сякий язык» («Второ-Исайя»). Своеобразным проявлением универсализма был термин «Бог небесный», упоминаемый в официальных эдиктах персидских властей, приведенных в ветхозаветной «Книге Ездры», Если для составителей эдиктов в царских канцеляриях Ахеменидов это был, скорее всего, иранский Ахурамазда, то и восприятии членов палестинской гражданско-храмовой общины ото, несомненно, был их Яхве. В этой универсалистской тенденции сказывалось влияние самого существования мировой державы и объединительных усилий Ахеменидов.
Но эта тенденция сосуществовала с партикуляристской, которая особенно заметна в гражданско-храмовых общинах. Партикуляризм, т.е. подчеркивание взаимосвязанности коллектива со своим божеством, признание исключительности данного коллектива, был необходимым порождением самой сущности гражданско-храмовой общины, непременным условием ее самоутверждения. Свой культ был идеологическим оправданием автономии общины, ее особых обычаев и даже особого языка. Поэтому члены храмового объединения Гиргалея (в Малой Азии) составляли посвятительные надписи по-гречески своим божествам Аполлону Лербенскому и Лето; поэтому в «Книге Ездры» после арамейского эдикта Артаксеркса I, в котором упоминается «Бог небесный», начинается древнееврейский текст: «Благословен Яхве, бог отцов наших», подчеркивавший связанность бога с еврейской общиной; поэтому члены общины Урука нарекали сыновей по имени местного бога Ану, сохраняли особую нотариально-правовую систему и вымерший за пределами городов аккадский язык.
Противо- и взаимодействие универсализма и партикуляризма отчетливо прослеживается в традиционных жанрах самой богатой или лучше всего сохранившейся из литератур VI — IV вв. до н.э. — в ветхозаветной литературе палестинской гражданско-храмовой общины, где продолжалось создание религиозных псалмов и пророчеств, производились отбор и редактирование древних сказаний и законов, был составлен «Жреческий кодекс» и канон «Пятикнижие» (книги «Бытия», «Исхода», «Левит», «Чисел» и «Второзакония»), вмененный теперь в религиозную догму всем членам общины. Во всех этих произведениях в бесконечных вариациях разрабатывалась старая тема о всемогуществе единого бога, его всеобъемлющем господстве над всеми людьми или избранной общиной, о полной подчиненности ему всех людей и особом его договоре с членами этой общины.
Аналогичные процессы происходили в той или иной форме повсюду: не случайно в гражданско-храмовой общине в Уруке вместо прежней богини-покровительницы Иштар выдвигается местный бог неба Ану, не имевший ранее большого значения в культе, но зато лепт отождествлявшийся с «Богом небесным» Ахеменидов. Эта тема звучала также в зародившейся в среде писцов Египта, Двуречья и Палестины II тысячелетия до н.э. так называемой литературе мудрости, которая стала очень популярной в VI — IV вв. до н.э. В то же время в произведениях этого жанра — первых шести главах ветхозаветной «Книги Даниила», в найденной в Египте, в г. Элефантине, но происходящей из Месопотамии арамейской книге «Премудрости Ахпкара» и других, учащих трудному искусству праведно жить, главный герой — это человек, и в них подчеркивается значимость правильных человеческих деяний: «И муж отличный, сердце которого полно добра, подобен луку, натянутому сильным человеком» («Ахикар»).
Признание значимости человека и его деяний, возможно, было обусловлено усилением роли индивидуума в социально-экономической жизни гражданско-храмовых общин и навеяно учением зороастризма о высоком назначении человека, призванного обеспечить победу божества добра и света. Это мы обнаруживаем также в ветхозаветных исторических произведениях VI — IV вв. до н. э. Гибель государства Давидидов и разрушение храма, зарождение пной формы государственности — все это заставляло пересмотреть сотворенную в первой половине I тысячелетия до н.э. картину исторических судеб парода. На рубеже V — IV вв. до н.э. создаются книги Эзры (Ездры) и Нехемии, повествующие о возникновении послепленной общины, пишется «Книга Паралипоменоп», в которой во многом по-новому излагается и оценивается история Давидидов. В этих произведениях, как и в исторических новеллах того времени (в ветхозаветных книгах «Руфь» и «Эсфирь», апокрифической книге «Юдифь»), подчеркиваются активность человека и значимость его деяний, что, конечно, не означает отрицания божественной воли и провидения. Такое понимание роли божества и человека в какой-то мере сближает эти ветхозаветные произведения с первыми трудами эллинских логографов.
«А финикияне эти, прибывшие в Элладу... принесли эллинам много паук и искусств и, между прочим, письменность»,— писал Геродот, выразив господствовавшее в Элладе признание великой роли восточной культуры в образовании эллинской. В VI — V вв. до н.э. восточная культура оказывала на эллинскую большее воздействие, чем последняя на восточную. Эллинское влияние более заметно в искусстве ахеменидской Передней Азии: оно сказывается в изображениях на малоазийских печатях V — IV вв. до н.э. и в скульптурах, украшавших дворцы Ахеменидов в Сузах и Персеполе, где эллинским было тяготение рельефов к объемности, широкое применение складок в изображении одежды. Однако и в изобразительном искусстве элинское влияние уступает «внутриближневосточному», так что приходится признать преобладание «внутриближневосточного» синтеза во всех сферах культуры предэллинизма.
Что такое пред эллинизм на Востоке? Это два века истории Передней Алии, когда складывались предпосылки эллинизма: интенсивная «внутриближневосточная» миграция и
«внутриближневосточный» культурный синтез, заметный подъем производства и относительное выравнивание уровней социально-экономического развития, расширение товарно-денежного хозяйства и активная урбанизация, преобладание в деревнях государственного, а в городах — частного сектора экономики, относительная политическая объединенность и развитие самоуправляющихся гражданско-храмовык общин, взаимо- и противодействие универсализма и партикуляризма во многих сферах, культурной жизни, двойственность системы политического управления, сочетавшей центральную монархическую власть с автономией городских общин. В то же время гражданские общины оставались весьма разнотипными; они не нашли еще окончательных форм и не всегда были ограждены от произвольного вмешательства в свои дела со стороны царской власти.
Литература:
Вейнберг И. П. Предэллинизм на Востоке./История Древнего мира. Расцвет Древних обществ.- М..-Знание, 1983 - с. 195-209
Лекция 11: Пелопоннесская война
Греческий мир на пути к междоусобной войне.
Расцвет греческих городов-государств оказался
непродолжительным. Это был краткий период стабилизации и подъема между победами в греко-персидских войнах: и началом Пелопоннесской воины, причем даже и в ото время стабилизация была относительной, и подъём чреват тенденциями к разложению. В столкновении с персами греки убедительно доказали преимущества свободных гражданских общин перед персидской деспотией. Вместе с тем греко-персидские войны, стимулировав развитие интенсивных рабовладельческих форм хозяйства, способствовали росту имущественного и социального неравенства в гражданских коллективах, и они же, выдвинув в первые ряды защитников общей свободы наиболее мощные полисы — Афины и Спарту, положили начало их антагонизму. В древней Греции, в микрокосме небольших городских республик, постоянно действовали две противоположные силы. С одной стороны, каждая гражданская община стремилась жить вполне независимо от других, и эта тенденция полисов к автономии и автаркии, т е. к безусловной политической и экономической независимости, на протяжении столетий оставалась причиной господствовавшей в Греции раздробленности. С другой стороны, потребности экономического развития, прежде всего торговые связи, а также необходимость совместной защиты своих интересов непрестанно побуждали греческие города к объединению, причем инициаторами этого объединения оказывались, естественно, более развитые и мощные полисы, которые пользовались этой общей тенденцией в своих державных интересах.
Так, Спарта уже в VI в. до н.э. стала устроителем Пелопоннесской лиги, объединившей консервативные по большей части общины Южной Греции. Затем в следующем столетни Афины стали руководителем другого объединения — Делосского, или Афинского морского союза, который сплотил большую часть прибрежных и островных полисов, связанных общностью торговых интересов и стремлением совместными усилиями вести борьбу с персами. Ядром Пелопоннесской лиги были дорийские общины консервативного, аграрного типа, между тем как в Делосском союзе тон задавали развитые в торгово-экономическом отношении ионийские полисы. Каждое объединение, повинуясь инициативной воле своего лидера, стремилось сохранить и расширить сферу влияния и с ревнивой настороженностью следило за успехами соперничавшей группировки.
Это соперничество двух союзов— на практике прежде всего соперничество возглавлявших их Афин и Спарты — и стало главным политическим антагонизмом в Греции V в. до н.э. и привело греческий мир к всеобщему междоусобному конфликту — Пелопоннесской войне (431—404 гг. до н.э.). Инициативной стороной при этом выступали в первую очередь Афины. Потребности их быстро развивавшейся экономики и обусловленные этим социальные сдвиги побуждали афинян энергично расширять сферу влияния: искать выгодных торговых партнеров; ставить под свой контроль районы, способные поставлять строительный лес для афинского флота, сырье и хлеб; захватывать новые территории для вывода в колонии избытка аграрного населения.
Эта агрессивная политика, достигшая своей кульминация в середине V в. до н.э., в пору расцвета в Афинах рабовладельческой демократии, на разных участках приводила афинян к столкновению со Спартой, которая везде — в Пелопоннесе, на Истме, и в Средней Греции, в Беотии, и на островах Эгейского архипелага — становилась оплотом тех, кто был ущемлен Афинами. Дорийские торговые города, соперничавшие с Афинами на морс, в первую очередь Мегара и Коринф, земледельческие общины, опасавшиеся за целостность своих владений, наконец, все государства с аристократическим или олигархическим строем — все обращались к Спарте за помощью против Афин, и обращения эти находили отклик тем быстрее, чем сама Спарта превыше всего ставила целостность созданного ею политического единства — Пелопоннесской лиги.