Древние писатели часто называли державу Селевкидов Сирийским царством. Война, которую вели римляне против Антиоха III, вошла в историю как "Сирийская война". В этом названии есть известная доля условности, поскольку держава Селевкидов не была ни национальным, ни даже территориальным государством. Это была личная монархия, расположенная на территории, находившейся во власти царя из династии Селевкидов. И ни один царь не называл себя царем Сирии (или какой-либо другой территории), а только царем Селевком, царем Антиохом, царем Деметрием (Бикерман, 1985, 16). И все же основания для такого наименования имелись.
Во-первых, на территории Сирии находилась столица Селевкидов Антиохия, основанная Селевком. Она не сразу стала столицей, но зато оставалась ею до конца существования государства. Во-вторых, и это, может быть, еще важнее, Селевкиды то приобретали, то теряли значительные территории, а Северная (Селевкидская) Сирия постоянно оставалась под их властью. Перед окончательным крушением государства в распоряжении последних Селевкидов оставалась именно Сирия, в том числе ее южная часть, захваченная Антиохом III у Птолемеев. В ее состав была включена и Финикия. Финикийский этнос со своей культурой и своим языком продолжал существовать еще долгие годы. В I в. до н. э. Мелеагр из заиорданского города Гадары писал, что жители Сиро-Палестинского региона говорили на трех языках — сирийском, т. е, арамейском, финикийском и греческом (Ant Gr., 7, 419). Но в политическом плане финикийские города утратили своеобразие. После ликвидации местных монархий они стали управляться таким же образом, что и эллинистические полисы, пользуясь автономией в своих внутренних делах (Eissfeidt, 1948, 1896).
После раздела державы Александра государство Селевкидов оказалось самым крупным, но в то же время и самым неустойчивым. Его границы постоянно менялись. Еще во время борьбы с Антигоном против Селевка выступил индиец Чандрагупта, отвоевавший у него земли по обе стороны Инда, но давший за это Селевку боевых слонов, сыгравших решающую роль в битве при Ипсе. После этой битвы Селевку официально досталась вся азиатская часть бывшей державы Александра, кроме Малой Азии, но реально, как мы видели, Южная Сирия с большей частью Финикии и Палестина перешли под власть Птолемея, который не собирался эти земли отдавать. Позже Селевк захватил большую часть Малой Азии, однако позднее Селевкиды эту область утратили. Правитель Пергама Эвмен выступил против Антиоха I и победил, а когда приемный сын Эвмена Аттал разбил осевших в Малой Азии кельтов (их греки называли галатами), он принял царский титул, с чем Селевкидам пришлось смириться. На востоке Селевкидам все труднее было поддерживать свою власть. В 245 г. до н. э., когда туда пришли известия о взятии Птолемеем Вавилона, сатрапы Парфии, Бактрии II, вероятно, Согдианы взбунтовались против Селевка II и стали править самостоятельно, хотя еще и не решались объявить себя царями. Этот мятеж дестабилизировал обстановку в восточных сатрапиях, чем воспользовались кочевники, и вскоре племя парное вторглось в Парфию. Ее сатрап был убит, оседлые парфяне еще пытались сопротивляться, но были вынуждены примириться с кочевниками. Довольно быстро парны практически растворились среди парфян и приняли их имя. Так возникло Парфянское царство с династией Аршакидов. Это царство отрезало дальний восток эллинистического мира от Сирии и Месопотамии, и в этих условиях правитель Бактрии Диодот провозгласил себя царем. Антиох III решил восстановить свою власть над восточными сатрапиями. Его поход был успешен. Цари Армении, Парфии и Бактрии, хотя и сохранили свои троны, все же признали верховную власть Селевкида. В результате этого похода держава Селевкидов в ее восточной части официально была восстановлена. А вскоре Антиох сумел наконец-то отвоевать у Птолемеев Келесирию и Финикию. Но затем он столкнулся с Римом и потерпел поражение. По условиям мира, он не только потерял почти всю Малую Азию (кроме части Киликии с Тар-сом), но и должен был заплатить громадную контрибуцию и послать в Рим в числе других заложников своего сына Антиоха. Да и на востоке дела шли не так хорошо, как хотелось бы царю и придворным льстецам, прозвавшим Антиоха "Великим". Сил для реального подчинения этих земель не было. И Парфия и Бактрия не только стали независимыми, но даже начали расширять свои территории[14].
Контрибуция, которую Антиох должен был выплатить Риму за 12 лет, составляла 12 000 талантов серебра, а также 90 000 медимнов хлеба, не считая 577 талантов, которые следовало заплатить пергамскому царю Эвмену (Pol., XXI, 45, 19–21). Необходимость таких выплат и громадные военные расходы, в том числе на впечатляющий, но практически бесполезный восточный поход, подорвали селевкид-скую казну. Пытаясь хоть как-то ее пополнить, Антиох напал на храм бога Бела в Элимаиде (Юго-Западный Иран) и ограбил его, нарушив тем самым неприкосновенность храма и гражданско-храмовой общины, признаваемой им самим. Отмщение не заставило себя ждать. Антиох был убит. (Strabo, XVI, 1, 10; lust., XXXII, 2, 102),
Еще при жизни Антиох III сделал соправителем своего сына Селевка, который и вступил на трон под именем Селевка IV. Положение нового царя было очень сложным, финансовыс трудности возрастали. Следуя примеру отца и забыв о его ужасном конце, Селевк направил своего приближенного Гелиодора в Иерусалим, дабы завладеть сокровищами храма Йахве. Однако Гелиодор не выполнил царского поручения. Позже возникла легенда, что ангел на коне изгнал его и его свиту из храма (II Мас., 3, 7—40). Что произошло в действительности, неизвестно (Bickerman, 1988, 234). Не исключено, что жрецы сумели подкупить Гелиодора, и тот ушел из Иерусалима (Otto, 1912, 14–15), хотя столь высокопоставленный чиновник едва ли поддался на вульгарный подкуп. Думается, что вся эта история станет более понятной, если ее связать с внутренними раздорами в Иудее.
Еще в III в. до н. э. в Иудее большую роль играл Иосиф, принадлежавший к роду Тобиадов, наследственных правителей одной из заиорданских областей. Иосиф сумел оттеснить даже первосвященника и взять в свои руки политические и особенно финансовые дела не только иудейской общины, но и всех азиатских владений Птолемеев. Свои позиции Тобиады явно сохранили и после подчинения этих владений Селевкидам. Среди сыновей Иосифа выделился младший — Гиркан, сумевший завоевать симпатии Птолемея V и его жены Клеопатры. Однако это вызвало недовольство и самого Иосифа, и его старших сыновей. После смерти Иосифа семейная распря приобрела общественный характер. Значение Тобиадов в Иудее было столь велико, что и иудеи разделились на две "партии", в результате чего дело почти дошло до гражданской войны. Гиркан потерпел поражение и удалился в свои владения за Иорданом (Ios. Ant. Iud., XII, 4, 2—11). После этого влияние Тобиадов в Иудее стало еще прочнее. Несмотря на уход Гиркана, в иерусалимском храме осталось довольно значительное его имущество (II Мас., 3, 11). По словами Иосифа Флавия, первосвященник Симон примкнул к противникам Гиркана. После смерти Симона его преемником стал его сын Ония. Но он встретил противодействие со стороны светского администратора храма, также носившего имя Симон. В это время в иудейской среде боролись две группировки, одна из которых стремилась сохранить и даже усилить полную изоляцию общины от окружающего мира, а другая — войти в более тесный контакт с этим миром, проводя политику эллинизации иудейского общества. Библия с почтением описывает Онию, а Симона называет предателем (например, II Мас., 4, 1). Учитывая общее изображение событий этого времени в I и II Книгах Маккавеев, можно предполагать, что Ония возглавлял изоляционистскую группировку, а Симон принадлежал к "эллинистам". Потерпев поражение в борьбе с Онией, Симон донес сатрапу Келесирии и Финикии Аполлонию о несметных сокровищах храма, тот сообщил в Антиохию, после чего Селевк II направил Гелиодора в Иерусалим.
Таким образом, выявляется общая линия раздела в верхах иудейского общества. Первосвященник Симон выступает против Гиркана, а его сын — против администратора Симона. Последний же провоцирует вмешательство царя и его правительства в дела Иерусалима. Вероятно, эти два события — поражение Гиркана и экспедиция Гелиодора — имеют общие корни. "Эллинисты" поддерживают аммонитянина, предок которого решительно выступал против Неемии и иудейской общины, и стремятся к поддержке царской администрации, а "изоляционисты" выступают против Гиркана и "эллинистов". Надо также иметь в виду, что Тобиады играли значительную роль, когда Палестиной владели Птолемеи, так что очень вероятно, что их сторонники были одновременно и сторонниками Птолемеев, в то время как противники, естественно, поддерживали Селевкидов (Green, 1993, 506–508). Возможно, что Гелиодор, прибыв в Иерусалим, понял, что дела там обстоят не так просто, как это виделось из Антиохии, и предпочел не вмешиваться во внутренние дела Иудеи, или, и это кажется более вероятным, уже задумав переворот, стремился обеспечить себе поддержку влиятельного и богатого иерусалимского жречества.
Гелиодор занимал очень важный пост в Селевкидской монархии. Он принадлежал к так называемым "однокашникам", одному из высших слоев эллинистической аристократии, и занимал пост "начальника государственных дел" (OGIS, 247; II Мас., 3, 7), т. с. фактически премьер-министра (Otto, 1912, 13; Бикерман, 1985, 42, 175). Одним из династических символов Селевкидов был якорь, выгравированный на царском перстне. Примечательно, что это изображение присутствовало на сосудах, пожертвованных Гелиодором в храм Аполлона на Делосе (Бикерман, 1985, 34). Используя свое положение, Гелиодор в 175 г. до н. э. убил пассивного Селевка IV и возвел на престол его сына Антиоха, которому было всего 13 лет (Otto, 1912, 15), явно заняв при нем пост регента (Арр. Syr., 45). Но он не учел позиции Пергама и стоявшего за ним Рима, которым не понравилась перспектива усиления Селевкидов. Впрочем, не исключено, что сам Гелиодор пал жертвой более широкой и изощренной интриги и что его подталкивал к перевороту брат Селевка Антиох (Otto, 1912, 14).