То, что рассказ Уилльяма Эванса о «сочном баритоне» действительно странен, вскоре подтвердил допрос двух подруг Патрисии Делмор, также приходивших к Пэтси вечером 3 января. Девушки разминулись с Уилльямом буквально на четверть часа или даже меньше. Они подтвердили рассказ Эванса об отсутствовавших Пэтси и Пэм, но при этом уверенно заявили, что никакого баритона в комнате Мэри Салливан слышно не было. Конечно, можно было допустить, что таинственный гость успел уйти, но точно так же можно было допустить, что его вообще не существовало.
И Эванс всю эту чепуху выдумал. Вопрос: ради чего он так старался?
В то самое время, пока сотрудники Отдела расследования убийств BPD активно работали на Чарлз-стрит, весьма неординарные события происходили в 12 км к западу, в городе Ньютон, пригороде Бостона. В местную полицию обратились две родные сестры — 25-летняя Кристин Трейси (Christine Tracy) и Элизабет Трейси, 16 лет — заявившие о том, что к ним подошёл мужчина и, угрожая ножом, принудил отвезти его в автомашине из Бостона в Ньютон-Хайлендс.
Схема Большого Бостона с указанием мест совершения убийств, приписываемых «Фантому». Числа соответствуют отдельным эпизодам в их хронологическом порядке. Убийства, совершенные в сентябре 1963 г в Салеме и в ноябре того же года в Лоуренсе, не показаны, т.к. эти населенные пункты находятся вне границ карты. Число 13 обозначает место убийства Мэри Салливан в доме №44А по Чарлз-стрит. Легко заметить, что это преступление было совершено в самом эпицентре активности «Бостонского Душителя». До места убийства Анны Слесерс (1) не более 3 км, а до дома, в котором была убита Ида Ирга (5) — примерно 500 м. С точки зрения современных представлений о поведении серийных убийц подобное «возвращение к эпицентру» представляется довольно нетипичным. Преступники такого рода обычно действуют наоборот и по мере набора опыта расширяют область своей активности.
Запугивая девушек, неизвестный заявил, что только что совершил убийство и теперь ему необходимо скрыться из города, т.е. из Бостона. Произошло это в 17 часов на территории Бостонского общественного подземного гаража, расположенного буквально в трёх кварталах от дома №44А по Чарлз-стрит. Сёстры подчинились угрозам и выполнили все требования преступника, а после того, как тот покинул автомашину, сразу помчались в полицию.
Полиция Ньютона немедленно приступила к оцеплению и прочёсыванию района Хайлендс. И, разумеется, уведомила коллег из Бостона о том, что там на территории общественного подземного гаража имело место похищение двух девушек и угон их автомашины. В Бостоне, разумеется, связали произошедшее в гараже в 17 часов и сообщение об убийстве, поступившее в 18:20.
Поэтому, когда в Ньютоне около 21 часа поймали некоего молодого человека, соответствовавшего приметам напавшего на сестёр Трейси, из Бостона для его допроса выехала целая команда детективов во главе с начальником Отдела расследования убийств лейтенантом Джоном Донованом. Дело шло к тому, что убийство Мэри Салливан могло быть раскрыто в ближайшие часы, что называется, по горячим следам. Неужели «Фантом» «прокололся», и мышеловка захлопнется окончательно и бесповоротно?
Мы не знаем, какие именно чувства испытывали бостонские детективы, но, наверное, они сильно волновались. Допрос задержанного начался около полуночи, после того, как он был опознан сестрами Трейси. Можно было не сомневаться, что теперь, когда судья без колебаний выдаст ордер на его арест, преступник полностью в руках Правосудия и никуда не скроется.
Фотографии из ТВ-репортажа, отснятого репортёрами возле дома, в котором была убита Мэри Салливан. На них запечатлён Джон Донован, начальник Отдела расследования убийств BPD, прибывший для личного осмотра места совершения преступления. На пути от автомашины к подъезду Джон остановился и заговорил со знакомым журналистом.
Однако встреча с преступником до некоторой степени обескуражила детективов. Они увидели перед собой жалкого неухоженного молодого человека, совершенно не соответствовавшего типажу «Бостонского Душителя». Сложно было представить, чтобы этого тощего, нестриженого, прыщавого юнца пустили в свои квартиры осторожные, с немалым жизненным опытом женщины. Задержанным оказался некий Ричард Бранетт (Richard Brunette), родившийся и выросший в южном Роксбари. 20 мая ему должно было исполниться 19 лет. Юноша был сильно напуган и плохо владел собой, узнав, что его подозревают в убийстве, расплакался. Он никак не тянул на хладнокровного, лишенного эмоций опытного убийцу. Бранетт категорически отрицал свою причастность к убийству и заявлял, что в разговоре с сёстрами Трейси упомянул об убийстве лишь для того, чтобы сильнее запугать девушек. Его alibi удалось установить уже к утру следующего дня и бостонские детективы покинули Ньюпорт, что называется, несолоно хлебавши.
Между тем детективы, работавшие на Чарлз-стрит, сделали новое важное открытие. Они задумались о происхождении открытки, приставленной убийцей к ноге жертвы, и обратили внимание на то, что среди вещей Мэри Салливан нет той праздничной макулатуры, что обычно накапливалась у любого цивилизованного человека в эпоху отсутствия интернета и гаджетов. То есть в комнате отсутствовали поздравительные открытки, письма родственников, приглашения на ярмарки и распродажи… А ведь только-только минули католическое Рождество и Новый год!
Сразу скажем, что обнаружить эти предметы не удалось. В квартире также не оказалось портфеля, с которым Мэри Салливан отправилась на Чарлз-стрит сразу после Нового года. В своём месте ещё будет сказано несколько слов о событиях той ночи, пока же просто отметим, что предположение об исчезновении некоторых личных предметов убитой в конечном счёте подтвердилось. Но ясности в том, забрал ли их убийца или они исчезли в другой день, следствие так никогда и не добилось.
Судебно-медицинская экспертиза, проведенная уже упоминавшимся в книге доктором Луонго, констатировала наступление смерти от механической асфиксии. В качестве гарроты использовался чёрный чулок, обнаруженный на шее трупа. Не исключалось неоднократное душение, т.е. преступник мог ослаблять чулок, дожидаться возвращения сознания к жертве, а затем затягивать его снова. Подобная мучительная игра могла быть растянута на долгое время, возможно, десятки минут. Страдания, перенесенные жертвой, просто невообразимы…
Преступник безусловно осуществлял сексуальные манипуляции, сомнений в этом быть не могло, поскольку жидкость, стекавшая изо рта на грудь жертвы оказалась спермой. Повреждения груди наносились Мэри Салливан в состоянии умирания и после смерти, по-видимому, эти ранения должны были подстегнуть возбуждение насильника. С большой долей вероятности можно было считать, что фелляция имела место посмертно, т.е. преступник имел выраженные некрофильские наклонности. Убитая не имела защитных ранений. В крови Мэри следов алкоголя, наркотиков или сильнодействующих успокаивающих веществ обнаружено не было.
Время наступления смерти определялось интервалом от 15 до 18 часов 4 января, что полностью соответствовало информации, установленной к тому времени расследованием.
Разумеется, большое внимание правоохранительные органы уделили прошлому погибшей. И тут всех ожидало немало удивительных открытий. Мэри Салливан была вторым ребёнком в семье, в которой кроме неё имелось ещё 5 детей. Все, знавшие Мэри, описывали её как очень энергичную, весёлую и позитивную девушку. Она неплохо училась, но всё пошло наперекосяк в старшей школе после её встречи с неким Натаном Уордом, старшим братом её подруги. Натан, или сокращенно Нейт, служил в армии; роман с ним вскружил голову совсем юной девчонке и сбил её с проторённой жизненной дорожки. Мэри вступила с ним в интимные отношения, когда ей не было ещё и 18 лет. Летом 1961 г. она заявила матери, что хочет жить одна и, несмотря на протесты родителей, сняла вместе с подругой дом в местечке, неподалеку от родного Гианниса.
Далее в её жизни произошёл очень странный зигзаг, который объяснить постороннему человеку довольно сложно. Мэри подружилась с двумя девушками, с которыми стала посещать коттедж, арендуемый студентами колледжа. Там постоянно собирались компании любителей выпить, потанцевать и вообще зажечь. Посиделки эти систематически превращались в оргии. Напомним, что речь идёт не о солнечной Калифорнии времен сексуальной революции, а о консервативном Бостоне начала 1960-х гг.! Полицейские были шокированы, узнав о проделках молодёжи. Они получили показания 23 молодых людей, в деталях рассказавших о том, как вела себя Мэри Салливан во время попоек. Когда подруги её, напившись до бесчувствия, уже не могли заниматься сексом с ребятами, Мэри одна справлялась со всеми желающими. В своих показаниях молодые люди сообщили, как Салливан отправлялась с ними на танцы, а потом удовлетворяла всех желающих орально в автомобиле и т. п. подробности. Как анекдот молодые люди рассказали о своей «шутке» над Мэри: однажды, когда Мэри перебрала спиртного и «отрубилась», всю её одежду, кроме трусиков, молодые люди разрезали на лоскуты. Салливан, проснувшись, была вынуждена отправиться домой топлесс. Показания эти не были оговором, невозможно представить, чтобы такая большая группа людей столь согласованно лгала о событиях двухгодичной давности.
Самое удивительное в этом периоде жизни Мэри заключается в том, что ни она, ни её подруги вовсе не были проститутками, т.е. они делали то, что делали, вовсе не за деньги. Зачастую они сами платили за выпивку, чтобы иметь возможность угостить друзей, причём последние довольно откровенно их третировали и выражали своё презрение без всяких церемоний. Интересен и другой аспект — Мэри в это время продолжала любить Нейта Уорда и во время его приездов на побывку вела себя идеально.
Мэри Салливан в детские годы.
Однако позже поведение Салливан изменилось. Некоторые из её бывших друзей рассказали, что иногда случайно встречались с нею во второй половине 1963 г. и все их попытки склонить Мэри к занятию сексом оказались отклонены. Похоже, что попойки и спонтанный секс стали ей неинтересны. На первый взгляд могло показаться, что причина перемены заключалась в том, что в это время Уорд вернулся из армии и его присутствие положительно повлияло на Салливан. Но нет, совсем не так! Летом 1963 г. отношения Натана Уорда и Мэри зашли в беспросветный тупик. Мэри заявила родным, что отношения с ним не имеют перспектив, и молодые люди в августе 1963 г. разъехались. Салливан закрутила роман с неким Томми Бахром. В самом конце года в её жизни появился ещё один мужчина, которого она называла Клайд. Полиция приложила немало сил, чтобы персонифицировать его.