочки! Мы же психологи! Зачем нам хирургический прикид?