ой России, в 1-м томе, существует смесь двух посольств в одно. На первых страницах 192 № Актов Запад. Рос., под которым напечатан Московский статейный список (который, в смутное время, поляки взяли себе, а после третьего раздела Польши он возвратился в Pоссию), находится речь литовского посла в Москве, пана Нарбута, в 1501 году, и она слово в слово схожа с прибавкой № 179, в которой говорится о Ведрошской битве. Но теперь возникает вопрос о том, каким же образом могло случиться, что посольства разных годов в Литовской метрике смешаны в одно? И. Д. Беляев предполагает, что вся эта смесь «ясно показывает (?), что эта часть Литовской метрики списана с Московской посольской книги (во время пребывания Статейных списков в Польше), и списана небрежно, с пропусками, с переменой листов». Во-первых, не может быть, чтобы через 100 слишком лет поляки стали поправлять свои государственные бумаги по московским; а во-вторых, Литовская метрика так составлена, что предположить подобного никак нельзя. Я предполагал (см. мой отчет в Жур. Мин. Нар. Пр. 1865 г., Дек. кн.), что при записке в Метрику множества накопившихся правительственных бумаг писцы перемешали бумаги и записали их дурно. Во всяком случае, дело можно было решить несравненно лучше, если такие сомнительные напечатанные памятники сличить с подлинной рукописью Литовской метрики. Я видел книги Литовской метрики и в них нашел следующее. Во-первых, большей частью, где издатели Актов Западной России ссылались, что такой-то памятник напечатан из 6-й книги записей, то должно искать этот памятник в 5-й книге, и обратно. Во-вторых, пункты посольств, находящихся в Метрике (это также относится и к посольству, что под № 179), издатели Актов Западной России в одном месте соединяли, а в другом расставляли, по собственному благому усмотрению. Издатели исправляли слог актов и вставляли целые слова, например, почти в начале каждого пункта вставлено слово «всказал», а его в подлиннике не имеется; впрочем, для иных, может быть, это неважно. Издатели, в примечании к № 179, на стр. 206, написали: «В заглавии отмечено: Посольство до великого князя Ивана Васильевича паном Станиславом Петровичом, наместником Смоленским, а писарем Федком Григорьевичем. Выше: месяца февраля 28 дня, индикта 3». Это примечание не совсем верно. (Такое же почти заглавие дано этому посольству и в сборнике Муханова; там это посольство напечатано под № 70 и 71, но несравненно лучше, чем в Актах Западной России). Неверность заглавия заключается в следующем, что будто выше поставлено месяца февраля 28 дня, индикта 3. Мои глаза насилу могли усмотреть, что действительно весьма выше, в конце посольства к татарскому Мурзе Тивикилею, поставлено только «индикта 3», о месяце же феврале ничего не сказано. Но между этим обозначением времени и настоящим заглавием посольства находится на листе пустое место строчек на 6. При этом нужно заметить, что в Метрике год, месяц и число обыкновенно обозначаются (хотя и очень редко, так как большей частью бумаги в Метрике без обозначения времени их происхождения) в конце посольства. Итак, это посольство по Метрике без числа, и его можно узнать только по нашим польским делам, именно верющая грамота литовских послов от 5 марта, а приехали в Москву послы 23 апреля. Как же случилась прибавка посольства Нарбута к речам Станислава Кишки? Как я прежде предполагал, что, должно быть, писцы, записывавшие в Метрику посольства, произвели эту смесь, то, проверивши по подлинной Метрике, в этом еще больше убедился. Именно: эта часть Метрики составлена так, что в 5-й книге записей находятся большей частью государственные бумаги (например, посольство в разные государства), причем в некоторых частях книги держались, при записке бумаг, леточислительного порядка, а в других частях встречается полная смесь всяких бумаг различных времен. В той части, где находится посольство, что напечатано в Актах Западной России под № 179, держались леточислительного порядка, но при этом, где, по времени, следовало бы написать посольство Нарбута 1501 года, там написан ответ на посольство Станислава Кишки, а где должен был быть, по месту, этот ответ, там посольство Нарбута; но все-таки самое посольство Нарбута с посольством Станислава Кишки в Метрике не смешано так, как смешали его издатели Актов. В Метрике иногда, при записке посольств в одно государство, отделяли их не таким большим пустым местом, как между посольствами в разные государства, но все-таки разставка между посольством Кишки и Нарбута существует. Но, кроме этой разставки, всякий может видеть, по изданному в Актах, что посольство Нарбута начинается обширным титулом великого князя Александра, таким титулом, который обыкновенно употребляется в начале посольских речей, и не повторяется при каждом пункте одной и той же речи посла. Впрочем, это всего лучше можно видеть из напечатанного не в Актах Западной России, а в сборнике Муханова, на странице 101, где, не мудрствуя, напечатано так, как в первый раз представляется написанное в Метрике.
Теперь нужно сказать о том, что в речах Станислава Кишки из Литовской метрики находятся в конце два пункта, которых нет в Статейном списке, а в Статейном списке в ответе на это посольство, есть пункты, которых нет в ответе в Метрике. Эти пункты речей Станислава Кишки хотя и не записаны в Статейном списке, однако были говорены в Москве, потому что лишние пункты Статейного списка есть ответ на эти пункты Метрики.
Как же случилась такая разница записи в Государственной книге? На это можно сделать то предположение, на основании общего состава Статейных списков, что в Москве слышали эти пункты, но не записали в книги, в то же время ответ на них приготовили, может быть, даже и говорили, но в списке, данном литовскому послу, этих пунктов не поместили, а потому их в Литовской метрике нет (впрочем, если москвичи и дали литовцам полный ответ, то литовцы, по небрежности, которая весьма видна из состава Метрики, могли записать в книги ответ не сполна). Подобный обычай у москвичей часто употреблялся. При этом нужно заметить, что разница в редакциях Метрики и Статейных списков резко бросается в глаза, и если нужно было печатать дипломатическую часть Метрики, то можно делать так, как и сделали в одном месте издатели Актов Западной России, напечатав под № 192 Статейный список, сличая его с Метрикой (как бы и следовало издавать всегда такие бумаги); они в нескольких местах указали на эту разницу редакций.
163 В летописи сказано, что Телешов поехал с отказом o князьях, а с складной грамотой послан Афонас Шеенка Вязмитин. В летописи эти события совершенно сходно рассказываются с правительственными документами. Содержание складной грамоты взято из Голицынской выписки (стр. 54–55), в Архиве Министерства иностранных дел, Д. П, № 2.
164 Акты Западной России,т. 1, № 180. Этот акт из Литовской метрики не имеет в себе складной грамоты.
165 Летописи: Никоновская, Софийская и Воскресенская под 1500 годом.
166 Акты Западной России, т. 1, № 161–162 содержат молдавские посольства. Они напечатаны из Литовской метрики и относятся не к 1498 или 1499 году, как обозначили издатели, а несравненно позднее.
Во-первых, по упоминаемым в посольствах лицам и событиям, к первой половине 1501 года. После Федьки Исаевича, который был в Москве в апреле 1500 года (см. Летопись под 1500 годом), назначался ехать в Москву дьяк Константин, но, прежде отправления его, говорится в посольстве Стефана к Александру, был у Стефана московский посол с объяснением причин войны. Из Крымских дел мы узнаем, что, вместе с Иваном Мамоновым, ехал через Крым к Стефану земский дьяк Никита (об нем, вероятно, и говорится в начале посольства Стефана к Александру). Мамонов и Никита выехали из Москвы 11 августа 1500 года и попали в Крым к Рождеству Христову. Далее в посольствах (№ 161 и 162) говорится, что Стефан отправил к Менгли-Гирею посла о деле Александра, и когда он воротится, то о последствиях его посольства Стефан известит. Из Крымских дел узнаем, что подобный гонец приезжал от Стефана в Крым, после приезда туда Мамонова, одновременно с гонцом Александра, на второй неделе после Пасхи 1501 года. И так эти посольства можно отнести к первой половине 1501 года, когда в борьбу Москвы с Литвой втягивались, кроме степняков, Молдавия и другие народы. Здесь нужно заметить, что № 161 есть дополнение к № 162, как следует по смыслу.
Во-вторых, по месту похождения этих посольств в Литовской метрике. В этом месте Метрики держались при записке государственных бумаг леточислительного порядка. Впереди посольств в Молдавию находится посольство к Менгли-Гирею, от 27 ноября 1500 г.; оно напечатано в Актах Западной России под № 183. После этого идут посольства к Ших-Ахмату, отрывки из которых напечатаны под № 184, и после этого уже посольство в Молдавию. Эти мои слова можно проверить по обозначению листов Метрики под посольствами в Актах Западной России.
167 Князь Кубенский поехал в Крым 13 апреля; см., например, Никоновскую летопись; но когда приехали в Москву литовские послы, Станислав Петрашкович и Федько Григорьевич, то об этом к Кубенскому была послана грамота с наказом.
168 Дела Крымские, № 2, посольство Кубенского.
169 Разрядные книги Архива Министерства иностранных дел, № 1, 1500 год.
170 Д. П., № 2, стр. 55; ездивший за опасной грамотой был дворянин Мацько Кунцович. Акты Западной России, т. 1, № 186.
171 Напечатан из Крымских дел, № 2, у Карамзина, т. 6, прим. 496.
172 Акты Западной России, т. 1, № 162.
173 Акты Западной России, т. 1, № 184. Здесь считаю долгом заметить, что в Актах Западной России под № 184 смешаны два посольства к Ших-Ахмату, хотя, может быть, одновременные; первые 5 печатных пунктов (в рукописи Метрики 7 пунктов) составляют в Метрике первое посольство и написаны от 218 по 219 лист. Далее идет повторение посольства к Менгли-Гирею, и потом посольство, на листе 221 и 222, к Ших-Ахмату, и оно составляет остальные пункты напечатанного под № 814.