твенного брата на преемника трона могла стать причиной возникновения замысла избавиться от младшего сына Кира.
Но теперь Патизейфес был мертв — так же, как и все его последователи (Дарий казнил их), и Камбис, и Бардия. Дарий женился на вдове Камбиса, от которой больше ничего не было слышно о смерти первого мужа. Все, кто что-то подозревал, были умерщвлены или хранили молчание, и тайна осталась неразгаданной.
Тем временем несколько удаленных территорий начали планировать мятеж.
Дарий немедленно отправился на войну, чтобы сохранить безопасность своей новой империи. Судя по «Бехистунской надписи», восстание поднялось среди вавилонян, скифов на севере, мидян на востоке и даже в Парфии, где родной отец Дария потерял контроль над армией. По всей империи вспыхнули разрозненные мятежи, большие или меньшие.
Но за удивительно короткое время правитель вернул отколовшиеся территории обратно в империю. Когда Дарий оказывался в ситуации, где все решала сила, он демонстрировал выдающиеся успехи. Он был силен не искусной тиранией, как Кир до него, а сокрушительным уничтожением врагов.
Армия Камбиса была собрана из большого числа мобилизованных солдат разных народов, посланных ему в качестве дани. В такой армии большинство солдат обычно «одноразовые» — масса, которую бросают на вражеские линии в надежде преодолеть сопротивление простым большинством. Это была стратегия, которая работала у Камбиса из-за неопытности его противника, но вовсе не помогла Киру в его сражении со скифскими племенами.
Дарий видел свое войско иначе. Вместо войска из наемников и многочисленного «пушечного мяса» он задумал создать профессиональную армию, которая была бы меньше, но лучше накормлена, лучше обучена и более лояльна. Она должна была иметь ядро из десяти тысяч профессиональных пехотинцев и десять тысяч кавалерии (все — набранные только из персов и мидян), и быть более маневренной, чем громадные и неуправляемые армии его предшественников.‹875›«Армия из персов и мидян, которая находилась под моим управлением, была небольшой», — пишет Дарий в своей надписи.‹876› Войска были связаны национальным чувством и таким мощным «командным духом», что десять тысяч солдат пехоты называли себя товарищами и ревниво следили за поступлением в их ряды новичков.
Одно из подразделений этой новой армии ликвидировало мятеж на востоке, в Мидии, пока Дарий во главе другого отряда подавлял мятеж в Вавилоне, а еще один отряд был отправлен в Малую Азию. Новые войска — немногочисленные, быстрые, гибкие и хорошо обученные, — оказались очень эффективными. Чуть больше чем за год с восстаниями было покончено. Радость, испытанная Дарием, нашла отображение в рельефе на скале, смотрящей в сторону дороги в Сузы (где никто не мог миновать его). Он представляет царя с ногой на груди распростертого самозваного претендента на трон, ложного Бардии, а также стоящих перед ним связанными, закованными в цепи царей Вавилона, Скифии, Мидии и шести других земель.
Дарий оказался таким же талантливым администратором, как и полководцем — редкое сочетание. Он реорганизовал восстановленную империю, создав стройную систему провинций, именуемых сатрапиями. Каждая управлялась доверенным сатрапом, и каждому из них приписывалась дань, которую необходимо было отсылать в Сузы ежегодно. Сатрапы, которые не отсылали намеченное количество дани или не могли содержать свои территории в порядке, подлежали казни. Похоже, эта система Дария работала очень хорошо, перенося работу по устрашению завоеванных народов с царя на правителей, которым приходилось быть гораздо более усердными, следя за своими землями куда эффективнее, чем могли бы Глаза и Уши Кира.
Мы нашли сведения по этому предмету в библейскоц Книге Ездры. Сатрап, который наблюдал за Иерусалимом, заметил, что построение храма (и его защитных стен) продвигается с пугающей скоростью. Поднимающееся здание выглядело подозрительно — как ядро крепости, — и тогда сатрап, человек по имени Таттенай, совершил специальную поездку, чтобы выяснить у строителей, что, по их мнению, они строят.
Евреи запротестовали, ссылаясь на то, что Кир разрешил им строить храм, но Таттенай не намерен был верить их словам. Он приказал остановить строительство до тех пор, пока он доложит об их деятельности Дарию. «Царь обязан знать, — говорит отчет, — что люди строят из крупного камня и закладывают в стены стволы; работа продвигается быстро».‹877› Дарий приказал просмотреть царские архивы. Очевидно, копия декрета Кира была найдена (из всех возможных мест) в библиотеке в Экбатане, и Дарий дал разрешение на продолжение строительства. Библейский рассказ не симпатизирует Таттенаю — но этот человек, без сомнения, волновался, как бы не пропустить начало мятежа и не потерять своей головы.
Обеспечив стабильность империи, Дарий смог обратить внимание на новые территории. Он рассчитывал направить свою армию в сторону Индии.
Индия не была для персов странной и незнакомой землей, какой нашел ее полтора века спустя Александр Македонский. Ведь северные индийцы были потомками тех же ариев, что значились и в персидском фамильном дереве. На языке персов имена знати Дария звучали схоже с именами индийских принцев, которые правили махаджанападами: Утана, сын Тукры; Видафарнах, сын Ваяспары; Багабукса, сын Датувахьи.
Пока персы расширяли свои владения на восток и запад, индийское царство Магадха пыталось поглотить своих соседей. Амбициозный Бимбисара, который завоевал Ангу и объявил часть Кошала приданым своей жены, произвел такого же амбициозного сына. Не желая ждать своей очереди править, этот сын, Аджаташатру, поднял мятеж против отца, бросил его в тюрьму и позволил ему умереть там от голода: «Бимбисара был заключен в тюрьму в башню собственным сыном», — говорит легенда «Ревность Девадатты».[217]
Его мать так сильно горевала по потере мужа, что умерла. Тогда ее брат, царь Кошала, вернул себе землю, которая была ее приданым, и Аджаташатру пошел на него войной, чтобы вернуть землю себе.
Экспансия Магадхи
Сначала войска Кошала отогнали его солдат, но у царя Кошала возникли свои внутренние проблемы. Его наследник, столь же амбициозный, как и Аджаташатру, воспользовался военными неурядицами, чтобы предъявить свои претензии на трон и выгнать отца из Кошала. Затем он начал собственную войну против гана-сангха Шакьи, племенного союза, в котором родился Будда. Он стер их с лица земли, и с этого момента они исчезли из исторических записей.‹878›
Тем временем лишенный трона отец направился к столице Аджаташатру — городу Раджагрих. Это был особенно хорошо защищенный город благодаря естественным укреплениям — пяти холмам, что окружали его.‹879› Подъехав к городу, он попросил убежища. Это могло показаться немудрым решением, но он был дядей Аджаташатру и мог претендовать на некоторые привилегии по родству. Он был пожилым человеком, и ко времени, когда оказался у стен, уже был так измотан путешествием, что умер раньше, чем успели открыть ворота.‹880›
Это дало Аджаташатру еще одно оправдание для войны с Ко-шалом. Громко и публично оплакивая смерть дяди, он снова собрал силы, чтобы отомстить за него — и неважно, что к трагедии привело именно его собственное нападение на земли Кошала. Но прежде, чем он попал в Кошал, ему пришлось вернуться и разобраться со своей семьей. Его брат, который служил у него вицерегентом в завоеванном царстве Анга, попытался стать полноправным царем. Он готовил союз против Аджаташатру, объединившись с гана-сангха из Ликчави у себя на севере. Аджаташатру построил два форта, один на границе между двумя территориями, и форт Паталипутта на берегах Ганга, и отправился на войну.
Эта война продлилась двенадцать лет. В итоге Аджаташатру освободился от необходимости одновременно сражаться со своим кузеном в Кошале благодаря случайности. Нахлынувшее наводнение смыло большую часть армии Кошала, которая неразумно встала лагерем в русле реки (позднее подобная катастрофа затопила часть лагеря сторонников Александра во время одной из его кампаний на востоке). Когда вражеской армии не стало, Аджаташатру просто вошел и взял Кошал.‹881›
Двенадцатилетняя война с братом, отдельные подробности которой сохранились в буддийских рассказах, заставили Аджаташатру сделать ряд военных нововведений. Во-первых, ему приписывают изобретение двух новых типов оружия, включая огромную катапульту, бросающую громадные валуны, а также новый тип боевой колесницы. Кроме того, двенадцать лет войны потребовали создания профессиональной армии, где человеку платили деньги именно за то, что он сражается: так появилась первая индийская регулярная армия.‹882›
Армия Аджаташатру не была единственным его оружием. Когда Будда умер по пути на север в царстве Мала, Аджаташатру сразу же заявил, что Магадха имеет право охранять святое наследство Будды. Он приказал держать в своей столице Раджа-грихе совет, чтобы тот собрал и записал высказывания Будды — его сутры. Этот первый буддистский совет следил за изначальным составом тех высказываний, которые стали Пали Каноном, и работал под пристальным вниманием Аджаташатру.
Создание империи, приспособление религиозных традиций для политических целей, неурядицы в царской семье, профессиональная армия — все это сделало цивилизацию Северной Индии крайне похожей на цивилизации Западного мира.
Вероятно, персидские солдаты под командованием Кира уже доходили до реки Инд, хотя мы можем это только предполагать. Но Кир наверняка не сталкивался ни с одним из индийских племен и не прокладывал с боем путь в долину реки Инд. Дарий лишь знал, что где-то в этом районе находится великая река, но где точно — это было ему неведомо.