аш общегражданский паспорт и узнает из него всё о перипетиях нашего семейного положения, смене адресов прописки за последние 120 лет, детишках, службе в армии и количестве выданных загранпаспортов. Томасу Литтлтону такая забота со стороны короля Карла и не снилась.
Способы идентификации личности: эфиопский глиняный диск и индийская татуировка
В Европе же паспорт требуется всё реже – Шенгенские соглашения позволяют людям беспрепятственно перемещаться по континенту от Португалии до Эстонии. Тотальный контроль за жизнью граждан переместился в область электронных документов. Конечно, элементы средневековой экзотики кое-где ещё сохраняются (например, в Латвии существует «паспорт негражданина», выдаваемый русскоязычным жителям, не сдавшим экзамен по латышскому языку, и до боли напоминающий жёлтые паспорта евреев в Третьем Рейхе), но в целом паспорт можно получить в Европе по короткой онлайн-заявке и совершенно свободно.
Правда, пару лет назад на родине древнейшего паспорта всё же случился отказ в выдаче документа. Гражданин Соединённого Королевства не смог получить паспорт даже не потому, что всё его тело и лицо на 95 % покрыто татуировками. Причиной стало его имя, которое парень сменил недавно при помощи простого интернет-сервиса. Некогда Мэттью Уэлан, теперь он зовётся King of Ink Land King Body Art The Extreme Ink-Ite, и для паспортных служб даже в либеральной Великобритании это оказалось чересчур. Сегодня ему просто отказали, и это уже большой прогресс. Ведь если бы с таким именем сэр Томас Литтлтон обратился к королю, он бы, думается, получил не паспорт со слугами и багажом, а казнь через четвертование в Тауэре.
Документ № 58Вестфальские договоры (1648 г.)
• формирование национальных государств
• понятие суверенитета
• современная система международных отношений
Только всеобщая война может привести к всеобщему миру. Эта истина была впервые опробована человечеством после окончания первой общеевропейской войны – Тридцатилетней, четырёхсотый юбилей которой отмечается в 2018 г. Именно она вызвала к жизни первую в истории систему международных отношений, когда принципы мироустройства определяли все державы вместе, на специальном конгрессе. Эта система с некоторыми неизбежными модификациями дожила до наших дней.
Два договора, заключённые между воюющими сторонами в городах германской области Вестфалия – Мюнстере и Оснабрюке, впервые использовали понятия суверенитета и национального государства, без которых последующая международная политика станет немыслима. Ни Карл Великий, ни Ричард Львиное Сердце как-то не задумывались, что представляет собой их нация, а какой-нибудь Ян Люксембургский был правителем разрозненных земель во Франции, Германии и Италии, а также королём Чехии и Польши (последний титул он продал за ненадобностью). Как называлось его государство, он вряд ли мог членораздельно ответить, да вряд ли и размышлял об этом. Теперь такого не будет. С этого момента Франция будет восприниматься как государство французов, а Швеция – шведов, и кажется удивительным, что простой принцип провести государственные границы по языковым никому не приходил в голову раньше. Суверенитет предполагал, что на своей территории правительство обладает полной и безоговорочной властью, что убивало феодальную раздробленность и создавало принцип невмешательства: никакое государство лезть во внутренние дела своего соседа не имеет права.
Тридцатилетняя война, перемоловшая четверть населения Европы (большую долю, чем Вторая мировая), создала идеальный военно-политический баланс, который отныне станет основным принципом европейской политики. Мечтам об общеевропейской империи был положен конец – теперь при любой попытке высунуть голову выше всех любой правитель автоматически объединял вокруг себя остальных. Таких попыток будет ещё три – но Франция в 1815 г., Россия в 1856 г. и Германия в 1945 г. на себе испробуют всю их бессмысленность. Европа училась сосуществовать, и, хотя войн в результате меньше не стало, они лишь ненадолго нарушали равновесие, и каждая новая ссора неизбежно заканчивалась международным конгрессом. Европа превратилась в классическое общежитие, где не только государства, но и все поголовно граждане со временем научатся натужно улыбаться даже лютым врагам, входя с ними в один лифт.
Европейское равновесие 1648 года
«Заключённый мир будет оставаться в силе, и все стороны этого соглашения будут обязаны защищать все и каждую статью этого мира против любого, вне зависимости от вероисповедания. И если случится, что какое-либо положение будет нарушено, ущемлённая сторона прежде всего должна убеждать нарушителя не прибегать к враждебным действиям, направив дело на рассмотрение дружественного собрания или обычного суда».
Конечно, равноправие суверенных государств навсегда останется понятием сомнительным, немного ханжеским. Ясно, что в любую эпоху положение будут определять великие державы, как бы они себя ни называли: Священным Союзом, Большой Тройкой или Советом Безопасности ООН. Но в этом и будет состоять баланс – великие будут отныне очень ревниво охранять друг от друга суверенитет даже самых малых.
Вестфальский мир принёс и религиозный покой. Тридцатилетняя война начиналась как запоздалая попытка католической Австрии задавить германских лютеран, но после того, как премьер-министр Франции, католический кардинал Ришелье, выступил на стороне протестантов, все отчаялись что-либо понять и махнули рукой на вероисповедание. На территории Европы больше не случится ни одной религиозной войны (до взаимной резни в Боснии в 1992 г.), и вера перестанет быть атрибутом государства. К примеру, все мы знаем, что Германия – страна немцев, но кто мне сейчас скажет, какой религии она принадлежит? Никто.
«Кто того потребует, будет иметь право свободно исповедовать свою религию, как в публичных церквях в назначенные часы, так и частно в собственных домах или других местах, избранных для этой цели их священниками или священниками их соседей, проповедуя Слово Божье».
Ещё одной средневековой реалией, канувшей в Лету в Вестфалии, стало монаршее право. Королей и императоров больше не уважают: субъектом права становится государство. Сколько бы Людовик XIV, подписавший договор в Мюнстере, ни пытался доказывать окружающим, что государство – это он, Вестфальская система теперь не даст права монархам самочинно договариваться о войне и мире. Теперь им придётся признать своё равенство с республиками – Нидерландами и Швейцарией, да и гарантом мира между монархами впервые становилась республика – Венеция:
«Настоящим мирным договором признаются те, кто будет номинирован по общему согласию одной или другой стороной на период до обмена ратификационными грамотами и на следующие полгода; в то же время, по соглашению, Республика Венеция становится посредницей данного договора».
Вестфальский мир окажется самым живучим в истории Европы. Созданная им система много раз будет подвергаться испытаниям – и при Наполеоне, и при Бисмарке, и при Ленине, и при Гитлере. Но всякий раз принципы суверенитета, невмешательства и равноправия государств восстанавливались. Даже в эпоху двухполярного мира Советский Союз и США следовали духу Вестфалии, и Хельсинский акт ОБСЕ 1975 года, внук Мюнстерского договора 1648 г., характер свой унаследует от деда.
Всё это обрушится только в конце XX в. На наших с вами глазах правительства одно за другим будут добровольно отказываться от суверенитета в пользу других государств (например, США) или в пользу международных организаций (например, ЕС). Защита прав человека станет оправданием для повсеместного нарушения принципа невмешательства в дела других государств. Интервенции США по всей планете, конечно, избавят мир от парочки параноидальных диктаторов, но сделают жизнь их подданных ещё более невыносимой. А международные конгрессы, будь то в рамках ООН или ОБСЕ, больше ни о чём по большому счёту договориться не смогут.
Вестфальская система обладала и ещё одним неоспоримым преимуществом, которого так не хватает современным международным отношениям: чёткостью понятий. Война и мир были жёстко разграничены, что позволяло разрабатывать и применять правила объявления и ведения войн, оккупационного режима, обращения с пленными и мирным населением. В нашем мире «холодных» и «гибридных» конфликтов никто уже давно официально не объявляет войн, и бесчисленные «миротворческие» и «антитеррористические» операции проводятся безо всяких правил.
Новой системы, способной заменить Вестфальскую, пока так и не видно на горизонте. В её отсутствие международные отношения стремительно движутся в безвоздушное пространство, и от хаоса дипломатию удерживает, пожалуй, только сохранение остаточных принципов Мюнстера и Оснабрюка. Некоторые политологи полагают, что к 2018 году лишь пять стран в мире сохранили полный государственный суверенитет – это Россия, США, Китай, Индия и Иран. К сожалению, ни одно из этих государств не ставило подписей под Вестфальскими соглашениями.
Документ № 59«Математические начала» Ньютона (1687 г.)
• самое известное научное произведение
• основы современной физики и механики
«Быстрый разумом Невтон» упорно не хотел ничего издавать. Он вообще не стремился к славе. Ньютон говорил, что она, быть может, и добавила бы ему новых знакомых, но это как раз то, чего он всячески пытается избежать. Именно поэтому закон всемирного тяготения был описан лишь спустя два десятилетия после его открытия, чтобы вместе с тремя законами механики стать частью самой знаменитой научной монографии всех времён. «Математические начала естественной философии» были опубликованы в 1687 г. в Лондоне.
Сначала книгу предполагалось издать на средства Королевского общества – британского аналога Академии наук. Но бюрократия во все времена глупа: бюджет Общества в том году было решено направить на солидную книжку под названием «Об истории рыб» (в дорогом сафьяновом переплёте с картинками), и на фундаментальные законы физики денег не хватило. Тогда, плюнув на всё, книгу Ньютона оплатил из своих средств Эдмунд Галлей, хозяин одноимённой кометы. Три тома величайшего труда были изданы тиражом всего ок. 300 экземпляров, два из которых хранятся сегодня в России. Впоследствии Ньютон возглавит то самое Королевского общество, а вот «История рыб» так и не найдёт спроса на рынке.