олнила весь свой план. Как я сразу призналась Ирме и Лане, меня никогда не тянуло тусоваться и участвовать в шумных вечеринках. Может, дело в том, что я просто росла в тихом, спокойном месте в окружении лишь близких и друзей, и не привыкла к шуму и чужому вниманию.
Особенно в конце тяжелого дня. Особенно, когда сердце рвется на части.
Но как-то не верилось, что меня сейчас оставят в покое. Хотя все может быть…
Надо продержаться до утра. Как только рассветет, уеду на вокзал и проведу там оставшееся время до электрички. Не думаю, что завтра обо мне кто-то вспомнит, будет останавливать или искать.
Еще надо скорее снять это дорогое платье.
Здесь я все же довольно улыбнулась и погладила его, рассматривая и наслаждаясь.
Оно было просто шикарным, очень красивым и очень сексуальным.
Сочно-алое, полностью ажурное с необычным рисунком на тонкой паутинке. Шелковая телесная внутренняя ткань, да еще открытые плечи и глубокое декольте. Ирма похвасталась, что это ручная работа.
Просто не платье, а одно «Ах!». В жизни б никогда не осмелилась надеть его, и не только из-за ценника.
Посмотрелась в зеркало.
Наряд подчеркивал все достоинства фигуры: небольшую, но высокую грудь, тонкую талию, оголенные нежные плечи и, конечно, ноги. Они не были от ушей, но все же казались очень даже ничего. Длина платья, на ладонь выше колена, позволяла это оценить.
Суперстильные локоны и крупная коса, словно продолжали платье, подчеркивая его изюминку, как будто Лана знала заранее, что я остановлю свой выбор на этом чуде.
Очень жалко, что Берт далеко и не видит меня такой. Совершенно другую, не нудную девчонку в джинсах или в юбке-макси и в простых футболках. Вот такую, светскую львицу в ультрамодном платье и модельной прической. Он бы точно не устоял, и я бы больше не ревела от одиночества в подушку, как малолетка.
Снова улыбнулась, только уже своему отражению в зеркале.
Крутанулась напоследок, стараясь запомнить себя такой. Потом вздохнула и потянулась к скрытой молнии, чтобы расстегнуть ее и снять это удивительное творение какого-то современного дизайнера.
Сопя от напряжения, вдруг услышала глухой щелчок замка в двери. Напряглась.
Когда вернулась в комнату, то специально закрылась на внутренний замок. Так на всякий случай. Для собственного спокойствия.
Надеялась, что хозяйку отвлечет новый посетитель, а я спокойно разденусь и лягу. Но, кажется, ошиблась. Громкая музыка отвлекала, не давая услышать, что происходило в холле, но открывающаяся дверь давала понять, что меня не забыли.
— Ирма, ну, просила же оставить меня в покое! — попыталась возмутиться.
Но вместо знакомых рыжих кудрей и тонкой девичьей фигуры в проем полуоткрытой двери протиснулись коренастое туловище, лысая голова и накаченные плечи с волосатыми лапищами гориллы.
Хриплый прокуренный голос заставил меня шарахнуться за кровать.
— Ирма тебя и оставила. Сейчас она слишком занята. А вот один веселый men совершенно свободен и намерен вытащить тебя из твоей норы. Или, наоборот, припарковаться рядом.
Ложе не великовато для тебя одной? А, птаха???...
***
— Быстро вышел из этой комнаты! — решила я не сдавать позиции.
Лучшая защита — это нападение.
— А не то, что... — издевался наглец.
— Останешься без глаз и носа!
— Смотрю, горячая ты штучка! Ирма предупреждала…
Ирма.
Значит, это она все устроила и звать ее на помощь теперь бесполезно.
Ой, мамочки, что же мне делать!
Бежать не получится, огромный детина преграждал все пространство до двери.
Броситься к окну… Это тоже не выход, ведь не первый этаж и даже не второй! Да и я не ниндзя…
Мой мозг метался от одной возможности спастись к другой, но спасения не находил.
— Птаха моя, твое имя я уже знаю! Но прости, свое не скажу. Уж, больно много планов у нас на тебя. Ночь длинная… Да, без кликухи как без головы. Давай, Тарзаном для тебя буду. Иди сюда сама. Может, проще будет познакомиться!
— Вы с ума сошли! Я кричать буду. Что вам от меня нужно? Что Ирма задумала? Зачем все это, новый прикол?
Ирма! Ирма!!!
Я кричала изо всех сил. Тело бросало в дрожь, а на глаза навернулись непрошенные слезы, которые, расплываясь на накрашенных ресницах, удваивали фигуру мерзавца.
Он осмелел от моего истеричного крика и вырвавшегося страха. Медленно двинулся в мою сторону, широко раскинув руки и масленно улыбаясь.
— Ори громче. Все равно никто не услышит. Хозяйка предупредила, у нее в квартире необыкновенно дорогая шумоизоляция. Так что нам не помешают, — предупредил Тарзан. — Но, знаешь, ты права: крики во время секса возбуждают. Давай, детка, кричи. Ну, ори громче!...
Назло ему замолчала, стараясь успокоиться. Здравый смысл стал подсказывать, что паника плохой помощник. Отступая за широкую кровать, пыталась увеличить между нами расстояние, одновременно рыская взглядом по спальне в поисках хоть какого-нибудь "оружия".
Он тоже продолжал продвигаться ко мне, словно хищник к добыче.
— Что же замолчала? Ори, Викусь. Силенки кончились? — Хамоватый смешок. — Хотя это необязательно… ты настоящий шик … осталось только эту красную тряпку содрать !
С этими словами негодяй решительно бросился на меня, обогнув кровать и сокращая дистанцию между нами. Я с визгом изо всех сил ударила парня по жирному, небритому лицу, заставляя рефлекторно увернуться от моих ногтей. Оттолкнув его от себя, бросилась в сторону постели, пытаясь перепрыгнуть через нее к спасительной двери.
Но, увы, восхитительное узкое платье мешало мне, и я потеряла те доли секунды, которые смогла отвоевать.
Лишь успела неловко скатиться на другой край постели, готовая с нее соскользнуть, как бугай схватил меня за руку и подтянул под себя. Сразу же навалился всем телом, обдавая винными парами.
Боролась изо всех сил, извиваясь, царапаясь и кусаясь. Но казалось, что защищаюсь от бездушной горы мышц и кучи тряпок пропитанной потом. Тело Тарзана было невозможно вонючим, горячим и ужасно тяжелым. Хотелось снова громко закричать, немедленно спихнуть его с себя и вздохнуть свежего воздуха.
Особенно отчаялась, когда почувствовала как горячие мокрые ладони начали рьяно задирать тонкую ткань платья, оголяя обнаженные бедра, а мужское колено с силой вошло между моих ног, грубо раздвигая их. Секунда, и мужские бедра оказались на месте колена. Нежная кожа на внутренней стороне бедер почувствовала набухший член, толкающийся сквозь ткань джинсов.
Хрипло сопя прямо мне в лицо, бугай попытался одной рукой расстегнуть ширинку. Понятно стало, что меня ожидает, если ничего не предприму.
Не стала тратить последние силы на крики. Уперлась руками в грудь насильника и попыталась зубами впиться в его губы, исступленно и слюняво целующие мое лицо и шею.
Внезапно что-то щелкнуло. Мелькнула яркая вспышка. Мужик замер, но не сдвинулся.
Сверху раздался знакомый, насмешливый голос:
— Ничего себе, какая у вас тут страсть! — снова вспышка и щелканье. — Эй, Тарзанчик, слишком не увлекайся! Сначала работа.
"Она же фотографирует!" — догадалась вдруг я.
Сумасшедшая просто!
— Ирма, ты охр…ла?! Мы же договаривались, что подам знак… — после нескольких новых щелчков, негодяй неловко сполз с меня.
Я смогла, наконец, глубоко вздохнуть, получив свободу и доступ к кислороду. Попыталась незаметно скатиться с кровати, но сразу же получила сильный удар по лицу, заставивший бессильно откинуться на постели в полуобморочном состоянии.
— Сука сопливая, я еще не закончил с тобой! А ты, рыжая, не гони коней... Я только поле деятельности подготовил… , а тут ты, вы…Вот, даже маску не успел надеть. Сказал же, убери камеру!
— Не сердись, Тарзанчик! Просто у вас здесь очень тихо как-то было. Вика маловато покричала, и мы с Тедди волноваться начали. Решили проверить все ли по плану… , а вы тут в любовь играете. Да еще и по взаимности!!!
— Ты издеваешься! Какая, на хрен, взаимность? Тварь мне все рыло подрала… гляди сама! Это отдельная такса. Поняла меня, Киса?
Несколько секунд молчания, лишь сопение Тарзана, сочувственные вздохи Ирмы и усмешки второго бандита. Наверное, хозяйка оценивала последствия от моих зубов и ногтей.
— Конечно, дорогой, но если я оставлю первые снимки! — голос беспощадной "подруги" уверенно торговался с бандитом. — Ты все равно там вверх пятой точкой. Ничего не видно, а она на них такая, какая мне нужна. Повторить такие кадры не получится!
Сладкий голосок заставил вздрогнуть от боли и отвращения. Туман в голове медленно рассеивался. Я медленно открыла глаза, на ощупь поправляя задранный подол платья.
— За что ты так со мной? — прошептала, глядя ей в лицо.
Ирма засмеялась, но зелень ее глаз сверкала льдом.
— За внешнюю невинность и чистоту, которая обманывает окружающих тебя людей! Я хочу показать всем, что внутри у тебя такая же грязь, как и у всех остальных…
— О чем ты, Ирма? Я не считаю себя выше и чище других людей!!!
— Зато некоторые слепцы и олухи считают! Знаешь, дрянь, что мой отец сказал, когда заметил тебя в коридоре института перед очередным экзаменом?
Я недоуменно уставилась на нее.
Та истерично продолжила, глотая слова и переходя на крик:
— Он сказал мне: «Ирма, детка, посмотри вон на ту девочку у окна. Без тонны косметики, нарощенных ресниц и волос умудряется быть очень красивой. Рядом с тобой она сама чистота и невинность. И фору даст на сто очков вперед. Это мое мнение мужика. Если мне не веришь, оглянись да посмотри, как с нее глаз не сводят ваши молокососы! Хочешь, совет бесплатный дам, и не только как твой отец? Завязывала бы ты с этой штукатуркой и салонным лоском! И дело ведь даже ни в бешенном бабле… Мужикам бабы не хватает, а не килограммов ботокса и других «секретов» красоты. Ведь ты у меня и без этого всего — настоящая девчонка-вамп…».
Замолчала, затем последовал злой шепот:
— Представляешь, мой папуля сравнил меня с тобой!!! Да еще носом ткнул, что ты лучше… — Ирма заскрипела зубами от злости. — Ты кто есть? Ничтожество, лохушка деревенская!