было «расточительным и благосклонным, возлагая на одну лишь голову то бесконечное богатство своих сокровищ и красот, которое оно обыкновенно распределяет в течение долгого времени между несколькими личностями». Рафаэль был тем счастливым избранником, для которого творчество не было мучительным поиском недосягаемой цели. Его врожденное чувство меры, исключительное чутье пространства, равновесия и гармонии породило искусство «вечной красоты» – спокойное, возвышенное, идеальное. Художник не стремился к углубленному постижению внутреннего мира человека, как Леонардо да Винчи, краски на его картинах не жгли огнем, как у Тициана, его не тревожил дух трагического бунтарства Микеланджело. Он «счастливо не замечал разлада между идеалом и действительностью». Классическое искусство Рафаэля синтетично, музыкально и удивительно соразмерно.
Блистательное развитие его таланта живописца связано с той духовной и художественной средой, в которой он родился и воспитывался. Рафаэлло появился на свет в маленьком горном городке Урбино (Умбрия) 6 апреля 1483 г. в семье живописца и поэта-гуманиста Джованни Санти (Санцио). Его отец женился поздно на дочери урбинского купца Мадже Чиарле. Из их троих детей в живых остался только старший – Рафаэлло. Весьма образованный Джованни преподал сыну первые уроки живописи в своей мастерской и сумел внушить ему любовь и преклонение перед искусством. При дворе урбинского герцога Монтефельтро, где он работал, царила утонченная, интеллектуальная атмосфера. В кругу придворных, ученых и поэтов сформировалось гуманистическое мировосприятие Рафаэлло. А творения в Урбино таких великих мастеров, как Пьеро делла Франческа и Донато Броманте, стали той идеальной средой, в которой расцвел его живописный дар.
Рафаэлло рано остался сиротой. Ему было всего восемь лет, когда умерла мать, а три года спустя он потерял и отца. Заботу о мальчике взял на себя дядя Симоне Чиарле. Не забывали о нем и при дворе. Он продолжил обучение в мастерской своего отца, которой руководили помощники, а затем (1500–1505 гг.) – у Пьетро Перуджино – главы умбрийской школы живописи, доверчиво следуя за его манерой. Ученик перенял у наставника мягкость и плавность линий рисунка, идеальное чувство композиционной глубины. Вазари свидетельствует, что работа, исполненная в церкви Сан-Франческо в Перудже («Коронование Богоматери», 1503 г.), сделана Рафаэлем, хотя все современники были уверены, что «картина написана рукой Пьетро». Это же можно сказать и о ранних работах в церквях в Читта ди Кастелло. Картины умбрийского периода все же отличаются от манеры Перуджино тонкой лиричностью, свежестью поэтического восприятия и почти миниатюрной тонкостью письма («Сон рыцаря», 1500 г.; «Три грации»). Каждый элемент в «Мадонне Конестабиле» (1500–1502 гг.) значителен, закончен и ясен. Округлые мягкие линии объединяют фигуры матери и сына и гармонично вписываются в ритмический строй тондо (круга). Образ «Св. Георгия» (1504–1505 гг.), преподнесенный урбинским герцогом в качестве подарка английскому королю Генриху VII, восхитил весь двор, хотя в картине нет ничего драматического, и мужественный воин превращен юным художником в прекрасного сказочного рыцаря на белом коне.
Ученический период завершила картина «Обручение Марии» (1504 г.). Ее гармоничное построение, идеальное соотношение фигур с плоскостью площади и объемом храма и прозрачность воздуха создают то новое ощущение пространства, которое будет характерно для манеры Рафаэля.
Молодой художник имел множество заказов в Сиене. Но, увлеченный рассказами очевидцев о «битве гигантов» – живописном состязании Микеланджело и Леонардо да Винчи, – «забыв о своих выгодах и удобствах», он переезжает во Флоренцию. Всегда готовый получить новые знания и опыт Рафаэль самостоятельно занялся изучением разносторонних достижений флорентийского искусства. Но своей творческой деятельности он не прерывал и исполнил фрески в церкви Сан-Северо и три алтарных образа («Алтарь Колонна», «Алтарь Ансидеи», «Положение во гроб», все в 1505–1508 гг.). Громадную известность художник приобрел многочисленными (не менее 15) флорентийскими Мадоннами, привлекающими своим разнообразием и классическим совершенством художественного решения одной темы (малая и большая Мадонны Каупера, 1504–1508 гг.; «Мадонна с ангелами и святыми», 1505 г.; «Святое семейство Каниджани», 1507–1508 гг.; «Мадонна Темпи» и «Мадонна под балдахином», обе в 1508 г.). Образ Богоматери в этих работах утрачивает былую хрупкость и созерцательность, наполняясь земным материнским чувством. Торжественна и строга по художественному исполнению «Мадонна дель Грандука» (1505 г.). Ее руки, ласкающие и охраняющие дитя, передают извечную всепоглощающую нежность и заботу женщины. Весь мир для нее сосредоточился в слабом крошечном существе, но она знает о горькой участи, уготованной ее сыну. Взгляд юной матери неотрывно следит за каждым его жестом. Мадонны Рафаэля близки и понятны каждому человеку. Их внешняя красота неотделима от духовного совершенства и благородства («Мадонна в зелени» и «Мадонна с безбородым Иосифом», обе в 1505 г.; «Мадонна со щегленком», ок. 1506.; «Прекрасная садовница», 1507 г.).
Идиллические пейзажи, идеальные образы Мадонн до боли реальны и, по словам Вазари, «кажутся скорее вылепленными из плоти и крови, нежели красками и рисунком». Но они созданы необычайным зрительным воображением Рафаэля, в котором никто с ним не мог соперничать. «Прекрасна, как Мадонна Рафаэля» – эти слова звучат высшей похвалой духовной и физической красоте женщины, гимном ясному счастью материнства. Эта тема была для художника неисчерпаема, и вряд ли ему хватило бы и ста лет жизни, чтобы реализовать сотни эскизов и набросков, постепенно заполняющих многочисленные папки.
Во Флоренции Рафаэль впервые обратился к портретному жанру. Супруги Дони изображены художником в покоривших его воображение «джокондовских» позах. В застылости фигуры и лица Маддалены Дони ее безучастный и вялый характер раскрывается бездумным взглядом широко расставленных глаз и капризно искривленными губами. Напряженность позы Аньоло Дони выдает его темпераментность и порывистость. Об этом говорят и быстрый проницательный взгляд, твердая линия подбородка и подернутый полуулыбкой рот. Оба портрета четкими монументальными силуэтами выделяются на фоне природы, и если картины сблизить, то умбрийский пейзаж сольется в единое целое.
Флорентийцы быстро оценили «мастера Мадонн». Слава художника и образованного, галантного человека летела впереди него. Рафаэль привлекал к себе людей редкими душевными качествами, с которыми, по словам Вазари, «соединилось столько грации, трудолюбия, красоты, скромности и доброй нравственности», что его можно было считать не человеком, «но смертным Богом». Автопортрет, написанный в те годы (1506 г.), красноречиво рисует облик человека, общение с которым гасило все «неудовольствия» и «всякие низкие и дурные замыслы. В течение всей жизни он не переставал являть наилучший пример того, как нам следует обращаться как с равными, так и с выше и ниже стоящими нас людьми». Он никогда ни с кем не соперничал, никому не завидовал и не критиковал других. Вместо этого радовался жизни, миру, людям и возможности творить. Рафаэль никогда не искал друзей и покровителей. Он был окружен ими, как князь свитой. И поэтому неудивительно, что благодаря множеству рекомендаций, исходивших в том числе от урбинского герцога делла Ровере (племянника папы Юлия II) и папского архитектора Браманте, работавшего над украшением Ватикана, Рафаэль на 25 году жизни был приглашен к папскому двору.
Художник настолько торопился в Рим, что оставил во Флоренции много начатых картин, в том числе и «Прекрасную садовницу», которую дописал его друг Ридольфо Гирландайо. Приехав в Вечный город, он обнаружил, что большая часть дворцовых залов уже полностью или частично оформлена другими живописцами. Но Юлий II, покоренный «гением доброй натуры» Рафаэля и первыми эскизами, поручил ему заново расписать предназначенные для него три Ватиканские станцы (комнаты), отстранив более именитых мастеров – Перуджино, Содому, Брамантино, Перуцци.
Фресковые росписи станц Рафаэль начал со средней залы – «Станца делла Сеньятура» (1508–1511 гг.), отведенной под библиотеку. В соответствии с этим художник выбрал для росписи потолка и стен темы, которые ассоциировались с четырьмя областями духовной деятельности человека, – «Теология», «Поэзия», «Наука» и «Юриспруденция». Живописец кротких, задумчивых Мадонн с удивительной быстротой стал несравненным мастером огромных композиций. В идеально-уравновешенных сценах «Диспуты», «Афинской школы» и «Парнаса», вписанных в сложную архитектонику покоев, нельзя ни прибавить, ни убавить малейшего штриха, чтобы не нарушить «строго выверенную гармонию совершенного целого». Ясное композиционное чутье, безупречное владение пространством позволили Рафаэлю живописно рассказать о красоте разумного совершенного человека – идеала итальянских гуманистов.
«Диспута» (1509 г.) стала первой росписью после фресок потолка и парусов («Суд Соломона») и была посвящена триумфу христианской религии. Разделив композицию на «земную» и «небесную» части, Рафаэль изобразил «отцов церкви», беседующих о таинстве причастия со святыми. Наряду с безличными персонажами и вымышленными портретами папы Григория Великого (с лицом Юлия II), Иеронима, Амврозия, Августина, Фомы Аквинского, папы Иннокентия III в «земной зоне» идеального церковного собора художник представил монаха-живописца Фра Анджело, архитектора Браманте, Данте и Савонаролу. Золотое сияние вокруг Христа распространяется с небес вниз на облака, алтарь и фигуры вокруг него. Оно объединяет собрание земных церковных мудрецов с их идеалами на небесах в образах благородной человечности святых.
Если в «Диспуте» Рафаэль представил триумф теологии, то в «Афинской школе» (1510–1511 гг.) показал триумф науки, уравновесив истинность религии и знания. Здание, изображенное на фреске, – настоящий Храм науки, где математический порядок архитектурных форм подчеркивает свободу и непринужденность благородного содружества великих ученых. Все вместе и каждый сам по себе они познают истину. Самозабвенно ведет записи Пифагор, сосредоточен на своих мыслях Гераклит, безразличен к окружающему Диоген, взволнованы эпикурейцы, спокойны астрономы, настойчив в убеждении Сократ, увлеченно доказывает ученикам теорему Евклид. Изуч