Тем не менее, факт оставался фактом — умственно неполноценный человек во время допроса с использованием «сыворотки правды» дал описание убийства, соответствовавшее во многих деталях известным обстоятельствам произошедшего, и это на многие месяцы превратило его в одного из самых предпочтительных в глазах полицейских подозреваемого.
Одновременно проводилась проверка и другого сообщения Пола Гордона, согласно которому убийцей Софи Кларк явился её бывший друг, уже допрошенный полицией ранее. Человек, соответствовавший описанию экстрасенса, действительно нашёлся, звали его Льюис Барнетт (Lewis Barnett). Он некоторое время пытался ухаживать за Софи и на определенном интервале времени даже пользовался её расположением, но продолжалось это недолго. В октябре молодые люди расстались и отнюдь не по инициативе Льиса, скажем прямо, он был отвергнут Софи. В принципе, история эта была полиции известна, Барнетт допрашивался ещё в декабре 1962 г., тогда же выяснилось, что твёрдого alibi тот не имеет.
Сообщение экстрасенса побудило детективов внимательнее присмотреться к молодому человеку, в частности, были опрошены девушки, хорошо его знавшие. В конце предыдущего года подобным сбором информации никто не озаботился, а в начале марта руки до этого дошли. Оказалось, что Барнетт не сдержан на язык и склонен к запугиванию своих подружек. Одна из его прежних знакомых сообщила, что была обворована Барнеттом, другая рассказала историю более занятную. По её словам, Льюис без её ведома сделал копию ключей от её квартиры и тайно пробрался туда в отсутствие хозяйки. Сложно сказать, что им двигало, даже если он просто хотел пошутить, шутка эта была весьма дурного свойства.
Проделка Барнетта с ключами вообще выглядела очень подозрительной, учитывая, что, по мнению детективов, убийца Софи Кларк проник в квартиру до появления жертвы и некоторое время оставался незамеченным ею.
Казалось довольно очевидным, что это человек малосимпатичный, но ведь такого рода оценки к делу не пришьёшь, верно? Подобно Арнольду Уоллесу на долгое время он сделался одним из самых перспективных подозреваемых. Полицейские буквально вывернули жизнь Барнетта наизнанку, восстанавливая его времяпрепровождение во второй половине 1962 г.
Сразу скажем, что это направление расследования завело правоохранительные органы в дремучие дебри. Обнаружив в жизни Льюиса массу деталей разной степени подозрительности и непристойности, следствие так и не смогло ответить на главный вопрос: «кто убил Софи Кларк?»
Но как выяснилось в марте 1963 г., кто бы это ни сделал, останавливаться он явно не намеревался.
6 марта 1963 г. Убийство Мэри Браун
Вопрос об источнике странной информированности двух журналисток «The Boston Record American» сделался для полиции Бостона не менее важным, чем розыск убийц, совершивших приписанные «Фантому» преступления. В самом деле, как можно было иначе отнестись к публикациям Лоретты МакЛохлин и Джин Коул? Сегодня они вытащили на свет Божий одни секреты, завтра вывалят другие… Чего стоит тайна следствия, да и существует ли она вообще, если конфиденциальная информация полиции становится достоянием не только дилетантов, но и самих преступников?!
На розыск осведомителя или осведомителей журналисток были брошены самые надежные детективы, работавшие в глубокой тайне по личному приказу шефа полиции МакНамары. Прямо спросить у журналисток, от кого и как они получили секретные сведения, не представлялось возможным — американское законодательство защищало в этой части интересы работников массмедиа. Существовали некоторые нюансы, позволявшие при определенных условиях потребовать от журналистов раскрытия тайных источников информирования, но делалось это только по результатам судебного рассмотрения и в очень ограниченном числе случаев (угроза национальной безопасности, предотвращение эпидемий и пр.). Очевидно было, что на подобную возню Департамент полиции Бостона не имел времени — источник информирования следовало перекрыть до того, как последует новое резонансное убийство.
Изучая содержание статей Лоретты МакЛохлан и Джин Коул, полицейские обратили внимание на то, что их авторы не знали некоторых нюансов, которые очень интересовали детективов в декабре 1962 г. и январе 1963 г. Причём, нюансы эти обсуждались с врачами, производившими вскрытия тел — т. е. Майклом Луонго и Ричардом Фордом — что могло означать только одно: утечка информации не была связана непосредственно с врачами. Упомянутые детали касались вопроса о возможности причинения жертвам вагинально-анальных травм гинекологическим инструментом. Чуть ниже мы поясним, откуда родился этот вопрос, пока же речь немного о другом. И Луонго, и Форд сходились в том, что разрывы слизистых оболочек влагалища и прямой кишки некоторых жертв вполне могли быть причинены гинекологическими инструментами. Это был важный для следствия вывод, появившийся лишь в конце 1962 г., и журналистки о нём ничего не знали.
Судмедэксперты между собой практически не пересекались — они работали в различных моргах, жили на удалении более 10 км друг от друга, играли в гольф на разных площадках и вообще имели мало общего. За исключением одного — оба читали лекции в Гарвардском университете, точнее, в Гарвардской медицинской школе. Оба зачастую приезжали на лекции, имея при себе черновики документов, с которыми работали в моргах. Нельзя было исключать того, что во время лекций кто-то копировал эти документы и впоследствии передавал Лоретте МакЛохлан и Джин Коул.
Другим, также весьма вероятным, каналом получения журналистками конфиденциальной информации могли стать чиновники из службы коронера, имевшие доступ к письменным материалам судебно-медицинских экспертиз, но при этом не имевшие понятия о содержании устных консультаций Луонго и Форда. Как было отмечено в предыдущей главе, журналистки прежде уже разрабатывали в своих статьях медицинскую тему и у них, несомненно, имелись контакты с чиновниками на уровне округов и штата. Вполне возможно, что в январе 1964 г. старые связи вновь заработали.
Сразу следует подчеркнуть, что автору неизвестно, была ли названа в конце концов фамилия информатора. Вполне возможно, что ничего из этой затеи не вышло. Полиция, по-видимому, пришла к выводу, что утечка конфиденциальных сведений не связана с работниками следствия — и это была, пожалуй, единственная хорошая новость для МакНамары. Чтобы исключить появление в печати новых ненужных подробностей, опытный «ФБР-вец в отпуске за свой счёт»18 решил вступить в прямой контакт с издателем «Бостон глоб» и попросил последнего остановить публикации о «Фантоме». Сложно сказать, действовал ли МакНамара кнутом или же пряником — никто никаких воспоминаний на сей счёт не оставил, — но своей цели шеф BPD в конечном итоге добился. С 1 февраля 1963 г. публикация цикла статей Лоретты МакЛохлан и Джин Коул была остановлена без объяснения причин. Всего вышли 9 статей, по смыслу, должны были последовать и другие, но… не последовали.
Много было инсинуаций насчёт того, что газете «заткнули рот», но, говоря по совести, Власти поступили правильно. Фонтан журналистского красноречия в той обстановке требовало заткнуть.
Февраль прошёл относительно спокойно, никаких преступлений или подозрительных эксцессов, которые можно было бы связать с таинственным Душителем, ни в Бостоне, ни в его окрестностях не произошло. В январе, кстати, тоже, ведь убийство Даниелы Сондерс, как показало успешное расследование окружной прокуратуры, явилось преступлением во многом случайным и никак не связанным с «Фантомом».
Страсти, вскипевшие было в начале года, постепенно улеглись. Пережитые страхи казались теперь преувеличенными и необоснованными.
Но всё моментально вернулось на круги своя, когда стало известно об убийстве Мэри Браун, 68-летней белой женщины, проживавшей в городе Лоуренс, в 30 км севернее Бостона, у самой границы штатов Массачусетс и Нью-Гэмпшир.
Мэри проживала в одиночестве в доме №319 по Парк-стрит (Park street), в начале 1960-х гг. это был тихий, зелёный район, застроенный небольшими — в 2—3 этажа — домами на несколько квартир. До пруда Стивенс и зелёной зоны вокруг него несколько сот метров. Место это считалось спокойным, комфортным и безопасным.
В тот день Мэри договорилась встретиться с подругой, но когда та явилась, дверь не открыла. Подруга встревожилась и подняла переполох, когда же управляющий открыл своими ключами дверь в квартиру, стало ясно, что Мэри стала жертвой преступления. Обстановка в квартире была такова, что никаких сомнений на сей счёт быть попросту не могло. Тело Мэри, накрытое с головою окровавленной простынёй, находилось на полу в гостиной. Ноги убитой женщины были вытянуты, а руки воздеты к голове. Когда простыню убрали, стало ясно, что платье Мэри поднято вверх и полностью закрывало голову. Преступник, видимо, пытался снять с женщины трикотажный пояс, но у него это не получилось — тот запутался вокруг левой лодыжки; резинки, к которым крепились чулки, оказались грубо оборваны, сами чулки были частично спущены. Женские трусы лежали на полу на удалении трёх метров от тела, видимо, отброшенные нетерпеливой рукой.
Женщина подверглась жестокому истязанию. В области груди и подмышек имелись следы многочисленных уколов вилкой, сама вилка, согнувшаяся в форме буквы S от сильного удара, торчала с левой стороны груди. Имелись и ножевые порезы. Лицо было обезображено многочисленными гематомами, свидетельствовавшими о прижизненном избиении. Женщину душили, на что с очевидностью указывали специфические следы пальцев и ногтей на шее.
Схема Большого Бостона и территории к северу от него с указанием мест совершения убийств женщин в 1962 -1963 гг, приписываемых «Фантому». Числа соответствуют преступлениям в их хронологической последовательности. Штриховка красным показывает центральную часть Бостона и район Бэк-Бэй, где были совершены по меньшей мере 6 убийств посредством удушения. Площадь этой территории менее 7 км