Золото и специи многократно и очень по-деловому упоминаются в подписях, которыми пестрят пергаменные страницы атласа, так что он подчас напоминает нечто среднее между рекламным проспектом для инвесторов и туристическим путеводителем:
«В Индийском море 7548 островов, чьи чудеса – золото, серебро, специи и драгоценные камни, что даже не описать»…
«В городе Джана [остров Цейлон] много алоэ, камфоры, сандалового дерева, прекрасных специй, имбиря, мускатного ореха и корицы, что более всего желанна из Индии»…
«Аравия Савская [Йемен]. Золото, серебро и драгоценные камни здесь во множестве, и можно найти птицу по имени Феникс».
При всём своём прагматизме атлас не смог освободиться и от религиозных мифов, из которых в основном состояли средневековые карты. С той же пунктуальностью, что реальные города и реки, здесь указаны координаты «князя Гога и Магога», Ноев ковчег, разрушенная за грехи Ниневия, а также точное местожительство самого Антихриста:
«Антихрист. Поднимется он в городе Коразим в Галилее и в возрасте 30 лет начнёт проповедовать в Иерусалиме. Вопреки правде, он провозгласит себя Христом, живым сыном Бога. Говорят, что он восстановит Храм».
Часть карты Евразии из Каталонского атласа
Но и с научной точки зрения Каталонский атлас представлял собой серьёзный прорыв. Его карты построены по принципу портулана, когда линия берега чертится при помощи компаса и взаимного расположения нескольких «роз ветров», безо всяких параллелей и меридианов. Портуланы были в ходу в Европе с конца XIII в., но Каталонский атлас оказался полнее и точнее всех тогдашних карт. Одна трёхметровая длина его не может не впечатлить. Многие города и страны, впрочем, отмечены «на глаз», а огромные белые пятна зарисовывались экзотическими картинками вроде таких:
Россия в атласе Крескесов представлена столь же подробно, как Тропическая Африка или Цейлон. На карте можно обнаружить разве что Кострому (Castrama), Тверь (Tifer) и Ростов (Rostaov), а также озеро с неясным названием, в котором, как свидетельствует подпись, «осетры и другие странные рыбы водятся». Москва игнорируется совершенно, зато гордо выделяется название нашей страны Rossia (через О), в русских документах впервые употреблённое только в 1387 г.
Каталонский атлас создавался по заказу короля Арагона, позже был подарен французскому монарху, но не им обоим было суждено проложить дорогу по картам Каталонского атласа. Эта участь выпала португальскому принцу Энрике, пригласившего в 1415 г. соавтора атласа Иехуду Крескеса в Лиссабон. В принце, как в фокусе, сошлись лучи политики, бизнеса и религии. Он лучше других понял, что освоение новых земель принесёт Португалии могущество, богатство и благочестие. Основав своеобразный мозговой штаб, Энрике собрал в Лиссабоне лучших картографов, навигаторов и кораблестроителей своего времени. Под его руководством была создана каравелла – океанское судно нового типа, с треугольным парусом, способное двигаться вперёд даже при встречном ветре. А карты Крескеса стали прожектором, осветившим этой каравелле путь к сокровищам Востока.
По этим картам в 1419 г. португальские мореходы доплывут до Мадейры, в 1427 г. достигнут Азорских островов. Капитан Жил Эанеш в 1434 г. первым обойдёт «точку невозврата» мыс Бохадор и вернётся домой, а капитан Диниш Диаш в 1444 г. войдёт в устье «Золотой Реки» Сенегал, достигнув самого южного пункта Каталонского атласа. Последователи Крескеса в Лиссабоне теперь будут чертить карты нон-стопом, ведь каждая экспедиция привозила новые открытия стран, народов и богатств. А принц Энрике, прозванный Мореплавателем, будет встречать свои корабли на родном берегу, но так ни разу и не выйдет в море. Уже после его смерти (1460) Португалия успешно обоснуется в Африке, покорит мыс Доброй Надежды и достигнет Индии, за полвека превратившись из бедного захудалого королевства на краю Европы в мировую державу.
Последствия для мира окажутся ещё более значительными. Эпоха Великих открытий принесёт Европе не только мускатный орех и корицу, но и мировое доминирование. А Каталонский атлас ляжет на вечное хранение в Национальную библиотеку Франции, где на его страницах из овечьей кожи можно и сегодня увидеть зарю современного мира.
Документ № 41Майнцская индульгенция (1454 г.)
• первый в мире датированный печатный документ
• революция в информационных технологиях
22 октября 1454 г. на тихой улочке немецкого Эрфурта безвестный священник продавал прощение грехов – тогда это было в порядке вещей, как сейчас продажа сим-карт на площади Белорусского вокзала. Один из листков пергамена был продан некой Маргарите Кремер, которая ушла домой безгрешной и счастливой, так и не узнав никогда о своей роли в истории. А между тем в этот день и в этом месте свершилась мировая революция в истории информационных технологий: потому что фрау Кремер держала в руках самый ранний из дошедших до нас печатных документов.
Индульгенции, во множестве продававшиеся тогда в городах Европы, призывали граждан жертвовать средства на борьбу с неверными. Христианский мир был тогда объят ужасом от известия о захвате Константинополя турками (в документе они названы на древнегреческий манер «тевкрами»), и король Кипра умолил папу римского запустить по Европе небольшой фандрайзинг ради спасения своего королевства:
Святейший во Христе и господин наш Николай, божественным изволением Папа Пятый, охваченный милостию и единоверцам короля Кипра против невеоных врагов Креста Христова – тевкров и сарацинов, всем верным Христу… кто, начиная с 1 мая 1452 года, для защиты католической веры и означенного короля, со своих средств или имений пожертвует… дарует отпущение грехов и совершенное здравие.
Однако, в отличие от Маргариты Кремер и сына её Иоганна, чьи имена вписаны в этот исторический документ, нас с вами в нём интересует не «совершенное здравие» и вообще не содержимое, а форма. Ведь индульгенция эта вышла из-под первого в мире печатного станка Иоганна Гутенберга, жителя германского города Майнца и известного автора многочисленных стартапов своего времени.
Сперва Иоганн планировал сделать состояние на изготовлении металлических сувенирных значков, которые продавались посетителям собора в Аахене. И хотя бизнес на паломниках не сложился, технология наборного шрифта могла прийти в голову изобретателю именно тогда. В 1450 г. Гутенберг одолжил у майнцского ювелира Иоганна Фуста гигантскую по тем временам сумму в 800 гульденов для строительства печатной мастерской. Для сравнения – усадьба в центре Майнца стоила примерно 100 гульденов, на окраине можно было купить дом за десятку. Впрочем, и слово тогда ценилось повыше нынешнего: хорошая рукописная Библия с картинками стоила в Германии те же 100 гульденов, что и хороший дом. Таким образом, продажа всего 8 экземпляров печатных книг могла бы окупить Фусту все инвестиции.
Майнцская индульгенция
Как раз Библию и задумал напечатать Гутенберг. Однако, как посчитали современные учёные, для набора текста и печати книги требовалось не меньше трёх лет, так что очень скоро первопечатник залез по уши в долги, одолжив у Фуста ещё 800 гульденов. Всё приходилось делать с нуля: пока Гутенберг торговался с кредитором, двадцать его перепачканных кляксами подмастерий в клубах дыма и проклятий экспериментировали с цветом и консистенцией чернил, видами бумаги и отливкой литер из разных металлов. Уникальный сплав, разработанный в его лаборатории (свинец, олово, сурьма, щепотка висмута, перемешать, дать остыть), не деформировался при прессовке, но при этом легко плавился – он и поныне используется в типографиях. А изготовление около 100 тысяч литер для печати 290 знаков потребовало не только техники, но и дизайна, чтобы соответствовать элегантному шрифту рукописей того времени. Первая Библия вышла из-под пресса, вероятно, в начале 1455 года, когда папский посол в Вене впервые упомянул её в своём письме в Ватикан. Новинка сразу стала модной сенсацией:
«О человеке этом чудесном, что я видел во Франкфурте, не писали мне ничего, кроме правды. Библии я не видел целиком, лишь тетради из нескольких книг, и буквы их аккуратнейшие и правильнейшие, ничуть не сложные, так что Ваша честь без труда и без очков прочтёт их».
Но ещё до выхода Библии в свет именно святая католическая церковь принесла первому издательству в мире спасение от банкротства. Индульгенции, продажей которых Ватикан активно увеличивал доходную часть своего бюджета ещё с XIV в., в Германии продавались десятками тысяч, но и производство их было дорогостоящим – хороший писец мог изготовить за день лишь одно отпущение. Печатный станок медленно делал книги, но идеально подходил для изготовления коротких текстов – некий твиттер своего времени. Он стал для церкви настоящим конвейером для прощения грехов, и у Гутенберга появился первый крупный заказ. Не менее 20 тысяч индульгенций было изготовлено в его мастерской в 1454–1455 гг., так что король Кипра был на этот раз спасён, а мир узнал ценность печатного слова.
После появления письма (см. Документ № 1) и изобретения алфавита (см. Документ № 6) наборный шрифт стал третьей революцией в сфере распространения информации. Вообще-то идею печати оттисков на бумаге придумали ещё за несколько веков до Гутенберга в Китае – с её помощью выпускали, например, бумажные деньги (см. Документ № 30). Первая книга, напечатанная методом ксилографии, то есть оттиска с деревянных гравюр, была издана в Корее ещё в VIII в. Ксилографию использовали и в средневековой Европе, но из-за своей сложности массовым этот метод стать не мог. Последствия же изобретения Гутенберга уже в первые полвека изменили Европу, а вскоре изменят и весь мир. Печатная технология распространилась настолько молниеносно, что учёные из разных европейских стран, в т. ч. Нидерландов и Италии, по сей день оспаривают первенство в этом изобретении. Ученики Гутенберга открыли свои типографии уже через пару лет, технология быстро совершенствовалась и дешевела. Распространение бумаги взамен пергамента (последний делался из телячьих шкур) ещё более облегчило процесс. К 1500 году 1100 издательств Европы выпустят около 30 тысяч книг общим тиражом 15 миллионов копий. Без печатной продукции мир станет невозможен, а технология Гутенберга в общих чертах останется прежней и в XXI веке.