сов наблюдал за кровавым зрелищем. Даже в этот страшный момент знатные моголы продолжали сводить личные счеты, направляя гнев Надир-шаха на своих врагов. Низам-ул-мулк сумел выжить, он усердно собирал сокровища Дели для завоевателя. Надир стал обладателем самых дорогих бриллиантов в мире, в том числе «Кох-и-Нура». Он увез из Дели драгоценностей на сумму 700 миллионов рупий, угнал в Иран десятки тысяч людей.
Разгром и ограбление Дели Надиром, унижение Мухаммад-шаха доказали всему миру ничтожность власти Великих Моголов. Низам-ул-мулк вернулся в Декан фактически независимым от Дели монархом. Маратхи также не тревожили старого властителя Хайдарабада; умер пешва, и они были заняты своими делами. Теперь Низам-ул-мулк мечтал начать завоевание всей Южной Индии».
Индия пошла вразнос, и это прекрасно увидели и англичане, и французы. И именно эти события и дали англичанам основную идею, простую и смелую — а почему бы в такой ситуации не захватить либо часть Индии, либо всю Индию? Страна богатая, а порядка нет. Мы дадим стране порядок, а она нам — богатство.
Однако сначала надо было выиграть противостояние с французами.
Часть VII
Мы оставили французов и англичан в 1748 году, при заключении Аахенского мира. Однако мир заключили в Европе, а в Индии началась новая серия войн, где все воевали со всеми.
К этому времени распад Могольского государства завершился, и Индия к 1750-м представляла из себя нечто, похожее на средневековую Германию — примерно 200 государств и княжеств, враждующих друг с другом. Наместники императора в Бенгалии, Хайдарабаде, Ауде становились полновластными монархами в своих провинциях и вели ожесточенную борьбу за власть. С севера наступал правитель Афганистана Ахмад-шах. Маратхские вожди захватывали громадные территории и образовывали собственные княжества. На юге было беспокойнее всего. Здесь переплетались интересы низама Хайдарабада, маратхов, наваба Карнатика, местных раджей. В этой мутной воде европейцы и начали строительство своих колониальных империй.
Причиной следующей войны стала смерть Низама-ул-мулка, правителя Декана (это было своего рода содружество княжеств, которое до своего распада фактически владело всем югом Индии). Естественно, что после смерти Низама началась борьба за власть, а потом и распад Декана, который разделился на несколько мелких княжеств, среди которых были Ахмандар, Бидар, Биджапур, Голконда, Берар, Карнатака и другие. Губернатор Дюпле решил завоевать княжество Карнатаку, расположенное вдоль Коромандельского берега, рядом с Пондишерри. Французы решили поддержать Чанда Сахиба, индийского авантюриста, который ввязался в конфликт за Деканское наследство между наследниками Низама — Насир Джангом и Музаффар Джангом. Чанда Сахиб, в лучших традициях анекдота про «челночную дипломатию», обратился к Музаффару с предложением помощи (естественно, прося себе за службу Карнатик), а к французам — за деньгами и сипаями (обещая взамен прибыль и земли). Дюпле недолго думая согласился. В июле 1749 года был заключен первый субсидиарный договор — позже такие договоры станут в Индии обычным делом. Чанда Сахиб получал от французской ОИК войско сипаев (2000 индусов и 500 белых солдат во главе с полковником Отейлем), за которых он должен был платить компании аренду, французам передавались город Вилленур и 40 деревень.
Третьего августа 1749 года у Амбура французы были остановлены 20-тысячной армией аркатского наваба Анвар-уд-дина. У противника был численный перевес и сотня слонов, но Отейль приказал атаковать. Первая атака оказалась неудачной, в ней был ранен сам полковник. Казалось бы — всё, однако Отейля сменил капитан Шарль-Жозеф Паттисье, маркиз де Бюсси-Кастельно. Бюсси как тактик оказался на порядок талантливее Отейля. Он просто подвел сипаев к бездействующему противнику, который не мог понять, почему это французы еще не разбежались, построил в три шеренги, и открыл жесточайший мушкетный огонь. Первый залп! Аркатцы непонимающе заколебались. Второй залп! Аркатцы попятились. В этот момент взбешенный Анвар-уд-дин врезался на своем слоне в строй, начал топтать своих же солдат, осыпая индусов проклятьями и требуя от них идти в атаку. Новый залп! Наваб и его слон убиты, а аркатское войско просто обратилось в бегство — правда, бежало оно недолго и при виде преследователей просто сдалось в полном составе. Итог — 2500 сипаев и белых тремя залпами разгромили 20-тысячное войско индийцев, потери французов — 212 человек (большая часть утонула в болоте, пока командовал Отейль).
Войска Музаффара и Чанда Сахиба в битве не участвовали. Кстати, первое, что начали делать оба индийских правителя — это… делить слонов Анвар-уд-дина, ибо слон в глазах индийцев был главным военным преимуществом. И это несмотря на только что прошедшую битву, где слоны не сыграли никакой роли — кроме деструктивной.
Оказалось, что тактика европейской армии середины XVIII века напрочь перевешивает все остальное. Применение различных построений, высокий темп залпового огня, превосходство в артиллерии, учет местности делали любое, даже сравнительно малочисленное войско, устроенное по европейскому образцу, непобедимым. Не потому, что европейцы высшая раса, а потому, что им противостояло обычное феодальное войско без какой-либо дисциплины, идущее в бой нестройными массами. Естественно, после нескольких залпов это войско пускалось в беспорядочное бегство.
После боя французская ОИК потребовала от Музаффара новых территорий, и тот уступил компании город Бахур. Для полного триумфа Чанда Сахибу и Музаффару оставалось только захватить город Тричинополи, в котором укрылся сын убитого Анвара, Мухаммад Али. Казалось, что дело в шляпе, но тут на сцену вышли… англичане, которым господство французов на Коромандельском берегу и в Южной Индии было совершенно не нужно. Сформировав по подобию французов сипайские отряды, они послали их на помощь Мухаммаду.
С англичанами Дюпле воевать не хотел, к тому же британский флот Боскауэна до сих пор стоял в Мадрасе, поэтому войска компании нацелились на Танджур. Войска под номинальным руководством Чанда Сахиба подошли к городу, был проведена артиллерийская подготовка, напуганный раджа Танджура согласился выплатить 50 лакхов[5] рупий Чанде, а Дюпле уступить некоторую часть территории, но тут на помощь радже пришли маратхи, и дело застопорилось. Два штурма города оказалось неудачными, к тому же Дюпле уже два месяца не мог найти денег для сипаев (собственно, ради этого и была задумана атака на Танджур), а вскоре перед французами и их союзниками появилась 300-тысячная армия Насир Джанга, субадара (наместника) Декана. Такого противника Дюпле еще не встречал, поэтому решил спешно отвести войска в Пондишерри. Однако Насир вместе с маратхами окружил войска Чанда Сахиба и Дюпле и отказался от любых переговоров. Оставалось только драться. Ночью отборный отряд сипаев в 300 человек под командованием лейтенанта Латуша проник в лагерь субадара и начал резать всех, до кого мог дотянуться. Войска Насира охватила паника, первыми сбежали на своих быстрых конях маратхи, за ними бросились деканские войска, и к утру перед французами и Чанда Сахибом… никого не было!
Это сражение произвело сильнейшее впечатление и на французов, и на англичан. Они поняли, что могут позволить себе в Индии абсолютно все, ибо армии у индийских правителей дутые. В это время в Мадрас прибыл губернатор Сандерс, который по примеру Дюпле начал формировать армию из сипаев, и поставил над ними энергичных офицеров — Лоуренса и Клайва. Французы снабжали сипаями Чанда Сахиба, а англичане — Мухаммада Али. В первых боях французские сипаи показали себя гораздо более боеспособными — в 1750 году у Тривади Чанда Сахиб (читай — Отейль и Бюсси) наголову разгромили войско Мухаммада Али, в состав которого входили 3000 английских сипаев. По предложению Бюсси французы выкатили вперед своих позиций пушки и просто расстреляли наступающие войска Мухаммада. Далее последовала штыковая атака, и войско Танджура обратились в бегство. Наваб сам еле спасся от плена.
5 сентября того же года у крепости Джинджи отряд капитана Бюсси (1500 сипаев) был атакован 9-тысячным отрядом Мухаммада Али (2000 английских сипаев). Индусы выдержали обстрел, но залп из пушек и мушкетов в упор поколебал их ряды, и они начали отходить в Джинджу. На плечах у отступающего противника французы ворвались в предместные укрепления, но на улице темнело, и атака замедлилась. Бюсси, перегруппировав силы, решил наступать ночью. Театральный взрыв дымовых шашек, внезапная атака выходящих из клубов дыма французских сипаев — все это полностью деморализовало гарнизон, и вскоре над крепостью взвился флаг с бурбонскими лилиями. Взятие Джинджи означало полное господство французов в Карнатаке.
15 декабря 1750 года произошла битва при реке Чейяре — 4000 французов и сипаев против 100 тысяч войск Насир Джанга.
Битва при реке Чейяре (приток Палара) сначала шла неблагоприятно для войска Компании, воины субадара сопротивлялись, и французы несли потери. Затем соединение под командой Бюсси, применяя правильный залповый огонь и медленно наступая на правом фланге, достигло стоянки субадара. Здесь бой вспыхнул с новой силой. В пространстве, загроможденном шатрами и повозками, французский строй распадался, и численное превосходство деканцев сразу становилось ощутимым. В это время огромный слон Насир Джанга, топча собственные войска, направился из лагеря, за ним последовали слоны свиты.
Субадар, увидев так близко французских солдат, испугался и приказал отступать. Рядом с ним ехал Музаффар, которого Насир боялся больше, чем французов, и от которого решил наконец избавиться. Субадар приказал одному из патанских навабов убить Музаффара, но наваб выстрелил в самого Насир Джанга. Это был один из заговорщиков. Раненый Насир упал со слона. Свита растерялась. Два других патанских наваба спешились и с обнаженными саблями бросились к раненому. Насир Джанга добили тут же, на земле. Воины молча наблюдали за расправой. Через мгновение из толпы вышел один из навабов, в его руках была окровавленная голова бывшего повелителя Декана. Он бросился на колени перед слоном, на котором восседал Музаффар, и протянул ему голову владыки Декана (Шах Наваз-хан рассказывал в биографии Насир Джанга об этом событии иначе. По его версии, один из заговорщиков застрелил субадара в начале боя, когда их слоны приблизились друг к другу). Раздались крики: «Да здравствует субадар!», «Да здравствует низам!». Свита, слуги, телохранители дружно подхватили слова приветствия.