Это был самый мощный в мире любовный треугольник. Три великих игрока изо всех сил старались обмануть друг друга – а ещё лучше стравить между собой двух своих коллег. Гитлеровская Германия, создав мощный альянс в центре Европы (Австрия, Италия, Венгрия, Чехословакия уже под её контролем), замахнулась на Польшу и гадает, с кем выгоднее договариваться о безболезненном её поглощении – с Англией или Россией. Англия ещё с доброго старого 1918 года мечтает задушить большевистскую Россию при помощи Германии и ради этого уже подарила Гитлеру и Австрию, и Чехословакию. Наконец, в Москве Сталин мечтает о возвращении границ царской России и обоснованно опасается альянса Англии и Германии против СССР. Тайные переговоры и обмен полунамёками между тремя игроками весной и летом 1939 г. продолжаются всё более интенсивно.
Первая страница Договора о ненападении
В какой-то момент Англия и фактически подконтрольная ей Франция начали склоняться к союзу с СССР против излишне активного Гитлера. Однако этот союз потребовал бы участия Польши, а польское правительство категорически отказались от сотрудничества с Москвой, для многих в Варшаве уж лучше Гитлер, чем Сталин. Вероятно, последним аргументом для Москвы в этом хитросплетении интересов стало опасение сговора между Германией и Англией – Польшу отдадут Гитлеру на заклание, как годом раньше в Мюнхене отдали Чехословакию, а взамен Гитлер получит свободу рук на Востоке и в союзе с западными демократиями навалится на Советский Союз. Эта перспектива действительно была вполне реалистичной, и Сталин решил послать своё «алаверды» Мюнхенскому договору, разделив Восточную Европу с Гитлером в надежде, что после этого немецкий неврастеник направит свои танковые колонны на Запад.
23 августа в Москву прибыл министр иностранных дел Рейха Иоахим фон Риббентроп (до смертной казни ему оставалось каких-то 7 лет). Для его приветствия с киностудии «Мосфильм» был позаимствован флаг гитлеровской Германии, ранее использовавшийся исключительно на съёмках антифашистских фильмов. Из двух документов, подписанных в ту ночь, – открытого (сам Договор) и тайного (Дополнительный протокол к нему), интересны оба.
Во-первых, Договор о ненападении ненападением не ограничивался. СССР и Германия согласились, что
«Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны».
Это была элегантная победа Сталина. Ведь у Германии антисоветский союз – Антикоминтерновский пакт с Японией и Италией – уже имелся, и Сталину фактически удалось развалить его. За несколько месяцев до этого японские самураи, как установлено в известной песне, решили «перейти границу у реки», и в неудачных боях на Халхин-Голе (в августе 1939 г. они шли наиболее ожесточённо) японцам не помешала бы помощь союзника. Обидевшись на Гитлера, который за спиной Японии подружился с СССР, Токио уже через неделю объявил, что их страна ни в каких войнах в Европе участвовать впредь не намерена, и вскоре Япония сама договорится с Советским Союзом. В 1941–1942 гг. Гитлер напрасно будет уговаривать её вступить в войну с СССР – японец мудрый, он обид не забывает.
Во-вторых, Договор оставался в силе даже в случае агрессии одной из сторон против любого третьего государства – обычно СССР резервировал за собой право разрывать договоры с агрессорами. Это уже был успех Гитлера: он заручился нейтралитетом СССР на случай нападения на Польшу и Францию.
Наконец, особую пикантность договорённости Молотова и Риббентропа придавал секретный Дополнительный протокол, который в лучших традициях европейской политики делил Восточную Европу между двумя гигантами. Лучшие чувства Владимира Ильича, ещё недавно призывавшего весь мир к отказу от тайной дипломатии, остались ностальгическим воспоминанием. Подано это было весьма недвусмысленно:
«Уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе… В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, границы сфер интересов Германии и СССР будут приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана».
«Переустройством» областей польского государства высокие договаривающиеся стороны займутся уже через неделю после визита Риббентропа в Москву – 1 сентября в Западную Польшу вторгнется вермахт, 17 сентября в Восточную Польшу войдут советские войска. Раздел строптивого польского соседа, который много раз в истории оказывался между двумя-тремя жерновами (это был уже пятый раздел Польши!), состоится ровно по намеченной линии. Протокол также отдавал в «сферу интересов» Советского Союза Финляндию, Латвию и Эстонию (Литва почему-то оставалась сферой Германии, но эта несправедливость вскоре будет исправлена – в 1940 г. все прибалтийские республики войдут в состав СССР). Есть в протоколе и слова о судьбе территории нынешней Молдавии:
«…С советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о её полной политической незаинтересованности в этих областях».
Все «интересные» Советскому Союзу области (за исключением Финляндии) будут включены в состав СССР до конца 1940 года, границы государства отодвинутся далеко на Запад. Тот самый Запад практически не протестовал – находившийся в 1939 г. в оппозиции Черчилль, конечно, обвинит Гитлера и Сталина в циничном разделе мира, но уже в 1944 г. сам будет предлагать Сталину примерно тот же способ договориться. СССР, несомненно, достиг впечатляющего дипломатического успеха – ведь в ту эпоху приобретение земель и сателлитов было главным критерием успешной дипломатии. Однако успех уже вскоре обернётся грандиозной ошибкой: да, Сталин стравил Германию и Англию между собой, но недооценил гитлеровского сумасбродства и не представлял, что тот может развязать войну на два фронта. Договор о ненападении вместе с протоколом к нему отправится в корзину для бумаг 22 июня 1941 года, ровно в четыре часа.
Впрочем, Гитлер в долгосрочной перспективе выиграет ещё меньше. Договор с СССР откроет для него прямую дорогу к самоубийству в бункере: выиграть Вторую мировую войну у него не будет никаких шансов ни в 1939-м, ни тем более в 1941 году. Вероятно, именно той ночью с 23-го на 24 августа, когда на банкете в Кремле радостный Риббентроп почтительно жал руку Сталину, а тот поднимал тост за здоровье фюрера, и была пройдена точка невозврата для всемирной истории. Последствия того рукопожатия и того тоста мы пожинаем до сих пор.
Документ № 81«Сделай или умри» Махатмы Ганди (1942 г.)
• идеология ненасильственного достижения справедливости
• крушение колониализма
XX в. войдёт в историю как век ораторов – потому-то в моём списке столько знаменитых речей. Благодаря печати, радио, а позже и телевидению речи достигали не только непосредственных слушателей, их аудиторией становились миллионы. Крупнейших политиков эпохи – Ленина, Муссолини, Рузвельта, Гитлера, Черчилля – делали их речи, расходившиеся на цитаты по всему миру. Речи начинали и завершали революции и войны, давали ход мощнейшим политическим процессам. Одной из таких речей стало выступление Махатмы Ганди, лидера движения за независимость Индии, на гигантском митинге в Бомбее 8 августа 1942 г. С её помощью Ганди вскоре доказал, что мощь слова может развалить крупнейшие империи планеты и преобразить весь мир – причём сделать это безо всякого насилия.
Идеология ненасильственного сопротивления злу – по происхождению русская. Идея о мире без насилия была разработана Львом Толстым, с которым Ганди переписывался, переводил его труды на индийские языки и всю жизнь считал своим учителем, «русским титаном». Но если Толстой не сумел заразить своих соотечественников идеей мирного достижения справедливости (кровавая Гражданская война вспыхнет в России всего через 7 лет после его смерти), то Ганди за двадцать лет упорной работы смог обеспечить себе поддержку десятков миллионов индийцев. Его доктрина «Ахимсы» (ненасилия) хорошо ложилась на индийскую культуру, и помимо Толстого, своим учителем Ганди с полным правом мог бы назвать императора Ашоку, если кто из читателей помнит его с первых страниц этой книги (см. Документ № 17).
Ганди на конгрессе 1934 г.
В 1942 г. Ахимса была как никогда востребована в мире – на этот год пришёлся пик Второй мировой войны. Собрав своих последователей на огромной площади Бомбея, Ганди провозгласил свою войну – неподчинение колониальным властям, открытый призыв к независимости Индии от Британской империи, отказ от сотрудничества с колониалистами. Миллионы индусов в британской армии сражались тогда с японскими войсками в Бирме, миллионы трудились на фабриках по военному заказу, сотни тысяч работали в системе администрации. Пассивное сопротивление должно было убедить британцев уйти из Индии и обеспечить её гражданам настоящую свободу:
«В насильственной борьбе удачливый генерал часто совершает путч и устанавливает диктатуру… Ненасильственный солдат свободы ничего не получает для себя, он борется за свободу своей страны… Власть, когда она будет достигнута, будет принадлежать народу Индии».
Переходя с английского языка на хинди и обратно, Ганди убеждал индийцев отбросить любые предрассудки – личного, расового, кастового или национального характера. К тому времени он сам уже полностью посвятил себя делу своей жизни и на собственные потребности махнул рукой. Он проводил месяцы и годы за решёткой, ел только рис и фрукты, 35 лет держал обет целомудрия (при пока ещё живой жене), а из имущества сохранил только свою вечную накидку из кхади, сандалии и посох. Девизом его жизни стало «Делай или умри», и эту веру он внушал миллионам своих последователей:
«Вот короткая мантра, которую я даю вам. Можете отпечатать её в своих сердцах и испускать её при каждом дыхании. Эта мантра – делай или умри. Либо мы освободим Индию, либо умрём на этом пути; мы не будем жить, созерцая продолжение своего рабства… Пусть любой и любая из вас проживает каждый момент жизни в сознании, что живёт и ест ради достижения свободы и за эту цель, если нужно, умрёт».