История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2 — страница 32 из 36

отборных бойцов прискакали, и тоже на хороших конях. На поясах – спаты с богатыми эфесами. Протянешь руку, тут же без руки и останешься. Морды у хлотаревых лейдов такие, что иудеи и римляне, что в Орлеане проживали, чуть от страха не обмочились. Здесь, в старой столице, франков, почитай, и не было вовсе. А тут три десятка отпетых душегубов по городу скачут, да по сторонам бдительно зыркают. Богатые дома примечают, не иначе. Вдруг, когда счастье привалит нетронутый войнами Орлеан пограбить. И у многих горожан облегчение наступало, когда узнавали, что король из проклятой Нейстрии прискакал маленького принца крестить. Авось, и городу это зачтется когда-нибудь.

Базилика в Пуатье стояла с незапамятных времен(3). Епископ Люпус, приехавший сюда из Санса, благословил королей. Он сам метил в крестные, но обиды не показал. Понимал, что он Хлотарю не ровня. Впрочем, обряд крещения прошел без каких-либо происшествий, и когда орущего младенца отдали матери, очередной наложнице Теодориха, два короля занялись тем, ради чего это все и затевалось. Политикой.

- Большой войны не избежать, брат, - сказал Теодорих, когда он и Хлотарь остались одни после пира. Оба короля были изрядно навеселе, и правителя Бургундии потянуло на откровенность. Хлотарь, еще сохранивший толику разума, благосклонно кивал, подбадривая племянника. – Меня бабка на брата натравливает, словно я охотничий пес. А Теодеберта и травить не надо. Он на меня зол, потому что я его землями владею. Его только жена, Билихильда, и сдерживает. Напоминает, как деда Сигиберта зарезали, и отца с матерью со свету сжили. Он вроде пока слушается ее.

- Вот как? – заинтересованно спросил Хлотарь. Впрочем, он всего лишь хотел поддержать разговор. Все это он и так знал. Сеть шпионов, что досталась ему от матери, работала исправно.

- Ты с кем будешь, если война начнется? -испытующе посмотрел на него Теодорих.

- С тобой, конечно, - обаятельно улыбнулся Хлотарь. – Ты же кум мне теперь!

- Ну, хорошо, - с облегчением выдохнул Теодорих. Он был неплохим парнем, но, как и многие Меровинги страдал приступами ярости, когда уже не мог контролировать свою жестокость. Впрочем, это было обычным делом в их роду. – А, кстати, брат, ты не знаешь, куда этот сумасшедший монах из Ирландии подевался? Еле избавились от него.

- Ты про отца Колумбана, что ли? – поднял бровь Хлотарь. – Был у меня в том году, я его к Теодеберту отправил. Тот ему землю под монастырь где-то на востоке пообещал дать. Очень беспокойный человек. Мне даже не по себе было, когда говорил с ним. Словно я виноват в чем-то.

- Беспокойный? – Теодрих даже поперхнулся. – Да он же просто ненормальный! Слушай…

***

Годом ранее. Шалон-на-Соне. Бургундия.

- Благослови, святой отец, - король Теодорих представил почитаемому в Галлии священнику, пришедшему сюда из далекой Ирландии, своих детей. Трое сыновей сияли умытыми мордашками, а их длинные волосы были расчесаны гребнем и смазаны маслом. Мальчишки гордо смотрели по сторонам, осознавая торжественность момента. Худой, как щепка монах в скромном одеянии смотрел на них с нескрываемой брезгливостью.

- Не стану я этих выблядков благословлять! – Колумбан трясся от возмущения, и почти перешел на крик. – Во грехе рождены, от блудниц поганых! Словно не христианский ты король, а нечестивый язычник из глухого леса!

Теодорих побагровел, и по движению его руки няньки увели ничего не понимающих детей, на глазах которых появились слезы. Им сказали, что их святой человек коснется, и будет потом у них удача во всем. А святой человек оказался злым и противным дядькой, который еще и обзывается обидно. Младший сын, получивший римское имя Корб, даже заплакал. Трехлетний малыш так и не понял, чем разозлил этого непонятного человека. А отец, которого все боялись, словно даже меньше ростом стал. Мальчишки не слышали, как разговор пошел дальше.

- Так-то ты, святой отец, за мое добро платишь? – почти прошипел Теодорих. – Мы с матерью тебе землю подарили с сервами, помогли монастырь обустроить, а ты меня при детях и слугах позоришь? Да по нашим обычаям они самые что ни на есть законные дети. Я их отец, и я их признал своими. А то, что я с их матерями не венчан в церкви, так это и неважно. Вон, дядя Хариберт без наследников умер, а королевство его поделили. И как поделили! Война тридцать лет шла. Сколько людей погибло!

- Кто праведником погиб, тот рядом с господом в блаженстве райском пребывает, - с фанатичным блеском в глазах ответил ему Колумбан. – Жизнь земная – лишь мгновение, все во прах уйдем. А ты во блуде живешь, а потому в аду тебе гореть! Почему законную жену не берешь?

- Возьму скоро, - спокойно ответил Теодорих. – Принцесса Ирменберга(4) из Испании моей женой будет. Садись за стол, святой отец, отведай наших даров!

- Даров! – завопил Колумбан. – Не нужны мне дары нечестивцев и грешников!

Монах начал сбрасывать на пол посуду и еду, а Теодорих смотрел на все это с неослабевающим изумлением. Священник, прославившийся строгостью жизни и подвигами в служении Богу, был явно не в себе.

- Я, кажется, понял, - сказал король после раздумья. – Ты хочешь стать мучеником и попасть прямо в рай. Ведь после того, что ты тут наделал, я просто обязан разбить тебе голову секирой. Я подтверждаю указ своей бабушки, монах. Ты не можешь больше покидать своего монастыря, и никто больше не может прийти к тебе. А если ты не угомонишься, я вышвырну тебя из своих земель.

- Я попаду в рай,- усмехнулся Колумбан. – А ты будешь гореть в аду! И я предрекаю тебе, король. Не пройдет и трех лет, как погибнешь ты, и твое семя. И никто из них не будет править!

Монах развернулся и вышел из покоев короля, оставив того в немалом смущении. Слово такого человека значило немало, особенно если дойдет до чужих ушей. Ведь так и впрямь можно лишиться головы, если враги поверят в эти бредни. Гнать! Гнать его отсюда! Пусть плывет в Британию, и там проповедует среди язычников. Если он и там будет бить посуду, то саксы зарежут его сразу же, и он попадет, наконец, туда, куда так стремится. Прямо в рай!

***

- Интересная история, - сказал Хлотарь, когда дослушал рассказ до конца. – Как слышал, твои люди его в Нанте на корабль посадили, и повезли в Кент. Так вот, как только он отплыл, разразился шторм, и тот корабль к моим землям прибило. Капитан наотрез отказался снова с ним плыть. Сказал, что это святой человек бурю вызвал.

- Тьфу, ты, - расстроился Теодорих. – Вот ведь язва! И что он у тебя делал?

- Да все учил епископов, как правильно нужно дату пасхи исчислять, как исповедовать, да как постриг проводить. Честное слово, брат, я думал, до смертоубийства дело дойдет. Святые люди, они удержу не знают, когда свою правоту доказывают.

- А что думаешь? – Теодрих задал мучивший его вопрос. – Он и вправду будущее предсказывать может? Неужто дети мои погибнут?

- Да не беспокойся, брат! – Хлотарь обнял племянника. – Церкви одаришь, и епископы помолятся за тебя. Они отведут беду.

Хлотарь, говоря это, выглядел немного рассеянным, и лишь глаза выдавали напряженную работу мысли. Он явно верил предсказанию бесноватого монаха.

1 Св. Колумбан.

2 По данным хроник, Хлотарь был красив, и пользовался успехом у дам.

3 Крестильная церковь – баптистерий, сохранилась в Пуатье в целости и сохранности. Ее слегка перестроили (см. доп. материалы)

4 Ирменберга приехала в Бургундию и прожила там год. Ее брак с Теодорихом так и не сложился из-за интриг Брунгильды и Теоделаны. Принцессу отправили назад, в Испанию. Впрочем, ее приданное было Теодорих присвоил.

Глава 44

Год 6118 от Сотворения Мира (февраль 610 от Р.Х.). Мец. Австразия.

Толстые гранитные плиты королевской виллы дарили приятное тепло. Старинный римский гипокауст, который уже никто из смертных построить не сумел бы, функционировал исправно. Он до сих пор приводил в изумление диковатую знать из-за Мааса, не видевшую в своей жизни ничего, кроме закопченного очага. Печь, расположенная в подвале, нагревала теплым воздухом каменный пол, а потому лица маленьких детей короля не были покрыты въевшейся сажей, как лица их сверстников. Билихильда не обманула и родила королю двух сыновей и трех дочерей. Она еще крепко держала в кулачке немалое мужнино хозяйство, но все шло к катастрофе. Инстинкт хранительницы очага бил в набат. Ее дети опасности! Ее муж в опасности! Вся ее жизнь, круто повернувшаяся после решения старой королевы, может пойти под откос. А Билихильде нравилась ее жизнь. Да, король был редкостным мужланом, и периодически страдал приступами ярости, как и все воины. Особенно, если был пьян. Ну, так на то она и женщина, чтобы хитростью и лаской повернуть мужа туда, куда нужно ей. И пока ей это удавалось. До этого момента.

- Прошу, Тео, не нужно, - рыдала она, обнимая мужа. – Ну, чего тебе не хватает? Ты хочешь ввязаться в войну, в которой можешь проиграть. Ты что, игрок в кости? Ты хочешь поставить на кон жизни наших детей? Ведь твой брат убьет их!

- Это мои земли, женщина! – прорычал Теодеберт, который готовил выход войска сразу после Мартовского поля. – Проклятая старуха обкорнала мое королевство, и еще смеет меня поучать.

- Да тебе земли мало, что ли? – почти завизжала Билихильда. – Да ее за всю жизнь не объехать. Я тебе пятерых детей родила. Зачем? Чтобы они из-за твоей жадности погибли?

-Ты не понимаешь, - сказал Теодеберт почти спокойно. – Меня же уважать не будут, если я это стерплю. Не брат, так собственные герцоги прикончат, или убийцы Хлотаря. Он в свою мамашу проклятую пошел. Змей лицемерный.

- Он же тебе в спину ударит, - схватилась за последнюю соломинку Билихильда. – Этому отродью Фредегонды верить нельзя.

- Не ударит, - хохотнул Теодеберт. – Он клятву у могилы родителей дал. Не пойдет он на эту войну.

- Не верю! – обреченно сказала Билихильда. – Сердце у меня не на месте, Тео. Предчувствие плохое. Не начинай эту войну, всеми богами заклинаю. И старыми, и новыми.