ю за свою проступу 15 000 рублей; братья великого князя и бояре были обогащены подарками за ходатайство о мире, дружины же их в продолжение войны производили страшный грабеж, и теперь все награбленное оставили за собой. На возвратном пути в Москву Иван Васильевич получил известие о победе над новгородцами своих войск на Двине. В празднование Нового года (1 сентября) Иван Васильевич с торжеством вступил в Москву. С таким же прибытком и торжеством возвратились домой и псковитяне. Их великий князь примирил с новгородцами по старине, на всей псковской воле, и даже больше того, чего хотели сами псковитяне.
Что было на радость победителей, то на печаль побежденным. То же известие о Двинских событиях, которое радовало москвичей, пришло и в Новгород. Земля Новгородская была извоевана, а тут еще нужно платить огромнейший окуп за свой проступок. Кроме естественных последствий войны, были также несчастья: жители Русы, возвращаясь из Новгорода в свой сожженный город в судах Ильменем вследствие бури потонули в большом количестве. В декабре 1471 года приехало из Новгорода в Москву посольство; в числе послов был нареченный архиепископ, приехавший для посвящения к митрополиту: он должен был вместе с послами просить великого князя об отпуске тех пленных, которые еще сидели в московских тёмницах. Посвящение владыки совершилось 15 декабря, относительно же пленных великий князь принял челобитье и отпустил их в Новгород.
Новгород был так разгромлен, что не скоро мог оправиться и, не смотря на свое устройство, не был в состоянии скоро, делами своих жителей, задеть интересы великого князя. Однако ж новгородские порядки вели к тому, что хотя не сильных соседей, но все-таки они задевали. В сентябре 1475 года скопились новгородские боярские ключники и ночью разбоем бросились на Псковскую волость Гостятино; псковитяне успели собраться, отбили грабителей, некоторых из них успели захватить в плен и повесили, другие же разбежались. Так было извне; внутренние же ссоры новгородцев заставили великого князя вмешаться во внутренние дела их общины и таким образом дали возможность, и то через четыре года, сделать еще наступательный шаг против новгородского самоуправления. Вскоре за нападением новгородцев на Псковскую волость, 22 октября, Иван Васильевич выехал из Москвы со многой свитой и многими людьми в Великий Новгород. Поехал он туда миром на суд и управу, а призвали его, говорит Псковский летописец, как бедные люди, так и богатые, потому что посадники и великие бояре позволяли себе обижать других, а судить их никто не имел силы. Все это происходило от того, что Новгородская земля, говорит другой летописец, много лет жила в своей воле, о великих князьях не заботилась и их не слушалась; много в этой земле было зла, происходили между ними убийства, грабежи, напрасное разорение домов, каждый обижал того, которого был сильнее. 5 ноября на Волоке Ламском встретили великого князя новгородские жалобники на своих же новгородцев; здесь же встретил от владыки Феофила посол с поминками. 16 ноября опять встретили великого князя жалобники многие. Иван Васильевич ехал в Новгород медленно, на каждом стану была ему встреча с подарками; встречали вместе и друзья и враги; наконец, 21 ноября, он въехал на Городище. 22 ноября владыка, степенный посадник, Василий Ананьин, старые посадники, тысяцкие и бояре новгородские были на обеде у великого князя.
В этот же день многие новгородские жалобники и всякие люди, даже из ближних новгородских мест, пришли бить челом великому князю: одни просить приставов, чтобы не быть грабленными от воинов великого князя, другие с жалобами на свою братию новгородцев, каждый о своем управлении. 23 ноября Иван Васильевич объявил, что будет у обедни у Святой Софии. Архиепископ с духовенством, как указано было великим князем, встретил его с крестами; после обедни был пир у владыки, на котором присутствовал великий князь; после пира он отправился к себе на Городище. 24 числа начали приходить новгородцы на Городище, одни, чтобы поднести дары великому князю, другие видеть его, но в числе приходивших было много жалобников. Наконец, 25 числа, в присутствии владыки, многих посадников и бояр новгородских, явилось множество новгородцев, две улицы, Славкова и Никитина; жаловались они на степенного посадника, Василия Ананьина, Федора Борецкого, Богдана Есипова, Ивана Лошинского и многих старых посадников и бояр, что они со многими людьми напали на те две улицы, людей переграбили, многих до смерти убили, а животов людских взяли на 1000 рублей. В тот же день явились другие важные жалобники, бояре братья Полинарьины; жалоба их была схожа с предыдущей и состояла в том, что несколько бояр, в том числе были и из тех, на которых жаловались улицы Славкова и Никитина, наехали на двор бояр Полинарьиных, людей их перебили, а животов взяли на 500 рублей. Выслушав жалобы, великий князь дал жалобникам приставов на тех, на которых они жаловались, и при этом обратился к владыке и посадникам со следующими словами: «Скажите нашей отчине, Великому Новгороду, чтобы дали на тех сильников приставов, как и я дал, потому что хочу я это дело рассмотреть и дать обиженным управу, а ты, богомолец наш и вы посадники, будьте у меня тогда!» Тогда же послал великий князь своих бояр в Новгород, чтобы даны были приставы на тех обидящих. Приставы новгородские, вместе с великокняжескими, объявили ответчикам, чтобы стали они наутро перед великим князем. Наутро обиженные и обидчики стали на Городище и начался суд. Великий князь обыскавши, жалобников оправил, а тех, которые находили, били и грабили, обвинил. Василия Ананьина, Федора Исакова, Ивана Лошинского, Богдана Есипова великий князь велел поймать своим приставам, а товарищей их всех отдал за крепкие поруки в истцовых 1500 рублях; их взял на поруки архиепископ. Тогда же великий князь выслал от себя вон Ивана Афанасьева и его сына, а велел он их поймать за то, что они мыслили Великому Новгороду отдаться за короля. При этом нужно заметить, что двое других бояр Афанасьевых были в числе осужденных за грабеж улиц Славковой и Никитиной.
Этот суд был в воскресенье, а во вторник посадники и владыка явились на Городище бить челом великому князю от Великого Новгорода о пойманных боярах, чтоб пожаловал, смиловался, казни им отдал и отпустил бы на поруки. Челобитье не было принято, и великий князь отвечал: «Ведомо тебе, богомольцу нашему, и всему Новгороду, отчине нашей, сколько от тех бояр и наперед сего лиха чинилось, а ныне то, что ни есть лиха в нашей отчине, то все от них чинится: ино как мне за то их лихо жаловать?» В этот же день все эти шестеро бояр были отправлены в оковах в Москву с приставами великого князя. 1 декабря, в пятницу, владыка с посадниками, тысяцкими, многими боярами и житьими людьми явились на Городище бить челом великому князю от Великого Новгорода о взятых владыкой на поруки, чтобы великий князь пожаловал, казни им отдал и велел бы взыскать с них пошлины по суду и истцевы убытки. Это челобитье было принято и с виновных взыскано, что следовало.
С 4 декабря в Новгороде шли пиры для великого князя. 26 января Иван Васильевич поехал из Новгорода и 8 февраля прибыл в Москву. Дорого обошлось Новгороду это посещение его Иваном Васильевичем. Псковский летописец говорит об этом в таком смысле: «Был великий князь в Новгороде девять недель полных, сам стоял на Городище, а сила его по всем монастырям, по обе стороны около всего Великого Новгорода; от них, т. е., от свиты, было много насилий, много христиан пограблено по дорогам, по селам, по монастырям; также владыке, посадникам и всему Новгороду кормами, дарами и всяким удовлетворением убытка нанесено числа и края нет, – сколько золота и серебра повывезено от них!» Новгородский летописец говорит о следствиях этого посещения, что «было Новгороду много убытка с кровью».
31 марта приехал в Москву владыка с посадниками и многими житьими людьми бить челом об отпуске поиманных бояр, которые были уже разосланы в Коломну и Муром. Приехавшие привезли с собой много даров; для них в Москве были пиры, но великий князь не отпустил никого по их прошенью, и они 7 апреля поехали назад в Новгород. В течение следующего года между Москвой и Новгородом происходило что-то важное. Московская летопись говорит, что Иван Васильевич привел новгородцев к тому, что они забыли старый порядок о том, что, кроме Новгорода, новгородца не судить. Как только приехал великий князь в Москву, то начал давать новгородским жалобникам приставов и назначать сроки, когда стать перед ним. После этого начали из Новгорода приходить в Москву много жалобников на своих обидчиков; великий князь посылал на обидчиков приставов в Новгород, и те являлись в Москву. Через год после последнего посольства владыки новгородского в Москву, приехал туда посадник, Захарий Овинов, за приставом великого князя, вместе со многими новгородцами: иным отвечать, а на иных искать. После этих жалобников пришли другие: посадники, житьи люди, поселяне, монахи и монахини, вдовы и все обиженные, тоже одни искать, а другие отвечать.
Прежде с просьбой о помиловании шести пойманных бояр ездили владыка, посадники, бояре и житьи люди, бедного простого народа не видно; теперь же пришли судиться в Москву люди из всех слоев общества. Прежде новгородцы крепко стояли за свою старину; теперь в отвержении ее пошли весьма далеко. Кажется, весьма естественно могла зародиться у новгородцев мысль, и в Москве могли на нее указать, что младший брат Новгорода, Псков, живет мирно с великим князем и его старины не нарушаются, потому что Псков во всем угождает великому князю. Новгородцы пошли по следам псковитян, хотя бросанье из одной крайности в другую в заключение оказалось еще более вредным для новгородцев. Здесь можно сравнить отношения Ивана Васильевича к Новгороду с отношениями его к Андрею Васильевичу Большому, а отношение к Пскову с отношениями к какому-нибудь князю Воротынскому или Шемячичу. Андрей Васильевич Большой совсем не такой беспокойный князь, как Шемячич, но он руководитель старых идей и на них опирается, и вот он только не послал своих воевод с воеводами великого князя, и его тотчас же поймали; а между тем в это же самое время служебные князья, которым нужно только, чтобы их личное положение оставалось по-старому, да было бы им с кем воевать, едут к Ивану Васильевичу на службу, потому что выгодно у него служить; в Москве этих князей оставляют в их старом положении, до тех пор, пока княжеская их деятельность полезна для государства, а потом превращают или в настоящих подданных, или уничтожают. То же самое с Новгородом и Псковом. Псковитяне называют Ивана Васильевича и государем и царем, обращаются к нему со всеми нуждами; подерутся, как раз и случилось, они из-за кочана капусты с пьяным наместником великого князя, Иван Васильевич побранит их за это, псковитяне смирятся, а он простит их и переменит наместника. Псковитянам нужно, чтобы только их община оставалась устроенной внутри по-старому, и она так живет до 1510 года, когда нашли необходимым сделать и эту общину положительно частью государства, но все таки оставили некоторые местные привилегии. Новгород – другое дело: он образец всякой старины во всей России и руководствуется этими идеями старины в приложении ко всяким отношениям, и вот в Новгороде только наделали какие-то насилия и обругали каких-то представителей в