Алберт не мог общаться с журналистами, но их присутствие возле здания суда и в самом зале заседаний необыкновенно его вдохновило. Он играл подобно скверному актёру, импровизирующему в домашней обстановке: то потупливался в долу, то иногда загадочно улыбался, поднимал глаза и обводил задумчивым взором окружающих, затем опять опускал глаза… Когда во время заседания 30 июня судья Хорас Кэхилл спросил у ДеСальво считает ли тот себя способным предстать перед судом, Алберт скложил брови «домиком», словно изображал из себя пай-мальчика. Голос его казался высоким и не соответствовал внешности. Вообще же, никакой брутальности, мужественности или свирепости в нём не ощущалось.
Кадры из телерепортажей, посвященных появлению ДеСальво в суде округа Миддлсекс.
Джеролд Франк, присутствовавший на том заседании, вспоминал впоследствии, что ДеСальво густо покраснел в тот момент, когда Эймс Роби заговорил о присущих ему сексуальных девиациях. Эта стыдливость выглядела очень странной, учитывая, что «Человека в зелёных штатах» обвиняли в довольно бесстыдных поступках. В общем, актёришко из Алберта был так себе, но сам-то он этого не понимал и можно не сомневаться, что в те минуты он упивался собою и считал себя очень ловким и самым умным.
Осенью 1966 г Генеральный прокурор Массачусетса Эдвард Брук победил на выборах в Сенат, став первым чернокожим членом федерального парламента США. Ещё до выборов он остановил работу Бюро «Душитель», заявив, что цель достигнута и преступник разоблачён, а Джона Боттомли вывел за штат прокуратуры. «Разоблачитель» ДеСальво полтора месяца дожидался обещанного ему высокого назначения, но так и не дождался и в 1967 г занялся частной юридической практикой. Чуть ниже мы ещё скажем несколько слов о судьбе Боттомли, поскольку она довольно занимательна и позволяет взглянуть на сей персонаж с неожиданной стороны. Что касается Эдварда Брука, то тот оставался в должности Генерального прокурора штата до 3 января 1967 г, в тот день он сложил с себя полномочия и передал их Эллиоту Ричардсону (Elliot L. Richardson).
Последний являлся человеком во всех отношениях необычным. Став масоном ещё в студенческие годы, он во многом благодаря этому сделал выдающуюся карьеру. Достаточно сказать, что на протяжении ряда лет он являлся крупным политическим деятелем федерального уровня: он побывал заместителем Госсекретаря США, Министром здравоохранения, образования и социального обеспечения, Министром обороны, Генеральным прокурором США, Министром торговли и даже послом США в Великобритании. Причём в должности Генерального прокурора США Ричардсон оказался причастен к расследованию Уотергейтского скандала, так что без всякого преувеличения можно сказать, что этот человек на протяжении многих лет находился в самом водовороте мировой политики. Гораздо менее известна другая страница его биографии, связанная с тем, что именно при Ричардсоне произошёл суд над ДеСальво. На фоне прочих обстоятельств его жизни это может показаться мелочью, но нас в данном случае интересует именно эта мелочь.
Эллиот Ричардсон, сменивший Эдварда Брука на посту Генерального прокурора штата Массачусетс, являлся, по-видимому, антагонистом последнего. Прямо он об этом заявить не мог, поскольку политическая целесообразность подталкивала к демонстрации корректности и преемственности политики в области правоохранительной деятельности и правоприменения, но по многим признакам можно заключить, что действия предшественника возбуждали крайнее раздражение Ричардсона. Выразилось это и в оценке им результатов расследования убийств, приписанных «Бостонскому Душителю». Ричардсон не вернул в штат Генпрокуратуры Джона Боттомли и ни разу не заявил, будто дело «Фантома» действительно раскрыто. Напротив, из Генпрокуратуры устраивались «утечки информации», из которых можно было понять, что новый глава ведомства крайне недоволен работой Брука и Боттомли и рассматривает вопрос о начале нового крупного расследования. Называлась даже фамилия работника, которому надлежало это расследование возглавить.
Вступив в должность Генерального прокурора штата на последнем этапе подготовки судебного процесса, Ричардсон заявил, что его не интересуют договоренности Джона Боттомли с Ли Бэйли. По его мнению, ДеСальво надлежало судить как крайне опасного преступника, а посему обвинение должно настаивать на максимально жестком наказании, независимо от того, какие именно преступления ему вменяются фактически. Называя вещи своими именами, следует признать, что Ричардсон отказался от соблюдения договоренностей Боттомли с ДеСальво и этот поступок выглядит как минимум понятным и нравственно оправданным. Удивительно даже, неужели ДеСальво всерьёз рассчитывал на то, что его признания не поменяют отношение к нему?
Мы можем только догадываться, о чём думал Алберт осенью и в начале зимы 1966 г. В те месяцы к нему в Бриджуотер началось настоящее паломничество журналистов, готовых слушать его рассуждения на любые темы. ДеСальво болтал, журналисты записывали и фотографировали его во всех мыслимых ипостасях: вот «Бостонский Душитель» задумчив… вот «Бостонский Душитель» улыбается… вот «Бостонский Душитель» напряжён… а вот он расслаблен… вот в его руке сигарета… а теперь он уже без сигареты. Джеролд Франк в те дни пробился-таки к ДеСальво и записал с ним интервью продолжительностью более 6 часов. Писатель заключил с Ли Бэйли договор, предполагавший выплату ДеСальво значительного гонорара после того, как Франк закончит и издаст книгу о «Бостонском Душителе».
Франк не обманул ожиданий и закончил книгу в считанные месяцы — её 1-е издание увидело свет ещё до суда над ДеСальво! Он писал почти также быстро, как Ракитин, но в отличие от автора этих строк Джеролд Франк располагал не только большим блокнотом, но и обширными связями в Голливуде. Хотя написанная Франком книга являлась документальной, автор договорился адаптировать её для съёмок художественного фильма. За это ДеСальво также причитались немаленькие денежки! В своём месте мы подробнее поговорим о финансовой «движухе» вокруг ДеСальво и увидим, что на истории Алберта поживились все, кроме самого Алберта. Но то, что ДеСальво денег не увидит, стало ясно чуть позже, а в конце 1966 г картинка выглядела совсем иначе.
В Бриджуотер тянулись репортёры, которые платили Ли Бэйли за возможность пообщаться с ДеСальво по 500 $ и всем казалось, что этот денежный поток не иссякнет никогда. Сам ДеСальво был лучезарен как никогда. Он стал местной знаменитостью и достопримечательностью. Помимо журналистов к ДеСальво тянулись и разного рода любопытные, желавшие понаблюдать знаменитость вблизи. Разумеется, в число этих зевак входили не обычные люди с улицы, а разного рода значительные персоны — политики местного уровня, бизнесмены, преподаватели ВУЗов, члены их семей. С них, кстати, Ли Бэйли денег не брал — это были ценные знакомства, польза от которых не имела денежного эквивалента. У Алберта был такой плотный график, что его даже перестали привлекать к общественной работе9.
Увидев, что все или почти все, приходящие к нему, пишут статьи и книги, Алберт задумался над тем, чтобы и самому написать что-нибудь нетленное. В самом деле, Джеролд Франк напишет книгу и получит мешок денег, так почему бы ДеСальво самому не написать книгу и не получить точно такой же мешок? А то и поболее…
Мысль эта показалась Алберту очень перспективной — он потребовал организовать ему доступ к печатной машинке. В камеру поставить её было нельзя, пришлось организовать рабочее место возле прачечной. У Алберта появился собственный кабинет с тремя небольшими окнами, двумя столами, фикусом в горшке. В нём ДеСальво принимал посетителей, позировал в интерьере и с многозначительным видом рассказывал о том, как продвигается работа над задуманной им автобиографической «нетленкой».
ДеСальво в своём рабочем кабинете в Бриджуотере.
Сложно сказать, как относился ко всей этой комедии Эймс Роби. Психиатр прекрасно понимал, что в силу психологических особенностей своей личности и специфики мышления ДеСальво не напишет ничего. Хорошо если сумеет выжать из себя 10 строк! Написать книгу совсем не так просто, как может показаться со стороны, для этого человек должен обладать набором довольно специфических качеств — структурированным мышлением, способностью планировать на длительную перспективу и следовать однажды выработанному плану, большой работоспособностью, терпением (про литературный талант сейчас даже и не говорим, речь идёт об обычном навыке сочинять большие объёмы текста). Этих качеств ДеСальво и подобные ему социопаты не имеют, либо имеют в крайне ограниченном формате. Именно этим объясняется любопытный феномен: подавляющее число серийных убийц довольно болтливы и язык их хорошо подвешен, но они совершенно неспособны записать и литературно обработать то, что говорят. Казалось бы, садись и записывай собственные монологи — вот и книга готовая! Ан нет, ничего у этой публики не выходит10…
Психиатр явился, пожалуй, единственным человеком, кто искренне желал Алберту добра, поскольку понимал, что тот совершенно неправильно оценивает всё, происходившее с ним и вокруг него. Но в то время ДеСальво не слушал Роби, о чём, кстати, очень сильно сожалел в последующем. Нам об этом известно из рассказов Ричарда ДеСальво, младшего брата Алберта, с которым последний был наиболее близок.
Вся эта эйфория продолжалась сравнительно недолго — с июля 1966 г по середину января 1967 г.
10 января 1967 г в суде округа Миддлсекс начался процесс по обвинению ДеСальво в 4 случаях проникновения в жилища и сексуальных нападениях на находившихся внутри женщин. Помимо этих довольно очевидных статей обвинения имелись и другие — завладение чужим имуществом и незаконное лишение свободы. Под последним понималось связывание одной из жертв. Признания ДеСальво в совершении убийств 13 женщин никак в документах обвинения не фигурировали и никоим образом не затрагивались в ходе процесса, для окружной прокуратуры их как бы не существовало. Хотя, разумеется, все, присутствовавшие в зале суда, в т.ч. и члены жюри присяжных, были прекрасно осведомлены о том, что на месте обвиняемого находится именно «Бостонский Душитель».