До поры до времени случай этот оставался втуне и прошло несколько лет, прежде чем Эллен Джангер рассказала о том странном происшествии…
Другой необычный инцидент оказался связан с одной из учениц Эллен, приходившей к ней для занятий живописью. ДеСальво, увидев совсем юную девочку, лет 14 или 15, принялся с ней фривольно кокетничать, говорить комплименты, заглядывать в глаза и даже обнял за талию. Эллен Джангер в эту минуту отсутствовала и, войдя в студию, была немало поражена тем, сколь раскованно вёл себя ДеСальво с совершенно незнакомой ему юной девицей, явно смущавшейся вниманием взрослого мужчины. Эллен была возмущена фривольным поведением Алберта и резко его отчитала. Тот заметно смутился и постарался отговориться тем, что ничего плохого не сделал и не сказал. Однако инцидент этот произвёл на Эллен очень неприятное впечатление — она хорошо помнила пугающее появление ДеСальво в подвале собственного дома и вот теперь Алберт опять открылся с неожиданной стороны.
Эллен хорошо запомнила день убийства Бесси Голдберг. ДеСальво работал до обеда в пристройке к дому, Эллен никогда его не контролировала и в течение дня он мог несколько раз появляться и исчезать, объясняя это необходимостью подкупить какой-то инструмент или расходные материалы. Во второй половине дня Джангер ездила в магазин и увидела полицейское оцепление вокруг квартала, в котором находился дом Голдбергов. Узнав, что там произошло преступление в результате которого погибла хозяйка дома, Эллен была поражена. Как упоминалось в книге I, Белмонт являлся городом среднего класса, в нём в первой половине 1960-х гг не происходило преступлений — а тут такое!
Потрясенная услышанным Эллен вернулась в свой дом. Через некоторое время, увидев через окно ДеСальво, вышла к нему и рассказала об убийстве на Скотт-роад. Алберт в ответ отозвался несколькими полагающимися для такого случая фразами, дескать, надо же, времена-то такие, куда катится наш мир и пр. Ничего особенно подозрительного в ту минуту вроде бы не произошло… но самое интересное случилось позже.
На следующий день — 12 марта 1963 г — появился Бломерт. Он посмотрел как продвигается стройка, поговорил с ДеСальво и Эллен Джангер и даже сфотографировался с ними (именно тогда и была сделана фотография, приведенная выше). Затем бригадир уехал, а после него неожиданно стал складывать вещички и инструмент ДеСальво. В тот день он уехал раньше времени и более в доме Джангеров не появлялся. Стройку вместо него заканчивали другие рабочие, работы велись вплоть до конца весны, т.е. ещё 2 месяца или более.
Почему ДеСальво более не появлялся на Сидар-роад, Эллен Джангер так и не выяснила. Она довольно быстро забыла об Алберте, что легко объяснимо — в её жизни это был проходной персонаж, с которым молодую женщину ничего не связывало.
Однако всё изменилось весной 1965 г, когда Эллен Джангер, подняв трубку настойчиво звонившего телефона, услышала хорошо знакомый голос Рассела Бломерта. Тот сказал такое, что Эллен менее всего была готова услышать. По его словам, Алберт ДеСальво мог быть тем самым «Бостонским Душителем», о котором ещё недавно много писали газеты, и поскольку Эллен довольно хорошо знала Алберта, ей, возможно, следует связаться с полицией.
В тот момент фамилия ДеСальво в прессе ещё не фигурировала, а потому не совсем ясно, откуда строительный подрядчик узнал о том, что Алберт сознался в преступлениях «Душителя». Можно предположить разные варианты развития событий, но наиболее достоверным представляется то, что источником его хорошей осведомленности явился плотник Виггинс, работавший у Бломерта и друживший с ДеСальво. Последний регулярно звонил Виггинсу из Бриджуотера и плотник с женой ездил на свидания с ним дважды в месяц. Впрочем, Рассел мог узнать обо всём, минуя Виггинса, поскольку весной 1965 г Бюро «Душитель» уже активно проверяло обстоятельства жизни ДеСальво и по минутам восстанавливало его перемещения. Понятно, что работодателя дотошно допрашивали, выясняя все возможные детали, связанные с подозреваемым.
Как бы там ни было, Рассел Бломерт посчитал своим долгом связаться с Эллен Джангер и рассказать последние новости. Женщина подумала — подумала, да и написала письмо Джону Боттомли, благо его имя и фамилия в те дни были, что называется, на слуху.
Никакой реакции эта инициатива не возымела, более того, когда уже в 21 столетии Себастиан Джангер, сын Эллен, попытался отыскать письмо матери, выяснилось, что в архиве Бюро «Душитель» такого документа нет. Что с ним случилось, сейчас сказать уже невозможно, быть может, оно просто не было доставлено адресату (что кажется маловероятным), а быть может, его попросту уничтожил сам Боттомли, сочтя не представляющим интерес.
История на этом отнюдь не закончилась. Эдвард Брук, Генеральный прокурор штата, получив в начале 1966 г от Джона Боттомли доклад, возлагавший вину в убийствах на Алберта ДеСальво, испытал, по-видимому, сомнения в точности представленных данных.
Причин для сомнений могло быть множество. Генеральный прокурор наверняка помнил скандальную историю с Хуркосом, в которую его ведомство втравил Боттомли, который поначалу бодро и даже с энтузиазмом рапортовал о неминуемом успехе инициативы с привлечением экстрасенса. Наверняка добавил масла в огонь и Донован, начальник Отдела расследования убийств BPD, поставивший под сомнение результаты работы Бюро «Душитель». Когда Донован узнал, что Боттомли считает «Бостонским Душителем» бедолагу ДеСальво, то возмущению его не было предела. Лейтенант добился встречи с Генеральным прокурором, во время которой подверг «успехи» Боттомли уничижительной критике. О том, что такая встреча имела место в марте 1966 г, нам известно со слов самого Донована, рассказывавшего о ней несколько раз после ухода из полиции Бостона на пенсию (Донован возглавил полицию одного из кампусов и много общался со студентами, а также не отказывался от интервью).
Во время этой встречи Донован рассказал Генпрокурору о находящемся в Бриджуотере шизофренике Арнольде Уоллесе, который по результатам полицейской проверки намного лучше подходил на роль «Фантома», нежели Алберт ДеСальво. Уоллес в течение 1962 г 5 раз без разрешения врачей уходил из психиатрических лечебниц и даты его отсутствия соответствовали времени совершения убийств! Уоллес сознавался в убийствах родной сестре! Наконец, в мае 1963 г Уоллес был замечен всего лишь в одном квартале от дома Беверли Саманс, которую также считали жертвой Душителя, и произошло это через считанные часы после предполагаемого времени совершения убийства. Об этом известно совершенно точно, поскольку в тот день Уоллес получил 1,5$ от настоятеля церкви, расположенной в непосредственной близости от дома, в котором квартировала убитая. Священник опознал Уоллеса, который ввиду дефекта строения челюстей и отсутствующего верхнего резца имел довольно приметную внешность. Помимо этого имелись ещё три опознания, также сделанные священниками церквей, расположенными в непосредственной близости от домов, в которых проживали жертвы «Бостонского Душителя». Уоллес обращался к ним за получением бесплатного питания или одежды, причём его визиты происходили в дни предшествующие убийствам. Налицо была явная схема — Уоллес появлялся в районе, бродил там несколько дней, потом совершал убийство и скрывался! Помимо описанных совпадений имелось и другое — после того, как Уоллес в январе 1964 г попал в Бриджуотер, удушения в Бостоне и окрестностях прекратились.
Далее Донован справедливо указал на то, что ДеСальво отнюдь не первым сознался в убийствах, приписываемых «Бостонскому Душителю». Прекрасным образчиком такого рода самооговоров явились признания некоего Дэниела Пенначчио (Daniel Pennacchio), сознавшегося в убийстве Беверли Саманс в мае 1963 г, буквально спустя неделю с момента совершения преступления. Пенначчио точно описал обстановку в квартире убитой, её одежду, характер ранений, их число и локализацию. Лишь при тщательной проверке его заявления выяснилось, что у Дэниела имелось железное alibi на время совершения преступления, а помимо этого оказалось, что Пенначчио выдумывает детали, которых на самом деле не существовало. Удалось выяснить источник его удивительной осведомленности — Пенначчио, имевший задержку в развитии — учился в школе, в которой подрабатывала Беверли Саманс, он знал её лично и даже бывал в её квартире. Видимо, смерть Беверли потрясла юношу с неустойчивой психикой и в его голове сложилось убеждение, будто преступление совершил именно он. Когда бедолагу отправили домой, он не хотел уходить и настаивал на том, что убийство совершенно им и никем другим, а потому его надлежит поместить в тюрьму!
Помимо этого, Донован заявил, что Джон Боттомли серьёзно ограничивает возможность установления истины необоснованным волюнтаризмом. В частности, он отказался рассматривать связь убийства Беверли Саманс с двойным убийством в Нью-Йрке, имевшим место 28 августа 1963 г. Тогда в «Большом Яблоке» в квартире по месту проживания были зарезаны кухонным ножом 23-летняя Эмили Хофферт (Emily Hoffert) и её соседка Дженис Уайли (Janice Wylie), 21 года. Имелся отличный подозреваемый, связанный с местами преступлений в Кембридже и Нью-Йорке, и что же? Боттомли отклонил предложения о проверке этого направления, что следовало признать непрофессиональным6.
Лейтенант Донован задал Генеральному прокурору штата обоснованный вопрос: почему Боттомли признал душителем ДеСальво, полностью проигнорировав находившегося в том же Бриджуотере Уоллеса? Почему к ДеСальво закрыт доступ сотрудникам прокуратуры и детективам полиции? Его невозможно допросить, суть его признаний остаётся никому неизвестной, но Боттомли уже намекнул журналистам, что «Бостонский Душитель» разоблачён! Как это называть — заговор? провокация? — что вообще происходит?!
Разговор между Бруком и Донованом получился, по-видимому, очень острым, у Генерального прокурора штата не нашлось ответов на заданные вопросы и он явно заподозрил грязную игру со стороны Боттомли. Брук уже планировал свою дальнейшую политическую карьеру и вовсю вёл избирательную кампанию в Сенат США, которую, кстати выиграл в конце года, став первым чернокожим парламентарием в истории страны. Потому он не мог н