Как ни удивительно, но никогда еще не писала Цветаева так много и вдохновенно, как в это тяжелое время. Дело, впрочем, было не столько в количестве, сколько в чуде многообразия. Марина находилась в поразительном расцвете творческих сил. Создается впечатление, что ее поэтическая энергия становилась тем сильнее, чем непосильнее делалось для нее бытовое существование.
Постоянно ощущая себя одинокой, Цветаева между тем проводила много времени в общении с самыми разными людьми – из ее записей виден весьма обширный круг знакомств. Она выступала на вечерах, отдавала стихи в сборники и, разумеется, была в курсе литературной жизни. Никто не узнал бы теперь в этой подтянутой, стремительной женщине с обострившимися чертами лица, ранней проседью, пристальным и одновременно отрешенным взглядом близоруких зеленых глаз прежнюю застенчивую и румяную гимназистку в пенсне.
Событие, перевернувшее всю последующую жизнь Марины, произошло 14 июля 1921 г. В этот день она получила первое за четыре года письмо от Сергея. После разгрома армии Врангеля он попал в Чехию, где поступил в Пражский университет. Цветаева мгновенно и бесповоротно приняла решение ехать к мужу. Без него она не мыслила своего существования.
Пребывание с мужем в Чехии продлилось около 3 лет и представляло собой бесконечную череду скитаний по близлежащим к столице деревням в поисках более дешевого жилья. Бедность, тяжесть жизни внешней и сосредоточенность жизни внутренней – вот главное в положении Цветаевой, которая впервые за много лет обрела долгожданное уединение.
В Чехии Марина выросла в поэта, который в наши дни справедливо считается великим. Одновременно со стихами шла работа над крупными произведениями: ей стало тесно в границах лирического стихотворения. Заветную идею о том, что любовь это – всегда и непременно – вначале глыба, лавина страстей, обрушивающихся на человека, а потом – также неизбежно – расставание, разрыв, – Марина воплотила в своих поэмах, давно уже ставших обязательной принадлежностью всякого цветаевского сборника.
1 февраля 1925 г. родился долгожданный сын Георгий, которого в семье ласково называли Мур. Осенью Цветаева, к тому времени изрядно уставшая от длительного и чрезмерного уединения, приходит к мысли о переезде во Францию. Не радовала перспектива растить маленького сына в убогих деревенских условиях; к тому же в Чехии семью больше ничего не удерживало: Эфрон заканчивал курс обучения в университете. В ноябре Марина с детьми приехала в Париж, где их временно приютили знакомые.
В пригородах французской столицы Марине было суждено прожить почти 14 лет. Скромные гонорары не могли удовлетворить нужды семьи. Чешская стипендия Эфрона подходила к концу; он метался от одного занятия к другому: был актером-статистом в кино, занимался журналистикой, но деньги были случайные и мизерные. Выручали литературные вечера-чтения, где некоторая часть билетов распространялась по высокой цене, и Фонд помощи Марине Цветаевой, созданный подругой С. Андрониковой-Гальперн.
От внешних обстоятельств менялся и характер супругов: «сердце остывало, душа уставала». Муж все чаще мечтал о России; в начале 1930-х гг. он стал одним из активных деятелей организованного «Союза возвращения на родину» и, о чем не догадывалась жена, секретным сотрудником НКВД. Марина же упорно оставалась вне всякой политики, и ответить на вопрос, хотела ли она так же, как Сергей, вернуться домой, очень сложно.
Время шло, и в марте 1937 г. дочь Цветаевой Ариадна, исполненная радостных надежд, уехала в Москву. А осенью Сергею пришлось бежать в Советский Союз, спасаясь от французской полиции. Такая внезапность была вызвана провалом парижской агентуры НКВД, принимавшей участие в убийстве советского разведчика И. Рейсса, перебежавшего на Запад. Марина осталась с сыном, но их отъезд был предрешен.
В Россию Цветаева с 14-летним Георгием приехала 18 июня 1939 г. Родина встретила ее мачехой – не как поэта и полноправную, законную гражданку, а как подозрительную белогвардейку, жену провалившегося в Париже советского агента. И первая весть на родной земле ударила как обухом: сестра Анастасия в концлагере.
Семья жила в подмосковном поселке Новый Быт на даче НКВД. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, а в октябре – мужа Марины, обвинив их в шпионаже. Катастрофу Цветаева предчувствовала – недаром ее называли «колдуньей»: еще когда очутилась на пароходе, увозившем ее из Гавра в Россию, сказала: «Теперь я погибла…»
Цветаева оказалась без средств, в неизвестности – как, чем жить? Днем с сыном собирала хворост для печи – дров нет. Ночью не спала, прислушивалась, вздрагивала: теперь придут за ней… Что тогда будет с Муром? Ее нервы сдали после ареста соседа по дому, бывшего помощником мужа по работе в Париже. Спешно собравшись, она бежит в Москву, вон из этого проклятого места!
Цветаева с сыном скиталась по углам: снимала комнату в Голицыне, переменила три жилья в Москве. Ездила по тюрьмам с передачами Але (Ариадне) и Сергею; тряслась над хрупким здоровьем Мура; вызволяла прибывший из Франции багаж, который задерживали на таможне целый год, несколько раз безуспешно писала на Лубянку в надежде, что арест ее родных – недоразумение. И занималась переводами – с французского, немецкого, английского, грузинского, болгарского, польского и других языков.
Разразившаяся война с Германией застала Цветаеву за переводом Гарсиа Лорки. Работа была прервана, происходящие в стране события привели ее в состояние паники, безумного страха за сына, полной безысходности. Тогда-то, вероятно, и начала слабеть ее воля к жизни.
18 августа 1941 г. Марина вместе с Муром и несколькими писателями прибыла в городок Елабугу на Каме. Навис ужас остаться без работы. Надеясь устроиться в более крупном городе – Чистополе, где в основном находились эвакуированные московские литераторы, – она съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление о приеме на работу в качестве посудомойки столовой Литфонда. В Елабугу Цветаева вернулась 28-го, с твердым намерением перебраться в Чистополь. А через три дня, в воскресенье, когда все ушли из дому, повесилась…
Марина опередила мужа, он будет расстрелян в тюрьме 16 октября 1941 г., так и не признав себя виновным. Сын Георгий погибнет на фронте через 3 года. Дочь Ариадна вернется из лагеря, снова будет арестована, отправлена в ссылку в Сибирь, опять вернется и до самой смерти в 1975 г. посвятит себя поэзии матери – работе над ее рукописями и изданием ее книг.
Чайковский Петр Ильич(Род. в 1840 г. – ум. в 1893 г.)
Русский композитор, дирижер, педагог, музыкальный деятель. Сочинения: 12 опер, в том числе «Черевички», «Евгений Онегин», «Орлеанская дева», «Мазепа», «Пиковая дама», «Иоланта»; балеты «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик»; концерт; четыре кантаты; шесть симфоний; пять увертюр, в том числе увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта»; «Детский альбом»; 12 характеристических картин «Времена года»; 104 романса; музыка к спектаклям, в том числе к «Снегурочке» Островского, и др.
Петр Ильич Чайковский – пожалуй, один из самых любимых в мире русских композиторов. Его творчество стало апофеозом национальной музыки, своеобразным итогом исканий многих великих музыкантов XVIII–XIX веков. Да и в мировой «табели о рангах» Чайковский занимает самое привилегированное положение, ибо понятен всякому, кто ищет в музыке божественную красоту и высокое вдохновение.
Будущий композитор родился 7 мая 1840 г., в г. Воткинске Вятской губернии. Он был вторым сыном инженера-подполковника Ильи Петровича Чайковского – начальника Камско-Воткинского завода. Маленький Петя рос в обстановке семейного благополучия, окруженный любовью и вниманием. Его родителей, несмотря на значительную разницу в возрасте (Александра Андреевна Чайковская была младше своего мужа на 20 лет), связывали исключительные по глубине и искренности взаимные чувства. Расставаясь даже на короткое время, они писали друг другу подробные письма – своеобразные отчеты о своей жизни и жизни своих детей. Впоследствии дети Чайковских сохранили переписку родителей и переплели письма в красивый альбом. В нем, помимо прочего, можно увидеть и первые каракули четырехлетнего Пети Чайковского, которые он начеркал в письме своего отца к матери.
В своих письмах отец называл Петю не иначе, как «наш общий любимец». Да и мать не могла нарадоваться на младшего сына, тихого, приветливого и отзывчивого мальчика, который отличался от сверстников разве что своей несколько повышенной впечатлительностью.
Музыкальный слух и память проявились у Чайковского уже в раннем возрасте. В пять лет он начал учиться игре на фортепьяно, а через три года уже читал ноты не хуже своей учительницы и играл вполне профессионально со свойственным юным талантам стремлением к импровизации.
После переезда семьи Чайковских в Петербург девятилетнего Петю родители определили в подготовительный класс Училища правоведения, которое готовило чиновников для департамента юстиции.
В 1854 г. Чайковских постигло страшное горе: от холеры умерла мать, Александра Андреевна. Ее смерть 14-летний Петя пережил очень тяжело. Позже в своих письмах Петр Ильич не раз с горечью вспоминал это страшное детское потрясение, наложившее отпечаток на всю его дальнейшую жизнь.
С момента кончины матери у Чайковского, еще самого подростка, возникло удивительное чувство ответственности за судьбу братьев-близнецов, которые были младше его на десять лет. Он сам подтверждал это удивительное братское единение: «Моя привязанность к этим двум человечкам с каждым годом делается все больше и больше. Я внутренне ужасно горжусь и дорожу этим лучшим чувством моего сердца. В грустные минуты жизни мне толь ко стоит вспомнить о них – и жизнь делается для меня дорога. Я по возможности стараюсь для них заменить своею любовью ласки и заботы матери…»
В свою очередь, Модест Чайковский говорил о старшем брате, что «влияние его на нас было безгранично, его слово закон… Для нас он был брат, мать, друг, наставник – все на свете». И, словно в благодарность за это, Модест Ильич был первым помощником в творчестве композитора, в частности, автором либретто двух последних оперных шедевров Чайковского – «Пиковой дамы» и «Иоланты».