помощь своим соотечественникам, особенно городам Пелопоннеса при новой организации их.
Полибий застал Рим на высоте его могущества, которое особенно поражало его в противоположность раздираемой междоусобицами Греции, и он сделался искренним поклонником римского государственного строя, который описал в VI книге своей «Истории» (сохранилась только в отрывках). Несмотря на полученную свободу, Полибий сопровождал Сципиона Эмилиана в его походах и, как очевидец, описал взятие и разрушение городов Карфагена в 146 г. и Нуманции в Испании в 133 г. до н. э.
Полибий был высоко образованным человеком, воспитанным в духе учений Аристотеля. Он был автором огромного исторического труда в 40 книгах — «Всемирной истории», как он его называл. Он имел в виду (XL, 14) продолжать подобный же труд Тимея (см. гл. XIX, с. 388). После беглого обзора в первых двух книгах событий со времени царя Пирра (начало III в. до н. э.) он начинает систематический рассказ с 220 г., описывает события II Пунической войны и доводит изложение до 146 г., кончая разрушением Карфагена и Коринфа. Его главная задача — показать, как римляне в короткий срок, в течение пятидесяти трех лет, подчинили своей власти почти весь известный в то время мир, и он объясняет это прочностью организации Рима.
Унаследовав политические взгляды Аристотеля о трех лучших видах государственного устройства, он по-своему изменил их, признав в Риме счастливое соединение этих трех форм — монархии в виде магистратуры, аристократии в сенате и демократии в комициях (народном собрании). Этот взгляд был потом усвоен римскими политическими деятелями.
Полибий описывал Рим как иностранец, которому бросались в глаза многие черты, ускользавшие от самих граждан, и это представляет особенную ценность. Кроме того, его рассказ отличается научной точностью и объективностью: прославляя римлян, он отдает дань справедливости и смертельному врагу их — Ганнибалу. Правда, он не может скрыть своих личных симпатий к вождям Ахейского союза Филопемену и Арату и к представителям круга Сципионов. Некоторые моменты он излагал как очевидец, для освещения других событий почерпнул сведения из архивов. Всюду он руководствовался своим собственным политическим и военным опытом, а также знанием географии, ради чего сам предпринимал путешествия. Так, он лично осматривал путь Ганнибала через Альпы.
Полибий называет свою историю «прагматической», обращая главное внимание на политические и военные события, и излагает их в логической последовательности, учитывая причины и последствия. При этом в истории он видит полезное поучение для политических деятелей. Изложение его отличается простотой и даже некоторой сухостью, которая иногда оживляется речами, построенными по правилам риторики. К сожалению, от этого большого труда Полибия сохранилась лишь малая часть — пять первых книг и довольно значительные отрывки из других.
Сочинение Полибия заслужило общее признание; автора называли даже вторым Фукидидом. Ввиду высокой ценности этого труда им много пользовались последующие историки, как, например, римский историк Ливий. Описание римского государственного и общественного устройства в отрывках VI книги принадлежит к числу замечательных произведений исторической мысли.
Полибию принадлежали и еще некоторые исторические труды, как «Жизнеописание Филопемена», «История Нумантийской войны», «О тактике»; но эти сочинения не сохранились.
Из ученых, оказавших сильное влияние на римлян, надо указать еще на Посидония из Апамеи (прибл. 135—51 гг. до н. э.), который в самом начале I в. до н. э. предпринимал с научной целью путешествие на запад — в Испанию, Галлию, северную Африку, причем заезжал и в Рим. Его сочинением «Об Океане» много пользовался впоследствии Страбон. Позднее Посидоний основал школу на острове Родосе и в качестве посла от этого государства в 86 г. вторично приезжал в Рим, где и увлек своим преподаванием молодежь. К нему на Родос приезжали учиться Цицерон, Помпей и другие. Посидоний был весьма разносторонним ученым. Он занимался стоической философией как ученик Панетия, но придал ей несколько мистическое направление, причем оправдывал рабовладение. Он оказал сильное влияние на Цицерона (особенно в сочинениях «О гадании» и «О природе богов»), В области истории Посидоний продолжил труд Полибия и довел изложение до 82 г. до н. э., отдавая свои симпатии нобилитету. Этот труд его не сохранился, но известно, что им пользовались позднейшие греческие историки — Диодор, Плутарх, Аппиан и римские историки Цицерон, Юлий Цезарь, Саллюстий, Ливии и Тацит, — проводя его концепцию об идеальной простоте и нравственной чистоте первобытных людей, а также его аристократическую точку зрения.
Еще можем назвать Филодема (I в. до н. э.), представителя, хотя и поверхностного, эпикурейской философии, отрывки из произведений которого сохранились в папирусе из Геркуланея. Он же известен нам как автор ряда эпиграмм, хотя и неглубоких по содержанию, но остроумных и изящных по форме.
Поэзия II и I вв. до н. э. представляет небольшой интерес и оставила малозаметные следы. Наибольшее значение имел жанр эпиграммы. Антипатр Сидонский (конец II в. до н. э.) и Архий из Антиохии (начало I в. до н. э.) по собственной инициативе приехали в Рим и пользовались большим успехом как поэты-импровизаторы. Римский собиратель учености Авл Геллий (II в. н. э.) ставил Антипатра на один уровень с Анакреонтом, но мы не можем этого проверить. До нас дошло лишь несколько его эпиграмм, содержащих по преимуществу характеристики древних поэтов. Ему, может быть, принадлежат некоторые из так называемых «анакреонтических» стихотворений. Архий известен нам главным образом по речи Цицерона 62 г., где оратор, превознося значение поэтического таланта, этим самым оправдывает дарование ему прав римского гражданства. По-видимому, Архию обязан римский поэт Катулл (прибл. 8 7—5 4 гг. до н. э.) своим увлечением поэзией Каллимаха.
Из поэтов этого времени наибольшей известностью пользовался Мелеагр из Гадары (в Палестине) конца II и начала I в. до н. э. От него сохранилось около 130 произведений сатирического и любовного содержания. Он первый составил сборник — Антологию — (букв, «цветник») из произведений 40 поэтов под названием «Венок», которые впоследствии были включены в так называемую «Палатинскую антологию», сохранившуюся до нашего времени (см. гл. XXI, с. 451).
2. РАННИЙ ПЕРИОД ИМПЕРИИ. ЭПИГРАММЫ. РИТОРЫ, ФИЛОСОФЫ И ИСТОРИКИ
Укрепление расшатавшегося рабовладельческого строя путем установления военной диктатуры в виде «принципата» Октавиана Августа было началом империи. Установление этого нового порядка в огромном римском государстве принесло на первых порах умиротворение — «римский мир» (pax Romana), как тогда говорили, который был так необходим для развития всей экономической и культурной жизни. Греческие области, как и другие римские провинции, испытали некоторое облегчение, освободившись от произвола ежегодно сменявшихся наместников и от поборов на бесконечные войны. Но это улучшение было временным, так как основные противоречия рабовладельческого строя оставались неразрешенными и даже еще более возрастали. Сельское население покидало насиженные места и устремлялось в большие города, рассчитывая на всевозможные подачки и живя впроголодь. Оно сливалось там с толпами рабов и вольноотпущенников, число которых бесконечно множилось, так как содержание рабов явно не окупалось для хозяев, и с толпами различных «варваров», торговцев и ремесленников, ищущих счастья и приносивших свой фольклор, свои сказки, поверья, религиозные представления и обычаи[238]. Центральная власть смотрела на провинции только как на источник сырья и предмет эксплуатации.
В то время как римская литература в конце I в. до н. э. и в начале I в. н. э. переживала свой «золотой век», греческая литература оказывалась на положении «провинциальной», так как лучшие силы тяготели к центру и, принадлежа по преимуществу к высшему, эксплуататорскому кругу, не могли быть выразителями народных интересов. Лучшие представители литературы этого времени посвящают себя разным видам научной работы, находя в ней спасение от неприглядной действительности. Голос же простых людей слышится в мелких жанрах, по преимуществу в эпиграммах.
Греческая поэзия времени Августа известна нам по эпиграммам Кринагора и Антипатра Фессалоникского. Оба они жили некоторое время при дворе Августа и оставили несколько типично придворных стихотворений в честь Августа и его приближенных. У Кринагора, например, есть стихотворения, в которых он прославляет рождение Друса Германика и Антонии и выражает надежду на соединение в их лицах двух домов — Юлиев и Антониев («Палатинская антология», XI, 419).
Интересна эпиграмма Антипатра Фессалоникского, в которой он говорит об изобретении водяной мельницы, выражая чувства трудящегося человека.
Дайте рукам отдохнуть, мукомолки; спокойно дремлите,
Хоть бы про близкий рассвет громко петух голосил:
Нимфам пучины речной ваш труд поручила Деметра;
Как зарезвились они, обод крутя колеса!
Видите? Ось завертелась, а оси крученые спицы
С рокотом движут глухим тяжесть двух пар жерновов.
Снова нам век наступил золотой: без труда и усилий
Начали снова вкушать дар мы Деметры святой.
(«Палатинская антология», XI, 418, перевод Ф. Ф. Зелинского)
Маркс приводит эту эпиграмму как образец тех мечтаний об освобождении от тяжести труда, которым с давних пор предавались люди[239].
Эпиграммы насмешливого характера писали Лукилий и Никарх во времена Нерона (54 — 68). Они осмеивали философов, атлетов и т. п. Лукилий описывает, например, жалкую долю бедняка, у которого и мышь ничего не найдет («Палатинская антология», XI, 391, ср. XI, 338).