занных с последними днями жизни убитой. И тут выяснилась интересная деталь: все родственники считали, что Мэри провела новогоднюю ночь в квартире на Чарлз-стрит вместе с Патрисией Делмор и Памелой Паркер, но одна из сестёр убитой неожиданно заявила, что в ту ночь всё было совсем не так! По её словам, Мэри во время последнего телефонного разговора сообщила ей, что приехала 1 января на Чарльз-стрит между 2 и 3 часами ночи и, не застав дома Делмор и Паркер, отправилась в церковь. Ну, в самом деле, не сидеть же на лестничной площадке или в автомашине?
Эта информация позволила по-новому оценить судьбу пропавшего портфеля Мэри с её письмами, открытками и личными вещами. Быть может, никто портфель не похищал — он оказался забыт в храме, и Мэри в суматохе переезда просто-напросто не заметила пропажи?
Предположение казалось разумным и требовало проверки. На следующий день мать и одна из сестёр Мэри отправились в храм Святого Антония, где Мэри Салливан провела несколько часов ночью и ранним утром 1 января. А дальше произошла очень интересная сцена. Женщины представились и сообщили о цели своего визита, их препроводили к настоятелю храма, а тот… неожиданно закатил истерику. Он принялся кричать на женщин, называя их клеветниками и лжесвидетелями, на его крик сбежались служители, обступившие удивленных женщин плотной стеной. Мать Мэри, написавшая впоследствии заявление в полицию, сообщила, что испугалась физической расправы, поскольку священники и храмовые служки выглядели очень воинственно. Женщины поспешно ретировались и направились в полицию, где сообщили об инциденте. Обе являлись убежденными католичками и знали все правила религиозного этикета, по их словам, они не допустили никаких его нарушений. Потому реакция настоятеля храма показалась им очень подозрительной.
Разумеется, детективы посетили церковь и задали все необходимые вопросы. Проверка заявления не принесла никаких сюрпризов, по словам всех служителей в первых числах января никаких забытых вещей в храме не находили, и в новогоднюю ночь никто Мэри Салливан не видел. Она, быть может, и появлялась, но людей в те часы в храме было довольно много, и никто на тихую незнакомую девушку внимания не обратил.
Вот и всё… Портфель Мэри так и не был найден. О судьбе его следствию оставалось только гадать.
Как видим, на первом этапе расследования правоохранительные органы пребывали в уверенности, что убийство Мэри Салливан совершено кем-то из числа её знакомых. И для этой точки зрения имелись серьёзные основания — они изложены выше достаточно подробно. С действиями «Бостонского Душителя» расправа над Мэри напрямую не связывалась. Если говорить совсем точно, то нападение маньяка не исключалось, но при этом делалась оговорка, что тот был Мэри Салливан знаком и проник в квартиру именно под личиной знакомого. В этом смысле очень подозрительным казался таинственный мужчина в синих широких штанах с залысинами, которого видел Симс Мюррей.
Расследование не буксовало, напротив, оно велось деятельно и инициативно. Его главной проблемой являлось то, что все перспективные направления вели в совершенно разные стороны. Одна часть версий случившегося связывала преступление с друзьями Пэтси Делмор и Пэм Паркер. Другая — со старыми и новыми ухажёрами самой Мэри Салливан. Наконец, третья — с нападением «Бостонского Душителя». Тем не менее, расследование отнюдь не выглядело провально, напротив, шансы на успех всё время оставались неплохими. И мы в своём месте ещё скажем несколько слов о том, как продвигался поиск преступника.
Однако очень скоро, в середине января 1964 г. произошли события, повлёкшие за собой далеко идущие последствия и повлиявшие в конечном итоге на результаты расследования убийства Мэри Салливан.
Случилось неожиданное — Генеральный прокурор штата Массачусетс Эдвард Брук лично возглавил войну с таинственным «Фантомом».
Часть IV. Уголовный карнавал
Персональная война Эдварда Брука
Эдвард Брук (Edward William Brooke), Генеральный прокурор штата Массачусетс, являлся человеком необычной судьбы. Родившийся в октябре 1919 г. в негритянской семье среднего класса, он закончил одну из самых престижных школ для афроамериканцев в США — т.н. школу «Данбар» (Dunbar) в Вашингтоне, столице страны. После окончания «Данбара» в 1936 г. Эдвард продолжил учиться — он поступил в «Университет Говарда» в том же Вашингтоне, высшее учебное заведение, в котором получали образование преимущественно чернокожие. Это было время сегрегации, раздельного проживания рас, тогда считалось, что цветное население пользуется во всём теми же правами, что и белое, только реализует их отдельно. Понятно, что практика несколько отличалась от теории и равенство прав существовало только на бумаге, но всё же кое-какие возможности для получения высшего образования у негров тогда имелись. Молодой Эдвард первоначально хотел стать врачом — на этом поприще можно было быстро разбогатеть ввиду хронической нехватки чернокожих врачей, — но затем сфера его интересов переместилась в область социологии и права.
В 1941 г. Эдвард Брук закончил университет и поступил на государственную службу, но в декабре, после нападения японцев на Пёрл-Харбор, завербовался в вооруженные силы. Служил Брук в полностью афроамериканском 366 пехотном полку — сегрегация существовала и в армии! — на офицерских должностях. Полк сначала был расквартирован в штате Массачусетс, затем его перевели в Вирджинию и Индиану. В апреле 1944 г. 366 полк направили в Северную Африку, там военнослужащие были заняты охраной аэродромов и тыла, но с начала ноября воинская часть была переброшена в Италию и приняла участие в боевых действиях. 366 пехотный полк воевал в Италии более 4-х месяцев, в его составе сражался и Эдвард Брук. За проявленное мужество он был отмечен медалью «Бронзовая звезда».
После демобилизации Эдвард решил продолжить образование и стать юристом. Он поступил в Школу права Бостонского университета, на выбор места учёбы повлияло то благоприятное впечатление, которое произвели город Бостон и Массачусетс в целом во время службы Брука в армии. Цветного населения здесь было много меньше, чем в округе Колумбия, где рос Эдвард, а потому белые в своём большинстве были настроены куда терпимее.
С начала 1950-х гг. Брук, вступивший в Республиканскую партию, стал делать политическую карьеру. Он несколько раз выставлялся на различных региональных выборах, правда, все выборы проиграл, но обратил на себя внимание губернатора штата Джона Вольпе. Брук был позитивным человеком и всегда выступал за сотрудничество представителей разных рас на благо общества, никаких неосторожных деклараций от него никто никогда не слышал. Губернатор сумел добиться назначения Брука на должность председателя Финансовой комиссии администрации Бостона — это было своего рода городское казначейство. В этой должности Брук проявил себя с лучшей стороны — энергичным, работоспособным, честным. Комиссия под его руководством работала, как часы.
Эдварду в 1960 г. было предложено баллотироваться на выборную должность Генерального прокурора штата Массачусетс. Это было неслыханное для США дело — никогда прежде в истории страны небелый не занимал должность такого уровня. Наверное, в тот год над головой Брука каким-то удивительным образом сошлись звёзды, потому что его поддержали практически все основные местные политические силы, и чёрный кандидат победил на выборах в одном из самых белых регионов Америки. В должность Эдвард вступил 3 января 1963 г. — ему шёл 44-й год, и впереди рисовалась захватывающая дух политическая карьера. Государственная элита сознавала необходимость перемен, поскольку проблемы сегрегации грозили очень серьёзными осложнениями уже в ближайшем будущем. Автор не видит большого смысла в том, чтобы пересказывать историю «Чёрных пантер» и острого противостояния на почве расовой нетерпимости в США — все желающие разобраться в упомянутых вопросах могут это сделать самостоятельно, — но в контексте биографии Брука необходимо отметить, что Эдвард в этой обстановке получал замечательные перспективы для роста.
Чернокожий политик, выступающий за мирное сосуществование рас, за торжество Закона и уважение прав меньшинств, выгодно отличался от негритянских лидеров той поры. Эдвард Брук мог пойти очень далеко и стать политиком федерального уровня, но… при соблюдении одного условия — в той обстановке он не имел права ошибаться.
На девятый день со времени убийства Мэри Салливан Генеральный прокурор штата выступил по местному телевидению с важным заявлением. Он кратко упомянул об убийствах одиноких женщин, потрясших Бостон в последнее время, и заявил, что необычная ситуация требует необычных решений. После столь многозначительной преамбулы Генеральный прокурор сообщил населению о принятом им решении создать специальную группу со всеми необходимыми полномочиями, перед которой будет поставлена задача изучить все накопленные данные и расследовать совершенные преступления.
Эдвард Брук. До того, как на американском политическом Олимпе появился Барак Обама, Брука можно было с полным основанием считать самым выдающимся чернокожим политиком Соединенных Штатов.
Формулировки, употребленные Генеральным прокурором в его заявлении средствам массовой информации, были довольно расплывчаты и допускали многозначное толкование. Непонятно было, о каком числе убийств ведётся речь и по какому принципу различные преступления объединены в единую группу. Хотя подавляющее число журналистов верило в существование «Фантома», правоохранительные органы даже после убийства Мэри Салливан продолжали настаивать на том, что нет оснований приписывать все случаи удушения женщин одному преступнику. Заявление Генерального прокурора Брукса вступало в прямое противоречие тому, что начальник Отдела расследования убийств BPD Донован говорил журналистам буквально накануне!
Как относиться к взаимоисключающим заявлениям руководящих работников? Или же никакого противоречия в их словах нет?