зывает на действия серийного убийцы — бродяги («сталкера»). Это не значит, что убийца ходил на концерты органной музыки или лечился в больнице — нет! — это означает всего лишь, что он периодически появлялся возле этих мест и, случайно повстречав жертву, провожал её до дома.
Ввиду закрытости следственных материалов, детальный анализ сейчас вряд ли возможен.
Но мы не сильно ошибёмся, предположив, что никакого «Бостонского Душителя» на самом деле не существовало. По крайней мере, в том виде, как это живописали журналисты в 1960-х гг. Был некий преступник, совершивший несколько убийств пожилых женщин, скорее всего, 4-х. Потом появился другой, убивавший молодых девушек и женщин. Но это уже под большим вопросом, нельзя исключать того, что убийства молодых женщин совершались разными лицами. При этом в некоторых случаях убийцы могли быть хорошо знакомы жертвам.
Поэтому картина, по-видимому, выглядела приблизительно так: в 1962 г в Бостоне появился серийный сексуальный преступник — геронтофил, совершивший 3 или 4 убийства пожилых женщин. Он быстро исчез из города, но ему на смену появился либо другой убийца, преследующий молодых, либо… вообще никто не появился. Ввиду возникшей паники, убийцы в Бостоне и городах — спутниках принялись имитировать манеру криминального действия убийцы-геронтофила. Фактически «Бостонского Душителя» слепили журналисты — алармисты, поднявшие панику и подтолкнувшие преступников подделывать стиль другого.
В том, что это предположение близко к истине, нас убеждают современные представления криминальной психологии о таком явлении, как геронтофилия. Сексуальное влечение к женщинам пожилого и старческого возраста демонстрируют мужчины молодые, эмоционально незрелые и социально неадаптированные. Бытовой аспект данных особенностей выражается в том, что у этих мужчин обычно нет собственного жилья, автомашины, они заняты на непрестижных работах и очень стеснены в деньгах. Эти люди не женаты. В пожилых женщинах их привлекают опытность и раскрепощенность, возможность заняться сексуальными экспериментами. Возраст геронтофилов обычно не превышает 30 лет, при этом их основная масса много моложе (18 — 24 года). Чем моложе геронтофил, тем он более склонен к садо-мазо-экспериментам. Тот, кто прочёл книгу I, помнит, что пожилые женщины умерщвлялись с крайней жестокостью, что с точки зрения современных представлений свидетельствует о действиях весьма молодого убийцы — до 25 лет.
Как видим, даже такой вот краткий набросок указывает на преступника весьма мало похожего на ДеСальво.
4) Если ДеСальво действительно серийный убийца, то означает ли это, что результат применения «географического профилирования» к случаю «Бостонского Душителя» ошибочен?
История «Бостонского Душителя» никак не опровергает результат «географического профилирования». Как отмечено выше, факт существования такого преступника в его каноническом виде весьма сомнителен и это означает справедливость идей Кима Россмо о детерминированности мест активности преступника местом его проживания.
Для того, чтобы подправить тот результат, что был получен при применении калькулятора Россмо, надлежит провести правильную селекцию исходных данных, сообразно изложенным выше соображениям (то есть, нет преступника, убившего 11 женщин, а есть некий молодой геронтофил, убивший всего 3-х или 4-х). Возможно ли такое изменение, сказать сложно, сам Россмо заявлял, что для получения корректного результата необходима работа не менее чем с 5 точками.
В любом случае, проводящие ныне расследование сотрудники Генеральной прокуратуры Массачусетса все эти нюансы знают, а стало быть, учитывают в своей работе.
Будет ли найден серийный убийца — геронтофил или же имя его останется под спудом, сказать сложно.
По-видимому, имя его хорошо известно правоохранительным органам. С большой вероятностью мы можем утверждать, что он привлекал к себе внимание полиции и его проверяли в 1962 — 1964 гг. Более того, он находился в Бриджуотере вместе с ДеСальво и близко общался с последним.
Поэтому современные следователи, повторим, наверняка его знают и даже не очень сильно сомневаются в собственной правоте. Вопрос состоит в том, что собственную уверенность следует подкрепить фактами и уликами, а с этим в 2019 г имеются очевидные проблемы. Огрехи старого расследования спустя почти шесть десятилетий исправить крайне сложно.
А заявить журналистам «мы знаем убийцу!», не имея доказательств, нельзя.
Поэтому убийцей будет оставаться ДеСальво. Ведь в том, что он действительно убийца сомнений уже нет.