По организацонному вопросу резолюция гласила:
«а) партия должна обратить особое внимание на использование и укрепление существующих и учреждение новых нелегальных, полулегальных и по возможности легальных организаций, которые могли бы служить ей опорными пунктами для агитационной работы среди масс, – заводские собрания, пропагандистские кружки, нелегальные и легальные профессиональные союзы, клубы, просветительские рабочие общества и т. д. Вся эта работа окажется возможной и плодотворной лишь в том случае, если на каждом промышленном предприятии будут существовать чисто партийные, хотя бы немногочисленные рабочие комитеты, тесно связанные с массами, и если вся работа в легальных организациях будет вестись под руководством нелегальной партийной организации; б) для организации партийной работы на местах: необходимо 1) организовать в каждой области центры, которые должны оказывать не только техническую поддержку местным организациям, но и помогать им в идейном руководстве и восстанавливать в случае провала; 2) установить самую тесную связь местных и областных организаций с Центральным комитетом; в) для обеспечения непрерывного функционирования местных организаций допустимо частное применение принципа кооптации, причем кооптированные члены должны быть при первой возможности заменены товарищами, законно выбранными на основании устава. Что же касается содержания организационной работы, то конференция находит, что помимо политической и экономической агитации в связи с современным моментом, на которую указывается в резолюциях о задачах партии и о думской фракции, партия должна обратить особенное внимание на углубление социал-демократического миросозерцания среди широких кругов партийных работников, в частности на выдвижение практических и идейных руководителей социал-демократического движения из среды самих рабочих».
Кроме этих главных резолюций, конференция предложила Центральному комитету: принять меры к объединению местных партийных национальных организаций на принципах единства, а не федерализма; вести дело по объединению с социал-демократической партией Литвы; провести анкету по вопросу о созыве съезда; продолжать издание центрального органа, вышедшего со времени Лондонского съезда лишь одним номером, и приложить все усилия для устранения раскола за границей. Что же касается самой работы Центрального комитета, деятельность которого на конференции весьма резко критиковалась меньшевиками и который ко времени созыва конференции действительно оказался совершенно отрезанным от партийных работников на местах и неосведомленным о том, что делает партия в России, то конференция одобрила его решение создать для России орган узкого состава[77], облеченный всеми правами пленарного состава ЦК, с тем, однако, чтобы все принципиально-тактические вопросы решались в пленарном Центральном комитете, и предложила организовать, через посылку агентов, контроль за деятельностью местных организаций и установить связь с местами.
По окончании конференции Центральный комитет напечатал ее постановления в особом «Извещении», большевистский же «Пролетарий» издал брошюру «Всероссийская конференция РСДРП в декабре 1908 года», в которой заявлялось: «Конференция дала оценку современному политическому положению, наметила основные задачи партии, дала ценные указания для правильной постановки думской работы, указала организационные пути, подвела итоги последнему периоду. Она нанесла решительный удар ликвидаторам меньшевикам, изолировав их внутри партии так, как никогда ранее; она отнеслась сурово отрицательно к политически нелепому отзовизму, как и к союзному ему ультиматизму. В этом ее крупное партийное значение. Это сделает ее исходной точкой дальнейшего развития нашей партии и рабочего движения после первого этапа революции».
В то же время меньшевистское по своему направлению Центральное бюро заграничных групп издало «Отчет кавказской делегации об общепартийной конференции», где в заключение говорилось: «В общем, можно сказать следующее: политические взгляды нашей партии потеряли свою цельность, находятся в состоянии полной неустойчивости. Что же касается организационных взглядов, то тут наблюдается полный возврат к самому худшему из пережитого в прошлом. И чем неустойчивее становится политическая позиция, тем резче проявляется стремление закрепить свое господство в партии возрождением всех приемов бюрократически централистского управления. При таких условиях конференция может приобрести в истории крупное, хотя и явно отрицательное значение. Это будет в том случае, если утвержденные ею организационные принципы не останутся на бумаге, как этого можно ожидать, а будут проводиться в жизнь».
XI
1909 год. – Работа на местах. – Раскол во фракциях меньшевиков и большевиков. – Богостроительство. – Школа на Капри. – Борьба фракций. – Группа «Вперед». – Пленарное собрание Центрального комитета в январе 1910 года. – Новые партийные центры «семерка» и «пятерка». – После пленума. – Положение партийных дел в России в конце 1910 года
1909 год не принес партии успеха в работе. С начала года узкий Центральный комитет пытался влиять на думскую фракцию в целях направления ее деятельности согласно видам партии, но думская фракция не только не всегда шла навстречу пожеланиям ЦК, но даже выступила явно против него. Так, она постановила вопреки резолюции ЦК не отчислять в партийную кассу 10 % своего думского содержания и не признавать над собой главенства ЦК, к какому бы решению последний из-за этого ни пришел.
Поставить в России технику для издания центрального органа, газеты «Социал-демократ», не удавалось, и ЦК вынужден был перенести издание за границу, о чем в январе редакция обратилась «ко всем организациям и группам РСДРП» с особой прокламацией, в которой сообщала о перенесении издания за границу и просила помочь присылкой корреспонденций и денег.
Комитет предпринял шаги для подготовки созыва Общероссийской конференции и принял ряд организационных постановлений. В расширенном составе Центральный комитет назначил комиссию и поручил ей подготовить к будущему пленуму ЦК материалы по вопросу об объединении с Социал-демократической партией Литвы, областному же комитету кавказских организаций напоминал о необходимости предписанного в жизнь Лондонским съездом объединения с Армянской социал-демократической организацией. Он разослал также по организациям вопросы по созыву партийного съезда. Но все эти мероприятия приносили мало пользы. Партийная работа шла вяло; разыскные органы правительства мешали ей. В течение 1909 года были арестованы партийные типографии в Ростове-на-Дону, Москве («Рабочее знамя»), Тюмени («Тюменский рабочий»), Петербурге, поселке Митино Екатеринославской губернии, в слободе Красной близ города Белгорода; обнаружены гектографы и другие множительные аппараты в Барнауле, Томске, на ст. Попасная Екатеринославской железной дороги, Нижнем Новгороде, Костроме, Петербурге; арестованы большие склады прокламаций в разных городах и взят архив Центрального комитета в Петербурге. При всех этих арестах партия теряла хороших работников.
Наиболее ярким проявлением партийной работы на местах явилась агитация перед 1 Мая, которую развернули местные организации, откликнувшись на призыв ЦК. Он призывал бросать работу и собираться для обсуждения, как укреплять организацию, как готовиться к новой борьбе. Были изданы специальные прокламации, правление польской социал-демократии издало их на русском, польском и немецком языках, Бунд издал 20 000 прокламаций, латыши – 35 000, все приглашали лишь бастовать. День 1 Мая справили частичными забастовками. Использование легальных возможностей в желательной степени также не удавалось, отчасти благодаря мероприятиям властей, отчасти вследствие недостатка энергичных, преданных делу работников.
Наиболее успешно в этом отношении для партии прошел съезд фабрично-заводских врачей, собравшийся в Москве в начале года. Благодаря поднятой агитации рабочая группа на съезде, состоявшая из 50 человек, насчитывала 49 социал-демократов. Группа выступила со своей декларацией и выделяла затем ораторов, речи которых подвергались контролю бюро. Все поднимаемые ими вопросы предварительно обсуждались в общем собрании рабочих. Выступление представителя группы, депутата Государственной думы Покровского, по вопросу о страховании повело за собой закрытие съезда. Работа на съезде внесла некоторое оживление в жизнь партийных союзов, и были сделаны даже попытки завести связь между союзами различных городов, но безуспешно.
В этот период упадка партийной деятельности у некоторых социал-демократов, ставших вне нелегальной работы, возникла мысль возродить партию помимо партийных верхов и центральных учреждений. Инициаторами этого проекта в сентябре было организовано в Петербурге несколько собраний опытных теоретиков социал-демократов, а также работавших некогда практиков, на обсуждение которых был предложен вопрос, какими мерами можно поднять партийную работу, как можно возродить партию на новых, соответствующих духу времени началах.
В жарких дебатах обрисовались два главнейших течения. Одно стояло за полное уничтожение подпольной работы и образование легальной рабочей партии, второе же, преобладающее, клонилось к восстановлению партийной работы и реорганизации партии при условии сохранения ее нелегального характера. Сторонниками этого второго течения был предложен и подавляющим большинством голосов принят следующий проект. Для массы пролетариата необходимо признать целесообразной лишь легальную работу во всевозможных рабочих организациях (союзы, кооперативы и т. д.), но руководство этой работой следует возложить на нелегальную партийную организацию, которая должна служить руководящим партийным центром. В состав его должны войти только испытанные социал-демократы. Одобренный принципиально проект этот был предназначен к широкому оповещению в партийной среде, но последовавшие в конце года аресты инициаторов и участников совещаний прекратили эти начинания.