А на примете правоохранительных органов имелся подозрительный заика — им был Уилльям Эванс! Как странно, что звонок состоялся через несколько дней после его допроса с использованием полиграфа.. Эванс знал, где живёт Памела, поскольку продолжал время от времени общаться с нею и Пэтси Делмор.
Когда Боттомли сообщили об угрожающем звонке, полученном Паркер, начальник Бюро «Душитель» распорядился немедленно привезти Эванса на допрос с использованием «детектора лжи». Надо сказать, что лейтенант Донован, начальник Отдела расследования убийств BPD, принялся оспаривать это решение как поспешное и непродуманное. Лейтенант справедливо указал на то, что даже в случае провала проверки на полиграфе Эванса крайне сложно в чём-то обвинить. Все подозрения в адрес молодого человека основывались на разного рода совпадениях. Это были странные и порой подозрительные совпадения, но они не могли заменить отсутствующие улики! Данные проверки на «полиграфе» для предъявления в суде не годились, поскольку законодательство США не признавало их допустимыми доказательствами. Единственное, что могло помочь прокуратуре при том объеме информации, которым она располагала — это чистосердечное признание подозреваемого, т. е. Эванса. Но что будет, если он проявит твёрдость и не даст признательных показаний?! Ведь при первом допросе он выстоял!
Логика в рассуждениях Донована, безусловно, имелась, но Боттомли настоял на своём решении. Вечером 4 декабря Эванс был доставлен в здание полиции, где согласился ответить на вопросы детективов без обращения к адвокату. Во время первой части беседы полицейские выясняли наличие у молодого человека alibi на первую половину дня, т.е. на то время, когда неизвестный позвонил Памеле Паркер с угрозами. Оказалось, что alibi у Эванса нет. Молодой человек утверждал, что хотя ему и известен номер телефона родителей Памелы Паркер, он не звонил по этому номеру ни 4 декабря, ни в предшествующие пару месяцев. Коме того, Уилльям добавил, что ему не нравится Памела Паркер, которую он считает некрасивой и за которой никогда бы не стал ухаживать. Он подчеркнул, что ему всегда нравилась Патрисия Делмор, а с Пэм он общался вынужденно, поскольку та постоянно искала общества Пэтси. После этих признаний Эванса, сделанных, впрочем, уже не в первый раз, ему официально предложили пройти допрос с использованием «детектора лжи». Уилльям не стал отказываться, в точности повторив своё поведение в конце ноября.
Допрос касался обстоятельств, связанных с телефонным звонком, и состоял из 6 вопросов, из которых значимыми являлись 3. Эванс утверждал, что не звонил и не разговаривал с Паркер 4 декабря, никогда ей не угрожал и во время убийства Мэри Салливан не находился в квартире, явившейся местом преступления. По заключению оператора полиграфа, Уилльям Эванс провалил проверку, т.е. его утверждения с большой долей вероятности являлись ложными.
И тут перед детективами встал вопрос: что делать дальше? После небольшого совещания было решено отпустить Эванса, поскольку никаких улик, позволяющих оформить ордер на арест, у полиции не имелось. Эванса отвезли домой на полицейской автомашине, а магнитофонную запись беседы и последующего допроса, вместе с заключением оператора полиграфа, направили в Бюро «Душитель». Случилось в точности, как предупреждал лейтенант Донован: не следует затевать допрос подозреваемого, если не готов к его аресту. Эта полицейская аксиома явно выходила за пределы понимания сутяжника Боттомли.
Последний, однако, считал, что расследование убийства Мэри Салливан близко к развязке. И её убийца Уилльям Эванс, надо только придумать, как это доказать.
Мнения подчиненных Боттомли разделились — кто-то верил, что Памеле Паркер звонил настоящий убийца и им являлся Уилльям Эванс, а кто-то считал, что хотя последний и мог действительно позвонить Пэм, но убийства не совершал. Чтобы проверить последнее предположение, девушки, проживавшие в одной квартире с Мэри, были подвергнуты новым допросам.
В ходе допроса Патрисия Делмор призналась в том, что после убийства Салливан рассказала Эвансу об увиденном в спальне. Тем самым она нарушила прямой запрет полиции на разглашение этой информации. К сожалению, допущенную девушкой ошибку уже невозможно было исправить. Это была плохая новость, однако она имела хорошее следствие. Болтливость Пэтти Делмор объясняла, откуда Эванс — если только действительно он звонил Памеле Паркер — мог знать детали картины убийства, не будучи убийцей. Он мог их услышать от подружки!
Это открытие всё окончательно запутало. Не имея ясного понимания того, как надлежит вести дело дальше, Боттомли настоял на том, чтобы организовать за Эвансом постоянное скрытое наблюдение. 22 декабря 1964 г. был оформлен ордер на «прослушку» его телефона, и силами полиции организована слежка. Вполне возможно, что подслушивающая техника была смонтирована и в доме подозреваемого — это вполне разумное мероприятие теоретически могло бы дать много ценной информации, — но точных данных на сей счёт отыскать не удалось. Также логичным представлялось бы проведение негласного обыска жилья и личных вещей Эванса, но проводился ли он в действительности — неизвестно, сие до сих пор находится в области предположений. В общем, вокруг Уилльяма Эванса были разбросаны силки и капканы, в которые тот должен был угодить. В том случае, разумеется, если действительно являлся убийцей.
Так начался 1965 год. Бюро «Душитель» отработало уже календарный год, но Джон Боттомли вряд ли мог быть доволен достигнутыми результатами. Он мало что мог поставить себе в заслугу, во всяком случае, никто из обывателей ничего не знал об успехах проводимой Бюро работы. Зато все помнили тот эпический провал, которым оскандалился Питер Хуркос!
В середине января 1965 г. с Отделом расследования убийств бостонской полиции связался 35-летний адвокат Джон Эсгейрссон (Jon Asgeirsson), представлявший интересы проходившего судебно-медицинскую экпертизу в Бриджуотере уголовника. Эсгейрссон сообщил, что ему известно имя «Бостонского Душителя». Тот, дескать, сам в этом сознался и рассказал кое-какие детали одного из совершенных убийств. Ещё раз подчеркнём: данная информация поступила не в Бюро «Душитель», а в Отдел расследования убийств Департамента полиции Бостона, и именно подчиненные лейтенанта Донована занимались её проверкой. Джон Боттомли ничего об этом не знал, и в своём месте станет ясно, почему данное обстоятельство сыграло немалую роль — если не сказать определяющую! — в общем ходе проводимого его Бюро расследования.
Полицейские, разумеется, вступили в переговоры с адвокатом. Тот заявил, что в удушениях женщин ему сознался некий Альберт ДеСальво, официально признанный к тому времени шизофреником. ДеСальво, в частности, утверждал, будто именно он убил Мэри Салливан днём 4 января 1964 г.
Сказанное звучало довольно странно, поскольку ДеСальво в рамках расследования многочисленных убийств посредством душения никогда не привлекал к себе внимание правоохранительных органов. Арестован он был решением суда от 3 ноября 1964 г., хотя задержан был несколько ранее. История, которая привела его, в конечном счёте, в Бриджуотер, в самых общих чертах выглядела так.
27 октября 1964 г. примерно в 09:45 неизвестный мужчина проник в спальню 20-летней Сюзанн Мачт (Suzanne Macht), проживавшей в Кембридже. Женщина спала и не слышала того, как неизвестный вошёл в дом. После того, как женщина проснулась, мужчина заявил, что является детективом, преследующим преступника. Буквально через несколько секунд он видоизменил свою легенду и сказал, что на самом деле он — преступник, скрывающийся от полиции, которая сейчас окружает здание. Мужчина извлёк нож и потребовал, чтобы Сюзанн не смотрела на него. Бечёвкой, извлеченной из кармана, неизвестный связал руки Сюзанн за спиной, после чего взял из бельевого шкафа два тонких платка, одним из которых завязал жертве глаза, а другим — рот. Далее преступник поднял вверх ночную рубашку Сюзанн и некоторое время целовал её соски и сделал куннилингус. Полового акта неизвестный не осуществлял, свой половой орган не обнажал и следов спермы в спальне не оставил. Перед тем как покинуть спальню мужчина извинился и попросил Сюзанн не рассказывать о случившемся собственной матери, поскольку этот рассказ расстроил бы женщину. Сюзанн в ответ попросила неизвестного ослабить бечёвку, стягивавшую запястья, тот выполнил это пожелание и спокойно вышел через дверь.
Сюзанн Мачт сумела быстро освободиться и немедленно позвонила мужу. Также она вызвала полицию. Детективы, выслушавшие рассказ молодой женщины, обратили внимание на описание кольца, замеченного Сюзанн на пальце преступника. Подобное кольцо фигурировало в описаниях насильника, известного под условным именем «Зелёный Человек». Прозвище своё тот получил за одежду, в которой совершал преступления — зелёные рубашку и штаны из плотной хлопчатобумажной ткани. Детективы считали, что это какая-то рабочая униформа. Полицейский художник по описанию Сюзанн Мачт нарисовал портрет проникшего в её спальню мужчины, и Пол Клоран, один из кембриджских детективов, работавший над этим делом, узнал в нём Альберта ДеСальво, подвергавшегося в 1961 г. аресту. Тогда его подозревали в сексуальных преступлениях, приписывавшихся т.н. «Измерителю». Этот преступник в дневное время по рабочим дням ходил по домам, выдавая себя за вербовщика модельного агентства. Он предлагал привлекательным девушкам и женщинам измерить рост и параметры фигуры, обещая выгодный контракт в случае соответствия необходимым данным. Может показаться удивительным, но «Измерителю» удавалось склонить к интимной близости многих женщин. Этот преступник фактически действовал не как насильник, а как опытный мошенник и манипулятор. Он никогда не прибегал к физической силе или запугиванию. Полицейские считали, что им известна лишь незначительная доля совершенных «Измерителем» преступлений.
Итак, благодаря удачному стечению обстоятельств и хорошей памяти Сюзанн Мачт, детективы в конце октября 1964 г. связали Альберта ДеСальво с «Измерителем» и «Зелёным Человеком». Следует сказать, что 27 октября ДеСальво был одет иначе, чем «Зелёный Человек».