Филипп ДиНатале во второй половине 1960-х гг. Отставного полицейского следует признать одним из бенефециаров разоблачения «Бостонского Душителя». Он заработал очень неплохие деньги на сотрудничестве с Голливудом и прожил очень достойную старость, которую не смог бы себе позволить на сержантскую пенсию. Понятно, что ДиНатале, как Ли Бэйли, Боттомли, сенатор Брук и ряд других участников событий 1965—1966 гг, всегда с яростью настаивали на безусловной виновности Алберта ДеСальво.
Честно говоря, сложно понять в чём кроется сакральный смысл использования имени и почему киностудия должна была платить за использование подлинных имени и фамилии… Впрочем, не станем углубляться в эти весьма странные юридические кущи, а отметим другое: Ли Бэйли скрыл от Алберта факт обращения его бывшей жены и представление её интересов в ходе коммерческих переговоров. ДеСальво узнал об этих деталях спустя почти полтора года и притом совершенно случайно. Фильм вышел на экраны в октябре 1968 г и был встречен в Массачусетсе весьма прохладно. ДеСальво в исполнении Тони Кёртиса плакал, избивал и яростно боролся с жертвами, что совершенно не подкреплялось фактическими данными, а потому знакомые с деталями расследования лица комментировали кинокартину не без иронии. Журналисты писали саркастические рецензии и задавались вопросом, к чему было устраивать съёмки в Бостоне и позиционировать фильм близким к реальным событиям, если на самом деле в этом киношедевре вымысла больше, чем правды? В одной из рецензий и промелькнуло упоминание о том, что кинокомпания, стремясь к избыточной достоверности, заплатила Ирмгард немалую сумму за использование её подлинного имени. Статья попалась на глаза Ричарду ДеСальво и тот помчался с нею в тюрьму к брату.
Алберт ДеСальво, узнав, что его адвокат провёл переговоры с кинокомпанией и добился денежной выплаты бывшей жене, впал в ярость. Так и хочется воскликнуть: наконец-то! Наконец-то до бедолаги ДеСальво дошло, что все вокруг него за его счёт порешали свои материальные проблемы. Даже жена, бросившая его в самый трудный период жизни, умудрилась на заработать на его чёрной слваве! У всех всё хорошо, кроме самого ДеСальво, разумеется!
Было отчего расстроиться…
В этом месте можно упомянуть, что две апелляции, поданные Ли Бэйли и Айсгерссоном в 1967 г, были отклонены. 4 января 1968 г Верховный суд штата отклонил прошение о назначении нового суда, которое обосновывалось довольно странным образом. Адвокаты настаивали на том, что решение окружного суда, вынесенное в январе 1967 г, якобы вступало в противоречие с мнением психиатров, высказанном в ходе слушаний в июне 1966 г. Это, разумеется, было не так и адвокаты это прекрасно знали, более того, сам же Ли Бэйли активно противостоял психиатру Роби Эймсу, доказывавшему, что ДеСальво нельзя судить, а следует подвергнуть лечению! Верховный суд, изучив материалы судебных заседаний 1966 г и 1967 г, разобрался в ситуации и вынес вполне оправданное решение, постановив отклонить прошение о назначении нового суда, как немотивированное и лишенное логики. При этом члены Верховного суда, должно быть, не без толики издёвки отметили, что лучший способ решить вопрос об ответственности или безответственности преступника, заключается в том, чтобы предоставить двенадцати членам жюри решить этот вопрос после разумного и понятного суда. Что в январе 1967 г и произошло. Переводя с русского на понятный, мысль судей можно выразить саркастической сентенцией: вы хотели судебного процесса — вы его получили!
А летом 1968 г была отклонена вторая апелляция, в которой адвокаты предприняли попытку добиться отмены приговора, вынесенного в январе 1967 г, на основании чисто казуистических доводов. Может быть, такая апелляция и возымела бы результат, если бы касалась обычного уголовника, но в случае «Бостонского Душителя» на её успех рассчитывать не приходилось изначально.
Провалы апелляций усугубили гнев ДеСальво, не находивший утоления после того, как он узнал о полученных Ирмгард деньгах. Мы не знаем, какими словами Фрэнсис Ли Бэйли пытался угомонить Алберта ДеСальво, поскольку адвокат всегда крайне скупо рассказывал о деталях своего общения со знаменитым подзащитным после побега последнего из Бриджуотера. Но зная эмоциональность и болтливость ДеСальво, можно не сомневаться, что его объяснение с адвокатом носило характер феерического словоизвержения и настоящего пароксизма. Именно тогда, в ноябре 1968 г отношения между ДеСальво и Ли Бэйли оказались на грани разрыва. Адвокат, сам по себе бывший отличным лицедеем и манипулятором окружающими, каким-то образом пригасил конфликт на несколько месяцев, но уже тогда стало ясно, что противоречия стали непримиримы и разрыв является всего лишь вопросом времени.
В этой связи не без толики сарказма хочется упомянуть о том, что в начале 1968 г Генеральная прокуратура штата Массачусетс с подачи её нового руководителя Ричардсона озаботилась вопросом… расследования убийств одиноких женщин в 1962 — 1964 гг в Бостоне. Да-да, это не опечатка, речь идёт о тех самых преступлениях, которые приписывались «Бостонскому душителю»! 23 февраля 1968 г в газете «Herald travelers» появилась статья с говорящим названием «Ричардсон может обнаружить шероховатости в деле ДеСальво». В материале сообщалось о неудовлетворенности Генеральной прокуратуры штата результатами работы группы Джона Боттомли и обращалось внимание на то, что все лица, связанные с расследованием, покинули правоохранительную систему штата.
Статья, появившаяся в «Herald travelers» 23 февраля 1968 г, сообщала о неудовлетворенности Генпрокуратуры штата результатами работы Бюро «Душитель» и, по-видимому, носила заказной характер.
В связи с намерением Генпрокурора Ричардсона возобновить расследование, журналисты обратили внимание на весьма красноречивый переход на новую работу Дональда Конна, помощника окружного прокурора, выступавшего обвинителем на процессе ДеСальво в январе 1967 г. Конн совершил в высшей степени неожиданный карьерный рывок — с довольно заурядной должности в окружной прокуратуре он прыгнул в кресло специального помощника Генпрокурора штата. Ранг специального помощника получали чиновники, возглавлявшие какое-либо важное расследование и имевшие право напрямую выходить на Генерального прокурора для оперативного и приватного решения поставленных задач. То, что Конн неожиданно для всех занял такую позицию, могло свидетельствовать о намерении Ричардсона реанимировать расследование убийств 1962 — 1964 гг в Бостоне.
Статья в «Herald travelers» являлась не единственной публикацией такого рода в средствах массовой информации того времени. Некоторые материалы были очень остры и откровенно направлены против Боттомли и проделанной им работы. Например, Харрисон, один из товарищей ДеСальво по февральскому 1967 года побегу из Бриджуотера, рассказал журналистам о том, что Алберт не является «настоящим Бостонским Душителем». По словам Харрисона на эту роль ДеСальво «натаскал» другой узник психиатрической лечебницы, с которым Алберт много общался. Харрисон утверждал, что неоднократно, может быть, 15 или даже 20 раз лично слышал эти разговоры и никакой загадки в том, кто же является настоящим «Фантомом», для него нет. Что примечательно, Харрисон не назвал журналистам фамилию таинственного «настоящего Бостонского Душителя».
Честно говоря, эти публикации производят впечатление заказных, т.е. решают они не те задачи, которые формально призваны решать. Заказные публикации — это всегда способ достижения какой-то неявной задачи. Важно понимать, что должность Генерального прокурора штата в американской бюрократической иерархии очень важна, чиновник такого уровня — всегда политическая фигура. Это означает, что он решает не только вопросы управления текущей работой подчиненного ему ведомства, но и проблемы политической борьбы на территории штата. Посему многие слова и действия Генерального прокурора — как, впрочем, и молчание, и бездействие — могут проистекать из соображений политической целесообразности, а вовсе не из духа или буквы Закона. У автора сложилось впечатление, что в 1968 г Генпрокурор Ричардсон угрозами возобновить расследование преступлений «Бостонского Душителя» усиленно подавал кому-то сигналы. Кому именно предназначались эти сигналы, сказать сложно, для понимания таких нюансов надо очень глубоко погрузиться в политическую историю штата Массачусетс (что по мнению автора не очень интересно, да и не имеет большого смысла). Понятно, что возобновление расследования неизбежно грозило доставить кое-кому неприятные минуты — могли появиться вопросы к Боттомли, его группе со странными полномочиями, к юридической чистоте договоренности помощника Генпрокурора с ДеСальво, к правомочности игнорирования Эймса Роби и т. п. И точно также понятно, что задавать острые вопросы всегда проще и веселее, нежели отвечать на них. В общем, Ричардсон, возобновляя расследование, мог вдоволь покуражиться, а уж кому досталось бы на орехи — бывшему Генпрокурору Бруку, его помощнику Боттомли или, скажем, начальнику полиции Бостона МакНамаре — это уже дело десятое!
Судя по всему, поданные Ричардсом сигналы были замечены и должная реакция последовала. В этом нас убеждает то, что обещанной активизации расследования так и не последовало. Публикации на тему «обоснованных сомнений в результатах расследования» в одночасье прекратились и обсуждение истории «Бостонского Душителя» сделалось вдруг неактуальным. Ни в 1969 г, ни в 1970 г, ни в последующие годы в средствах массовой информации штата Массачусетс мы не видим ничего похожего на ту активность, что имела место в первые полтора года работы Эллиота Ричардсона на посту Генерального прокурора.
Что происходило с ДеСальво после его водворения в тюрьму «Уолпол»?
7 июля 1968 г Апелляционный суд оставил без движения вторую апелляционную жалобу на приговор январского 1967 г суда ввиду формальных нарушений, допущенных Ли Бэйли при подаче жалобы. Об этом было упомянуто выше, в том месте, где рассказывалось о разрыве отношений между ДеСальво и Ли Бэйли.