Сципионов, который, занимая более или менее проэллинскую позицию, выступал против "староримской" группировки, возглавляемой знаменитым цензором Катоном. Борьба этих двух группировок в значительной степени определяла политическую жизнь в Риме в то время (Трухина, 1986, 159–165). Видимо, Сципионы и их друзья и стояли за столь удачным бегством Деметрия из Италии.
Прибыв в Сирию, Деметрий, не встречая сопротивления, захватил Антиохию и был там провозглашен царем вместо Антиоха. Антиоха и Лисия схватили и вскоре уничтожили. Ливий утверждает, что Лисий был убит тайно; по-видимому, Деметрий не хотел омрачать начало своего царствования публичными казнями. Население встретило новый переворот или спокойно, или даже с радостью, надеясь, может быть, на мир и спокойствие под властью достаточно уже зрелого царя, а не всемогущего временщика. Но спокойствия не получилось. Машина государственных переворотов, запущенная Антиохом IV, уже не могла остановиться. Один из ближайших соратников покойного Антиоха IV, Тимарх, оставленный им наместником Вавилонии, справедливо полагая, что при новом царе он свое положение не удержит, поднял мятеж и принял титул "великого царя", в качестве какового даже стал чеканить свои монеты. Сам титул напоминал времена господства вавилонских царей и, видимо, должен был привлечь на сторону мятежника население Месопотамии. Но Деметрий быстро принял энергичные меры, мятеж был подавлен, а вавилоняне приветствовали царя как "Спасителя". Чего в этом титуле было больше, искренней радости из-за восстановления мира или обычного раболепия, сказать трудно. Деметрий же, восстановив свою власть в восточной части державы, добился, наконец, и признания Рима (Роl., XXXI, 12; 19–23; XXXII, 6–7; Арр. Syr., 46–47; Liv. per., XLVI; lust, XXXIV, 3, 6–9, 1 Mac., 7, 1–4; II Mac., 14, 1–2; Ios. Ant. Iud., XII, 10, 1).
Рим в это время все решительнее вмешивался в восточные дела. Если во времена Антиоха IV римское правительство еще не решалось делать это слишком откровенно, удовлетворяясь покорностью этого царя, то при малолетнем Антиохе V оно не скрывало своих намерений. Под предлогом проверки исполнения условий мира, заключенного еще с Антиохом III, римляне направили в Сирию посольство, добившееся уничтожения больших военных кораблей и боевых слонов, что вызвало огромное недовольство в стране, и некто Лептин убил римского посла Октавия. Лисий устроил ему пышные похороны, направил в Рим посольство с извинениями и подарками, но самого Лептина не выдал; вероятно, поступок убийцы был встречен одобрением общественности и Лисий не решился противиться. Деметрий, укрепившись у власти после разгрома Тимарха, отослал Лептина в Рим с богатыми дарами, и именно тогда добился римского признания, хотя убийцу своего посла римляне не приняли. Деметрий вмешался в дела Каппадокии, пытаясь посадить на ее трон своего ставленника Ороферна, в то время как пергамский царь Аттал II поддерживал другого претендента — Ариарата. И Деметрий, и Аттал, как и их ставленники, стремились найти поддержку опять же в Риме. А римляне решили оставить на каппадокийском престоле обоих, что давало им возможность постоянно вмешиваться в малоазийские дела (Pol., XXXII, 5–6; Diod., XXXI, fr. 21–22; Арр. Syr., 46–47). В I Книге Маккавеев (8) говорится о посольстве, направленном Иудой Маккавеем в Рим, и о заключении там договора о дружбе и союзе между иудеями и Римской республикой, причем римляне якобы обещали даже воевать с Деметрием в случае его нападения на иудеев. В таком виде договор едва ли мог существовать, ибо иудейские повстанцы просто не могли быть для Рима равноправной стороной. Но само по себе установление каких-то связей между ними вполне возможно, ибо поддержка движения, ослаблявшего мощь Селевкидов, прекрасно вписывалось в русло римской восточной политики (Well, 1967, 311–312; Bengtson, 1985, 138).
Иудейский вопрос, доставшийся по наследству и Деметрию, требовал разрешения, ибо без восстановления спокойствия на этой южной окраине не могло быть мира и во всем государстве Селевкидов. Там, правда, после договора с Лисием и эдикта Антиоха V царил относительный мир, но он был непрочен, ибо радикально настроенных как "эллинистов", так и "благочестивых" его условия не удовлетворяли. К тому же, поскольку Алкима назначил первосвященником Лисий, он явно опасался, что новый царь не будет его поддерживать. Поэтому Алким вскоре сам отправился в Антиохию, где добился и утверждения себя первосвященником, и отправки в Иудею новой военной экспедиции во главе с Вакхидом. Вакхид, прибыв в Иудею, попытался договориться с Иудой, а также с Алкимом, возглавлявшим умеренных хасидеев. Мирные переговоры были сорваны Алкимом, и после ухода армии Вакхида в Иудее вспыхнуло новое восстание, направленное на этот раз именно против Алкима. Стремясь покончить с беспокойной провинцией, Деметрий направил туда армию во главе со своим другом Никанором. Тот занял Иерусалим, но вскоре недалеко от города произошло сражение, в котором Никанор погиб. Селевкидские войска, потеряв своего командующего, ушли из Иудеи, и вместе с ними, вероятно, ушел и Алким. Иуда с торжеством вошел в Иерусалим. На некоторое время в стране снова установился мир (I Мас., 7; II Мас., 14–15; Ios. Ant. Iud., XII, 10, 1–5).
Такой оборот дела не удовлетворил царя. Примириться с фактической потерей Иудеи Деметрий, конечно, не мог. Он снова направил туда Вакхида, в обозе которого двигался и Алким. В битве около Элеаса иудеи были разбиты, и Иуда погиб. Восстание, казалось, было подавлено. Начались жестокие репрессии, причем свирепствовали не столько селевкидские воины, сколько иудеи-"эллинисты". В этих условиях уцелевшие повстанцы избрали своим предводителем брата Иуды Ионатана, который возобновил военные действия. Но силы были неравны, армия Ионатана потерпела поражение и отступила в пустыню, обратившись за помощью к набатеям. Но и это Ионатану не помогло. Около Иордана он снова был разбит и отступил в Заиорданье. Вакхид начал планомерное наступление на остатки повстанцев, стремясь не допустить возобновления партизанской войны. В Иудее были построены различные крепости, в которых разместились гарнизоны, от старейшин были взяты заложники. Такая антипартизанская тактика дала свои плоды. Мир в Иудее был восстановлен. Алким, утвердившись у власти с помощью Вакхида, решил, как в свое время Антиох IV, завершить свою победу уничтожением духовного центра сопротивления — храма, но не успел это осуществить, так как вскоре умер. Ни Деметрий, ни по его поручению Вакхид не стали назначать нового первосвященника. Фактически это означало ликвидацию иудейской гражданско-храмовой общины и установление "прямого" правления Селевкидов. Но как оно осуществлялось, неизвестно. После всех этих событий в течение двух лет Иудея прожила в мире.
Однако такое положение не могло длиться долго. За Иорданом находился Ионатан со своим братом Симоном и каким-то войском. В этих условиях "эллинисты" снова запросили помощи, и Вакхид с армией явился в Иудею. Ионатан и Симон отступили, но бои шли с переменным успехом. И Вакхид понял необходимость радикально изменить тактику. Ни военные победы, ни поддержка "эллинистов", ни "прямое" правление не дали своих плодов. С другой стороны, Ионатан, будучи, видимо, умелым политиком, а не только полководцем, как его брат, тоже решил пойти на мировую. В результате армия Вакхида ушла из Иудеи, и власть там фактически перешла к Ионатану. "Эллинисты" покинули Иерусалим и нашли убежище в Бет-Цуре (может быть, таковы были условия мира) (I Мас., 9; 10, 14; Ios. Ant Iud., XII, 11—XIII, 1). Интересна заключительная фраза в рассказе об этих событиях Там говорится, что Ионатан стал судить народ. Перед нами явное воспоминание о временах судей (WiII, 1967, 311). В домонархическом Израиле власть судей опиралась исключительно на личный авторитет и божественную харизму. По-видимому, такова была и власть Ионатана. И резиденцией его стал не Иерусалим, где в крепости еще стоял селевкидский гарнизон и где, вероятно, влияние "эллинистов", несмотря на их выселение в Бет-Цур, было еще велико. Политическое развитие еврейского общества как бы вернулось к исходным позициям. Но это произошло уже в новых условиях. Иным было как само общество, так и окружающий мир.
Быстро покончив с мятежом Тимарха и восстановив, хотя и ценой больших уступок, мир в Иудее, Деметрий укрепил свою власть внутри страны. Но популярным он не был. О нем ходили разные слухи, питаемые его замкнутым образом жизни. Дважды, по крайней мере, население Антиохии выступало против царя. Внешняя же политика Деметрия была неудачной. Он сумел подкупить птолемеевского наместника Кипра Архия, обещая ему 50 талантов за передачу острова, но заговор был раскрыт, и Архий покончил с собой (Pol., XXXIII, 5). Это привело к обострению и так не слишком дружественных отношений с Птолемеем VI. В Каппадокии между двумя царями, естественно, возникли раздоры, и с помощью пергамского царя Аттала ставленник Деметрия, Ороферн, был изгнан из страны. Прибыв в Антиохию, он попытался поднять мятеж против своего бывшего покровителя, но, несмотря на поддержку толпы, был разгромлен (lust., XXXV, 1, 3). Отношения с Римом никак не налаживались, римское правительство относилось к Деметрию настороженно. К середине II в. до н. э. в Риме возобладала экспансионистская линия. И поэтому, когда живший в Риме бывший приближенный Антиоха IV и противник Деметрия Гераклид представил римскому правительству некоего молодого человека, утверждавшего, что его зовут Александр и что он — сын Антиоха IV, римское правительство с удовольствием признало его (Pol., XXXIII, 15, 6—13). Гераклид начал набирать наемников, с которыми его протеже высадился в Эфесе. Пергамский царь Аттал, за которым последовал и каппадокийский царь Ариарат, его активно поддержали. Гераклида признал и Птолемей. В действительности это был, вероятнее всего, самозванец, какие в это время появлялись в эллинистическом мире. (Одним из самых известных был некий Андриск, выдававший себя за сына последнего македонского царя Персея. Он даже явился к Деметрию с просьбой о помощи для возвращения якобы отцовского царства, но Деметрий его арестовал и выслал в Рим, что, однако, не улучшило его отношений с римским правительством.) Лже-Александра звали Балас, и само его имя выдает его сирийское происхождение